***
Уже вторую неделю Посланник в черном следит за новостями о Куньлуне. Он прислушивается к слухам о том, что знаменитый герой войны вернулся. Владыку Куньлуня видели на прошлой битве — он отдавал дань уважения павшим воинам. Владыка Куньлунь явился в видении монаху из цветочного племени. Владыка Куньлунь обещал жениться на старшей дочери одной уважаемой семьи, но исчез с приданым еще до свадьбы. Последнее оказалось мошенничеством — некий предприимчивый вор использовал имя Куньлуня. Посланник в черном оскорбился до глубины души и делает все, чтобы вывести негодяя на чистую воду. Ему кажется, что его Куньлуня это позабавило бы, но... его здесь больше нет. И так далее. В последний раз владыку Куньлуня видели сражающимся с воинами из племени Воронов. Владыка Куньлунь искал просветления и наставлений в храме на вершине мира. Владыка Куньлунь бороздил моря, сражался с чудовищами и ступал на чужие земли. Владыка Куньлунь был... Он... Ничего. Это как погоня за туманом, который испаряется, едва коснешься его.***
Уже третью неделю Посланник в черном находится в особо творческом настроении. Он помещает блестящую обертку, брошенную Куньлунем, в янтарь, нанизывает шарик на черный шнур и надевает на шею. Снова и снова прикасается к кулону, согревая его ладонью. Затем на месте исчезновения Куньлуня сооружает временную хижину — небольшой, симметричный деревянный дом, куда приносит циновки, столы, гобелены и стулья. Он заваривает чай и не дает тому остыть, даже готовит еду, хотя кушать ему не нужно. Тут есть открытый двор, где, махнув рукой, он заставляет цвести клевер и сливовые деревья. Спустя неделю он в приступе раздражения сжимает кулак и рассеивает все это шквалом темной энергии.***
На четвертую неделю Посланник в черном открывает для себя существование знаний и обучения. Он был воином с тех пор, как обрел свою силу и взялся за клинок, но теперь его целью становятся познание и учеба. Он пытается выяснить происхождение и назначение артефактов, хотя сведений о них крайне мало. Артефакты разбросаны между Хайсином и Дисином. Ма Гуй приказывает ему не искать, чтобы не активировать их, и позже Шэнь Вэй будет удивляться, как ему вообще удалось взять себя в руки и повиноваться. Он ищет легенды и мифы, в которых говорится о том, как Куньлунь мог бы вернуться к нему. Существуют ли артефакты, с помощью которых можно общаться с духами? Или заклинания, призывы? Могут ли души перевоплощаться? Можно ли оживить мертвых? Есть ли какая-нибудь дисинская способность, которая могла бы возродить... Ма Гуй велит ему остановиться.***
В начале пятой недели Ма Гуй устает от присутствия Посланника в черном и протягивает ему последнюю бутылку вина, приготовленную Куньлунем. Посланник спускается в Дисин и напивается до бесчувствия. Придя в себя, он видит, что лежит, привалившись к колонне брата, одежда на нем в беспорядке, голова болит, а во рту сухо, словно он наглотался пыли. Голос из колонны говорит: — Братец, заткнись уже насчет этого Куньлуня и оставь меня в покое.***
— Как ты жил? — спрашивает его Чжао Юньлань, когда возвращается из своего путешествия во времени. В его глазах искренняя вина и беспокойство, и он мягко тянется к руке Шэнь Вэя. — После того, как я оставил тебя... — Нормально, — отвечает Шэнь Вэй.***
Больше всего Посланник в черном сожалеет, что так и не признался Куньлуну в любви. Тот однажды утром сделал это — проснулся рядом, запустил пальцы в его длинные волосы и посмотрел на него мягко и нежно. Затем, почти небрежно, словно говорил это уже не раз, произнес: — Сяо Вэй, сяо Вэй... Я люблю тебя. Только что проснувшийся Шэнь Вэй удивился и захлопал на Куньлуня усталыми глазами. Они восстанавливались после напряженной мучительной кампании в разгар войны, которая повлияла даже на него. Он молча смотрел на Куньлуня, а тот улыбался. И все. Момент был упущен. Посланник в черном не часто видит сны, но когда это происходит, ему снится это утро, и на этот раз он отвечает: — Я тоже люблю тебя.