Self-Isolation's Vibes

      – Парень, ты понимаешь, что у нас могут быть проблемы, да? – шатен держит длинный поводок, к которому прицеплена большая чёрная лохматая собака, радостно рвущаяся куда-то вперёд.       Хозяин пса нервно закусывает губы, то и дело кидая напряжённые взгляды по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии людей в радиусе ста метров. Лабрадудлю явно нужно к берегу реки, судя по тому, как уверенно он тащит мужчину за собой. Зачем? Ну, потому что нужно. Луи с очередным вздохом чуть ускоряется, чтоб не причинять дискомфорт Клиффорду, ошейник которого врезается тому в шею из-за чересчур сильной спешки. Томлинсон никогда не понимал и не поймёт, что движет его псом, когда тот в очередной раз рвётся куда-то абсолютно бесцельно.       – Знаешь, Клифф, в следующий раз я не поведусь на твои умоляющие глазки, будем гулять возле дома, – выдыхает Томлинсон, подходя к берегу реки и отстёгивая поводок, давая псу возможность порезвиться в прохладной, ещё не нагретой, речной воде.       Пользуясь случаем, он снимает с себя куртку и кидает на гальку, чтоб через секунду приземлиться на предмет одежды. Луи достаёт из кармана почти пустую пачку сигарет, вытаскивает одну и подкуривает зажигалкой из той же пачки, делая в голове заметку – не забыть зайти в магазин по пути домой. Он осматривается: парк практически пустой, хотя сейчас ранний вечер, и обычно вдоль реки можно встретить множество прогуливающихся парочек. С тех пор, как в мире распространился с космической скоростью новый, неизвестный раннее, вирус и был введён режим самоизоляции, многое изменилось. Сейчас действует запрет на отдаление от дома более, чем на сто метров, только если у тебя нет серьёзной причины это сделать. В противном случае или сиди дома, или имей специальный пропуск, который позволяет тебе практически беспрепятственно перемещаться по городу. Чёрт с ним, с запретом, самое обидное для Луи – это невозможность встретиться с друзьями, ибо сейчас над всеми негласно висит напряжение от вероятности заболевания вирусом. Все пабы, рестораны, кафе, магазины, словом, вся индустрия развлечений закрыта с введением режима самоизоляции. И Луи не знает, когда это закончится.       Его задница начинает подмерзать, тонкая ткань куртки, на которой он сидит, ни разу не спасает положение. Луи переводит взгляд со своих коленей на собаку и моргает пару раз, чтоб сфокусировать взгляд, который, из-за погружения в мысли и абстрагирования, размылился. Клиффорд что-то ищет в реке, периодически засовывая в воду нос, а потом забавно отфыркиваясь. Парень достает мобильный, чтоб посмотреть на время и проверить, не звонил ли ему кто. Батарея опасно показывает красную полоску, поэтому Луи решает забирать пса и идти домой, по пути заскочив в магазин.       – Эй, Клифф, ко мне, мальчик, нам пора, – Томлинсон встаёт с куртки, чувствуя, что на его заднице определенно отпечатался узор местной гальки. Он подтягивается, разминая затекшие мышцы поясницы, а затем встряхивает куртку и надевает её на себя. Пёс подбегает только спустя пару минут, когда Луи практически переходит на крик, зовя Клиффорда. Томлинсон прицепляет поводок обратно к ошейнику Клиффа и не спеша начинает идти в сторону выхода из парка.       – Молодой человек? Остановитесь, пожалуйста, молодой человек, – Луи слышит голос позади себя, который явно зовёт его, потому как в парке он не видит больше ни одну живую душу.       Томлинсон медленно оборачивается, крепко сжимая поводок Клиффорда. Пёс с интересом ведёт ушами и садится рядом с хозяином, смотря на тех, кто их окликнул. Перед Луи стоят двое полицейских, которые выглядят весьма решительно и явно недружелюбно. Томлинсон мысленно чёртыхается, посылая свою удачу в пекло.       – Да? Чем-то могу помочь? – Луи всё ещё надеется, что это просто недоразумение, и сейчас он получит предупреждение и пойдёт домой.       Дело в том, что недавно он прочитал о нескольких задержанных, которые нарушили режим самоизоляции. Как сообщал источник, их увезли в полицейское отделение и продержали там какое-то время, пока не были сданы тесты на вирус и не оплачен штраф за нарушение режима. Такая участь явно не прельщает Томлинсону, учитывая, что у него дедлайны в газете и ему, кровь из носу, надо завтра вечером сдать статью. Стоит ли упоминать, что от статьи у Луи есть лишь название?       И сейчас он понимает, что лучше бы не шёл на поводу у Клиффа (в прямом смысле) пару часов раннее, а сел бы за статью. Теперь Луи чёртыхается вслух, что заставляет полицейских нахмуриться ещё сильнее.       – Офицер Пейн. Можно Ваши документы, сэр? – спрашивает один из них, который выглядит не таким устрашающим, как второй. На вид он – ровесник Луи, только выглядящий более опрятно, а не как журналист с дедлайнами. Гладко выбритое лицо, ореховые глаза, нос картошкой, слегка сдвинутая вбок челюсть, довольно мягкие чёрты лица, которые явно контрастируют с напряженностью во взгляде. Луи думает, что этот человек, когда не на службе, довольно приятный и добрый. Работа журналиста обязала Томлинсона пройти курсы психологии, что поделать.       Луи молча роется в карманах куртки, хлопает себя по карманам брюк и понимает, что снова облажался. Томлинсон забыл взять с собой идентификационную карточку, в его карманах только почти разряженный телефон, пара фунтов, ключи от дома и практически пустая пачка сигарет. Этот вечер может стать ещё хуже?       – Простите, офицер, я оставил карточку дома, я живу здесь недалеко, – Луи машет рукой куда-то позади себя, решая не уточнять, что до дома ему идти пару километров, хотя гулять с собаками можно в пределах ста метров.       Офицер Пейн морщится от этого признания, и в его взгляде на секунду проскальзывает сочувствие перед тем, как он смотрит на полицейского рядом с собой, безмолвно спрашивая, что делать дальше. Мужчина рядом явно старше, в его волосах проскальзывает серебро, на лице есть несколько морщин, да и взгляд у него более серьёзный, более отсутствующий на эмоции. Луи сглатывает. На секунду у него даже проскальзывает мысль побежать, но он её отметает моментально, потому что тогда он точно влипнет в неприятности.       – Ваше имя? Вы нарушили введённый режим карантина и самоизоляции. Парки закрыты для посещения, на входе висит табличка, которая предупреждает об этом, – говорит второй мужчина, не представляясь. Луи что, виноват, что он не видел эту табличку? Чтоб дойти до центрального входа в парк, ему нужно сделать крюк, который он не хотел делать, когда шел с Клиффордом на прогулку. Поэтому он просто срезал, возможно, немножко потоптавшись по газонам. Он мог бы сказать это, но он не знает, сколько штраф за топтание газонов в парке. Может, там тоже была табличка, а он не обратил внимания?       – Луи Томлинсон, сэр. Простите, офицер, я не знал, что парки закрыты для посещения, – проговаривает Томлинсон, прикидываясь дурачком. Конечно он, чёрт возьми, знал, он же журналист, который всегда в курсе последних новостей. Тем более он сам писал пару дней назад статью о введённых ограничениях.       Клиффорд тихо поскуливает возле его ноги, чувствуя напряжение и из-за этого желая быстрее попасть домой. Пёс понимает, что у хозяина неприятности, от этого жмётся к Луи ещё сильнее, будто давая поддержку. Томлинсон сдерживает себя от желания потрепать Клиффа по голове, вместо этого перехватывает взгляд офицера Пейна, который тот кидает на его собаку. В этом взгляде была ещё одна толика сочувствия.       – Что же, незнание не освобождает от ответственности, – Луи аж морщится от того, насколько неприятная ухмылка отразилась на лице у старшего офицера. – Проедем с нами в отделение, сэр, – офицер уже хочет развернуться и направиться к выходу из парка, но его взгляд останавливается на руке Луи, которая крепко держит поводок Клиффорда, – собаку Вы оставите здесь, – бросает тот.       Луи будто обливают холодной водой. Он смотрит на удаляющегося офицера и сжимает зубы, удерживая себя от того, чтоб высказать всё, что он думает. Как он может оставить Клиффорда в парке? Он боится, что пса заберут, или что с ним что-то случится. Луи достает телефон и хочет позвонить сестре, чтоб она забрала Клиффа, но телефон в его руках пищит и умирает из-за разряженной батареи. Его глаза снова закатываются к небу, и он матерится. Офицер Пейн всё ещё ждёт его.       – Вы серьезно, блять, говорите мне оставить моего пса в парке, где его могут забрать, или он может убежать? – Томлинсон злится и срывает агрессию на этом полицейском, потому что тот ниже по званию, и потому что, да, Луи явно не испытывает страх перед своим ровесником.       Полицейский вздыхает и трёт пальцами переносицу, явно раздумывая, что делать. Луи зол, очень и очень зол, а ещё он переживает и ему страшно за Клиффорда, но он ничего не скажет об этом. Офицер Пейн явно хочет быстрее последовать за начальником, но разрывается между моральными ценностями и долговыми обязательствами. Тяжело вздыхая, он, наконец, достаёт из кармана телефон и кому-то звонит, пока Луи злобно сверлит того взглядом, поглаживая Клиффорда по голове. Пёс чувствует, что что-то пошло не так, и скулит громче, тыкаясь носом парню в ладонь. Глаза собаки грустные и очень умные, понимающие. От этого на душе у Томлинсона становится ещё паршивее. Он пропускает разговор офицера с кем-то, вылезая из своих мыслей, только когда Пейн раздражённо окликает его.       – Сейчас за ним приедет другой офицер, который заберёт его на время твоего пребывания в отделении. Тебе повезло, что он был рядом и согласился помочь, – раздражённо говорит офицер, переходя на «ты» с Луи. Видимо, после эмоционального всплеска Томлинсона, полицейский тоже не выдержал. По его виду не сказать, что это всё сейчас приносит ему удовольствие.       – Тогда подождём. Я не брошу своего пса одного, – упрямо стоит на своем Томлинсон. От его фразы Пейн едва слышно раздраженно стонет, но не спорит. Луи был прав, когда думал, что у этого офицера добрый характер.       Пока человек Пейна не пришёл, Луи достаёт сигарету и подкуривает её, с тоской смотря на две оставшиеся в пачке. Офицер морщится от запаха и отходит, но Томлинсон замечает, как у того дернулись руки и сжались губы, когда Луи закурил.       – Давно бросил? – спрашивает Луи, выгибая вопросительно бровь.       Странно, но злость ушла, оставив после себя какое-то смирение. Его больше волнует то, что будет с псом, но уже радует то, что он не будет в одиночестве в парке. Луи надеется, что разлука продлится недолго. Прежде чем ответить Томлинсону, Пейн отвечает на рацию, которая мгновение назад зашипела и заговорила голосом второго неприятного офицера. Бросив, что они скоро будут, Пейн отключает сигнал с его стороны. Луи хмыкает.       – Недавно, но не хочу ещё раз начинать, – отвечает офицер, не смотря на Луи. Его глаза сканируют парк на предмет его друга, который должен вот-вот подойти. Томлинсон понимающе кивает на реплику, докуривая сигарету и туша её о подошву кроссовка. Бычок прицельным выстрелом летит в близстоящую мусорку.       Пейн явно замечает своего друга, ибо его лоб разглаживается, а на лице мелькает едва заметная улыбка. Томлинсон поворачивается в том направлении, куда смотрит офицер. К ним навстречу идёт высокий длинноногий парень, одетый в обычную одежду, а не в полицейскую форму, его глаза прикрыты отражающими авиаторами, а длинные кудрявые волосы свободно лежат на плечах. Томлинсон изгибает бровь, ибо перед собой он видит пример американского копа, а не полицейского констебля*. Луи проходит взглядом по ногам, обтянутым черными узкими джинсами, по открытым рукам, на которых татуировок больше, чем на всём теле Луи, по торсу парня, на который надета белая футболка, просвечивающая ещё больше татуировок и открывающая вид на выразительные ключицы. И Пейн хочет сказать ему, что этот парень работает в полиции? Да его загар такой, будто он только что вернулся из Лос-Анджелеса.       – Гарри! Привет, друг. Спасибо, что пришёл, у нас проблема, – Пейн кивает на Луи, который небрежно стоит рядом со своим заинтересованным псом, а затем отводит этого парня в сторону, видимо, обрисовывая ситуацию. Томлинсон не слышит, что они говорят, да он и не хочет, вместо этого занимаясь разглядыванием фигуры Гарри. Клиффорд, видимо, чувствует интерес хозяина, поэтому встаёт и начинает вилять хвостом, смотря на двух офицеров.       Спустя пару минут, Пейн и Гарри подходят к Луи, который всё также держит небрежную позу. Клиффорд бросается вперёд, чтоб обнюхать прибывшего. Тот смеётся и снимает свои авиаторы, закрепляя их где-то в копне кудрявых волос. Гарри треплет Клиффорда по голове и дает облизать свою ладонь, прежде чем выпрямляется и смотрит на Луи, который немного потрясён яркостью зелени глаз парня.       – Привет, я Гарри, ну, вообще, офицер Стайлс, но я сейчас не на службе, – он улыбается, и Луи видит две милые ямочки, которые появляются у того на щеках. А ещё голос. Нет, серьёзно, разве законно иметь такой низкий хриплый голос? Томлинсон старается не показать свою заинтересованность и не улыбнуться в ответ, но что-то идёт не так, и он кивает парню. – Извини, я бы пожал тебе руку, но сейчас такие времена, что нужно поменьше контакта, ты знаешь, пока не проведутся тесты, – Гарри хмурится, извиняясь за то, в чём он не виноват, и Луи находит это очень милым. Когда Томлинсон понимает, что уже дважды за минуту применил слово «милый» к описанию кудрявого парня, он хочет себя ударить.       – Привет, я Луи, нарушитель самоизоляции, карантина и всего в этом роде, – хмыкает Томлинсон. Также он понимает, что Гарри выше его на несколько дюймов, и от этого становится немного неловко. Иногда (почти всегда) Луи проклинает (стесняется) свой рост.       – Что ж, Луи, нарушитель самоизоляции, карантина и всего в этом роде, я позабочусь о твоём псе, пока ты будешь, ну, знаешь, очищать своё имя перед законом Великобритании, я живу здесь недалеко, – произносит Гарри, протягивая руку к Луи, чтоб тот отдал ему поводок. – Как его зовут? Очень красивый пёс.       – Клиффорд, – с гордостью говорит Луи, отдавая поводок, чувствуя, как внутри что-то радостно лопается, будто похвалили его, а не его пса. Ну, опять же, он же хозяин, он имеет право гордиться вместо своего питомца.       – Большой рыжий пёс Клиффорд*? – смеётся Гарри, снова демонстрируя свои ямочки. Луи фыркает от такого сравнения, уже готовый сделать замечание, что его Клиффорд не рыжий, а чёрный, но видит взгляд Пейна, направленный на Гарри. Тот также замечает этот взгляд и мгновенно перестаёт смеяться, становясь собранным и крепче сжимая поводок со ждущим Клиффордом. – Думаю, вам пора. Удачи тебе, Луи, нарушитель самоизоляции, не беспокойся о Клиффорде. Пейно, увидимся, – на этих словах Гарри снова надевает авиаторы и, разворачиваясь, уходит с Клиффордом, насвистывая что-то.       Клиффорд, предатель, даже ни разу не оборачивается на Луи. Томлинсон ещё пару секунд смотрит в спину уходящего парня, а затем разворачивается и идет по направлению к выходу из парка вместе с офицером Пейном, который молчит всю дорогу, изредка кидая взгляды на Луи. Он не реагирует на это, хотя так и хочется спросить, что такое. В голове – каша из всех событий, матов и дедлайнов. Луи стойко держится, чтоб не закатить истерику, хотя нервы немного подводят.       На выходе из парка стоит, разговаривая по телефону, второй офицер, который, при виде их, отключает звонок и разворачивается, неприязненно смотря на Томлинсона. У Луи уже сложилось впечатление, что у этого офицера всегда такое выражение лица, будто он нюхает дерьмо. В любом случае, офицер Пейн внушает ему больше симпатии, чем этот полицейский, который даже не представился.       – Лиам! Почему так долго? – рявкает мужчина. Теперь Томлинсон знает, как зовут офицера Пейна. – Почему я должен стоять и ждать вас, будто у нас больше нет дел? Поехали, – Луи явно хочет выказать недовольство и встать на сторону офицера, понимая, что это его вина, но он никогда не любил полицейских, так что, Лиам, без обид.       Пейн явно хочет что-то сказать, но мямлит лишь короткое «да, сэр», и они проходят к полицейской машине. Заднюю дверь открывает Лиам и взглядом указывает Луи залезать туда, что Томлинсон и делает, пока второй офицер пристёгивается на пассажирском сидении. Шатен сдерживает себя от очередного комментария, которое так и хочет сорваться с языка, вместо этого он утыкается взглядом в окно, пытаясь абстрагироваться от ситуации, но мысли вертятся вокруг Клиффорда и того кудрявого парня.

***

      Луи хочется сплюнуть, когда из его горла берут мазок. Врач, облачённый в форму, похожую на скафандр, держит в руке длинную пластиковую палочку, которая содержит на себе слюну парня. Он помещает эту палочку в колбу и затыкает её пробкой. И всё такое стерилизованное, что желание сплюнуть на пол у Луи растёт просто из вредности. На сгибе локтя уже расцвел небольшой синяк от иголки, которую пытались вколоть в него несколько раз. Томлинсон что, виноват, что его вены не так сильно видны и чувствуются? В общем, Луи устал.       По прибытии в полицейское отделение, его сразу же отвели в белую стерильную комнату, где обработали все открытые участки тела просто на всякий случай. И вот уже полтора часа над ним явно ставят какие-то опыты и эксперименты, беря разные анализы. Ему кажется, что следующим анализом будет кусочек мозга, просто чтоб проверить. Ещё немного, и ему станет скучно, и Луи начнёт жаловаться на все свои болячки, начиная от больного зуба-семерки, заканчивая проблемами со сном. И он дико хочет курить, но всё содержимое его карманов, которое может представлять опасность, забрали на входе, просто ради безопасности. Луи задаётся вопросом, о чьей безопасности они вообще говорят, потому что сам Томлинсон явно не чувствует себя так.       Самое обидное для Луи, что за него даже никто не будет переживать, потому что он живёт один уже как пару лет. Дома его никто не ждёт, и даже нет аргумента, что он забыл выключить плиту, ибо готовка и Луи не стоят в одном предложении. В свои двадцать восемь он научился мастерски заказывать еду и делать чай. В принципе, для выживания ему хватает, хотя мать с сёстрами периодически заводят аккуратный разговор, что пора бы уже Луи остепениться. Он просто отмахивается от этих разговоров, сводя всё в шутку, ибо он подсознательно, хоть и не хочет себе признаваться, боится отношений. Не сказать, что он не пробовал встречаться с людьми, но дольше, чем на пару месяцев его не хватало. Возможно дело в том, что не стоит начинать знакомство, переходящее в отношения, с пьяного секса в клубе. В любом случае, Томлинсону немного плевать, у него есть верный пёс и стабильная работа.       Чёрт. Луи вспоминает про статью, которую он должен завтра уже сдать, и понимает, что стабильной работы он может быстро лишиться. Если ж он заикнется главному редактору о его временном заключении, то тогда Луи точно станет безработным. Ему хотя бы лист бумаги и ручку, чтоб можно было начать. Только кого это волнует?       Врач, наконец, жестами показывает Луи одеваться, что Томлинсон и делает с превеликим удовольствием, невольно морщась, когда ткань задевает синяк от иглы. За Томлинсоном заходит офицер в маске, что выглядит до нелепого глупо, но такие времена. Луи следует за полицейским, мимо одноцветных дверей с должностными табличками, за которыми восседают строгие дядьки с кучей звёздочек на погонах. Они выходят в следующий коридор, где располагаются комнаты изолятора. Те комнаты, которые раньше вмещали от двух до шести человек, разделили фанерными досками, чтоб соблюдалась изоляция. Практически все камеры пустуют, за исключением одной в дальнем углу, где спит мужчина, по внешнему виду напоминающий бомжа. На выходе из этого коридора, ограждённая стеклом, находится комната дежурного офицера, которая сейчас пустует. Луи не интересно, где его надзиратель, но он чувствует себя одиноко, когда приведший его офицер запирает Томлинсона в изоляторе и уходит, не сказав мужчине ни слова. Он не знает, сколько ему сидеть в этой неуютной коробке, практически метр на метр, он также не знает, где его вещи и телефон, и как вообще выбраться из такого положения. Луи никогда не сидел в изоляторе и проблем с законом ранее не имел.       Он садится на относительно чистую койку и прислоняется спиной к стене, закрывая глаза. В изоляторе, на удивление, не холодно и не сыро, нет неприятных запахов, как это обычно показывается в фильмах или сериалах, просто маленькая комната с боковой спальной койкой. Под потолком Луи успел заметить, прежде чем закрыть глаза, небольшое окошко, пропускающее солнечные лучи в помещение. К слову, потолки в изоляторе высокие, метра три, поэтому до окошка не достать, даже если встать на кровать.       Томлинсон измотан событиями последних пары часов, он чувствует усталость, которая навалилась на него, стоило ему расслабиться. Он даже не заметил, что всё это время был в напряжении и, видимо, под адреналином. Сейчас же его немного потряхивает от шока. Может мозг только начинает работать, но до Луи, наконец, доходит, что он, чёрт возьми, в полиции, как какой-то преступник. Смешок вырывается изо рта шатена вместе с всхлипом. Луи распахивает глаза и озирается, но не видит ни одну живую душу, только слышит похрапывание бомжа с другого конца изолятора. Шатен устало проводит ладонью по лицу, желая стереть с себя сегодняшний день. Он мог бы сейчас пить пиво в гостиной, смотря футбольный матч, или болтать по телефону с мамой, слушая, как она журит его за очередные дедлайны, или он мог бы завалиться домой к Найлу и вместе с ним есть пиццу и смотреть сериалы.       Луи слышит, как кто-то заходит в помещение, но не видит человека, пока тот не подходит к его камере. Это офицер Пейн. На секунду Луи пожелал, чтоб этим человеком оказался Гарри, но моментально отбросил эту мысль.       – Хей, привет, офицер, не скажешь, сколько меня тут держать будут, как преступника? И вроде у меня есть право звонка. И адвоката. Мне вообще нужен адвокат в таком случае? – начинает тараторить шатен, выдавливая из себя усмешку, когда видит, что Лиам морщится от потока вопросов.       – Сейчас проводятся тесты. Пока не окажется, что ты чист, тебя не отпустят. Тебя ждёт штраф за нарушение режима, – монотонно проговаривает офицер, на что Луи фыркает. Он очень хочет пошутить, что он чист, аки девственница, потому что недавно сдавал анализы, но вряд ли его шутка будет оценена по достоинству.       – А что насчет звонка? И моих вещей? Мне нужно позвонить, офицер, я знаю, что вы обязаны предоставить мне звонок, пусть я всего лишь совершил административное правонарушение, – Луи хочет позвонить Найлу и попросить того написать статью за него, благо, Хоран работает в той же газете, что и Томлинсон. Собственно, так они и познакомились пару лет назад, моментально сдружившись. Найл является чистокровным ирландцем, и, как и все ирландцы, обладает лёгким и весёлым характером и иммунитетом к алкоголю. Иногда Луи завидует Найлу.       – Твои вещи вернут тебе после полной дезинфекции. Насчет звонка – не уверен, что прям предусмотрено в таком случае, но пойдём со мной, у тебя будет пара минут, потрать их с пользой, – Лиам отпирает дверь комнаты и манит Томлинсона за собой, который моментально подскакивает и направляется за мужчиной.       Лиам не ведёт его по коридорам, он просто подводит Луи к наружному окошку комнаты, где обычно сидит надсмотрщик, оставляет парня там, а сам заходит внутрь, чтоб взять стационарный телефон и передать его через окошко парню. Луи кивком благодарит офицера, пока пальцы набирают знакомый номер. В трубке звучат гудки, и шатен молится, чтоб Найл ответил, потому что от этого зависит буквально всё его будущее – Луи очень долго добивался этой работы.       – Да возьми ты трубку, ирландская задница, – бормочет Луи, крепче сжимая аппарат в руке. И, о чудо, раздаётся щелчок, возвещающий об установленном соединении. – Найл? Найл! – практически вопит в трубку Томлинсон.       – Луи? Чей это номер? Что случилось? – Хоран звучит серьёзно, на фоне Луи слышит звук включённого телевизора, но спустя мгновение шум затихает – ирландец сделал громкость тише.       – Долго объяснять, Найлер. Мне нужна твоя помощь, приятель. С меня упаковка твоего любимого пива, – Луи знает, что нужно использовать для уговоров своего друга, тем более с учетом того, что он ирландец. В трубке повисает недолгое молчание, после чего слышится приглушённый вздох. Шатен уверен, что его друг закатил глаза и провёл рукой по лицу, явно вопрошая, за что ему такие друзья.       – Что случилось, Томмо? – спрашивает Хоран, а Луи внутренне ликует. Он должен благодарить Бога за то, что у него есть такой друг.       Томлинсон вкратце объясняет Хорану, что от него требуется. Когда Найл слышит срок выполнения, он требует две упаковки пива. Луи ничего не остаётся, как согласиться. Хоран пытается узнать, что случилось, но шатен ловит взгляд Лиама, который ясно даёт понять, что пора завязывать, и Томлинсон обещает потом всё рассказать, прежде чем прощается с другом, сердечно его благодаря. По крайней мере, теперь его работа спасена, спасибо ирландской заднице. Луи не сомневается, что статья будет написана и сдана ко времени дедлайна, поэтому спокойно выдыхает. Шатен передает телефон обратно Лиаму через окошко и показывает ему два больших пальца, благодаря за это.       Он дожидается офицера, который выходит спустя пару минут и следует за ним в свою «комнатку». У Луи чешется язык спросить, почему его не могут отпустить домой, а потом просто прислать результаты анализов на почту. Или курьером. Или Гарри в роли курьера. Но он вовремя прикусывает язык, чтоб не нарваться на напряжённый взгляд. Лиам не кажется ему очень разговорчивым или тем, кто пойдёт на контакт с преступником. Господи, даже в мыслях это звучит смешно. Луи тихо фыркает, заходя в своё пристанище и, не дожидаясь звука щёлкнувшего замка, падает на койку, моментально отворачиваясь к стене. Луи слышит, как Пейн шагает обратно, видимо, сегодня именно его смена надсмотрщика, но не поворачивается, продолжая бездумно пялиться в бетонную серую стену.

***

      Томлинсон просыпается от того, что его кто-то зовёт по имени. Спина безумно болит от жёсткой кровати, шея и рука затекли, а во рту такое ощущение, что туда нагадила не одна свора кошек. Он переворачивается на бок и стонет от неприятных ощущений, которые пронзают его позвоночник и мышцы. Луи поднимает голову, вспоминая, что кто-то звал его, и чуть ли не падает с кровати, натыкаясь на сверкающий изумрудами взгляд кудрявого офицера. Тот стоит рядом с решёткой, дружелюбно улыбаясь, показывая ямочки. Признаться, Гарри выглядит очень горячо. Настолько горячо, что Луи не может вымолвить и слова, скользя взглядом по облегающей явно подтянутое тело униформе. Томлинсон никогда не замечал у себя подобного раньше, ну, правда, он всегда находил парней в форме сексуальными. Как ему казалось, даже из самого забитого миром хлюпика и чмошника можно сделать Аполлона, если просто надеть на него подходящую форму.       – Луи? – доносится до Томлинсона голос Гарри, который, видимо, пытается дозваться до него уже несколько минут.       Луи вынуждает себя оторваться от рассматривания длинных худых ног, которые так подчёркивают черные штаны, хоть и прямые, а не узкие (Луи посмотрел бы на это), но не выглядящие от этого ужаснее на Гарри. Видимо, Стайлс из тех парней, кому даже мешок от картошки пойдёт.       – Да, офицер Стайлс? – Луи совершенно не хочет думать, как кокетливо это звучит. Однако всё равно мысленно он даёт себе по лицу ладонью.       Гарри, кажется, даже не замечает тона Луи, что на секунду коробит шатена, он оглядывается по сторонам, выглядя немного воровато, а затем протягивает парню через решётку шоколадный батончик. Томлинсон в ступоре даже не двигается, пока Гарри нетерпеливо не зовёт его ещё раз по имени. Тогда Луи отмирает, подходит к решётке и забирает сладость, на секунду касаясь пальцами руки Стайлса. Он в ужасе распахивает глаза, когда понимает, что произошёл физический контакт, а это опасно в современных условиях, тем более для полицейского, но Гарри ничего не говорит, лишь делает шаг назад, напуская на себя серьезный вид. Луи не может видеть коридоры, поэтому он не знает, наблюдает ли за ними кто-то, а также не может сказать, где тут находятся камеры видеонаблюдения.       – … в туалет? – Луи улавливает лишь конец предложения, снова засмотревшись на Стайлса, при этом пребывая в приятном шоке от его акта заботы. Судя по всему, Гарри спрашивал о нужде Томлинсона посетить уборную. Шатен энергично кивает, пряча шоколадный батончик в кармане куртки, которую он так и не снял со вчерашнего дня. Несмотря на то, что в изоляторе не дует, стены источают холод, от которого Луи всю ночь прозябал.       – Да, офицер, спасибо, – шатен благодарит не только за интерес к его нуждам, но ещё и за это лакомство. Зеленые глаза загораются теплотой и улыбкой, и офицер кивает, открывая дверь и отходя в сторону, пропуская Томлинсона, который выходит и становится позади полицейского, неловко переступая с ноги на ногу.       Стайлс закрывает решетку и манит Томлинсона за собой, уводя того в коридор, откуда они вчера пришли. Луи не может не пялиться на задницу кудрявого, когда она так аппетитно обтянута черными брюками. Его взгляд проходит по широким плечам, которые скрыты черной жилеткой униформы, по тонкой талии, по округлым бедрам и длинным ногам. Томлинсон проводит рукой по лицу, убеждаясь, что он не начал капать слюной. Он почти врезается в Гарри, не замечая, что тот остановился напротив неприметной коричневой двери без опознавательных знаков. Стайлс кивает ему на дверь уборной, и Томлинсон заходит внутрь.       Судя по всему, Гарри привёл его в уборную для сотрудников, потому что Луи очень сомневается, что сидящим в изоляторе дали бы такие условия. Ванная комната выглядит просто, но чисто – огромная раковина напротив большого зеркала, возле которой висят бумажные полотенце, стоят жидкое и твёрдое мыло, а также какие-то средства из химии для уборки. Луи в отражении видит, что к стене в углу крепится душ и висит шторка, видимо, для тех, кто стоит, как называется, на сутках. Томлинсон не теряет времени зря, быстро скидывает с себя вчерашние вещи и становится под душ, моментально включая воду. На него сначала льётся ледяная вода, от которой тот шипит, но очень быстро она нагревается, омывая кожу тёплыми струями. Напор не такой сильный, как хотелось бы, но Томлинсон рад и этому. Он хватает жидкое мыло и пару раз выдавливает себе на руку, начиная быстро намыливаться. Он не знает, сколько времени у него есть, но Луи не хочет подставлять Гарри, если это была его инициатива, поэтому делает всё быстро, и уже через пару минут смывает с себя пену, пахнущую персиком.       Полотенца, чтоб вытереться, нет, поэтому он использует бумажные. Одежда на влажном теле чувствуется не очень приятно, но выхода другого нет. Луи приглаживает мокрой рукой волосы, которые выглядят беспорядочными, и хлопает себя по карманам, ища жвачку, которую он всегда носит с собой из-за привычки курить. Упаковка находит в заднем кармане джинсов, слегка влажная, но на качество продукта это никак не влияет, поэтому Луи закидывает в рот сразу несколько подушечек, начиная яростно жевать, чтоб изо рта ушёл неприятный привкус. Последний раз взглянув на себя в зеркало, Томлинсон покидает уборную, начиная сразу оглядываться, потому что возле двери нет кудрявого офицера.       У Томлинсона сразу поднимается паника. Что, если Гарри специально это всё подстроил? И шоколадный батончик тоже. Что, если он решил насолить Луи из-за того, что ему пришлось сидеть с Клиффордом? Что, если Луи теперь выпишут штраф ещё за проникновение в уборную полицейского участка? Такой штраф вообще есть? А если есть, то, сколько он составляет? Луи не готов сидеть в изоляторе ещё неделю.       Однако Луи успокаивается, как только слышит знакомый хриплый голос, который раздаётся прямиком из коридора, откуда они пришли. Томлинсон не знает, можно ли ему идти туда, или лучше подождать возле уборной, но, как ему кажется, будет куда хуже, если его поймают одного в коридорах отдела, чем рядом с офицером. Поэтому, нацепив на лицо непроницаемое выражение, Томлинсон шагает в тот коридор, откуда доносится голос кудрявого офицера. И в этот раз он всё же врезается в полицейского, когда выходит из поворота. Его нос встречается со спиной Гарри, и Луи отмечает, что тот выше его на пару дюймов. Непроизвольно, он вдыхает парфюм офицера и отмечает приятный аромат, напоминающий ему смесь ванили и табака.       – Прости… те, – смущаясь, говорит Луи, моментально отскакивая в сторону от Гарри, который, как оказалось, просто разговаривал по телефону. Луи снова своими случайными действиями нарушил дистанцию, за что он себя ругает. Если Стайлс заболеет, это будет целиком и полностью вина Луи. При условии, если, конечно, Томлинсон сам болен.       – Всё в порядке, пойдём обратно, не нужно, чтоб тебя видели здесь, – Гарри кажется Томлинсону самым позитивным человеком, который постоянно источает добродушную энергию. Они возвращаются тем же путём, каким пришли, ни на кого не натыкаясь по дороге.       Луи замечает, что комната, в которой находился бомж, пустует – видимо, его освободили, пока Томлинсон спал. Шатен подавляет вздох. Парень чувствует себя теперь совсем одиноким неудачником, ведь даже бомжа выпустили из карцера, а Луи всё ещё должен сидеть и ждать результаты своих анализов. Он даже не может обвинять полицейских, ведь то, что они делают – их работа, просто Луи чересчур беспечно себя повёл. Он надеется, что скоро придут результаты, и его отпустят, ведь он нутром чувствует, что здоров. А нутро обычно не подводит.       Гарри ждёт, пока Луи отойдет от решёток карцера, и только тогда закрывает дверь, даря шатену виноватую улыбку. Томлинсон отвечает такой же. Прежде, чем Гарри отходит, Луи выпаливает:       – Как там Клиффорд?       Стайлс останавливается, морщится, будто пытаясь понять, о чём речь, а затем его золотистая (Луи не хочет представлять, какая она на вкус) кожа разглаживается, когда до офицера доходит. Его глаза моментально загораются, и Луи, ещё перед тем, как Гарри отвечает, уже знает, что его пёс понравился офицеру.       – Он чудесный, – ну, вот, о чём Луи и думал. – Правда, это лучший пёс, которого я встречал в своей жизни. Он такой… ну, знаешь, не громит ничего, как обычно бывает, не ест тапочки, не грызет мебель, даже сад не копает, – Луи делает заметку, что у Стайлса есть сад. – Очень-очень приятный пёс. Знаешь, говорят, что питомцы похожи на хозяев, – с этой фразой офицер уходит от карцера, подмигивая опешившему Томлинсону.       Ему сейчас не послышалось? Стайлс флиртовал? С Луи флиртовал самый, мать его, горячий полицейский, которого он когда-либо встречал? (Не сказать, что он много полицейских встречал, но офицер Пейн явно проигрывает Гарри). Томлинсон пробует захлопнуть свой рот, открывшийся от шока, и у него с трудом это выходит. Теперь в голове куда больше мыслей о том, что он хочет офицера Стайлса в его этой сексуальной форме. И чтоб по-настоящему, чтоб прям «плохой полицейский». Лу и раньше замечал за собой интерес к ролевым играм и фетиш на боль, но сейчас он явно ощущает, что прошлые его желания ни в какой счёт не шли с настоящим.       Томлинсон едва слышно отчаянно стонет и сжимает бёдра, чтоб успокоиться. Это не должно помочь, но он внезапно чувствует батончик, который в таком положении неприятно впивается в кожу. Луи благодарит всех Богов (и это божество Стайлса), вытаскивая лакомство с намерением его съесть и отвлечься от похабных мыслей. Если Томлинсон сядет на край койки, он сможет увидеть рабочее место Гарри, где, как он думает, сейчас выглядывает лишь кудрявая голова. Луи не рискует, ведь знает, что если словит взгляд офицера на себе, то подавится, а умереть в карцере от того, что он подавился, не хочется. Поэтому Луи спокойно (как может спокойно, ведь руки немного потряхивает от мыслей) разворачивает батончик, который оказывается каким-то супер питательным, с мюсли и фруктами, но обильно политым шоколадом, и делает первый укус, чувствуя, как по телу проходит волна блаженства от полученной еды. Он и не подозревал, что такой голодный, пока не доедает батончик и чувствует лёгкий голод, свербящий в животе. Томлинсон не знаком с правилами в изоляторе, поэтому не знает, положена ли еда таким, как он, или офицеры уповают, что он умрёт не от вируса, а от голода? Луи уже упоминал, что порой он бывает чересчур драматичным? Не зря он записан у Найла, как «Королева Драмы». И даже корона есть рядом.       Луи надеется, что его ирландский друг смог вовремя написать и отправить статью, воодушевлённый мыслями о предстоящей награде. Если, когда Томлинсон выйдет, у него на почте не будет висеть уведомление, что его уволили, он купит Хорану ещё и коробку его любимых чипсов. Или не купит. Луи ещё не решил, насколько его щедрость будет бодрствовать.       Томлинсон чувствует присутствие Гарри в паре метров от себя, и от этого его чувство неловкости растёт. Интересно, ему одному некомфортно находиться в такой звенящей тишине, или офицер думает о том же? Луи хочет ударить себя по лицу ещё один раз, ведь осознаёт, что это работа Гарри, и он не может чувствовать себя некомфортно, ведь это привычная среда для того. Тогда Томлинсон начинает продумывать в голове тысячу и один повод для разговора, ведь по натуре он очень разговорчивый, тем более с привлекательными офицерами. Или его чувство самосохранения просто давно потерялось, вместе с крышей. А захочет ли вообще Гарри говорить с ним? Может, он флиртует со всеми? Или, может, Луи вообще показалось, что это флирт, из-за недостатка мужского внимания?       – Офицер? Вы не знаете, когда придут результаты теста? – спрашивает Луи, слегка ломающимся от волнения голосом. Да Господи, слышала бы его Лотти – что её брат, который скоро перейдет черту третьего десятка, волнуется, как школьница перед выпускным.       Луи не слышит ответа, он вообще ничего не слышит, а когда выглядывает – видит, что Гарри с задумчивым и сосредоточенным лицом смотрит на него из-за стекла и прижимает трубку к уху, видимо, звоня кому-то. Томлинсон выдыхает, немного разочарованно. По крайней мере, он пытался. Правда, спустя пару секунд, как слышит голос Стайлса, вздрагивает.       – Хей, Эд, что там по результатам теста, который вчера отправляли? Ещё нет ответа? – по коже Томлинсона бегут мурашки, когда он осознаёт, что Гарри специально, из-за него, звонит и узнаёт. – Угу, я тебя понял, спасибо, Эд, увидимся.       Луи слышит, как офицер кладёт мобильный на стол, а затем – скрип отодвигаемого стула. Видимо, Стайлс встал с места и направляется прямиком к нему. Луи быстро приглаживает свои волосы и старается выглядеть не как испуганный щеночек.       Томлинсон видит Гарри, который слегка ленивой походкой подходит к решётке его карцера и выпрямляется, слегка улыбаясь мужчине. Офицер не отвечает тем же, но в его глазах видна теплота и… интерес? Луи надеется, что а) его гей-радар не ошибся, и б) его интерес-радар тоже не ошибся.       – Хей, – протягивает Гарри, останавливаясь рядом с решёткой. Луи улыбается ему сильнее, вопросительно смотря на офицера. – Результаты должны быть уже завтра, так что недолго тебе осталось здесь, поздравляю, – голос Гарри низкий, хриплый, и Луи едва улавливает смысл его речи, засматриваясь на розовые губы, движущиеся в такт словам. Он спохватывается, когда до его мягкого мозга, наконец, доходит.       – О, это круто, наконец, у меня ощущение, что я сижу здесь уже месяц, – Луи усмехается, и видит, что Гарри тоже пускает смешок. – Спасибо большое… ну, за то, что узнал для меня. Узнали, да. Простите, офицер Стайлс, – Томлинсон поправляет себя, но произносит это, скорее, игривым тоном, внимательно следя за реакцией кудрявого парня.       Гарри хмыкает, видимо, понимая чувства шатена, но не комментирует никак его слова. Луи ждёт ещё чего-то, но офицер просто стоит возле решётки, изучая парня. Это вгоняет Томлинсона в неловкость. Он хочет ещё что-то сказать, но прерывается звуком Маримбы, который доносится из кармана кудрявого. Стайлс достаёт телефон и выходит в коридор, принимая вызов. Луи снова остаётся один. Что же, видимо, не судьба ему пообщаться с офицером.       Томлинсон ложится на койку и закрывает глаза, позволяя телу погрузиться в лёгкую дрёму. Он слышит, как возвращается Гарри, но не один. Луи узнаёт голос того полицейского, который принимал его вместе с Пейном. Шатен не прислушивается, отфильтровывает посторонние звуки, чтоб сон смог окутать его, но перед моментом полного погружения ловит себя на чувстве разочарования. Он очень хочет пообщаться с кудрявым.

***

      Когда Томлинсон снова просыпается, то понимает, что изолятор освещают не лучи солнца, которое пробивалось через окошки, а лампы. Судя по всему, уже вечер, но у него нет часов, чтоб подтвердить свои догадки. В изоляторе тихо, слышен лишь шорох бумаги, и Луи думает, что Гарри на месте. Шатен потягивается, слегка пугаясь резкого звука скрипнувшей койки, и садится, щурясь от искусственного света, который бьёт в глаза. Он встаёт, чтоб размять конечности, и подходит к решётке, заглядывая за неё, в ту сторону, где находится комната надсмотрщика. Луи оказывается правым – Гарри на месте, увлечённо читает книгу.       – Хей, долго я спал? – спрашивает Луи хриплым ото сна голосом. Офицер вскидывает на него изумрудные глаза и переводит взгляд вниз, видимо, на часы.       – Около семи часов, сейчас почти полночь, – отвечает ему Стайлс, а затем закрывает книгу, аккуратно подогнув страницу, на которой остановился, и подтягивается, как это пару минут сделал Луи. Томлинсон не может не пялиться на мышцы, которые сейчас так выгодно облегает форма. Он сглатывает и с трудом отводит взгляд.       Гарри выходит из комнаты, держа в руках стул, подходит к карцеру Луи и ставит его напротив. Томлинсону нравится, что офицер решил уделить ему время и пообщаться. Стайлс уходит обратно в комнату и возвращается через минуту с книгой в руке и телефоном. Он садится, смотря на Луи.       – Что ты читал? – спрашивает Томлинсон, пытаясь разглядеть обложку книги, которую офицер держит в руках.       – Харуки Мураками «Хроники Заводной Птицы», слышал о такой? – Гарри демонстрирует обложку Луи, на которой красуется железная фигурка птицы с вставленным в неё ключом, который должен заводить механизм. Томлинсон кивает на вопрос. Он слышал, но не читал – времени нет. – Один из моих любимых авторов.       Луи делает себе заметку в голове, решая, что если у них что-то сложится, то он прочитает книги японца.       Как-то незаметно разговор сам по себе завязывается. Луи расспрашивает Гарри о работе, почему он решил стать полицейским, узнаёт, что тот мечтал об этом после разных фильмов, особенно он вдохновился сериалом «Чисто английские убийства»* (Луи делает ещё одну заметку). Они плавно переходят к рассказам о семьях, Гарри восторженно распахивает глаза, когда слышит, что у Луи пять младших сестёр и брат. Он признаётся, что всегда мечтал иметь младших братьев и сестёр, чтоб заботиться о них, но его мама не захотела больше детей. Они обсуждают музыку, фильмы, концерты, на которых были (узнают, что были на одном концерте лет десять назад), Луи смеётся над нелепыми каламбурами Гарри, тот, в свою очередь, подтрунивает над шатеном из-за нелепости его ситуации. Мужчины болтают о разном, совершенно стерев границы, оставив желание узнать друг друга. В какой-то момент Стайлс, отвечая на звонок, выходит в коридор, оставляя Луи наедине с переполняющими его эмоциями. Томлинсон даже не ожидал, что Стайлс окажется настолько интересным человеком, он буквально каждой клеточкой проникается симпатией к этому кудрявому офицеру.       Когда Гарри возвращается, Луи как раз давит в себе зевок, забавно кривя лицо. Стайлс это замечает и предлагает тому почитать вслух. Шатен, хоть и не сразу, дико смущаясь, но соглашается, устраиваясь поудобнее на койке. Хриплый голос брюнета обволакивает его. Это напоминает Луи о детстве, когда его мама приходила к нему в комнату и читала сказки на ночь, чтоб мальчик смог уснуть после кошмаров. Томлинсон практически чувствует запах вишни, которой всегда пахнет его мама. Он пытается вслушиваться в смысл слов, но не улавливает ничего, кроме шикарной хрипотцы, которая занимает весь его разум. Луи снова отрубается, но уже с довольной улыбкой на губах, веря, что это только начало.

***

      Его будит то, что на него кто-то орёт. Серьезно? Луи сначала ничего не может понять, думая, что он проспал работу, а потом осознание приходит к нему так же, как и смысл крика. Тот полицейский, которому он про себя присвоил диагноз «недотрах», стоит возле карцера и криком пытается разбудить Луи. Гарри не видно, когда Луи оглядывается. Возле этого офицера стоит какой-то неизвестный полицейский с вещами Луи. Шатен понимает, что, видимо, результаты пришли.       – Ты можешь быть свободен, результаты чистые, штраф тебе уже выписан и дожидается в почтовом ящике, свободен, – Томлинсон не успевает ничего понять, как ему в руки попадает его телефон и новая пачка сигарет с зажигалкой, вокруг которой обёрнута записка.       Луи выводят из карцера и провожают к выходу, давая наставление, чтоб он больше не нарушал режим самоизоляции, иначе в следующий раз он простым штрафом не отделается. Томлинсон на автомате кивает, крутя головой в поисках Стайлса, но его не видит, зато видит Лиама, которому криво улыбается и приветственно машет рукой. Тот отвечает кивком и возвращается к бумагам, которые держит в руках. Как только Луи оказывается на улице – он вдыхает полной грудью свежий лондонский воздух, слегка щурясь от прямых лучей солнца. Он, наконец, на свободе. Он, наконец, придёт домой и помоется в нормальной душевой. Луи рад.       Томлинсон сбегает по ступенькам участка и пытается понять, где он. Телефон разряжен, поэтому он не сможет воспользоваться навигатором. Благо, за поворотом он видит название улицы и понимает, что его дом недалеко отсюда. Томлинсон останавливается и, наконец, разворачивает записку, которая была обмотана вокруг зажигалки.       «Подумал, что тебе это будет нужно после выхода из участка. А лучше – бросай, Г. х».       Записка от Гарри. Томлинсон её бережно складывает и прячет в нагрудный карман куртки. И этот «х» в конце. Лотти точно бы смеялась, потому что Томлинсон действительно похож на школьницу. Но ему плевать, ведь Гарри подумал о нём после ночи, которую они провели, болтая. Записка приятно греет, будто источает тепло, но это всё в голове шатена, который направляется домой, чтоб, наконец, привести себя в порядок.       На улицах пусто, разве что он встречает парочку случайных прохожих в масках, держащихся друг от друга на почтительном расстоянии. Он и не подозревал, что рядом с его домом так близко находится полицейский участок, ведь до дома он добирается буквально за минут пятнадцать.       Он живёт в среднестатистическом английском домике цвета слоновой кости с дверью оттенка горького шоколада. Его домик расположен между двумя такими же, которые различаются между собой разве что цветами. Луи проверяет почтовый ящик, достаёт оттуда несколько газет, счета и письмо из полицейского участка со, как думает Томлинсон, штрафом. Он заходит домой, закрывая за собой дверь, и вдыхает привычный запах – сигарет и ели. Его мать на прошлое Рождество подарила ему ароматизатор воздуха со вкусом новогоднего дерева, вот до сих пор запах не закончился, стойко держась и смешиваясь с табачным.       Томлинсон кидает все бумажки на стол в прихожей и идёт в свою спальню, чтоб поставить телефон на зарядку и включить ноутбук. Как только батарея оживает на экране девайса, Луи со спокойной душой отправляется в душ, где собирается провести не меньше целой жизни, отмывая себя от неприятных (отчасти неприятных) воспоминаний о последних двух днях. Практически так и выходит – Луи выходит из ванной комнаты спустя полчаса, пахнущий сразу несколькими средствами – кокосовым шампунем для волос, пеной для бритья, яблочным гелем для душа и обычным шоколадным дезодорантом от AXE. Он медленно одевается, слыша, как его телефон вибрирует от приходящих сообщений и, только после того, как он более менее приводит себя в порядок, Луи берёт девайс в руки, попутно открывая ноутбук. На экране вспыхивают уведомления о пропущенных вызовах, и Луи звонит первым делом матери.       Ему приходится сказать, что он случайно утопил телефон, и эти дни ждал, когда придёт новый, поэтому был недоступен. Он не хочет волновать маму, у которой и так четверо ещё несовершеннолетних, а от этого слегка безответственных, детей. Луи не хочет, чтоб Джоанна думала о нём так же. Они прощаются, и Луи обещает приехать, как только всё закончится – навестить её и сестёр с братом.       Луи радует, что его сёстры, Лотти и Физзи, сейчас живут вместе, поэтому ему не придётся дважды краснеть, рассказывая историю о своих злоключениях. То, что ему придется сказать правду – он даже не сомневается. Лотти не поверит в байку об утопленном телефоне, сразу же задав вопрос «а зачем тебе ноутбук и интернет?». Поэтому второй звонок оказывается более разрушающим самооценку Луи, чем первый. Лотти, не скрывая, издевается над братом вместе с Физзи на громкой связи. Томлинсон в такие моменты жалеет, что характером они пошли в него – Томлинсон редко выключает сарказм (только, если а) ему что-то от кого-то нужно, б) он разговаривает с мамой и в) он теряется перед кудрявым зеленоглазым чудом). Томлинсон не хочет больше выслушивать подколки сестёр и поэтому прощается с ними, ссылаясь на кучу работы. Это, отчасти, правда. Следующий звонок – Найлу. Ухо Томлинсона уже горит от длительного контакта с телефоном, но ему необходимо узнать, как дела со статьей, потому что он пока что боится заходить на свою почту.       – Ирландец? – хмыкает Луи в трубку, как только гудки пропадают, и он слышит дыхание Найла по ту сторону телефона. Хоран радостно вопит что-то в телефон, от чего Томлинсону приходится на пару секунд отстранить мобильный от уха. – Скучал по мне?       – Решил Мориарти заделаться? – Найл спрашивает с явной улыбкой в голосе. – А кудрявый детектив, случайно, не присутствует? – Хоран это спрашивает в шутку, но Томлинсона прошибает осознанием того, насколько эта параллель попадает в точку. – Конечно, скучал, засранец. Где ты был, что случилось? – в голосе ирландца сквозит неподдельный интерес и толика волнения. Луи приятно.       – Меня загребли. Чтоб ты понимал, я эти дни сидел в обезьяннике, будто какой-то преступник. Найл, понимаешь, преступник! Я даже не знаю, чем я там мог заразиться, мне срочно нужно провериться на предмет… а на предмет чего? Чем можно заразиться в карцере? Хотя, не важно, врач сам скажет, – Луи уже упоминал, что он любит драматизировать. Что же, встречайте обычное состояние Томлинсона. – Из-за того, что я гулял в парке с Клиффом, меня приняли два офицера и отправили в изолятор, чтоб я там отсидел, пока они не сделают тесты. Зато я знаю, что я чист. Не только в том плане, – Луи понижает голос до заговорщического шёпота, а затем смеётся, слыша, как Найл орёт в трубку «фу, Томмо, избавь меня от этих подробностей». – Как там, кстати, моя работа? Вернее, её отсутствие? Колись, мне искать новую редакцию?       – Ящик Beavertown* с разными оттенками, – говорит Найл, Луи чувствует превосходство в его голосе. – Я спас твою задницу, по правде, мне даже сказали, что статья настолько хорошая, что тебе стоит ждать премии или повышения, – Томлинсон не знает, шутит ли Хоран или нет, но он хочет расцеловать этого блондинистого лепрекона.       – Спасибо тебе, о великий повелитель стаута*, я перед тобой в долгу, – смеётся Томлинсон, слыша на том конце провода ответный смех Хорана. – Как насчёт выходных? Если ты, конечно, чистый от всякой дряни, – усмехается Луи.       – Чистый, я сижу дома, еду мне приносят доставки и оставляют под дверью, так что я даже в магазин не выбираюсь. Кстати, проверь, у тебя на почте висит пропуск – дирекция решила, что нам надо куда-нибудь срочно иногда выбираться. Тогда в субботу я у тебя, приятель, не попади ещё раз в заварушку до этого времени, – прощается Хоран, прежде чем отключиться.       Луи рад пропуску, поэтому он заходит через девайс на почту и делает скриншот письма, где действительно есть QR-код для его пропуска. Вовремя, чёрт. Затем он со спокойной душой блокирует мобильник. Томлинсон смотрит на потухший экран, сжимая в руках нагретый телефон, и пытается понять, что он забыл сделать. Пару минут в его голове крутятся шестерёнки, когда он понимает, что именно Луи забыл – Клиффорд. Он не знает адреса Гарри, поэтому надеется, что тот есть в участке, или что там есть Пейн, который даст ему адрес Гарри. Или номер. Или хоть что, что свяжет Луи с кудрявым божеством, у которого его пёс. Томлинсон на ходу натягивает на себя куртку, хлопает по карманам, убеждаясь, что сигареты, зажигалка, мелочь и ключи на месте, а затем выходит, захлопывая за собой дверь.       Путь до полицейского участка занимает даже меньше времени, чем он шёл до дома. Возле отделения стоят, переговариваясь, несколько полицейских, но он не видит ни кудрявую голову Гарри, ни Лиама. Томлинсон надеется, что они есть внутри. Он быстро взбегает по ступенькам, не обращая внимания на слегка удивлённые взгляды офицеров, заходит внутрь и начинает вертеть головой в поисках знакомых лиц. Некоторые полицейские смотрят на него, но ничего не спрашивают. Луи не видит никого знакомого, даже того противного полицейского, который с утра его практически вышвырнул отсюда. Томлинсон видит информационную стойку (серьезно, это что, какой-то бизнес-центр, а не полицейский участок?) и подходит к ней. За столом сидит миловидная девушка в маске, на небольшой табличке написана её фамилия с именем – Колдер Элеанор.       – Здравствуйте, Элеанор, мне нужна помощь, – Томлинсон ждёт, пока девушка обратит на него внимание, подняв голову. Затем он продолжает, – мне нужен офицер Стайлс или офицер Пейн, не подскажите, где их найти?       Элеанор смотрит на него подозрительно, а затем что-то пробивает в своём компьютере. Чем дольше она это делает, тем сильнее раздражается Луи. Серьёзно, он ненавидит ждать.       – Извините, но ничем не могу помочь – офицер Стайлс сегодня не работает, приходите завтра, а офицер Пейн на выезде, – и Колдер снова утыкается в свой компьютер, абстрагируясь от Томлинсона.       Луи еле сдерживает себя, чтоб не заскрипеть зубами от досады, вместо этого он бормочет едва слышное «спасибо» и направляется к выходу. На улице он отходит за угол, где уже нет полицейских, и подкуривает сигарету, стараясь не поддаваться разочарованию. Томлинсон достаёт записку из кармана куртки и внимательно её изучает на предмет заветных цифр или адреса, но терпит разочарование. Кроме пары строк на бумажке ничего нет. Луи прячет записку обратно в карман, выкидывает окурок, и медленно бредёт в сторону дома.       Его даже не останавливают, это прям печалит шатена, что до него никому нет дела. В глубине души он бы не прочь поболтать с теми же полицейскими, а потом показать им пропуск и с нахальной ухмылкой и видом победителя отправиться домой, но на улицах ни души. Он достаёт телефон, на ходу просматривая ленту Instagram, чтоб чем-то занять расстроенные мысли. Ничего нового он там не видит, кроме пары фотографий его друзей, которые очень хотят конец режима самоизоляции, да несколько новых фотографий в профиле у сестёр. Публикации от селебрити он пролистывает – нет настроения для того, чтоб завидовать новой машине Кендалл Дженнер или смотреть, как Джиджи Хадид катается на лошадях на своей ферме. С тяжелым вздохом Томлинсон выключает телефон и убирает его в карман прежде, чем Луи внезапно падает на землю, сбитый чьим-то лохматым телом. Томлинсон распахивает глаза и видит только кучерявую чёрную шерсть, которая лезет ему везде, и длинный розовый язык, пытающийся вылизать его. Томлинсон шокировано смотрит на своего пса.       Луи переводит взгляд наверх, когда заходящее солнце ему закрывает другое солнце – Гарри, который выглядит примерно так же, как в первую их встречу. Он улыбается и протягивает Луи руку, помогая тому встать.       – Я… ты… что ты делаешь здесь? – глупо спрашивает Луи, одновременно трепля Клиффорда за холку. Пёс очень рад видеть хозяина, и Томлинсон не скрывает, что это взаимно, но всё же ступор от шока слегка перекрывает эмоции шатена. – Я имею в виду, спасибо тебе, Гарри.       – Я знал, что тебя сегодня отправили домой, и, ну… в базе есть твой адрес, поэтому я попросил Лиама, ну, офицера Пейна, чтоб он дал мне его, и вот я здесь, пришёл, надеясь встретить тебя и вернуть Клиффа. Он очень скучал по тебе, – Гарри широко улыбается Луи, а тот чувствует, как в его душе растекается что-то теплое, похожее на патоку.       Томлинсон с улыбкой обнимает пса, присаживаясь на корточки возле собаки. Он позволяет себе секунду отвлечения, зарываясь носом в теплую, пахнущую псом, шерсть, чувствуя, как под его руками Клифф явно пытается выбраться из объятий и сам показать, как он скучал.       – Я, на самом деле, только из полицейского участка – искал тебя там, но мне мисс Колдер сказала, что ты будешь только завтра, и, ну, вот, – он очень скомкано заканчивает свой рассказ. – Я собирался найти Лиама, то есть офицера Пейна, и взять твой адрес или номер телефона, но его тоже не было на месте, – как будто оправдываясь, говорит он.       Гарри с улыбкой смотрит на развернувшуюся перед ним картину, но когда слышит про завтрашний день, хмурится. Он проверяет телефон, а затем закатывает глаза и морщится. Луи интересно, что случилось, поэтому он задаёт вопрос кудрявому.       – Элеанор, она новенькая, всё снова перепутала. Мне завтра не надо в участок. Я просто представил, что если бы ты завтра снова пришёл, а меня снова нет, и она бы снова что-то спутала, – слегка раздражённо выдыхает Стайлс, на что Луи понимающе кивает. Он сам ненавидит, когда люди на работе лажают, даже по таким мелочам. Иногда Томлинсон чересчур придирчив.       Луи спохватывается, когда понимает, что они уже как минут десять стоят (а он половину времени лежал) на улице, неловко переминаясь с ноги на ноги. По крайней мере, Луи точно неловко переминается, но Гарри, кажется, чувствует себя довольно комфортно даже в такой странной обстановке. Томлинсон берёт Клиффорда за поводок и тянет его к двери.       – Зайдёшь? Моя мама привезла мне чудесный чай с травами, и у меня есть несколько упаковок Шортбред* с карамелью и шоколадом, – предлагает Луи, смотря с улыбкой на Стайлса и не обращая внимания на пса, который скулит у его ног, желая быстрее попасть домой.       Гарри пару секунд раздумывает, а затем кивает, широко улыбаясь в ответ. Луи, стараясь не выглядеть, как светящаяся ёлка, отпирает дверь и заходит внутрь, дожидаясь кудрявого, чтоб закрыть за ним дверь. Клиффорд, как только Луи отстёгивает поводок, моментально убегает вверх по лестнице – скорее всего, в комнату Томлинсона, где он любит спать на кровати, когда его хозяин не против. Сейчас Луи абсолютно не против, занятый мыслями о кудрявом парне.       – Дом небольшой, но вроде для холостяцкой жизни хватает. Тут гостиная, смежная с кухней, а напротив – ванная. Есть даже задний двор, представляешь, только там ничего нет, кроме качелей и всякого хлама, – Томлинсон неловко проводит экскурсию по первому этажу. Он видит, как глаза Гарри горят, когда тот рассматривает украшения в гостиной, картины в коридоре, да даже магнитики на холодильнике у Луи.       Луи набирает чайник, включает его, и, пока тот закипает, открывает верхний ящик, где у него хранятся запасы сладостей. Томлинсон скептически смотрит на печенье, упаковка которого будто насмешливо торчит с самой верхней полки, и встаёт на носочки, чтоб достать то. Он иногда (почти всегда) проклинает свой рост. Достать не получается, и он уже хочет пойти и позорно взять стул, проигрывая в битве своему росту (снова), но внезапно его обволакивает приятный древесный аромат парфюма, и тёплое тело прижимается к его боку. Луи наблюдает, будто в замедленной съемке, как Стайлс тянет руку наверх, отчего его футболка задирается, демонстрируя идеальную косую линию живота, ведущую под джинсы, и татуировки, вернее их часть, листьев. Томлинсон сглатывает. Гарри ставит перед ним упаковку печенья и ангельски улыбается, шатен чувствует, что его шея покрывается румянцем.       – Ээ… спасибо, я бы справился, знаешь, но спасибо, – он не любит, когда его тычут носом в его рост, но тут Луи думает, что Гарри даже не задумывался об этом, когда решил помочь.       Стайлс кивает и дальше помогает Луи раскладывать печенье по тарелкам, пока чайник закипает. Как только слышится свист, Томлинсон заставляет Гарри сесть за стол, пока сам он возится с пакетиками чая.       – Тебе нужны молоко или сахар? – уточняет Луи, и, как только получает отрицательное движение головы, одобрительно улыбается. Он знает, что чай, как и кофе, лучше пить без добавок, чтоб прочувствовать весь вкус, аромат, нотки и послевкусие напитка. Иногда Хоран называет его «чайным задротом», Луи даже не спорит.       Томлинсон ставит перед Гарри большую чашку, от которой завитками поднимается пар, и садится напротив него, прикрывая глаза и вдыхая приятный запах трав, идущий от его кружки. Такой чай ему в детстве делала мама. Луи с наслаждением узнаёт знакомые запахи – чабрец, лимонница, мята, бергамот, жасмин. В этом сборе намешано всего понемногу, но от этого только интереснее разбирать чай по ноткам. Что же, иногда Найл прав, ведь о чае Луи может дискутировать вечность. Томлинсон внимательно смотрит за тем, как Гарри осторожно принюхивается к чашке, дует, чтоб остудить, и делает небольшой глоток. Томлинсон ждёт реакцию, и он её получает – Гарри едва слышно блаженно выдыхает. Что же, Луи тоже может выдохнуть.       – Гарри, мне неловко за то, что ты держал у себя Клиффорда эти дни, ведь он, ну, знаешь, огромный и шумный, и дико непослушный, – Луи хочет пошутить, что тот весь в хозяина, но по глазам Стайлса видит, что тот также подумал об этой шутке. – И кормить его недёшево, ведь он, опять же, огромный. В общем, сколько я тебе должен за твою роль няньки? – Томлинсон очень надеется, что Гарри адекватно воспримет его вопрос.       Стайлс хмурится, сурово смотря на Луи, и тот думает, что задел Гарри. Однако, это вполне нормальный вопрос, потому что если бы Найл попросил Луи посидеть несколько дней с огромной собакой, тот бы запросил пару литров пива. Может, он просто отчасти меркантильный. Через пару мгновений Гарри выдыхает, его лоб разглаживается, и к нему возвращается его ангельское выражение лица (Луи серьезно не может перестать представлять это лицо, если бы Луи назвал бы его «сэром» и попросил бы наказать).       – Лу, ты мне ничего не должен, серьёзно, я не потратил на Клиффорда так много денег, как ты думаешь. Если честно, я даже ничего не потратил, потому что у Лиама раньше была собака, и он отдал мне всё необходимое, так что не думай об этом, пожалуйста, – Гарри ласково улыбается, успокаивая шатена. На самом деле, Томлинсону стало немного легче, но он всё равно ещё чувствует себя обязанным.       – Тогда ужин? – выпаливает шатен прежде, чем успевает подумать. Брови Гарри взлетают в вопросе. – Позволь мне приготовить тебе ужин, ну, знаешь, в качестве благодарности. Как ты смотришь на это? Завтра, к примеру, если у тебя нет планов на свой выходной, – Луи прикусывает щёку изнутри в ожидании ответа. Он немного нервничает от осознания, что пригласил парня, офицера полиции, который ему нравится, на ужин.       – Луи, я… да… с радостью, – кудрявый парень, наконец, чётко отвечает, и его лицо снова озаряет улыбка, от которой появляются ямочки. Луи хочет попробовать их на вкус, он гадает, насколько сладкая у брюнета кожа.       – Отлично, тогда в восемь будет нормально? У тебя есть на что-то аллергия? – спрашивает Луи, прикидывая в уме, что он может приготовить и не спалить при этом дом. Чувствуется ему, что на всякий случай придётся заказать пиццу.       Луи стыдно признать, но на своем подходе к началу четвертого десятка, он не умеет готовить. Вернее, умеет, но только базовые блюда, чтоб самому прокормиться – вряд ли яичницу или тост можно отнести к шедеврам кулинарии. В последний раз, когда он хотел впечатлить парня и приготовил сам ужин – свидание закончилось вызовом пожарных, потому что он вовремя не выключил духовку. Собственно, парень после того случая тоже больше не объявлялся.       – Нет, Лу, у меня нет аллергии ни на что, – от того, как мило звучит его прозвище из уст Гарри, Томлинсон хочет расцеловать этого мужчину. Подавляя свое желание, он мягко улыбается и отвлекается на чай.       Решив организаторские моменты с ужином, они просто продолжают болтать о разном. Даже когда чай кончается – они не обращают на этого внимания, чересчур погруженные в разговор. Луи кажется, что Гарри очень хорошо вписывается в его кухню – он прям представляет сонного полуголого парня, который по утрам будет делать им завтрак, пока Луи будет всячески мешать, обнимая сзади, словно маленькая коала. От такой картины перед глазами Томлинсон едва сдерживает мечтательный вздох. Они осознают, что засиделись, когда по лестнице спускается радостно-возбуждённый Клиффорд, а Гарри кто-то звонит. Парень извиняется и отходит в другую комнату, принимая вызов. Пока он разговаривает, Луи насыпает псу корм и меняет воду в поилке. Он хочет выйти покурить, но знает, что Стайлс не очень любит запах сигарет, поэтому перебарывает это желание, вместо этого утыкаясь в телефон, чтоб проверить почту.       Гарри застает его на бездумном прочтении десятого письма в его ящике. Луи сразу же откладывает телефон, поднимает голову и с небольшой улыбкой смотрит на кудрявого, который неловко мнется у порога.       – Прости, Лу, мне пора идти – сестра позвонила, попросила приехать. Спасибо большое за чай, он был очень вкусным, мне нравится выбор твоей мамы, – Стайлс демонстрирует свои ямочки. Луи встаёт, чтоб проводить кудрявого.       Томлинсон ждёт в коридоре, удерживая Клиффорда за ошейник, норовящего кинуться на Гарри и зализать того до смерти. Стайлс, будучи готовым, поворачивается к Луи и мягко, аккуратно, словно Томлинсон сделан из хрусталя, обнимает его. Шатен на секунду напрягается, но затем расслабляется и сам кладёт руки на лопатки мужчины.       – Не забудь про завтрашний ужин, Хаз, – выдыхает Томлинсон парню на ухо и, он может поклясться, видит едва заметные мурашки на коже шеи у парня. Луи с трудом сдерживает улыбку.       Гарри кивает – Луи это чувствует – и отстраняется, чтоб потрепать Клиффа по голове и, наконец, выйти из дома Томлинсона. Напоследок он машет Луи рукой, тот отвечает тем же и закрывает дверь.       Он не сдерживает полувозбуждённый радостный писк и идёт на задний двор, чтоб покурить и успокоиться, а ещё позвонить матери с вопросом, что ему можно приготовить, чтоб не спалить кухню и не стать причиной пищевого отравления. Довольный Клиффорд не понимает причин поведения своего хозяина, но семенит следом за своим человеком, активно виляя хвостом и надеясь, что он скоро увидит приятного кудрявого человека.

***

      Луи хочет застрелиться. Нет, повеситься. Нет, всё же утопиться. Или таблетки? В общем, Томлинсон конкретно заколебался, пытаясь привести дом в приличное состояние, а также приготовить что-то, что будет съедобно. Почему-то его мать, узнав, что Луи собирается пригласить кое-кого на ужин, запретила тому заказывать еду, наказав приготовить самому. Томлинсон очень долго спорил и вздыхал, но в конечном итоге согласился, и они остановились на курице, фаршированной моцареллой, завернутой в пармскую ветчину с домашним пюре. Это, абсолютно точно, кулинарный дебют Луи!       Томлинсону пришлось встать пораньше, чтоб успеть сбегать в магазин и начать убираться. Оказывается, уборка, как сказала ему мама, заключается не только в засовывании хлама в шкафы. Ему пришлось мыть полы, пылесосить, протирать пыль, расставлять вещи по местам и не только в одной комнате, а везде, куда Гарри, чисто теоретически, мог зайти.       Его мать координировала действия Луи на всём этапе готовки вплоть до того, что она позвонила по видеосвязи, чтоб посмотреть, правильно ли он нарезал курицу и нафаршировал её. Что же, отсутствие отравления у Гарри будет только благодаря Джоанне Дикин.       Клиффорд весь день подозрительно тихо себя вел, абсолютно не мешая парню убираться и готовить, он будто чувствовал и понимал, что произойдёт вечером. Лабрадудль даже не просился на улицу – один раз только вышел сам на задний двор. Томлинсон не стал ругать пса, ведь у него нет времени на прогулку с питомцем. Как оказалось, Луи – неряха. Время переваливает за семь часов, и Луи, наконец, выключает духовку и заканчивает делать пюре. Он понимает, что до прихода Гарри осталось немного, поэтому спешит в душ, где проводит рекордные для себя десять минут. Луи сушит голову и укладывает волосы с помощью специального воска, придавая им определенное положение. Он в ступоре стоит перед шкафом, совсем не зная, что надеть.       На секунду он задумывается, свидание ли это? С одной стороны – это просто благодарственный ужин, с другой – что думает Гарри? Луи очень хочет, чтоб это было свиданием, но не торопится ли шатен? Может, Гарри со всеми такой дружелюбный и милый, как с Луи? Шатен закрывает глаза, надавливая пальцами на виски, чтоб немного расслабиться. Помогает несильно, но у Луи просто нет времени на лишние раздумья. Томлинсон выбирает из шкафа свои самые «подчеркивающие задницу» джинсы и рубашку в стиле кэжуал, которая хорошо сидит на его торсе и «оттеняет глаза» (Лотти умеет дарить подарки). Он смотрит на экран телефона и видит, что до восьми остаётся буквально двадцать минут. Томлинсон спешит вниз, чтоб накрыть на стол и достать курицу из духовки.       Его внезапно пронзает мысль, что у них нет номеров друг друга. А что, если у Гарри что-то случилось, и он не может с ним связаться, чтоб отменить всё, а Луи, как дурак, носится по квартире? Томлинсон не может не начать накручивать себя. Съедаемый невесёлыми мыслями, он выходит на задний двор, чтоб покурить и как-то снять напряжение. Первые затяжки он делает порывисто и быстро, будто пытаясь поглотить как можно больше никотина, но потом замедляется, стараясь отвлечься на сам процесс. Клиффорд неодобрительно смотрит на него, лёжа рядом, но Томлинсон не обращает на это внимание, слишком занятый волнением. Ей богу, как школьница.       С тяжелым вздохом он тушит сигарету, которая, на самом деле, ни черта не помогла, и заходит в дом с семенящим рядом псом. Луи идёт в ванную, быстро полощет рот и в момент, когда сплёвывает жидкость для полоскания, слышит звонок в дверь. Сердце его пропускает несколько ударов. Томлинсон едва не спотыкается, выходя из ванной комнаты. Клиффорд уже сидит у двери и ждёт, когда его хозяин откроет ту. Луи в последний раз поправляет рубашку, чувствуя, что ладони немного намокли, и открывает дверь.       Первое, что он видит – хризопраз глаз. Если раньше он видел изумруд, то сейчас глаза Стайлса выглядят, словно необработанный хризопраз с вкраплениями тёмного цвета. Затем он опускается взглядом ниже и старается не пустить слюну, ведь на Гарри надета белая рубашка, которая просвечивает все его татуировки и оттеняет загар кожи. Томлинсон определённо хочет этого молодого человека.       – Привет, Гарри, ты выглядишь отлично, заходи, – он надеется, что пауза была не слишком длительной или неловкой, и Гарри не заметил, как Луи пялился.       – Ты тоже выглядишь превосходно, Лу, я принёс вино, не знал, какое ты пьёшь, поэтому взял и красное, и белое, – со смущённой улыбкой Гарри протягивает две бутылки Луи, который незамедлительно их берёт и одаривает кудрявого парня тёплой улыбкой. – Привет, Клифф, мальчик, я тоже рад тебя видеть, – треплет Гарри пса по голове, когда тот встаёт рядом и начинает вилять хвостом.       Луи так умилён этой картиной, что неосознанно представляет, будто Гарри приходит с работы так каждый день, и его встречает Луи с ужином и радостный Клифф. Розовые мечты разрушает реальность, в которой он не уверен, нравится ли Гарри вообще. Томлинсон пропускает Гарри в гостиную, где уже накрыт стол, и ставит на него вино.       – У меня есть музыкальный центр, если хочешь, ты можешь подключить свой плейлист к нему, – предлагает Луи, пока достаёт бокалы из стеклянного стеллажа. Он указывает рукой на небольшой музыкальный центр. Гарри кивает и подходит к нему. Пока Стайлс настраивает музыку, Луи откупоривает бутылку белого вина и разливает его по бокалам. Это очень напоминает свидание.       Комнату наполняют звуки инди-рока, что-то из репертуара Arctic Monkeys. Томлинсон старается не краснеть, когда узнаёт строки из песни «I Wanna Be Yours». Его рука бесконтрольно дёргается, и капля вина попадает на скатерть. Это всего лишь благодарственный ужин, – утешает себя Луи. Он ждёт, пока Гарри займёт свое место, и садится сам.       – Выглядит вкусно, Лу, правда, тебе не стоило так заморачиваться, – говорит Гарри, накладывая себе еду. Томлинсон самодовольно усмехается, довольный, что смог приготовить всё сам, не спалив дом.       – Расслабься, Кудряшка, это меньшее, что я могу сделать для тебя, – Луи улыбается и поднимает бокал, – за самого кудрявого и доброго офицера полиции, которого я когда–либо встречал, – произносит тост он, чокаясь с Гарри под смех того.       Вино приятно согревает организм, оставляя на языке фруктовый букет. Томлинсон старается распознать нотки, но в вине он не так хорош, как в чае, поэтому приступает к еде, незаметно смотря на реакцию Гарри на его стряпню. Стайлс выглядит довольным, когда проглатывает кусок курицы, и Луи почти чувствует, как тяжесть волнения немного улетучивается. Сам Томлинсон следует примеру Гарри и с удивлением понимает, что у него вышло действительно вкусно. Пару минут они едят в молчании.       – Я хотел тебе написать сегодня, уточнить, всё ли в силе, но понял, что у меня нет твоего номера, – прерывается Гарри, а Луи смеётся. Стайлс смотрит на него непонимающим и слегка неловким взглядом.       – Я просто тоже об этом думал сегодня, боялся, что что-то могло случиться, и у тебя не выйдет, – объясняет свой смех Луи, и Гарри тоже смеётся. Если это не родственная связь, то что?       – Тогда, думаю, нам необходимо будет обменяться номерами, – слегка самоуверенно говорит Гарри, но потом будто тушуется. – Если ты, конечно, не против, – Гарри напоминает милого щенка с его невинным видом и слегка обеспокоенным взглядом. Томлинсон чувствует бабочек внутри живота, или какие животные могут носиться по организму в бешеном темпе вальса? Стайлс хочет обменяться с ним номерами, он явно не считает этот вечер последним, Луи безумно рад и пытается скрыть огромную довольную улыбку, которая норовит вот-вот растянуть его щёки.       – Что ж, Гарольд, раз ты оценил моё блюдо, то, думаю, ты заслуживаешь мой номер телефона, – шутливо произносит Луи, и они оба смеются.       Их вечер протекает вполне плавно, размеренно, в разговорах друг о друге и обсуждению всего, что только приходит в голову. Голова Клиффорда покоится на коленях Гарри, и это настолько нормально для Луи, что бабочки внутри превращаются в птеродактилей. Гарри подходит к его дому. И к его жизни.       Стайлс рассказывает, что они с Лиамом знакомы ещё со школы, и что именно он надоумил Пейна пойти в полицейскую академию вместе с Гарри. Луи делится рассказом о Найле и говорит, что им обязательно надо познакомиться, и это так, чёрт возьми, нормально, что ни Гарри, ни Луи не обращают внимания на странность этого предложения. Стайлс в деталях описывает, как Клиффорд жил у него, как поначалу боялся каждого громкого звука в незнакомой обстановке, но уже в первую ночь залез на кровать к Гарри, а тот не смог отказать псу. Луи смеётся, шуточно журя Клиффорда, который, при упоминании своего имени, навострил уши и переводил взгляд с хозяина на кудрявого парня. Томлинсон даже завидует своему псу, что он смог поспать с Гарри, а Луи не может.       Бутылка белого вина плавно подходит к концу, и Луи откупоривает красное. Он надеется, что оно не сильно даст в голову, но понимает, что вероятность этого – небольшая. Луи предлагает Гарри переместиться на диван и включить какой-нибудь фильм на фон. Стайлс не против этого предложения, и вот они уже спорят, что будут смотреть из всей библиотеки Томлинсона. Гарри голосует за «Реальную любовь», а Луи топит за «Бриолин», но в итоге они выбирают компромисс – «Дневник памяти». И никто их не может осудить за выбор романтической драмы, потому что им обоим нравится этот жанр, а кто осуждает – пусть идёт к чёрту. У Луи разговор с такими довольно простой.       Они смотрят не очень внимательно, в основном разговаривая друг с другом, изредка прерываясь, чтоб обратить внимания на любимые сцены. Луи очень близко сидит к Гарри, их плечи иногда соприкасаются, когда кто-то из них тянется за бокалом вина, так что Томлинсон может чувствовать этот умопомрачительный запах Гарри. Он тайком его вдыхает полной грудью, наслаждаясь. Они одновременно замолкают, когда в фильме Элли начинает кричать на Ноя и уезжает от его дома, вся в расстроенных чувствах. Луи пропускает этот момент через себя и почти чувствует, как его глаза опасно намокают. Он пару раз смаргивает, тайком смотрит на Гарри и видит, что у того также блестят глаза.       – Не против, если я покурю? Ну, знаешь, фильм очень эмоциональный, – полушутливым тоном спрашивает Луи у Гарри, которому тоже, видимо, нужна сигарета.       Тот отрицательно мотает головой, и Луи дарит парню улыбку. Он берёт свой бокал с вином и выходит на задний двор. Через секунду к нему присоединяется Гарри со своим бокалом. Луи вопросительно приподнимает брови.       – Не хотел оставаться один и оставлять тебя, если ты не возражаешь, – говорит Стайлс, садясь рядом с Луи на садовые качели. Тот не спешит подкуривать, просто изучает парня напротив.       – Тебе не нравится запах сигарет, я не хочу на тебя дышать этим, – хмурится Луи, в руках нервно сминая пачку.       – Не беспокойся, пожалуйста, со мной ничего не будет от пары минут вдыхания табачного дыма, – Гарри усмехается и возводит глаза к небу.       Луи смотрит туда же. Звёзды особенно яркие сегодня, или во всём виновато вино? Луи не знает, но ему так хорошо сидеть здесь, бок о бок с Гарри, смотреть на звёзды и уютно молчать. Он хочет знать, какие на вкус губы Гарри, какие они по мягкости, чувствуется ли ваниль при поцелуе. Томлинсон поворачивает голову, почти поддаваясь своим бездумным желаниям, но ничего не делает, просто смотрит на профиль парня.       – Моя мама мне рассказывала, будто две звезды, расположенные рядом, олицетворяют две половинки, пару. И вот, если одна из звезд падает, то вторая тускнеет и в скором времени следует за первой, потому что даже на небе они не могут друг без друга. И это так грустно – видеть падающую звезду, но ты знаешь, что скоро её пара последует за ней, и они снова будут вместе, – внезапно задумчиво делится Гарри своими мыслями, и Луи не может ничего произнести от шока. Он сглатывает, переводя взгляд на небо, а затем обратно на парня, но сталкивается в этот раз с прямым взглядом Стайлса.       – Это красиво. Печально, но красиво, – запинаясь, говорит Луи.       Они смотрят друг на друга, забыв о ночном небе, изучая и ища что-то в лице другого. Луи теперь понимает все эти клишированные фразы, будто время останавливается, ведь так оно и есть. Он неожиданно понимает абсолютно всех чёртовых героев чёртовых романтических фильмов. Луи сам чувствует себя таким героем, и от этого ему хочется фыркнуть, но он не делает этого.       Томлинсон не знает, кто поддается вперед первым, но внезапно их губы сталкиваются в совершенно не нежном поцелуе. Зубы неаккуратно стукаются, пока каждый пытается выиграть право доминирования в поцелуе. Гарри на вкус – терпкая вишня и ваниль, смешанная с мятой и яблоками. Его губы – мягкие, полные, без трещинок – идеально подходят к губам Луи. Томлинсон неаккуратно прикусывает нижнюю губу брюнета и тянет её. Гарри в ответ на это притягивает Луи к себе ближе, обхватывая огромными ладонями лицо шатена.       Они останавливаются и прислоняются друг к другу лбами, пытаясь отдышаться. Глаза Луи закрыты, но он чувствует взгляд Гарри и его дыхание на своей коже. Вместо того, чтоб открыть глаза, он снова тянется за поцелуем, на этот раз нежно потягивая нижнюю губу брюнета своей. Их языки сплетаются в медленном, почти ленивом, темпе, позволяя вдоволь изучить друг друга. В какой-то момент они просто обмениваются мягкими касаниями губ, не желая углублять поцелуй. Луи кажется всё это сном, и он явно не хочет просыпаться. Но ему приходится отстраниться, чтоб взглянуть на Стайлса и понять, не сожалеет ли он об этом.       Он не успевает ничего спросить или увидеть в глазах Гарри, потому что тот обнимает его и притягивает к себе, и это всё, что нужно шатену в данный момент. Луи забывает о пачке сигарет, которая сейчас лежит где-то на полу, забывает о стоящих бокалах с вином, он забывает обо всем, наслаждаясь теплотой и защищенностью объятий Стайлса. И если это – ошибка для Гарри, Луи хочет по максимуму насладиться последним их моментом. В какой-то момент Луи понимает, что замёрз, начиная дрожать, и Гарри это замечает, поэтому Стайлс встаёт в обнимку с шатеном и заводит их в дом, аккуратно переступая через сонного Клиффорда. На часах – почти полночь, и Томлинсон осознаёт, что Гарри скоро нужно идти домой, потому что ему с утра на работу. Стайлс, видимо, тоже это понимает.       – Лу, мне, правда, всё очень понравилось, – он делает акцент на слове «всё», и Луи соврёт, если скажет, что у него не загорается внутри надежда, – спасибо тебе за чудесный ужин, но мне, правда, нужно идти, потому что вряд ли мой начальник обрадуется, если я опоздаю на работу, – Стайлс выглядит виноватым, и Луи позволяет себе поцеловать его ещё раз. Брюнет отвечает на поцелуй, сразу же притягивая шатена в объятия и располагая руки на его боках, мягко водя по коже вверх-вниз.       Луи снова отстраняется первым, с лёгкой насмешкой смотря на Гарри.       – Я могу получить твой номер? Мне кажется, сейчас ты просто обязан дать мне его, – он звучит уверенно, но внутри Томлинсон боится отказа.       Отказа не следует, Гарри просто смеётся и достаёт свой телефон, чтоб продиктовать свой номер и вбить номер Луи. Томлинсон делает аналогичные действия, и вскоре у них в телефонах появляются контакты «Хазза» и «Лу». Томлинсон не хочет при Гарри приписывать к названию контакта сердечки, боясь, что подумает Стайлс.       Тот помогает Луи убрать посуду из гостиной на кухню и привести в порядок диван, подушки с которого оказались на полу. Во время уборки Гарри ещё пару раз целует Луи, заставляя того покраснеть и пару раз хихикнуть, отчего тот в ужасе закрывает рот ладонью, будто не веря, что только что произошло. Стайлс смеётся над выражением лица Луи, и тот, спустя мгновение, присоединяется к нему.       Их вечер заканчивается на приятной, хоть и неловкой, ноте, когда оба стоят в коридоре дома и не знают, как попрощаться.       – Я напишу, Лу, спасибо за превосходный вечер, – Стайлс решает эту проблему сам, мягко чмокая Луи в губы перед тем, как уйти. Томлинсон ещё мгновение смотрит на силуэт, а затем закрывает дверь и сползает по ней спиной, сдерживая радостный писк. Это определённо тот вечер, которого он ждал.       Перед сном Луи получает от Гарри сообщение «спокойной ночи, Лу хх», и не может не улыбаться, смотря на поцелуйчики в конце. Он открывает диалог с Найлом и печатает тому, что их субботняя пьянка переносится на завтра. Не дожидаясь ответа, он засыпает с улыбкой на лице.

***

От: Хазза Мне не хватает Клиффорда у себя дома, а тебя – за решеткой :(

Кому: Хазза Я бы предпочёл проводить время вместе другим образом, а не сидением в холодном, одиноком карцере, кишащим тараканами, крысами и судьбами неудачников, сидящих там до меня ;)

От: Хазза У нас нет тараканов и крыс… тебе говорили, что ты любишь драматизировать?

Кому: Хазза Я? Драматизировать? Сударь, Вы раните меня в самое сердце. P.S. У Найла я записан, как «Королева Драмы», ещё вопросы?

От: Хазза Прошу прощения, был не прав, вопросов более не имею хаха

Кому: Хазза Иди работать, Гарольд! Преступники сами себя не поймают!

От: Хазза Уже избавляешься от меня?

Кому: Хазза Нееет, просто беспокоюсь о твоей работе и о том злобном дядечке, который меня принимал – он показался мне пугающим

От: Хазза Ты прав, офицер Коуэлл бывает довольно ужасающей личностью, но положение обязывает. Ладно, я побежал, Лу, не скучай хх       Луи откладывает телефон в сторону и с улыбкой, которая буквально непроизвольно растягивается на его лице, идёт на кухню, что-то насвистывая про себя. Проснувшись утром, Томлинсон не смел надеяться, что Гарри по-прежнему будет проявлять интерес и симпатию к Луи, однако, он даже первым написал. Шатен тогда минуту радостно пищал в подушку под непонимающим взглядом Клиффорда.       Найл согласился прийти сегодня, правда, не понимая, чем вызван перенос, но ирландец никогда не против пива, особенно если оно – бесплатное. Поэтому Томлинсон ещё с утра заказал доставку продуктов и, расплачиваясь за неё пару часами позднее, тихо матерился от стоимости хмельного напитка. Обещание есть обещание.       Томлинсон заходит на кухню и сразу лезет в холодильник, чтоб найти там что-то съестное и перекусить, пока не пришел ирландец и не опустошил все припасы шатена. Пока Луи ждёт и доедает остатки пюре, он решает написать смс маме, чтоб утихомирить её любопытство, которое, уверен шатен, переливается через край.

Кому: Мама Всё прошло лучше, чем я ожидал! Твой рецепт оказался поистине выигрышным – я даже смог его приготовить без травм, пожаров и отравлений. В общем, всё хорошо, я тебе потом расскажу всё – сейчас придёт ирландская задница :(

От: Мама Я жду подробности, Бу! Не напивайтесь сильно и не натворите чего-нибудь! Люблю тебя хх

Кому: Мама Люблю тебя тоже хх

      Звонок в дверь заставляет Луи спрятать телефон в задний карман джинсов и пойти открывать дверь. На пороге стоит улыбающийся ирландец, который за время самоизоляции смог отрастить свой натуральный цвет волос, и теперь только его чёлка была осветлена. Луи готов признать, что это выглядит стильно.       – Ура, ты жив, а значит, моё пиво на месте! – Хоран втягивает Луи в секундные объятия и проходит мимо того на кухню. – Я жду все подробности, Томмо, – доносится его уже нечеткий голос, означающий, что Хоран добрался до холодильника.       Закрывая дверь, Луи закатывает глаза, понимая, что это будет долгий, но, безусловно, приятный вечер.

***

(прим.автора – просьба не исправлять их диалог, ошибки сделаны специально хх)

Кому: Хазза твы знал что твоит кудряшки пахнцут солнцем??? Я даже не знавл что такой запах возможен особенно у волоссс

От: Хазза Лу? Ты в порядке?

Кому: Хазза я в прядке, Найл у мня – он вырубился на диване а мне скучнол

От: Хазза Я так понимаю, веселый вечер? Ложись спать, Лу х

Кому: Хазза Пчему только один поцелйчик? Ты обычно присылаешь два :(((

От: Хазза Хорошо хх Так лучше?

Кому: Хазза намного!! Ты восхитительный, знаешь это?? Кому: Хазза Я влблся в твои кудряшки и ямочки ещё в парке….. а форма??? Ты безумно горяч в форме Кому: Хазза я бы хотел побыть плохим мальчиком для плохого полицского

От: Хазза Лу, иди спать, ладно? Не думаю, что ты осознаешь, что пишешь хх

Кому: Хазза Я тебя обидел??? Прсти, я не хтел! Блин, Хаз, мне теперь так жаль я не хчу тебяч терять ты мне првда оченьб нравишься

От: Хазза Ты мне тоже, Лу, очень нравишься, поэтому меня беспокоит твое состояние сейчас

Кому: Хазза черт ты такой заботливый, я не заслуживаю тебяч.. можно я отсосу тебе в благодарность?? Кому: Хазза прости, я снова это сделал.. мне прекратить??

От: Хазза Лу, чёрт возьми… ты невыносим

Кому: Хазза Я счас очень сильно возбужден – найл внизу а я в кровати представляю тебя, и мне так хорошо, хочу тебя рядом

От: Хазза Ты даже представить не можешь, как я хочу быть рядом с тобой сейчас

Кому: Хазза Хочу твои пальцы в себе, хочу твой член в себе хочу чтоб ты меня прижал к стене и я не мог бы вырваться пока ты бы меня жестко трахал , боже гарри я так сильно хочу тебя я не могу, я ткой твердый Кому: Хазза пожалуйста, я хочу тебя в форме это так возбуждает, гарри Кому: Хазза черт это было быстро

***

      Луи просыпается с ужасным похмельем. Его голова, как ему кажется, сейчас взорвётся. Парень стонет, утыкаясь в подушку, которая отдаёт чересчур резким для состояния Луи запахом порошка. Томлинсон тянет руку к тумбочке, наощупь открывает ящик и находит блистер с таблетками. Когда он поднимает упаковку в поле зрения, то готов издать победный возглас, потому что там ещё осталась одна капсула. Томлинсон глотает её, даже не потрудившись запить.       Когда с головой более менее покончено, Томлинсон задумывается, где же Найл, жив ли он и также ли ему хреново, как и Луи. Шатен прислушивается, но снизу не доносится ни звука. Он решает сам проверить, что и как, но только после того, как приведёт свою физическую оболочку в порядок. Луи встаёт, аккуратно, чтоб не сделать резких движений, которые принесли бы боль, идёт к окну и открывает его на проветривание, дабы выветрить из комнаты стойкий запах перегара. Справившись с этим, он делает глоток свежего воздуха и чувствует себя немного лучше.       Взяв чистую одежду, он бредёт в ванную комнату, где раздевается и скидывает все вещи в корзину для грязного белья. Тёплые струи душа расслабляют тело и помогают совсем успокоить боль. Пока Томлинсон моет голову, к нему приходит осознание, что он практически не помнит вчерашний вечер. Помнит лишь начало, а вот конец и как он добрался до постели – нет. Луи надеется, что он не натворил ничего, за что ему придётся краснеть. Шатен смывает с себя пену, выходит из запотевшей душевой кабинки и вытирается, чтоб через минуту натянуть на себя чистые боксеры и футболку. Он тщательно чистит зубы, убирая запах перегара и умывается холодной водой, надеясь, что припухлость с его лица спадёт. И действительно – после всех процедур Луи выглядит гораздо лучше и свежее.       С намерением найти себе еду и сделать чай, Луи спускается вниз и идёт на кухню, обращая внимания, что Найла нет. Видимо, он ушёл раньше, захлопнув за собой дверь, не пожелав разбудить Томлинсона, за что тот безумно благодарен.       Луи заходит на кухню, лениво скользит взглядом по Гарри, сидящему за столешницей, желает ему доброго утра и идёт к чайнику, намереваясь наполнить его водой. И он почти до него доходит, как понимает, что именно смущает его сейчас. Гарри. Гарри на его кухне, сидящий в форме, и выглядящий чересчур спокойным. И тарелка с булочками перед ним.       – Что ты здесь делаешь? – спрашивает Луи, слегка заикаясь от ступора. Он поворачивается спиной к столешнице и опирается на неё поясницей, пытаясь в голове прокрутить вчерашний вечер.       – Меня Найл впустил, – пожимает плечами Стайлс, а затем отвечает на невысказанный вопрос Луи, – он ушёл где-то час назад, попросил передать тебе спасибо за вечер и за пиво, – взгляд у Гарри выжидающий, Луи всё ещё пытается вспомнить.       – Ты не ответил на вопрос, что именно ты здесь делаешь, – проговаривает Луи, он чувствует, что вчера что-то произошло, в чём виноват он и что задело Гарри. Только вот что?       – Ты ничего не помнишь? – Гарри будто теряется, спрашивая неуверенно. Луи кажется, что Гарри опасается реакции шатена. Томлинсон ещё раз напрягает извилины.       – Я… – озарение приходит внезапно, его глаза широко распахиваются, а губы формируют идеальную букву «о», он в ужасе смотрит на Гарри. – Блять, Хаз, я… прости, я… я перебрал очень сильно, – Луи пытается объясниться, но у него заканчивается словарный запас, и он запускает руку в ещё влажные волосы. – Мне так стыдно, Гарри, Боже, прости меня за вчерашнее, – он закрывает лицо ладонями.       Луи действительно стыдно и страшно. Он боится, что вчерашним всё испортил, оттолкнув Стайлса, и он пришёл, чтоб лично послать Луи далеко и навсегда. Томлинсон клянется себе, что в следующих пьянках будет выключать телефон или отдавать его Найлу, чтоб не было соблазна написать кому-либо.       Он не может поднять лицо, стыдясь посмотреть Гарри в глаза. Томлинсон настолько застревает в своих мыслях, что не сразу понимает, что его обнимают. Как только это осознание доходит до него, он убирает ладони от лица и непонимающе смотрит на Гарри, который внимательно смотрит на него, держа руки на боках шатена и мягко поглаживая их большими пальцами.       – Ты действительно имел в виду то, что написал вчера? – Гарри будто поменялся местами с Луи, спрашивает осторожно, неуверенно и опасаясь реакции. Луи на секунду открывает рот, потом хмурится и кивает.       – Да, Хаз, я… – продолжить ему не дают настойчивые губы, прижимающиеся к его. Томлинсон на секунду впадает в ступор, а затем также пылко отвечает Гарри.       Луи чувствует, как сильные руки прижимают его к столешнице, как тело Гарри блокирует ему проход, но шатену это чертовски нравится, он запускает свои пальцы в кудрявые волосы Стайлса и слегка тянет их, получая в ответ гортанный стон. Он усмехается, а Гарри его в отместку кусает за нижнюю губу, что заставляет шатена ахнуть. Парень пользуется этим, чтоб углубить поцелуй, запуская язык в рот Томлинсона и начиная того, практически, вылизывать. У Луи подгибаются колени, он хватается за плечи кудрявого, чтоб устоять. Гарри отрывается ото рта Луи и опускается к его шее, чтоб оставить там яркую отметку и провести языком дорожку до линии челюсти. Томлинсон откидывает голову назад, давая больше пространства.       – Хаз… – задыхаясь, начинает Луи, – в спальню, – Гарри не нужно просить дважды, он поднимает Томлинсона, заставляя того обхватить ногами талию парня, и, сшибая всё на своем пути, несёт шатена в его спальню, балансируя на ступеньках, чтоб они оба не упали. В спальне Гарри аккуратно опускает Луи на землю и смотрит на него, тяжело дыша от возбуждения. Томлинсон выглядит не лучше, они играют в гляделки ещё несколько мгновений, заставляя Луи хотеть большего.       – Если ты хочешь остановиться, то скажи мне, Лу, – видно, что эти слова даются Гарри чересчур тяжело, но он до последнего беспокоится за желания Томлинсона. Тот отрицательно машет головой и усмехается.       – Если ты остановишься, я тебя убью и закопаю на своём заднем дворе, – этот комментарий вызывает усмешку на губах у Гарри. – А теперь поцелуй меня, дурачок, – Гарри приближается и наклоняется, чтоб прижаться губами ко рту Луи.       Эрекция Гарри чувствуется сквозь его обтягивающие штаны, она касается вставшего члена Луи, на котором только боксеры, и от этого ощущения ещё ярче. Луи тянется к штанам Гарри, но получает шлепок по руке и строгий взгляд кудрявого.       – Ты не забыл, что хотел плохого полицейского? – шёпот опаляет шею шатена, отчего на ней появляются мурашки. Он сглатывает и мотает головой. – Хорошо, потому что я не могу не исполнить твоё желание, – Гарри прикусывает нежную кожу на шее парня, посылая ещё один табун мурашек.       – Только… не снимай… форму, – просит Луи, задыхаясь от нахлынувших ощущений. В ответ он чувствует кивок в районе сгиба шеи и мягкие покусывания теперь уже ключиц.       Луи от удовольствия закатывает глаза и пропускает момент, когда Гарри резко его разворачивает, прижимая к стене животом. Он ведёт своей рукой по боку шатена, комкая край футболки и забираясь под неё, касаясь холодными пальцами кожи. Томлинсон вздрагивает и откидывает голову назад, позволяя с собой творить всё, что захочет Стайлс. Гарри рывком дергает футболку наверх, безмолвно приказывая её снять, что Луи и делает, представляя перед кудрявым практически обнажённым.       Жёсткая ткань формы трётся о его спину, пока Гарри прижимает его к стене всем весом и водит руками по торсу парня, периодически цепляя резинку трусов. Луи хочется больше, ему нужно больше, поэтому он оттопыривает задницу назад и трётся ею об эрекцию Гарри, в ответ получая болезненный укус на плече.       Луи чувствует, как предэякулят стекает по его члену, от чего на боксерах появляется пятно. Гарри одной рукой потирает сосок парня между большим и указательным пальцем, а другой пробирается под трусы и обхватывает вставший орган шатена. Томлинсон от долгожданного касания стонет и сильнее трётся задницей о промежность Гарри, одновременно пытаясь толкнуться в руку Стайлса. Кудрявый стаскивает с шатена боксеры, а тот откидывает их в сторону. Теперь Луи полностью обнажён перед Гарри и не испытывает ни капли смущения, словно его тело создано для взглядов и рук брюнета.       Стайлс переворачивает Луи лицом к себе, поднимает его руки и прижимает их к стене, сжимая запястья, чтоб тот не мог освободиться, но при этом не причиняя сильную боль. От осознания силы Гарри, у Луи темнеет перед глазами от ещё одной волны острого возбуждения, прокатившейся по телу. Гарри расстёгивает свои штаны, позволяя им сползти по бедрам, вызволяя вставший орган наружу, и прижимается к Луи так, что их члены теперь трутся друг об друга, не имея никаких преград. Стайлс целует Томлинсона, глубоко и развязно, берет в огромную ладонь оба их члена и начинает медленно водить рукой по ним, размазывая и смешивая их предэякулят. Луи стонет в рот Гарри, пытаясь прижаться ближе, но тот ломает его планы, хмыкает и медленно (Господи, Луи сейчас кончит от одного этого зрелища), опускается на колени перед шатеном и заглатывает головку члена Томлинсона. Тот смотрит прямо в невинные изумрудные глаза офицера и к нему приходит осознание, как горячо выглядит то, что ему отсасывает полицейский. В форме. Луи готов кончить.       Томлинсон стонет, а Гарри заглатывает глубже, проводя языком по органу, рукой массируя яички шатена, а другой сжимая его задницу. Луи не знает, куда деть свои руки, поэтому он запускает их в волосы Гарри, иногда тяня его за них, в особенно чувствительных моментах. Тот, кажется, не против, потому что каждый раз он гортанно стонет, посылая вибрацию по телу шатена. Стайлс начинает сосать сильнее и быстрее, от чего Луи не сдерживает громких стонов, путаясь руками в волосах парня. Гарри втягивает щёки, с невинным взглядом смотря на Луи снизу-вверх, и это становится конечной точкой для шатена, потому как он бурно изливается в рот кудрявому. Тот проглатывает всё и хищно облизывается, поднимаясь и нависая над Луи.       – Сможешь ещё раз для меня, сладкий? – хриплым голосом спрашивает Гарри. – Или мне стоит применить силу, мистер Томлинсон? – Луи чувствует, что он снова возбуждается от такого игривого вопроса. Ему нравится эта игра.       – Боюсь, сэр, Вам придется меня наказать, я не совсем Вас понял, – мурлыкает Луи Гарри на ухо, после чего чувствует сильные руки, поднимающие его и несущие на кровать, куда его жёстко бросают.       Луи отползает к изголовью, а Гарри, выглядя чересчур хищно, ползёт за ним, практически сразу же нагоняя того и нависая над парнем. Он втягивает Луи в, на удивление, нежный поцелуй, и снова сжимает его руки над головой, а другой упирается в подушку за плечом шатена.       – Смазка? – спрашивает Гарри, отрываясь от поцелуя. Луи кивает в сторону тумбочки, и Стайлс отстраняется от Луи, чтоб достать из неё смазку и презерватив.       Член Гарри всё ещё возбуждён и требует разрядки, Луи подползает к отвлекшемуся парню и начинает покрывать поцелуями орган брюнета, привлекая внимания того к себе. Стайлс чертыхается, но не противится действиям, только лишь сжимает руками простыни под собой. Луи медленно, дразнящим движением проводит языком по головке члена, собирая смазку парня. Он медленно заглатывает, понимая, что не может уместить его полностью во рту, поэтому помогает себе рукой. Гарри шипит, когда Луи повторяет его прошлое действие и втягивает щёки, начиная активно двигать головой вверх и вниз.       – Довольно, – почти рычит Гарри и скидывает с себя Луи, чтоб через секунду снова заключить его в клетку своего тела. Луи раздвигает ноги, призывая Гарри к действию. Стайлс выдавливает смазку на пальцы и очень осторожно вводит один в Луи, а затем удивленно смотрит на него, когда понимает, что Томлинсон довольно сильно растянут.       – Я думал о твоём члене ночью, – усмехается Луи, втягивая Гарри в поцелуй. Тот хмыкает и раскатывает презерватив на своем члене.       Гарри аккуратно прижимается головкой к колечку мышц Луи и вопросительно смотрит на парня, ожидая его реакции. Тот кивает и ахает, когда Стайлс вводит член в Томлинсона, медленно, давая привыкнуть к его размеру. Шатен разводит ноги шире и приподнимает задницу сильнее, давая Гарри больше пространства. Он снизу-вверх смотрит на охрененно горячего офицера Стайлса, чья форма сейчас очень сильно натянулась на мышцах брюнета. Гарри выглядит чертовски привлекательно: капля пота стекает по его виску, его губы закусаны в попытке сдержать неконтролируемые стоны, а волосы, усилиями Луи, растрепались, но лежат безумно сексуально. Томлинсон готов кончить ещё раз только от вида офицера Стайлса, трахающего его. И ведь сейчас во взгляде у Гарри действительно виден тот самый полицейский, который ловит и наказывает преступников, который применяет силу, когда требуется, и в которого влюбился Луи.       Гарри трахает его быстро и жёстко, что заставляет Луи стонать, и он даже не может прикоснуться к своему члену, так как рука Стайлса крепко держит его запястья над головой. Томлинсон подмахивает бёдрами Гарри, слушая бесстыдный звук шлепков их тел. Стайлс задевает простату Луи, и тот практически кричит от наслаждения, пронзившего его. Его член давно налился снова, предэякулят пачкает живот шатена, пока Гарри нещадно вдалбливает его в кровать, каждый раз попадая по простате Луи. Тот практически хнычет от подступающего к нему оргазма.       Гарри берёт одну ногу Луи и закидывает её к себе на плечо, меняя угол проникновения. Луи даже не знал, что у него есть такая растяжка, до этого самого момента. Теперь член Гарри входит глубже, у Томлинсона от таких ощущений появляются звёздочки перед глазами. После одного особенно глубокого и резкого проникновения Луи не выдерживает и снова кончает, чувствуя легкую боль от повторного оргазма. Гарри ускоряется, приближая свой оргазм, и через пару мгновений кончает вслед за Луи, наполняя презерватив внутри Томлинсона.       Он медленно и аккуратно выходит, отпускает руки Луи, снимает с себя использованный презерватив, завязывает его и кидает куда–то на пол. Томлинсон потирает свободные запястья, разминая их.       – Теперь я могу снять форму? – с усмешкой спрашивает Гарри, наклоняясь, чтоб поцеловать Луи.       – Неа, – хитро отвечает Томлинсон. – Это сделаю я, – Луи медленно подползает к Гарри, стараясь не морщиться от внезапных неприятных ощущений в своей заднице и чувства пустоты.       Стайлс смеётся и позволяет Луи неуклюже начать раздевать его, не мешая, а лишь спокойно (как же, расширившиеся зрачки не обманут Томлинсона) смотря на шатена, следя за его действиями. Томлинсон не упускает момента провести короткими ногтями по прессу Стайлса, заставляя тот напрячься, и провести дорожку поцелуев от пупка до припухших губ. Медленный поцелуй переходит во что-то более страстное, и Луи уже готов простонать от того, что его член не выдержит ещё одного оргазма, но его обещают наказать, и Томлинсон не может не поддаться такому заманчивому предложению. Томлинсон думает, что в следующий раз он не будет всё же выключать телефон и отдавать его Найлу на хранение – ему нравятся последствия. Поток мыслей прерывает очередной поцелуй от Гарри, и Луи не может не ответить ему, обещая себе, что сделает всё, чтоб этот мужчина не оставил его. Хотя бы потому, что это действительно лучший секс в жизни Луи. И может потому, что он влюбляется в этого мужчину всё сильнее.

***

      Луи лениво нежится в объятиях Гарри, который ласково перебирает его волосы. Они чувствуют себя слегка уставшими, но это та самая приятная усталость, которая окутывает тело, как, например, после похода в спортзал. Луи хочет фыркнуть от глупости сравнения. Томлинсон, на самом деле, хочет спросить у Гарри, что этот секс значил для него, но немного боится ответа. Что, если он сам придумал себе сказочную картинку, а на деле Гарри просто воспользовался ситуацией? Луи сомневается, что Стайлс способен на такое – он, как минимум, не спрашивал бы о желаниях Томлинсона. Однако Луи страшно, поэтому он едва слышно вздыхает и чуть напрягается, переставая водить пальцем по татуировкам Гарри.       – Лу? Что случилось? – Стайлс замечает перемену моментально, чувствуя, что молчание становится не уютным, а напряженным. Он приподнимается на локтях, чтоб взглянуть на Луи, который старается спрятать взгляд, но сдается и садится на кровати, смотря прямо на Стайлса.       – Этот секс что-то значил для тебя, или это так… – Луи не может сформулировать конец предложения, вместо этого взмахивая рукой, будто пытаясь объяснить. Гарри хмурится, смотря на него.       – Да, Лу, конечно, значил, ты для меня значишь многое, – осторожно говорит брюнет, боясь спугнуть шатена своими словами. Он ждёт реакции, внимательно наблюдая над тем, как Луи о чем-то раздумывает.       Вместо ответа он обнимает Гарри, устраивая подбородок на его плече и тянется, чтоб поцеловать челюсть Стайлса. Луи расслабляется от слов брюнета, успокаивается и понимает, что зря себя накрутил.       – Я могу называть тебя своим парнем? – спрашивает Луи, на что Гарри со смехом кивает. – Думаю, это было самое странное предложение встречаться, – хихикает Луи, а затем чуть хмурится. – Я голодный.       Гарри смеётся сильнее, целуя шатена в висок, а затем освобождается из объятий и встаёт, ловя непонимающий взгляд Томлинсона.       – Если ты не заметил тогда, я принёс булочки, пойду сделаю чай и принесу, – улыбается Гарри, выходя из комнаты. Он слышит, как Луи бормочет что-то типа «О, Боже, мой парень самый лучший», и улыбка точно не хочет покидать его губы.       Томлинсон думает, что это лучшее утро в его жизни, когда он лежит с тёплым Гарри под боком, ест мягкие сладкие булочки с корицей, запивая их травяным чаем, который заботливо сделал им Стайлс, а в ногах лежит Клиффорд, которого, наконец, пустили в комнату.       Луи решает, что он не зря нарушил тогда режим самоизоляции и наткнулся на полицейских. Луи думает, что Клиффорд – лучший пёс на свете, а Гарри – лучший парень, а Луи? Луи просто лучший нарушитель самоизоляции. ______________________________________________________________       Констебль – ранг должностного лица в полиции. Большой рыжий пёс Клиффорд – серия детских книг (1963—2015) авторства Нормана Бридуэлла. Главный герой — Пёс Клиффорд. Американо-британский мультсериал (2000—2003)       Чисто английские убийства – британский детективный драматический телевизионный сериал об убийствах, совершённых в вымышленном английском графстве Мидсомер. Основан на серии детективных романов из цикла «Старший инспектор Барнаби» («Chief Inspector Barnaby») известного британского драматурга и сценариста Кэролайн Грэм.       Beavertown – популярное британские крафтовое пиво, которое может быть с разными вкусами (карамель, вишня, шоколад и др.).       Стаут – тёмный элевый сорт пива, приготовленный с использованием жжёного солода, получаемого путём прожарки ячменного зерна, с добавлением карамельного солода.       Шортбред (песочное печенье) – это традиционное шотландское печенье, обычно из одной части белого сахара, двух частей сливочного масла и трех частей простой пшеничной муки.