Молчание
29 апреля 2020 г. в 14:24
Гоша кашлял. Тяжелый, раскатистый хрип сотрясал всё его хрупкое тело, горло нещадно саднило, в уголках глаз проступили слёзы. Парень зажал рот рукой, ощущая как на холодные пальцы попали горячие капли крови и слюны, смешанной с фиолетовыми лепестками сирени. В очередной раз. За что ему это?
Гоша ненавидел эту болезнь, уже только за одно её существование можно было ненавидеть этот мир. Вот кто её придумал, зачем? Это же так нелепо — умирать только потому, что кто-то не любит тебя… ладно, может быть, не кто угодно, а некто особенный, но большая ли разница?
Парень сплюнул горькие лепестки сирени, как же его бесила сирень. В уголках губ начали медленно сворачиваться капельки крови, но Гоша не обратил на это внимание, ему было плохо. В последнее время приступы болезни случались с ним всё чаще и больше всего псих боялся, что один из приступов сразит его на приеме у Дока.
Гоша пошарил по тумбочке, там лежали таблетки, облегчающие симптомы болезни, спасибо человечеству, что хоть до этого оно смогло додуматься.
Больше всего Гошу злило то, что в этой болезни не было никакого смысла. Почему? Как? Зачем? Почему, когда всё это прекращается — люди словно по-волшебству приходят в норму, хотя до этого их разрывало на части от заполонивших внутренности цветов. И почему это происходило только с кем-то одним? Слишком несправедливо.
На самой заре человечества появились они — избранные, половинки, дети одной звезды, одна душа, разделенная на два тела — называйте как хотите, смысл от этого не изменится. Судьбой, небесами, природой, Богами, да кем угодно, было предрешено, что встретившись, эти половинки уже не смогут разлучиться, кроме как из-за смерти. Но не все половинки оказались готовыми принять друг друга и древние Боги (по крайней мере так гласит предание) наслали на них карму — прекрасную болезнь, которая заставит того, кто встретил свою половинку и полюбил её, медленно умирать, если он или половинка отвергает его. Проблема была в том, что карма постигала только того, кто любил, но Древние Боги вообще были слишком непонятные существа, хорошо, что их давно забыли, забытые Боги — это мёртвые Боги.
Таблетка начала действовать, тело Гоши пронзила резкая боль — цветы сирени вяли, а её ветки царапали стенки горла. Конечно, это было не совсем настоящее дерево — скорее человек чувствовал, как в нем растут цветы, в действительности такого не было. И цветы тоже не были настоящими, всё это был страшный обман собственного сознания, только он убивал по-настоящему. И кашель с кровью тоже был настоящий, только лепестки сирени — злая иллюзия.
Почувствовав себя лучше, псих открыл окно — снаружи тоже цвела сирень, как же он ненавидит это дерево. Глупая, дурацкая сирень, зачем ты вообще есть? Впрочем, сирень-то тут не при чем, глупый, дурацкий Док, это всё из-за него.
Отрицать очевидное было невозможно, когда умираешь от болезни, поражающей отвергнутых, становится сложно обманывать себя. Эта болезнь не возникает на пустом месте, она не поражает тех, кто лишь слегка влюбился, нет, она была карой за любовь — настоящую, крепкую и безответную. Как будто вселенной было мало того, что уже сама по себе любовь без ответа была хуже пытки?
Иногда Гоша думал, что единственный смысл в этой болезни заключается в том, что она позволяет умереть, а не заставляет жить всю жизнь, понимая, что ты не нужен своей половинке. Но почему цветы? И почему эта болезнь была такой же мучительной, как неразделенная любовь?
Псих закусил губу, кажется, он начинал привыкать к своему положению, хотелось бы знать насколько его хватит. Эта сирень — она преследовала его повсюду, сводила с ума, въедалась, как дым, в кожу и волосы, убивала. Как же это было иронично, чёрт возьми, он ведь и сам любил эти чертовы кусты.
Гоша осел на пол, опираясь спиной об тумбу, было неудобно, но что такое удобство, когда тебе остались считанные дни? Интересно, сколько ему осталось? Таблетки убивали не хуже цветов, только если цветы были в голове, то таблетки — настоящий яд, снимающий галлюцинации, но забирающий жизнь. Да и есть ли какая-то разница, умереть от этих бесплотных цветов или таблеток?
Парень обхватил себя руками, к горлу подступал страх. Как глупо — умереть от любви. Интересно, а Док расстроится, когда узнает? Хотелось бы верить, что хоть одна струнка в его всегда невозмутимой душе дрогнет. Гоша помотал головой, не нужно думать об этом — так он сделает себе хуже, не нужно думать о Доке.
— И во что я вляпался, — горько усмехнулся Гоша, откинув голову назад, устремляя свой взгляд в окно — на улице было темно, лишь свет фонарей отражался в темном оконном стекле. Захотелось выпить, но парень понимал, что сделает только хуже, он уже пробовал пить.
Гоша не двигался, все силы как будто покинули его, они были уничтожены тем же ядом, что травили в нем эти отвратительные ветви сирени. Было бы символично, если бы Док принес ему на могилу ветку свежей сирени. Нет, снова не то, он не должен думать о смерти. Завтра сеанс с Доком, а после них болезнь становится особо сильной.
Вытащив телефон из кармана, Гоша пролистал плейлист, но тут же закрыл его — слушать музыку не хотелось, хотелось уснуть и никогда не просыпаться. Спать тоже не хотелось — в последнее время ему часто снился Док с лепестками сирени, застрявшими у него в волосах, он с лаской смотрел на Гошу в таких снах, так, как никогда бы не посмотрел наяву.
— Господи, как я устал, — пробормотал Гоша.
____
Док с тревогой поглядывал на часы, что-то его самые неспокойный пациент опаздывает, не к добру это. На самом деле Дмитрий вовсе не был таким холодным и безразличным человеком, каким казался, просто он считал, что окружающим незачем знать, что у него на душе, а на душе было много чего тревожного. Последние полгода его преследовало странное чувство, похожее на необъяснимую тоску. Сначала Док решил, что перед ним обычная депрессия, но это оказалось не так. Перерыв с десяток книг, опробовал различные способы поднятия настроения, Док так и не смог избавиться от этого чувства.
Больше всего Дока беспокоили два человека — его жена и его пациент. Ольга стала какой-то слишком уж скрытной и молчаливой, она явно что-то замалчивала, и Дмитрий подозревал, что его супруга встретила человека, который вызывал у неё больший восторг, чем муж. Собственно, в подобных вещах не было ничего удивительного, людям свойственно меняться, влюбляться и разочаровываться. Дмитрий и сам за годы брака уже давно разучился любить жену так, как следует, а потому лишь немного покачал головой и повздыхал. Что ж, если она будет счастлива — то почему нет?
Что же касалось Гоши, то тут всё было слишком сложно и непонятно. В последнее время парень выглядел каким-то чрезмерно усталым и подавленным, он часто кашлял, не сильно, конечно, но это беспокоило Дока, пожалуй, даже сильнее, чем он хотел признавать. Что-то фатальное виделось ему во всём этом, но Дмитрий вовремя одергивал себя.
От беспокойства Дмитрия отвлек шум открывающейся двери — это вошёл Гоша. Парень выглядел ещё более уставшим, чем обычно — под его глазами залегли тени, а кожа побледнела. Гоша-Гоша, до чего же ты себя доводишь?
— Привет, Док, — устало произнес парень, садясь на кушетку.
— Ты в порядке? — с сомнением спросил психотерапевт. Конечно, он видел, что ничего не в порядке, но спорить с психом себе дороже, захочет — сам расскажет.
— Да, в полном, просто не выспался, — отмахнулся Гоша.
— На что жалуемся? — произнес свою фирменную фразу Док.
Гоша пожал плечами, от сильной усталости у него даже не было сил на то, чтобы по-настоящему злиться. Дмитрий нахмурился, ему всё больше и больше не нравилось поведение психа. Док открыл было рот, чтобы спросить что-то, но его стремления прервал острый приступ кашля у Гоши, парень резко прижал к себе руки, цепляясь пальцами за рубашку, сминая её на рёбрах. Этот кашель напугал Дока.
— Господи, Гоша, нельзя же доводить себя до такого состояния! — воскликнул психолог.
— Обычная простуда, ничего страшного, — проворчал псих, вытирая рукавом губы, он боялся, что Док заметит кровь, но ему удалось незаметно опустить руку так, чтобы рукав не было видно.
— Ты хоть лечишься? — с надеждой спросил Дмитрий.
— Лечусь, конечно, я же не маленький.
Георгий нахохлился, отчего стал напоминать драчливого воробья. Больше всего Гоша боялся того, что Док поймет какого рода болезнь терзает его пациента. Вряд ли Дмитрий подумает на себя, в этом не стоит сомневаться, но объяснять Доку… нет уж, лучше сразу умереть.
— Ты уверен, что это просто простуда? — с беспокойством поинтересовался Док.
— Самая обычная простуда. Блин, Док, не беси, — парень недовольно посмотрел на своего психотерапевта.
— Прости, я правда беспокоюсь, на тебе лица нет.
— Спасибо за комплимент, но у меня есть дома зеркало, — съязвил псих, он не хотел обсуждать эту тему.
Док замолчал, вся эта ситуация казалась ему до боли неправильной, а вид бледного, усталого Гоши болезненно трогал его сердце. Дмитрий мысленно одернул себя, только жалости к пациентам ему не хватало, ей-Богу. Только… была бы это просто жалость, но нет. Ладно, он подумает об этом позже.
— Как твои дела на работе? — поинтересовался Док.
— Да никак особо, всё как обычно — бесит тупой начальник.
Дмитрий заволновался, обычно упоминания о работе особенно сильно раздражали психа, но сейчас ему было как будто всё равно. Может быть, это из-за болезни?
— Гоша, у тебя нет температуры?
— С чего бы? — фыркнул псих.
— Ты же болеешь, вдруг у тебя температура поднялась.
— Нет у меня никакой температуры, отвянь!
Док неуверенно кивнул, во-первых, у него не было градусника в кабинете, а во-вторых, Гоша был уже взрослым человеком, способным самостоятельно заботиться о своем здоровье, по крайней мере в теории. Дмитрий мысленно вздохнул — ему правда хотелось помочь, но разве Гоша подпустит?
— Скажи, Док, — неожиданно выпалил псих, — а ты любишь свою жену?
— А? Ну да, конечно. А с чего такие вопросы? — растерялся Док.
— Да так. Просто интересно.
Гоша замолчал, по его виду было понятно, что он не хотел знать ответ на это вопрос, что-то в сердце Дока неприятно кольнуло.
— Знаешь, а всё же ты прав, — вдруг сказал псих, вставая с места. — Мне и правда сегодня не очень хорошо, давай как-нибудь в другой раз?
— Да, конечно, — растерянно произнес Док, смотря на Гошу. Парень развернулся и взгляд Дока случайно упал на его рукав.
— Это кровь? — задал очевидный вопрос Дмитрий, не совсем понимая почему на рубашке его пациента видно свежее пятно крови.
— Порезался, когда шёл к тебе, — ответил псих, быстро закрывая за собой дверь.
Док непонимающе посмотрел вслед пациенту, на душе было тревожно.