suit or shorts

Ли Донхёк просто выпускник, просто главная сучка школы и просто терпеть не может своих одноклассников и школу в целом. Но есть один занимательный фактор, который тянет парня в школу каждый грёбаный день – чёртов Чон Джехён, с его адской физикой и в любимом классическом костюме. И Ли соврёт, если скажет, что не словил фетиш глядя на такого учителя. Хотя он всё ещё ненавидит физику – это факт. Хёк надевает обтягивающие тёмные джинсы, игнорируя школьные стандарты, выделяет глаза тёмной подводкой и блестящим тинтом подчёркивает пухлые губы. Всё ради мимолётного внимания от преподавателя. А ещё в рюкзак летят коротенькие шорты, которые идеально смотрятся на его стройных ножках. Потому что физкультура стоит прямо перед физикой (и какой идиот составил расписание?), и Хёку, возможно, – с вероятностью все сто процентов – совсем не захочется переодеваться после таких изнурений. В голове слишком много пустых надежд, когда он идёт мимо учителя в коридоре. Но ловить лишь на секунду задержавшийся на нём взгляд мистера Чона безумно приятно, а потому Ли лишь торжествующе улыбается и продолжает ежедневную миссию по соблазнению старшего. Только вот в этой миссии есть парочка промашек, на которые Донхёк благополучно забивает, вспоминая только уже собственно на уроке физики. Благо на последнем уроке. Он внимательно следит за каждым движением мистера Чона, за каждым шагом в этих тесно сидящих на накаченных ногах брюках. Тяжко сглатывает каждый раз, когда учитель кидает надменный взгляд в сторону учеников. Нервно проводит вспотевшими ладонями по короткой ткани шорт, когда их взгляды встречаются, и старший с усмешкой присаживается на край рабочего стола: спрашивает какой-то очередной вопрос. Внизу тянет, а в голове пусто. Донхёк лишь выправляет футболку, чтобы прикрыть уж очень явный стояк, а голову опускает на тетради. Он не может дождаться звонка, только вот сегодня что-то ему говорит задержаться, а не убежать первым. Он очень медленно собирается, поставив сумку на колени. Ждёт, когда все уйдут, отнекивается от предложений подождать, а потом встречается с прищуренным взглядом учителя. В мыслях перекати поле. Он роняет голову на парту и вздыхает. В классе кроме них – никого. – Ну и что случилось у самого неугомонного и непослушного ученика? – смеется Чон Джехён, собирая свои вещи. Вероятно, у него это тоже был последний урок. И в голове мелькает отчаянная мысль. А что если… – Ничего необычного, – пожимает Донхёк плечами и смотрит также с прищуром на старшего. Он поднимается с места, как только замечает, что Чон переводит на него взгляд. И совсем не скрывает того, что «случилось». И когда Ли видит немного удивленный взгляд старшего, губы растягиваются в наглой усмешке. – Ясно, – голос становится каким-то отстранённым, но уже через секунду мистер Чон вновь усмехается. – И что стало причиной? Явно не обсуждение инфракрасного и ультрафиолетового излучения, – кивает он на доску, и вновь смотрит на младшего. Всё с той же усмешкой, всё также игриво, но властно. И кровь приливает лишь сильнее. Донхёк усаживается на парту, разводит ноги и смотрит немного туманно, но всё ещё самоуверенно. – Знаете, я бы не зарекался про обсуждение, – в горле пересыхает, но он смотрит на идеально сложенное тело учителя в этом идеально сидящем костюме, смотрит на галстук, за который хочется притянуть, на ремень, который хочется расстегнуть. – Ведь иногда важно не то, о чём дискуссия, а то, кто в ней участвует, – их взгляды встречаются, и Хёк решается на самый отчаянный шаг. – К примеру, Вы. – Неужели? – Джехён насмешливо выгибает бровь, но взгляда не отводит. – Именно. – Тогда я думаю, твоя проблема не исчезнет просто так, – усмехается, облокачиваясь на парту. – Или ты хочешь справиться с ней прямо здесь? – А можно? – Донхек не хочет проигрывать эту битву. Он не отводит взгляд и на разведенные руки учителя, лишь вздыхает и, запрокинув голову, опускает руку на бугорок в спортивных шортах. – Мне закрыть дверь? – слышит он игривый тон в этом грубоватом голосе. – Было бы не плохо. – Не боишься? – Хек вновь смотрит на учителя и в то же время проводит по возбужденному органу сквозь ткань. Эта игра начинает раздражать и хочется очень дерзко и нервно послать этого дебильного препода нахуй. Но еще больше хочется как раз таки самому оказаться на его хуе. Они переглядываются, словно борются, и Ли все-таки не выдерживает. – Я хочу, чтобы Вы поимели меня прямо здесь. Думаете, страх тут уместен? – эти слова кажутся такими нереальными и срываются слишком резко, но Донхек не жалеет. Он видит, как учитель медленно направляется к выходу из кабинета, а по телу Хека бегут мурашки. Он немного сжимает член в своих руках и закрывает глаза с громким вздохом на губах, хочется поскорее разрядки и сбежать от этого позора, но... Он слышит щелчок закрываемой двери, но не открывает глаза до тех пор, пока чужая рука не касается его оголенной кожи. И вот тот самый предмет его воздыханий проводит своими холодными руками по бедрам Донхека, смотрит с усмешкой, а потом хватает под колени и притягивает к себе ближе, на самый край парты. Воздух из легких вышибает к чертям. – Если так хочешь, чтобы я тебя поимел, просто попроси. А Донхек смотрит на такие желанные губы, и опять не выдерживает. Их поцелуй очень дерзкий и торопливый, а еще Ли чувствует как грубые и холодные руки пробираются под шорты и сжимают бедра. Он стонет прямо в чужие губы, и ловит его ухмылку. Но поцелуй не продолжается, а руки просто застывают на месте. – Ты хочешь, чтобы я продолжил? Хек несколько раз кивает, и сам жмется к учителю, положив свободную руку на широкие плечи, только... – Тогда попроси, – шепчет на ухо, почти касаясь губами мочки. – Как следует, попроси. Он отстраняется, и, кажется, прямо сейчас уберет руки, потому Донхека охватывает паника. Потерять, так ничего и не получив? – Пожалуйста, мистер Чон, – полустонет он, скрещивая ноги за его спиной. – Прошу Вас, возьмите меня прямо здесь и сейчас. Выходит сухо и наигранно, и учителю это явно не нравится. Он убирает одну руку из шорт, и останавливает размеренные движения руки Донхека, ухватив того за запястье. – Я сказал: как следует, – и по телу вновь мурашки от такого властного тона. Донхек смотрит с вызовом, зарывается второй рукой в волосы старшего, притягивает к себе и шепчет прямо в губы. – Вы чокнутый, мистер Чон, но я пиздецки хочу Вас… хочу, чтобы Вы поимели меня прямо здесь, на этом столе, заставляя стонать ваше имя в голос. И Джехен ухмыляется, а затем сам целует младшего, сразу же раздвигая губы языком, делая поцелуй мокрым и страстным. А Донхек посасывает его язык, и второй освободившейся рукой, проводит по бугорку в чужих штанах, а затем цепляется за ремень, ловко расстегивая его одной рукой. Джехену это нравится. Ему нравится, что Донхек такой дерзкий, что сам проявляет инициативу, что действительно хочет быть выебанным в этом кабинете и именно им - учителем физики. И только один бог знает о том, как давно этот самый учитель хотел этого блядского Ли Донхека в его блядских шортиках. Возбуждение тянет невыносимо, и Донхёк просто хочет, чтобы его взяли прямо здесь и сейчас. Но даже в таком состоянии он не может без игривости. Отталкивает от себя Джехёна, смотрит томным взглядом и зажимает между изящных пальчиков чёрный галстук. А старший сжимает чужие бедра, и рычит, вновь прижимаясь к ученику. Он кусает тонкую кожу шеи, и постепенно ведет руками выше, намеренно задирая футболку и задевая соски. Хёк неожиданно дергается и выдыхает так томно, что у мистера Чона дергается в штанах. Он глазами пожирает раскрасневшегося мальчишку, и вновь проводит по соскам, сперва совсем невесомо, а потом чуть давит и сжимает между пальцев. А Донхёк сразу начинает извиваться змейкой, а когда чувствует влажный язык на одном из сосков, голову кружит, и он стонет в голос, прогибаясь в спине. – Значит, у нашего мальчика чувствительные сосочки? – усмехается старший и дует на влажный, затвердевший сосок, одновременно с этим вновь сжимая бедра в руках. И Ли уже готов кончить лишь от этих действий. Слюна стекает по подбородку и Донхёк, кажется, совсем не соображает, что происходит вокруг. Перед ним существует лишь мистер Чон в его блядском костюме, к которому он тянется, чтобы сбросить к чёрту этот пиджак, развязать грёбаный галстук и расстегнуть наконец пуговицы на белоснежной рубашке. Когда руки касаются обнажённой накаченной груди, внутри что-то ломается. Он отрывает старшего от такого увлекательного занятия, как игра с его сосками и исследование худого тела, притягивает к себе за волосы и грубо целует, опускаясь на локти. Его половинки ровно упираются в вставшее достоинство старшего, и Ли делает несколько размеренных покачиваний, имитируя фрикции. Парта под ними скрипит, а Джехён кусает губу до крови. – Что? Так не терпится быть выебанным? – рычит он на ухо, и уже сам имитирует, толкаясь грубо и резко, выбивая воздух из легких. Донхёк вновь срывается на стон, запрокидывая голову. – Д-да, – стонет он, с дрожью в голосе, когда толчок повторяется. Ученик тяжело дышит, и чуть ли не захлёбывается в собственной слюне, но всё же выдавливает из себя: – По… ах… п-пожалуйста! Джехёну этого достаточно. С ухмылкой он одной рукой стягивает с младшего шорты вместе с бельём, а вторую приказывает облизать, как следует, ведь придётся без смазки. Но Донхёка даже не беспокоят эти слова. Он послушно вылизывает каждый пальчик, параллельно постанывая от прикосновений мистера Чона. Как только он заканчивает, старший отрывает руки и приставляет пальцы к заветной дырочке. Вводит один, и понимает, что слишком уж тот легко входит, как и второй следом, и в голове играет не однозначная картина. – Так наш мальчик ещё и любитель побаловаться самостоятельно? – а Донхёк лишь способен на кивок, чувствуя размеренные движения. – Расскажешь мне, как ты это делаешь? – шепчет так интимно, что Ли выгибается в спине и стонет приглушенно. – Я жду, – пальцы выходят из Хёка, и он разочарованно мычит, поднимая взгляд на старшего, который выглядит сейчас таким диким в этой расстёгнутой рубашке и с растрепанными волосами. – Я… я обычно использую дилдо, – младшему кажется, что большее он из себя выдавить не сможет, но всё же добавляет: – И, закрывая глаза, представляю, что это Вы имеете меня… Джехён удовлетворённо кивает, и вводит в ученика уже три пальца, почти сразу ускоряя темп. – Может, тогда мне следует просто поиметь тебя пальцами? – мистер Чон ухмыляется своим фирменным оскалом и ждёт ответа, который следует с разочарованием почти немедленно: – Нет, – тянет Донхёк, поднимаясь на локтях, и заглядывая прямо в глаза. – Дилдо или пальцы ни за что не смогут заполнить меня так, как Вы. И он правда не знает, откуда у него взялись неожиданно силы, но Ли цепляется за плечи старшего, толкается на встречу пальцам, и, притягивая за волосы к себе, вновь мокро и жадно целует. Джехён уже трахает младшего четырьмя пальцами, кусает шею и, когда понимает, что мальчик готов, резко подхватывает его и переворачивает на живот, утыкая лицом в парту. Удивительно, но Донхёку нравится такая грубость. Нравится, как его вставший член прижимается к парте. Нравится, когда его берут грубо и сразу наращивают темп, чуть ли не до безумного. Парта под ними тяжело скрипит в такт движениям, но это словно услада для ушей, которая смешивается со стонами и гортанными рыками. Джехён одной рукой до синяков сжимает талию младшего, а второй зарывается в волосы, периодически оттягивая, поднимая его голову. А Донхёк не знает, куда девать руки, и просто впивается ногтями в деревянную поверхность. Через некоторое время, мистер Чон вновь переворачивает младшего, закидывая его ногу на плечо, и входит уже совсем под другим углом. Для Хёка это что-то новенькое, но не совсем удобное. Хотя плевать на удобство, когда в тебя так дико вбиваются, полностью заполняя и доводя до блаженства. Он уже тянется к члену, чтобы помочь себе, но его резко останавливают, перехватив за запястье, а затем снимают ногу с плеча и усаживают в изначальное положение. Они целуются, сталкиваясь зубами, потому что в процессе это очень сложно. Рука старшего накрывает член Хёка, и тут же синхронизируется с общим диким темпом. И младшему много не надо. Он кончает им на животы уже через пару секунд, сжимая в себе старшего. А тот продолжает вбиваться в отчаянно хватающегося за его плечи Донхёка. Сжимает пухлые бедра в своих руках и кончает глубоко внутрь, полностью заполняя собой младшего. Казалось бы, что ещё нужно для счастья озабоченному подростку? Только того, чтобы это оказалось реальностью. *** Донхек просыпается в холодном поту и с тяжелым дыханием. На часах 6 утра, в голове осадок ото сна, а под одеялом каменный стояк. И все бы ничего, но он опять насмотрелся порнушки с учителем и учеником перед сном, вот и ловит свои мокрые сны. 17 лет - ужасный возраст. Потому что пустые надежды окружают. Мимолетные взгляды, которые на самом деле ничего не значат, лишь подпитывают интерес, а голова так и кружится от желания. Ли добирается до ванной и позволяет себе еще расслабиться перед уроками. Берет с собой заветную игрушку и прокручивает классический сценарий из сна еще раз в голове, касаясь себя там же, где Чон Джехен касался его. Он шепчет его имя и ломит неимоверный кайф, когда вводит в себя дилдо - хотя уверен, что у учителя больше. Только все равно Ли знает, что это ничего не значит. Сегодня нет физики, но есть возможность пересечься с мистером Чоном в коридоре. И кто знает, может сегодня он задержит свой взгляд на Донхеке дольше обычного, может сегодня он прищурится с интересом или даже тяжело сглотнет. Потому он вновь достает свои лучшие джинсы и почти прозрачную рубашку. Вновь подводит глаза и удовлетворенно кивает своему отражению. Может быть, сегодня? Пустые надежды всегда питают сердца подростков. И Донхеку вовсе не хочется это прекращать.