«Катя! Катя!»
Её очередное видение всё ещё небольшими остатками витало в её сознании, как она вдруг резко почуяла сильную боль в грудной клетке. Распахнув глаза она резко приподнялась и начала невнятно что-то говорить, и в этот момент руки Капкова нежно приобняли еë. — Всё хорошо, я здесь, — он говорил достаточно тихо, но Катя всë прекрасно слышала даже в этой старой гремящей скорой. — Семëн, Семëн, я… Я видела… Он жив… Я… Она не понимала, что говорит. Слова, подобно еë мыслям, сбивались в кучу и неслись беспрерывным потоком. — Всё хорошо, ты то, во что веришь, — произнëс Семëн. Эта фраза прозвучала в еë голове несколько раз. Будто бы она нашла великую истину. Семён аккуратно и успокаивающе прижался губами ко лбу Кати и та сразу начала обмякать. Дальше они ехали до самой больницы в тишине.***
— Пулю извлекли. Она не задела жизненно важных органов и достаточно скоро мы уже сможем выписать её, — сказал врач, стоящий перед дверью в палату, в которую положили девушку. Капков облегчённо выдохнул. — Вы, наверное, хотите задать ей несколько вопросов? Думаю, Вам стоит придти немного позже, потому что… — То, что я следователь, не значит, что также я не могу быть и её парнем, — не дав договорить врачу, раздражённо перебил его Капков, — или Вы не разрешите мне навестить свою девушку? Седовласый мужчина с лёгким недоверием посмотрел на Семёна, но после всё же одобрительно кивнул, будто признав небольшое поражение. — Я должен присутствовать рядом, пока Екатерина находится в бессознательном состоянии, надеюсь, Вы это понимаете, я не могу быть в Вас полностью уверен, — врач приподнял очки, будто бы для того, чтобы убедить Семëна в том, что он всë же ему не доверяет. Пройдя в палату первым, врач встал около пациентки и взглянул на неë. Капков прошёл следом за мужчиной и сразу же сел на небольшой стул, стоящий рядом с кушеткой, на которой лежала Катя. Глаза девушки всё ещё были закрыты, а сознание окутано лёгкой пеленой наркоза. Его первой мыслью было то, что она выглядела вовсе не так, как в тот раз, когда он нашёл её в том старом доме. Выражение её лица стало каким-то более… Умиротворённым? Мужчина аккуратно коснулся руки девушки. — Кать, ты молодец, ты смогла, я верил в тебя с самого начала, — тихо начал шептать Семён, склонившись над телом спящей. Девушка немного приоткрыла глаза. Пелена наркоза начала спадать с неё уже в момент, когда мужчина лишь слегка прикоснулся к её руке, при этом отдаваясь по её телу, словно небольшими электрическими импульсами. Может быть это судьба? Может они как-то связаны? — Спасибо, — тихий шёпот сорвался с губ Кати, заставив Семёна перевести взгляд с её руки на глаза. Он улыбнулся и именно в этот момент девушка поняла, что стала тем самым движущим механизмом в системе утешения внутренних демонов Капкова. В её голове снова всплыла её старая мысль: «чтобы полюбить такую чокнутую, как я, нужно самому быть без башни»*. Это воспоминание выбило из неё ответную, искреннюю улыбку. — Можете, пожалуйста, оставить нас ненадолго? — переводя взгляд на врача, спросил Семён. Врач вновь поправил очки в аккуратной оправе, оценочно посмотрев сначала на девушку, а потом и на мужчину. — Пациентка пришла в сознание и на состояние, как я вижу, не жалуется, так что Вы можете побыть с ней, но недолго. Капков одобрительно махнул головой, после чего врач, не раздумывая, удалился. — Что ты им сказал? Почему тебя впустили ко мне? — тихо начала интересоваться Катя, слабым движением перевернув руку так, что бы их ладони соприкасались. — Я сказал им, что я твой парень, — ответил он с долей какой-то недосказанности. Катя не была уверена в этой фразе в целом. Что она значила? Просто ложь, чтобы побыть с ней или же это было утверждение без ответа обоих. Капков был сложен в выражении своих эмоций. Он умел скрывать их, отлично прятал в сложных ситуациях, профессионально заметал следы, если где-то оговаривался или сбалтывал лишнего. Наверное, поэтому он и вызывал это странное чувство у девушки. Чувство чего-то родственного, близкого, похожего на неё. — Поцелуй меня, — вдруг прошептала Катя, глядя в глаза Капкову. Семён легко улыбнулся, сам не понимая, от неудомения или от чего-то ещё. Мужчина не понимал уже слишком многого. Он хотел знать всё об этой девушке и, может, даже больше. Капков немного помедлил, ожидая последующей реакции, ответа, отговорки. Но их не было. Она лежала как кукла, не шевелясь, в ожидании его дальнейших действий. Её голубые глаза смотрели прямо в душу. — Хорошо, — также тихо, будто для себя, произнёс мужчина. Он приподнялся со стула и свободной рукой аккуратно убрал в сторону упавшие на её лоб светлые пряди, а после аккуратно прикоснулся к нему губами. С уст Кати сорвался неудовлетворённый вздох. — Прости, не сейчас, — сказал Семён, приподнявшись. Катя плавным движением положила свободную руку ему на тыльную сторону шеи, а после потянула его обратно на себя, почти невесомо коснувшись своими губами до щеки. — Я подожду, — напоследок выдохнула она ему на ухо, отпуская.***
Катя сидела на кушетке и свесив с неё ноги болтала ими, думая о чём-то своём. Она находилась в больнице уже несколько дней, но её всё ещё не выписывали, назначая всё новые и новые перевязки, таблетки и даже капельницы… Всë это разбавляли только довольно частые приходы Капкова. Каждый раз его появление заканчивалось лёгким поцелуем в лоб или даже в щëку. Еë выпустили из здания лишь один раз — на похороны Ларисы. Она никогда не могла предположить, что похоронит своего последнего близкого, такого родного человека настолько рано. Смотря в гроб, ей казалось, что она хоронит себя. Они всë ещë были как две капли воды похожи. Катя помнила, что в этот день шëл сильный дождь, а рядом был только он. Семëн. Их с Ларисой жизни больше не для кого не имели значения. Они были словно призраками среди живых. Может, именно поэтому умершие и приходили к Кате, чувствуя, что она сама находится на грани между мирами. Катя нервно сглотнула, понимая, что начала уходить слишком глубоко в свои мысли.***
Знакомый подъезд, знакомая лестница без перил. Катя оглядывалась, идя за Капковым к двери его квартиры. За время проведённое в больнице она снова поняла, что жизнь вне больничной палаты намного лучше. Белые стены угнетают, вид капельниц заставляет думать о, будто бы, неспособности жить без них. А его — души умерших, от которых нельзя избавиться, выпив немного крепкого алкоголя, потому что это больница. Потому что там нельзя. Катя покорчилась от этих воспоминаний, но быстро вышла из своих мыслей, чуть не врезавшись в спину Семёна, который остановился у нужной им двери. Долгожданный щелчок и мужчина открыл дверь, движением пропуская девушку вперёд. — Оставляй куртку здесь и иди на кухню, — сказал он, входя квартиру, снова щёлкая замком. Катя молча выполнила просьбу, повесив свою зашитую лично Капковым куртку на крючок, а после прошла на кухню и уселась на довольно знакомый стул. Не так давно она уже была здесь. Место ей казалось до боли знакомым, хотя находилась она здесь лишь один раз и совсем недолго. Старая советская люстра, покрытая пылью, освещала помещение. Катя увлечённо рассматривала её, пока девушку не привлёк силуэт Семёна, выходящего из спальни с какими-то вещами в руках. — Возьми это, думаю сойдёт и переночевать ты в этом вполне сможешь — сказал мужчина, протягивая девушке свою старую домашнюю одежду, — а я пока что поставлю чайник. Девушка, не отвечая, взяла в руки, теперь уже, её одежду, и удалилась в комнату, из которой только что вышел Капков. Быстрым движением она стянули с себя уличную одежду и начала надевать «новую», только что выданную Семëном, даже не позаботившись о закрытии двери. Краем глаза мужчина заметил, что его старая, потрёпанная временем, поблекшая футболка в полоску и сползающие спортивки, которые она часто поправляла выглядели довольно притягательно. Он сглотнул и перевёл глаза на небольшой пар, исходящий от чайника. Выйдя из комнаты Катя влилась взглядом в Семëна и сразу же начала его рассматривать. Зачем? Она не знала, еë голова всë ещë была покрыта той самой занавесой усталости и непонимания. Даже призраки не тревожили еë в таком состоянии. — Тебе нужно отдохнуть, — выдохнул Капков, увеличивая под чайником силу огня, — займи мою комнату, я посплю в другой. Девушка удивлëнно приподняла бровь, будто чувствуя себя оскорблëнной. — Тебе тоже очень нужно отдохнуть, — вдруг сказала Катя, смотря Семёну прямо в глаза, — а я не хочу спать одна, устала быть в одиночестве, — она сделала паузу, — так же как и ты. Мужчина тяжело вздохнул, а после отключил огонь под чайником, даже не дожидаясь, пока он закипит. — Пошли.***
Они лежали друг на против друга. На этом маленьком диванчике, который Капков разложил. Они смотрели друг на друга, будто пытаясь найти что-то или кого-то, сами не до конца понимая, нашли ли. Тëмные стены давили, будто осуждая. Но за что? Да кто бы рассказал. — Скажи, ты меня любишь? — вдруг прошептал Семён, глядя в бездонно-голубые глаза Кати. — Конечно, разве это не понятно? — незамедлительно тихо ответила ему Катя, аккуратно касаясь ладонью его щеки с небольшой щетиной. Капков лишь продолжал смотреть. Он протянул свою руку и слабо дотронулся подушечкой большого пальца до её нижней губы. — Не хочешь спросить у меня тоже самое? — ощущая странный груз недосказанности, вдруг сказал Семён. Катя лишь с улыбкой вздохнула, зная, что её спросят об этом. — Ты никогда не подпустил бы близко к себе человека, которого ты не любишь, которым ты не дорожишь. Особенно такую, как я, — на последнем слове девушка сделала особый акцент, понимая, как сложно ему далось это решение. Именно в этот момент Семён понял, что они дошли до точки невозврата. Это была точка в их истории. Но она означала не конец, а только самое начало. Он подался вперёд, впиваясь в губы Кати нежным поцелуем и сразу же получает ответ. Такие мягкие, такие манящие. Капков ощущал, как в его теле разжигается пламя чего-то забытого, давно утерянного во времени. Они сплелись руками, ногами, языками, будто чувствуя тело второго как своё. Семëн разрывает поцелуй лишь когда понимает, что воздух начинает заканчиваться. — Мне кажется, выспаться мы сможем чуть позже, — произнёс Семён, глубоко вдыхая воздух. Катя облизнулась. Сейчас она думала только о нём. Она правда любила Капкова и сейчас больше всего желала только его. Полностью. Она любила его всем сердцем. Он был единственным в её жизни человеком, который поверил в неё. Единственным живым человеком, который поверил в неё. — Определённо, — подытожила Катя, ответом впиваясь поцелуем в губы Семёна.