Chimera

      Сидеть за пустым столом, когда вот-вот должны были появиться почтенные гости — позорно. Кимура обтирает вспотевший лоб и шею, нервно стучит пальцами по столешнице.       — Леди Валкер еще не прибыла? — спрашивает он у секретаря.       — Нет, Кимура-сама, — отвечает девушка. — Ужин вот-вот будет готов, заминка на кухне уже решена, — добавляет, опережая следующий вопрос.       — Гайдзины никогда не славятся пунктуальностью, — тихо бормочет себе под нос якудза. — Я выйду покурить, когда леди Валкер приедет, сообщи мне, — и тяжело ковыляет в сторону лифта.       Секретарша кланяется ему в спину.       Кимура попутно пытается дозвониться до Беккета, но тот не отвечает.       Сказать, что он взбешен — ничего не сказать. В конце концов, сделка, это не только деньги, но влияние, престиж, репутация, которая работает на или против тебя. Всегда. А если тебя ни во что не ставят те, с кем ты непосредственно собираешься работать, то, значит, ты этого самого уважения не стоишь.       Не так ли?       Лифт пискнул и распахнул двери в холл, курить хотелось нестерпимо, поэтому Кимура прибавляет шаг, несмотря на то, что такая скорость при его комплекции наверняка аукнется ему приступом одышки.       Плевать.       Он достает из кармана пиджака тиковый портсигар, берет ближайшую сигарету и с удовольствием прикуривает от индукционной зажигалки, подаренной Беккетом на первый год их сотрудничества. Нелепо и непрофессионально это было, откровенно говоря, но красоту гравировки на анодированном титане и качество сборки Кимура все-таки оценил. И с тех пор всегда носил вещицу с собой, отказавшись от брендовых бензиновых зажигалок и даже спичек.       «Ну, и где ты там шляешься, глупый мальчишка?» — он выдыхает дым через ноздри. — «Я поставил у твоих дверей охрану, а, как оказалось, ты уже успел сбежать, » — глубокая, долгая затяжка. — «Никогда с тобой без проблем не обойтись, еще и циркачи эти…»       За ворот рубашки падает снежинка, затем еще одна. Снег, привычный для префектуры, кружится в воздухе и тает, только коснувшись земли или человеческого тела. Кимура, повинуясь внезапному порыву, выставляет ладонь за козырек, хотя ветер и так приносит ему узорчатые снежинки.       Японец разглядывает крохотные капельки воды на своих пальцах, думая в охватившей его меланхолии, что снег шел здесь за долго до его рождения, и будет идти после смерти, отмеряя сезон за сезоном, год за годом. Не ведая ни радости, ни скорби, выполняя возложенную на него небесами задачу.       Аж завидно становится.       Выдох.       Беккет хочет одолеть смерть. Бросить ей вызов и победить, словно болезнь. Валкеры желают бессмертия. Бытует наивное мнение, что они хотят власти и денег, места на вершине, ближе к солнцу и звездам. Но нет. А методы, которыми они будут добиваться, далеки от морали и принципов. Кимура не верит, что Беккет об этом не знает.       На ум приходит картина, произошедшая в этой самой гостинице.       — Но они же люди, такие же как вы или я!       Он бьет его наотмашь, не столько больно, сколько громко, страшно.       Уолтер хватается за щеку, смотрит с недоумением — так смотрят на хозяина собаки, не понимающие, почему их ругают за грязные следы лап на белом ковре.       — Люди разные, люди неравны. Не все люди добрые.       — Но и не все — злые, — он смотрит упрямо, без страха. — У всех есть мечты, надежды и желания, разве это плохо?       Кимура заносит руку для второго удара, уже сильнее. Будь сопляк хоть трижды гением, ума для понимания очевидных вещей ему явно не хватало. А если так, то Уолтер просто не выживет в этом мире, он сомнет его, да проглотит, не жуя.       — Мистер К и м у р а, — мышиного цвета макушка появляется в щели седзе, — а что вы делаете с нашим д о р о г и м коллегой? — Мариану Валкеру приходится наклониться, чтобы пройти в проем.       Кимура с трудом выдерживает его взгляд. Длиннохвостые сороки шептали ему, что Мариан, как и его многочисленные родственники, не был Валкером по крови, но присоединился к семейству, получив приглашение от главы одной из родовых ветвей. И что он принес в жертву, помимо старого имени и прошлого, Кимура знать не хочет.       — Мистер Беккет, — он улыбается Уолтеру мягко, словно младшему брату. — Все хорошо? — резиновая улыбка тянется шире, когда он замечает алое пятно на щеке Беккета.       Кимура сжимает зубы, сам того не осознавая.       — Да, конечно! — Уолтер улыбается широко и искренне, — Видите ли, я стал добычей Culex pipiens, но не заметил этого, а господин Кимура любезно решил помочь мне, но… — Уолтер говорит так спокойно и уверенно, что чушь из его уст начинает становиться не такой уж и чушью. — Немножечко не рассчитал, — и разводит руками.       Улыбка Валкера дрогнула, как кардиограмма у аритмика, а на лице отразился сложный мыслительный процесс.       — Ку… комар, я так понимаю?       — Да-да, самка представителей вида комаров обыкновенных, вы абсолютно правы, — Уолтер говорит так, как говорят воспитатели в детском саду, когда подопечный правильно собрал трехцветную пирамидку.       — Вот как, — пауза, — что ж, тогда вам, думаю, стоит покинуть сад, чтобы и дальше не стать жертвой, — короткий острый взгляд в сторону японца, — комаров, — и уводит Беккета в зал, где его ждет одна из глав семейства и, по совместительству, непосредственный патрон ученого.       Леди Сайн.       И, несмотря на то, что Мариан и многие важные детали после встречи с бриллиантовой вдовой из головы Уолтера просто вылетели, а сам он мог думать только о работе и разработках, которыми с ним любезно поделились, Кимура этот день запомнил.       Почему? Черт его знает.       Не все люди плохие.       Он докуривает сигарету до фильтра и сминает бычок о крышку блестящей урны.       — К-кимура-сама! — к нему бежит секретарша, и судя по ее лицу, случилось что-то куда более серьезное, чем переполох на кухне. — Кимура-сама, мистер Беккет!..

***

      — О, Лави, я так рад, что ты нашлась! Прости меня, пожалуйста, прости своего безответственного соседа, — Уолтер, наконец, отнимает голубку от груди и коротко утирает слезы с щек. — Последнее время я совсем забросил тебя, да? — нет зрелища хуже, чем виноватый Уолтер.       Потому что вины его ни в чем, как правило, нет.       — Курлы! [Это совсем не так!] — Лави щиплет его за подбородок, чтобы не говорил таких глупостей.       — Да-да, ты абсолютно права…       Механические, ритмичные щелчки.       — О мой милосердный Боже, — Мариан глядит на циферблат своих карманных выполненных под старину часов. — Через пятнадцать минут начнется собрание, а мы… — он широко обводит руками окружающее пространство. — Весьма далеко от нужного места.       — Матушка не обрадуется твоему опозданию, милый братец, — Роад крутится на пятках, демонстрируя свое намерение уйти.       — Нашему опозданию, — он хватает ее за локоть и разворачивает к себе, — милая сестрица. Тебе, в конце концов, пора вникать в дела нашей почтенной семьи, — они в упор смотрят друг другу в глаза, и Уолтеру кажется, что между ними разве что искры не трещат.       — Извини, я не одета для званного ужина, — Роад приподнимает верхнюю губу, демонстрируя белые, мелкие зубы.       Беккет решает, что пялиться на семейные конфликты, мягко говоря, невежливо, и решает тихо удалиться по направлению к залу для гостей. Если он не заблудится, то у него даже останется пара минут для того, чтобы перевести дыхание.       Посадив Лави на макушку, Уолтер приступает к исполнению своего плана, стараясь уйти с крыши гордо, на двух ногах, а не ползком, стуча зубами. Вдруг его взгляд цепляется за стайку вспорхнувших птиц.       Это можно было посчитать чем-то обычным, если бы птицы не взлетели почти синхронно, с точек, которые просто так с их местоположения не увидеть. Судя по тому, как резко оборвался на середине фразы Мариан, заметил эту странность не один Беккет.       — Что- — Уолтер оборачивается к Валкеру, собираясь спросить, в чем дело, но наталкивается на суженные от злости зрачки и пистолет в его руках.       «Глок 19, ха?.. »       — Ложись! — рявкнул мужчина, оттолкнув сестру в сторону.       Уолтер сгибается пополам, закрыв руками испуганную Лави, почувствовав, как мимо плеча просвистело что-то. Старший Валкер вскрикивает и ругается сквозь зубы, Уолтер понимает, что он принял удар на себя.       — Роад, бегите в сторону гостиницы, пока кольцо не сомкнулось, живо! — Мариан выдергивает дротик с транквилизатором и бросается вперед, там, где теперь очевидно шевелились живые тени.       «Шпионы!» — с ужасом осознает Беккет.       А шпионов за ним отправляют в двух случаях:

Найти и захватить или Найти и уничтожить.

      — Брось, они глушат все в радиусе двухсот метров, просто беги! —  шипит Мариан, заметив, что сестра нажала на камень в заколке, чтобы отправить сигнал о помощи.       — Да я поняла уже! — Роад хватает Беккета за шиворот, тянет за собой.       Лави из рук Уолтера смотрит на хозяина растеряно и испуганно.       Не нужно быть гением, чтобы понимать, сколько у них шансов на спасение.       — Улетай, Лави, — он подбрасывает голубку настолько высоко, насколько хватает сил, — лети, все будет хорошо! — он ей лжет, лжет без стеснения.       — Потом попрощаешься, господи, мы света не увидим, если нас поймают, — Роад с поразительным проворством отбивает дротик, направленный в лицо Беккета, нефритовой флейтой. — Шевелись, мы еще не проиграли! — они бегут по обледенелым конькам, забыв о страхе перед высотой, подгоняемые раскатистыми пистолетными выстрелами.       Хлопают крыльями райские птицы, скрыв на драгоценные секунды беглецов от взоров снайперов.       Стихли выстрелы, но последовавший за обманчивой тишиной крик, высокий, страшный, заставил внутренности Беккета похолодеть.       — Не оборачивайся, не думай, просто иди, — неизвестно, повторяла ли это Роад для себя или для них двоих.       Но Уолтер внимает ее словам и крепче сжимает ее холодную ладонь.       А затем Роад срывается, поскользнувшись на тонкой ледяной глазури. Звякнула о черепицу нефритовая флейта.       Уолтер не успевает за сделавшим сальто пространством, а когда зрение все-таки фокусируется, перед глазами встает испуганное лицо девушки, зависшей над пустотой.       — Не отпускай, — шепчет она, едва размыкая губы.       — Ни за что, — Уолтер обхватывает ее запястья второй рукой и всем весом заваливается назад. Срабатывает, и Роад, проглотив панику, помогает подняться уже ему.       Нет времени на передышку.       Снова выстрелы, похоже, запасной магазин у Мариана все-таки был, и сам он еще в силах бороться.       Беккет искренне надеется, что старший Валкер переживет эту стычку, и такие же мысли, похоже, были в голове у Роад.       От нового дротика, который ученый замечает каким-то чудом, Роад защититься было нечем.       — Что ты… — она смотрит на руку, которую ученый выставил на чистых инстинктах.       И красный хвостик дротика, впившегося ему в предплечье.       — Ни, — почему его сознание мутится так быстро? — Просто беги, он-ни за мной, — возможно потому, что он сдался ровно в тот момент, когда понял, что кто-то из них сейчас упадет на алую черепицу. — Прости, — он кожей ощущает тяжелые шаги, но нет уже ни страха, ни сил бежать.       Он так устал.       Роад над ним крепко сжимает худые пальцы ученого и не уходит. Глотает слезы и улыбается на удивление светло, прямо как мама в тот день…       — По…       — Все хорошо, — под лопаткой у нее такое же красное пятно. — У нас с вами ведь один общий номер, мистер Беккет, — она чувствует, как мир начинает кружиться и наваливаться на нее душным одеялом. — А значит мы должны быть… вместе.       Ночной Хоккайдо вновь накрывает прохладная тишина.

***

      Светофоры решительно показывают красный. Но она не торопится — выпивает бокал игристого и закусывает клубникой в белом шоколаде, расписывая попутно планы на следующую неделю. Выступления, расходы, встречи. Что-то разойдется на ступени ниже и откорректируется, дополнится в соответствии с ситуацией, что-то останется неизменным.       Огни ночного Хоккайдо путаются в бриллиантах ее колье, бьются там, словно птицы, пока за окном снуют серые и забывшиеся в себе японцы.       Им не хватает ярких эмоций. Ощущения восторга и радости, что течет по венам и возвращает стремление жить, а не существовать, вставая по будильнику на работу и возвращаясь заполночь. Им не хватает представления, роскошных и щекочущих нервы номеров, плясок с огнем, грозного рыка благородных зверей.       Личный смартфон разрывается истеричным звонком, заглушая собой ровный гул мотора лимузина.       Шофер удивленно переглядывается с госпожой в зеркало, и женщина, взяв устройство в руки, принимает вызов.       — Говори, — влажное чавканье и тяжелое дыхание.       — H. T. U. V., — убийственное спокойствие, скрывающее за собой рокочущую ярость. — Нас засекли.       — Какой отдел? — она ожидала такой исход, хоть и был одним из самых неблагоприятных.       — Американский, силы безопасности, форма и акцент точно американские, плюс форма отличается от группы основного отдела.       Она позволяет себе глоток игристого.       Марси Капелл, значит. Маленькая наглая плебейка, своей эффективностью быстро пробившаяся от агента F.B.I. до руководителя отрядом особого назначения в силах государственной безопасности. Смелая лошадка, жаль пошла против ферзя.       — Кимура в курсе?       — Да, охрана уже побежала докладывать, — мрачно. — После второй дозы меня все-таки вырубили, но хоть нашуметь успел, — пауза. — Они забрали Беккета. И Роад тоже.       — Понятно, — холодный блеск зеленых глаз. — Тогда действуем по протоколу 14, объединись с Кимурой для большей эффективности, заодно проверим, как наши деловые партнеры вне ресторанных залов.       — Как скажешь, — уже собираясь сбросить соединение.       — Подожди, — дрогнувшие в улыбке полные губы. — Как патроны мистера Беккета, мы должны не только обеспечивать его финансово, но и беречь его работоспособность, поэтому, я прошу тебя, не перебарщивай.       Ответ задерживается на непозволительно долгую секунду.       — Как скажешь, мама, — усмешка, не видная ей.       — Хороший мальчик, — и завершает вызов.       Мелодия рабочего телефона куда тише и приятнее, а вот новости, которые она знаменует, ничем хорошим не отличаются.       — Я сама отвечу, Джордж, — она не дает шоферу ответить и протягивает руку за трубкой. — Алло?       — Леди Сайн? — мрачный, тяжелый голос Кимуры с характерным акцентом. — Нам нужно поговорить.       Она готовится к подробностям, тактично опущенным сыном.       — К сути. H. T. U. V. все-таки нашел, где мы будем проводить встречу и, — тяжелый вздох, — каким-то образом они устроили засаду на крышах прилегающих к отелю территорий. Я не знаю, как Уолтер Беккет и ваши дети там оказались, но это все, что передали мне мои люди.       — Вот как, — она чуть хмурит брови.       Видимо, Роад наскучило сидеть взаперти, а решил ли Беккет составить ей компанию добровольно или принудительно, с подачи того же Мариана — вопрос открытый. И несущественный, на самом деле.       — Вам известно их текущее местоположение?       — Нет, — она почти физически ощущает его бешенство. — Но догадываюсь, куда их могут отвезти. В конце концов, мы, якудза, контролируем воздушное и морское пространство, а отряд хоть и был очевидно из H. T. U. V., явно отличается от регулярных агентов. И уж тем более от Стерлинга, — с непередаваемым омерзением.       — Но не стоит отметать возможность того, что агенты постараются вернуться на родину в ближайшие часы, все, что им нужно, они уже получили, — и открывает на ноутбуке 3д карту Хоккайдо, включив поиск.       — Да, вы правы, это они и сделают, если их не остановить, — Кимура закуривает третью к ряду сигарету.       Программа справляется на удивление быстро. Возможно, из-за специфики установленной на маячке частоты или расслабившихся оперативниках. Неважно.       Леди Сайн улыбается широко и торжествующе, разослав схему маршрута всем находящимся в окрестности членам их большой семьи.       — Вы готовы помочь нам, мистер Кимура? — спрашивает женщина, и в ее колье бьются огни ночных фонарей.       Кимура слышит в ее голосе что-то неспешное и страшное, но отвечает, не раздумывая:       — Да.