Storge, Agape, Philia, Eros.

Тодороки Шото никогда не думал про то, что ему понадобиться кто-то, кто будет рядом с ним всю жизнь — он всегда полагался исключительно на себя и никому не доверял. Так было даже первое время в академии UA — Шото всем своим видом показывал, что пришёл сюда не друзей заводить — он уверенно шёл к цели стать героем лучше, чем отец, и доказать ему, что он справиться и без него. Вот только к концу первого учебного года он понял, что все его планы катятся к чертям. Он сам назвал друзьями Изуку, Бакуго и Ииду, и к удивлению, они даже не были против (почти), а когда отец пригласил его к себе на стажировку, он, не думая, согласился уже во второй раз. Оба чуда произошли потому, что в какой-то момент Шото понял — одному быть сложно. И это касалось всего — учебы, геройства, жизни. А ещё это плохо, отклонять помощь людей, которые действительно могут помочь, нельзя всегда полагаться только на свои силы, все сразу у него бы не вышло. Шото был уверен в себе, но самому быть было как-то одиноко и грустно. И вообще попросту неправильно, когда рядом есть столько людей, которым можно доверять, а ты не используешь это! На втором курсе Шото понял, что у него появился человек, которого хочется защищать и оберегать, делать приятно и видеть улыбку на его лице, хочется доверить всё и просто всегда быть рядом. И это были не его друзья. Он спрашивал об этом у своих приятелей — и они удивлённо отвечали ему, что не знают, о чем он говорит, только Изуку почему-то многозначительно переглянулся с Очако и загадочно улыбнулся. Тогда он решил обратится за помощью к интернету, и интернет сказал, что такой человек называется возлюбленным. Вот только Шото понятия не имел, почему он называется именно так. Дальше Шото искать в интернете не хотел — он хотел спросить у кого-то, кто знает наверняка, кто сам испытывал любовь. Шото решил спросить у матери: она должна была знать. И он написал ей письмо, а точнее, короткую записку: «Здравствуй, мама, как ты себя чувствуешь? Надеюсь, что у тебя все хорошо. Скучаю за тобой, смогу прийти на следующей неделе. У меня есть вопрос к тебе: Кто такой возлюбленный, и что такое любовь? Шото» Ответ не заставил себя ждать и пришёл пару дней спустя, и он прочёл его утром, когда все ещё спали, а Шото сидел один на кухне с письмом в руках. Открывая конверт, он почему-то понял, что любовь была в его жизни — письмо матери пахло больницей, любимыми цветами мамы и любовью, пожалуй, это был самый приятный запах, хоть Шото не мог его толком описать и обьяснить, почему он был так уверен, что это то самое. «Привет, мой милый Шото! Он чувствовал тепло в груди, когда она его так называла. Наверное, в этом было что-то особенное. «Мне стало намного лучше с нашей последней встречи. Вчера приходила Фуюми и приносила клубничный пирог, говорила, что мне нужно поправляться. Она такая заботливая. И забавная. Тодороки мгновенно представил себе эту картину: его старшая сестра поучает маму, делая вид, что ругает её, но на самом деле просто шутит, и это видно, потому что в её глазах плещутся радостные искорки, а мама тихо смеется, закрывая глаза. Шото улыбнулся. Надеюсь, что и у тебя все хорошо, я очень рада, что смогу скоро увидеть тебя. Не могу дождаться нашей встречи! Я рада, что ты задал мне такие вопросы — знала, что когда-то этот момент наступит, ты растёшь, мой мальчик! Даже не верится, что тебе уже целых 16 лет. Попытаюсь объяснить тебе как можно понятнее. Сначала поясню про любовь. В общем, любовь, это не чувство, а состояние души, когда хочется отдавать и ничего не брать взамен, прощать, чтобы этот человек не сделал, и поддерживать, быть рядом в горе и радости. Человек, которого ты любишь, ты хочешь видеть как можно чаще, ты хочешь, чтобы ему всегда было хорошо и он ни в чем не нуждался, ты хочешь защищать его и быть рядом, не смотря на то, каким бы он не был, и не смотря на то, какие ошибки он бы не совершал. Любовь это очень старое и многостороннее понятие, и за всё время его существования выбрали основные четыре вида — Philia, Eros, Storge и Agape (это греческие слова), расскажу тебе про каждое из них. *** Philia — это любовь между друзьями. Наверное, ты уже чувствовал её, я помню, как хорошо ты отзывался о своих друзьях. Возможно, сам ты её не испытывал, но ты мог её чувствовать от других, может, тогда, когда Изуку сказал, что огонь, это твоя сила. Он сделал это для тебя, не ища выгоды для себя — это была Philia, хотя вы ещё тогда не были друзьями Думаю, было много мелочей, которые тоже могли создавать это понятие. Впрочем, думаю, ты уже понял, о чем я. В ту ночь в Хосу было слишком жарко, чтобы чувствовать себя комфортно — повсюду слышались крики людей и сирены пожарных машин, а может, и скорых, в воздухе стоял едкий дым и запах страха — Шото был уверен, что это был именно он. Они с отцом были на патруле, когда ему пришло сообщение от Мидории — Шото, не медля ни секунды, побежал в локацию, отправленную Изуку — он знал, что Мидория никогда не делает ничего просто так. С его другом что-то случилось. Шото чувствовал своё волнение. Когда он обнаружил Мидорию с Иидой в нелюдимом проулке, лежащими на земле, Шото сразу почувствовал свой гнев, придающий ему решимости. Изуку говорил потом, что Тодороки в тот момент излучал хладнокровное спокойствие, но сам Шото знал, что внутри рвал и метал. Да, это определенно был злодей, если он решил покусится на жизнь его друзей. Ещё чуть-чуть и Шото бы опоздал. Драться одному первое время было сложно — во время атак Тодороки должен был ещё слушать предположения и советы Изуку и отвечать Ииде, который был на грани истерики. Слава Богу, спустя несколько минут Мидория смог двигаться — Шото испытал огромное облегчение, когда его друг смог встать и помочь ему отбивать удары Убийцы Героев. Шото не много думал про свою сохранность — он понимал, что это бой на смерть, и как сказал сам злодей, победит сильнейший, хоть и знал, что скоро сюда отправятся герои и помогут им победить. За Мидорию он тоже не переживал — Изуку ещё тот орешек. Шото волновался за Ииду, прилежного Ииду, решившего убить человека, мстя за своего брата. Шото беспокоился за Ииду с того момента, как его старший брат попал в больницу. Сейчас, когда они дрались в безлюдном переулке с Убийцей Героев и Иида лежал на земле, он видел его лицо и по себе знал, что оно выражает. Это было лицо человека, которого поглотил гнев. А ещё Шото знал, насколько недальновидны люди, взгляд которых затуманен яростью. Шото волновался за моральное состояние Ииды. И он хотел помочь ему. — А пока что я скажу тебе: подумай над тем, кем ты хочешь стать! Эти слова заставили Ииду одуматься и превозмогая боль подняться на ноги, чтобы ринуться в бой на равне с товарищами — в итоге он повредил плечевое сплетение и его левая рука сильно пострадала, но…он все понял. Иида понял, что был не прав, и герои никогда не ставят свои чувства на первое место — герои не мстят, герои думают о других в первую очередь и герои заботятся о безопасности людей вокруг, не ища выгоды для себя в этом. И он понял, что он не был героем, когда хотел убить человека, хоть тот и был злодеем, в качестве мести за брата. Ему было стыдно за это, а ещё за то, что его товарищам приходилось драться вместо него и прикрывать его спину и за то, что он позволил своим чувствам овладеть собой. Он всё понял. И он был очень благодарен Изуку и Шото за это. Убийца Героев был пойман, хоть и в итоге они все были доставлены в больницу еле живые, нарушили закон и чуть ли не подвергли своих опекунов и себя к уголовной ответственности, благо, взрослые позаботились о них и все наладили. Но все минусы были не важны. Главное, что Иида понял, кем он хочет стать, и кто такой герой. А ещё снова уверился в мудрости и рассудительности своих товарищей. Иида решил, что пока не станет настоящим героем, его повреждение будет ему напоминанием. — Иида-кун, я понимаю тебя. Давай станем сильнее…вместе? Эти слова и протянутая Изуку повреждённая рука так сильно впечатлили Шото. Тогда он понял, что такое настоящая дружба — не смотря на трудности идти дальше…вместе. -…Ребята… Мне как-то не по себе. — Шото взволнованно посмотрел на руки Теньи. — Ты о чем? — Изуку удивленно перевёл взгляд с Ииды на Тодороки. — Что бы я не делал…из-за меня люди…ломают руки. Я проклят? — На серьёзность, с которой это говорил Шото, невозможно было спокойно смотреть. Палату заполнил дружный хохот. — Тодороки-кун! Не знал, что ты умеешь шутить! — Изуку вытирал подступившие слезы, но Шото был непреклонен, все по прежнему с строги видом смотря на свои руки. — Нет, серьёзно! Назову себя Рукодробителем — смех уже невозможно было сдержать, кажется, Иида упал с кровати. Шото тоже смеялся.

***

Storge — любовь в семье. Возможно, ты ощущал её, когда Фуюми утешала тебя после твоих неудач и секретно читала тебе на ночь, когда говорила тебе, что у тебя все получится, и спрашивала, как дела, ты мог чувствовать её, когда Нацуо трепал по голове, как учил бросать камешки, когда никто не видел и защищал тебя перед отцом, как хвалил тебя. Думаю, твой отец очень хотел бы, чтобы ты тоже почувствовал Storge, потому что не смотря на то, что ты думаешь о нём, он гордится тобой и теперь хочет только лучшего для тебя, Шото. Тодороки Шото считал своего отца ублюдком с самого детства. Шото ненавидел отца, потому что тот отцом толком и не был — Энджи Тодороки видел в сыне лишь идеальное орудие, которым он свергнет Всемогущего с вершины, ничего более. И это орудие нужно было отточить. Шото отлично запомнил каждый миг, когда он сдирал костяшки своих детских рук в кровь под руководством отца, всегда выдыхаясь на тренировках из последних сил, чтобы не получить нагоняя. Годы шли, и силы Шото возросли, как и его желание доказать отцу, что он станет героем и без его помощи, и победит Всемогущего. Один. Шото поступил в Юэй, надеясь, что это последний раз, когда он воспользуется помощью отца. Он дышал ненавистью к отцу и не видел ничего вокруг, кроме своих обид. Пришло время спортивного фестиваля. Шото пылал гневом, подкрепляющим его желание стать героем без силы отца. Он видел, как его старик массивной фигурой возвышался на трибунах, с суровым выражением лица взирая на него. Будто это было не развлекательное мероприятие, а бои насмерть. Шото ненавидел отца, и ненавидел часть себя, думая, что это часть его отца, поскольку так думала и мать, когда облила его кипятком. Она боялась его. Но тогда когда Изуку, полуживой, прокричал ему «Это твоя сила» он почувствовал, как был не прав. Ведь это действительно он, Шото, а не его отец. После этого Шото заметил в отце то, что раньше не замечал, будучи заслепленным к ненависти ко всему, что связано с Старателем. Каким бы ублюдком он не был — этот человек имел достаточно характера и силы, чтобы быть номером два, и у Шото было, чему поучиться у Старателя. Он признавал это. И восхищался Старателем, как героем. Но не как отцом. Неожиданно для всех Всемогущий сам подал в отставку — Шото отлично помнил тот вечер, когда из комнаты отца было слышно такой грохот, будто скалу дробят. В тот день Старатель стал героем номер один. Правда, не таким способом, как он хотел. Казалось, все, на что он потратил свою жизнь, стало действительностью, но не такой, какой он её представлял. Всемогущий казался вечным, но к сожалению, вечного нет ничего. Старатель чувствовал себя одновременно победителем и проигравшим. Сильнейший оппонент сдался сам, будто жалея Всемогущего. И тогда Старатель понял, что своими руками уничтожил нормальное детство своих детей, разрушил их бедную, ещё не сформировавшуюся психику и вырастил ненавидящих его сыновей, никогда не знающих, что такое семья, поскольку он лишил их её. Энджи испытывал искреннее сожаление и стыд за содеянное, наверное, впервые в жизни. Теперь он мечтал про любящую семью, и каждый вечер засыпал с мыслью о том, что он может сделать для своих родных. Все прошедшее время он строил из себя героя, вовсе позабыв о самом важном — семье. Но теперь он хочет стать настоящим отцом, имеющего настоящую любящую семью. И он молился, чтобы его сыновья не повторяли его ошибок. Энджи поменялся, и Шото знал это. Но детские обиды все ещё давали о себе знать. Фуюми уже простила отца, как и мама. А Шото…просто не мог, и Нацуо только заставлял его сомневаться. — Когда я был совсем ребёнком, ты вбил в меня, как я должен использовать свою причуду. И я так делал, когда использовал свою правую сторону. Я только сейчас понял, как глупо это было. Я только думал о том, как бы получше тебя взбесить. Но потом я попал в Юэй, и после того, как я провёл время с ними…со всеми…и начал соревноваться с ними, я будто впервые открыл глаза. — Шото, Деку и Бакуго стояли в главном зале в офисе Старателя — до этого он спросил у каждого, чего тот хочет добиться за стажировку, у всех, кроме Шото, потому что думал, что знал. Но Шото оказался не так прост. — Старатель, я поступил ровно так, как ты хотел, но запомни. Героем, которым я восхищаюсь, был тот, кого я видел с мамой по телевизору. Я пришёл сюда по своей воле, как начинающий герой, чтобы стать тем, кто заслуживает этого звания. Я воспользуюсь тобой. Прости, но мне просто так удобно, вот и все. Так что прекращай отыгрывать роль отца в глазах моих друзей. Это было жестоко, и слова Шото огорчили Старателя, хоть он не подал виду, он понимал, что сам виноват, и ему возвращается боль, которую он сам причинил. Он подумал о том, что Шото его никогда не простит, и очень огорчился этим. «Старатель — герой. Он невероятен. Я все ещё не простил тебя за то, что ты сделал с мамой, но я хочу дать тебе второй шанс и посмотреть, каким отцом ты можешь стать» Энджи Тодороки был невероятно благодарен Фуюми в тот вечер, когда она предложила пригласить Шото и его друзей домой на ужин, он считал её своей спасительницей. — Нацу тоже тут? — Шото удивленно заметил ботинки старшего брата, который, наверное, был самым ярым противником его отца в их семье. — Шото, мы же семья! — Фуюми это сказала так очевидно и просто, что Шото аж стало стыдно. Беседа началась. Все весело болтали и все было хорошо, пока Нацуо, старший брат Шото, не сделал ехидный комментарий в сторону отца и вышел из столовой, не обращая внимания на гостей. Фуюми и Шото переглянулась, а Деку и Бакуго неловко молчали, ну, каждый по своему неловко. Отец тоже вышел по окончанию трапезы. — Шото, что ты думаешь о папе? — Фуюми спросила это, когда они с Шото остались в столовой одни, собирая грязную посуду, пока Изуку и Бакуго её мыли на кухне. Шото задумался, и ответил честно: — Я всегда считал…что мой мой шрам это напоминание о том, какой отец на самом деле. Мама все терпела и терпела, пока чаша её терпения не выкипела. Она будто сгорела изнутри. Я не могу просто взять и простить его. — Шото говорил это не спеша, обдумывая каждое слово, потому что испытывал множество сомнений. Несмотря на то, что мама говорила, что ей уже лучше и она давно простила Энджи, Шото всегда испытывал обиду за неё, как да самого дорогого человека. — С другой стороны, я вижу, что он старается исправиться. Вот только если честно… Я не знаю, что мне о нем думать. Мне все ещё сложно решить. Бакуго возмущённо прервал Шото, крича на него за то, что у него гости, а он тут сокровенные беседы водит. Изуку неловко пожал плечами, прося прощение за то, что подслушал их разговор, он чувствовал стыд. В следующую минуту его лицо изменилось, и Изуку решительно посмотрел на Шото. — Тодороки, ты же пытаешься собраться с силами простить отца, да? — Шото с недоумением взглянул на своего друга, искренне не понимая, что он имеет ввиду. — Ты мог бы его и не прощать, если бы по-настоящему ненавидел, — Шото только и смог выдавить из себя воплощающее «Э?» — Но я знаю, что это не так. У тебя добрая душа. Поэтому мне показалось…будто ты ждёшь чего-то. И подходящий момент просто ещё не настал. Шото посмотрел на Изуку с шоком, потому что тот все понял, понял то, о чем долгое время сам Шото даже не догадывался. Все это время Шото не ненавидел отца — он просто не мог простить обиды, причинённые в детстве и ждал доказательства, будто бы подтверждение на то, что Старатель достоин прощения. И момент, о котором говорил Деку, настал слишком быстро — на Нацуо, старшего брата Шото, напал сумасшедший злодей, когда тот вышел в сад. Шото, Деку, Старатель и Бакуго сидели в машине, когда этот поехавший человек перегородил путь. Все произошло мгновенно — Шото уже на всех порах мчался к брату, находящемуся в цепких лапах нападавшего, Бакуго занялся самим правонарушителем, а Изуку позаботился о безопастности граждан. Шото ещё никогда не видел отца таким напуганным и растерянным. Спустя пару минут все уладилось, и Старатель прижимал к себе Нацу, встревоженно разглядывая его лицо, не ушибся ли он. Когда Нацуо очнулся, он отшатнулся от Старателя назад, тихо приказывая отпустить его. — Нацу! Прости меня! — громкий голос Энджи разрезал напряжённую тишину переулка. Казалось, герой номер один вот вот заплачет. — На секунду я действительно прекратил думать! Я испугался, что если спасу тебя, то ты перестанешь со мной говорить окончательно. — Нацуо смотрел на склонившего к нему голову отца изумленно, отказываясь верить своим ушам. — Нацуо, это нормально, если ты мне не поверишь, но я не хотел отворачиваться от вас, детей, все эти годы. Но я не сумел принять свою отверженность и сбежал. — Ты не хотел от нас отворачиваться? А почему это должно меня волновать? Если ты хочешь узнать, когда я прощу тебя — мой момент, никогда. — Нацу был на грани истерики. Старателя было не узнать, таким он стал кротким. — Даже так… Даже так, ты решил прийти сегодня на ужин ради Фуюми и Рей, не правда ли? Эта девочка хочет иметь нормальную семью больше всего на свете… И все потому, что я разрушил Сёмою, которую она когда-то имела. Теперь она неустанно пытается все исправить. Свести нас воедино. А ты стараешься из-за всех сил уважать её чувства, не так ли? В тебе предостаточно доброты. Вот почему… Ты готовишься простить его — Ты невероятно добрый человек! — Старатель стоял на коленях, обращаясь к Нацуо, а Шото не мог поверить своим глазам. — Ты не обязан меня прощать. Я не хочу, чтобы ты прощал меня. Но я хочу исправить то, что натворил. — Не пытайся…строить из себя хорошего парня при мне! — Нацу плакал. — Сестрёнка в последнее время была так счастлива… Но…каждый раз когда я вижу твоё лицо… Я невольно воспоминаю обо всем! Почему именно я должен измениться?! — Нацу перешёл на крик. — Исправить, говоришь?! Как ты собираешься это сделать?! — Я обдумал все и решил…- Старателя прервала полиция. Герой встал и начал отчитываться перед представителями полиции, передавая в их руки злодея. Старатель приказал водителю по дороге отвезти Деку и Бакуго в школу. Шото на следующий день рассказал Изуку, чем всё закончилось. Нацу, Шото и Старатель поехали домой. Фуюми, бедная, аж дрожала от страха, оглядывая Нацу на наличие царапин, пока тот вкратце объяснил, что случилось. — Фуюми. Я уже говорил об этом с Нацу и Шото, но… Ты пытаешься построить дом, в который твоя мать сможет вернуться, чтобы перестать переживать. И все, что мне оставалось, это положиться на тебя, и ты сделала столько…но сейчас все хорошо. — Фуюми перестала трястись и посмотрела на отца, испытывая удивление от того, что он сказал. — Я собираюсь построить дом в месте, гораздо более удобном для вас двоих. Вы сможете поздравить вашу маму с возращением там. — Но что на счёт тебя? — Фуюми всегда ставила на первое место других людей, искренне волнуясь за них больше, чем за себя. И это было её невероятной чертой. — Я остаюсь здесь. — Шото понял, что он уже давно простил отца, и больше не может на него сердиться. Отец решил отдалиться от них, потому что заботиться о них. И любит.

***

Agape — безграничная любовь. Думаю, её испытывают настоящие герои, когда спасают людей и видят облегчение и улыбки на их лицах. Её тоже может испытывать ваш учитель Айзава (знаю, в это сложно поверить) когда гордится вами. Когда человек говорит, что хочет стать героем, потому что любит людей, имеется ввиду именно эта любовь, любовь, не имеющая границ. Такую любовь можно испытывать к кому угодно. За время стажировки у отца, Шото много раз был свидетелем того, как Старатель спасал людей, делая это так профессионально и машинально, что люди будто даже не замечали, что были в беде пару минут назад. И всегда улыбались Старателю, ну, часть из них. Как можно улыбаться, когда только что чуть ли не умер? Спасибо было бы вполне достаточно, не нужно тут пускать. А ещё Шото всегда считал, что тратить время на беспокойство о них, как любил делать его лучший друг Изуку, было как-то глупо. Спас — и все, зачем ещё интересоваться? В тот вечер на одну из патрулируемых Старателем улиц пожаловал злодей, имеющий причуду, позволяющую собирать весь метал в округе. Старатель приказал стажёрам позаботиться о безопасности гражданских, а сам он возьмётся за злодеев. Особую опасность имели машины, и людей в них могло просто смять в лепешку. Шото быстро эвакуировал людей из одного из автобусов, в конце собираясь его заморозить, чтобы не дать сдвинуться с места. Большинство людей выбежали, даже не оглядываясь на своего спасителя, думая только о том, как бы по-дальше отойти от этого кошмара. Какой-то человек посмотрел на Шото с раздражением и буркнул «Опять этот сынок Старателя», что очень взбесило его, но он и виду не показал, не привыкать, тем более, разве герой думает о своих чувствах? Лишь одна женщина с маленьким ребёнком, напуганная чуть ли не до смерти, разглядела в этом безмятежном герое ещё совсем юного подростка, имеющего свои переживания и страхи. — Большое спасибо. Как вас зовут? — Женщина оставалась возле Шото, когда он морозил автобус. — Мем, тут может быть опасно для вас и вашего ребёнка, советую вам отойти от этого места как можно дальше. — Шото, до этого не смотря на гражданку и замораживая соседнюю машину, наконец обратил на неё внимание. — Моё имя Шото, я ещё только стажируюсь. — Не смотря на это, Шото, вы наш герой! Будем ждать новостей о вас. Ещё раз спасибо! — Благодарность и восхищение в её словах так приятно удивили Шото, что тот даже искренне улыбнулся. Искренний восторг в глазах её ребёнка приносил ему не меньшее удовольствие. Мальчик выглядел на лет пять, наверное, это один из самых впечатлительных периодов жизни, обычно с таким возрастом закрепляются ключевые воспоминания. Он и представить себе не мог, что чьи-то слова принесут ему такую радость. Шото был в хорошем настроении еще целый день, не смотря на подколки Бакуго и удивление Изуку. Старатель же просто улыбался себе в усы, что делало улыбку Шото еще загадочней. Кажется, Шото познал радость профессии героя.

***

И наконец Eros — романтическая любовь, любовь между мужчиной и женщиной. Я откладывала это понятие до конца, потому что оно на прямую связано с твоим первым вопросом. Сначала люди обычно испытывают симпатию — им нравиться какая-то определенная черта человека, это похоже на фанатизм по какому-то герою. Узнавая этого человека, симпатия перерастает в любовь — чувство, когда ты знаешь, что ты готов сделать что угодно для блага этого человека и прощать. Да, прощать сможешь только любя, думаю, ты знаешь, что я имею ввиду. Обычно люди сначала начинают встречаться, потом, когда по лучше узнают друзей друга, могут сделать помолвку — это означает, что они официально жених и невеста, а через полгода после помолвки брак. Конечно, так происходит не во всех случаях, и когда молодые люди встречаются, они могут понять, что не подходят друг другу и перестать встречаться. В этом случае попытайся быть как можно мягче и не сделать никому больно. С любимым человеком все те вещи, которые я описала, объясняя понятие любовь, хочется делать ещё больше, имею ввиду, что любовь с ним — самая сильная. Возлюбленный человек — человек, которого ты всегда хочешь слышать, видеть, чувствовать. Если ты его и вправду любишь, то он просто не может надоесть — если любишь, то примешь, каким бы этот человек не был бы, будешь жертвовать своей гордостью, временем и собой в общем, просто прощая, терпя и любя. Знаешь, сейчас «возлюбленный» это понятие абстрактное, и люди меняют их как перчатки, но мне кажется, что возлюбленный должен быть один на всю жизнь. С этим человеком хочется разделять не только общие секреты, но и крышу над головой, любовь и детей. Я тебе вот что посоветую: всегда говори людям то, что думаешь. Не бойся себя и своих чувств. Если любишь человека, помни об этом и не допускай того, чтобы он сомневался в этом. Не обращай внимание на прошлое, живи настоящим! Теперь мне не терпиться познакомиться с твоей избранницей ;) Надеюсь, ты все правильно понял, Шото. Люблю тебя! Мама» — Доброе утро, Тодороки-сан! Тебе сделать кофе? — Голос Яойорозу вернул парня в реальность. Шото настолько увлёкся письмом, что и не заметил, как раняя пташка Момо вошла на кухню и уже стояла возле кофеварки, вежливо поздоровавшись с ним только когда заметила, что он закончил читать письмо. — Не откажусь, спасибо, Яойорозу-сан. Если не сложно, сделай мне латте, пожалуйста, это зеленые капсулы. — Шото был в поднесённом настроении, чувствуя себя настолько гармонично и правильно после маминых пояснений, будто больше ничего ему и знать не надо. — Забавно, мы сошлись вкусами, Тодороки-сан. — Ты можешь называть меня Шото. — Яойорозу удивленно застыла на месте, когда оторвала взгляд от машинки и посмотрела на одноклассника, который, до этого сидя к ней спиной, повернулся лицом и неловко улыбался, кажется, ей, потому что на кухне никого больше не было — сердечко Момо не выдержало бы, если бы не отрезвляющий запах мяты, которую кто-то из ребят посадил в горшке на подоконнике. Перед собой они видели только друг друга, а шум кофейной машинки послужил отличным фоном. Кровь прилила к щекам Момо, да и Шото почувствовал, как по необъяснимым причинам его лицо теплеет, хоть, кажется, причуду он и не использовал. Девушка вдруг хихикнула. Кофе было готово. — Тогда и ты можешь звать меня по имени. — Яойорозу забрала обе чашки с напитком и села напротив, пододвигая одну из них Шото. — Спасибо, Яомомо. — Шото почему-то только сейчас заметил, что утро вовсе не влияет на Момо — некоторые его одноклассники проснувшись выглядят так, будто с сеновала вылезли, а она всегда так бодро и аккуратно. Момо была не просто милой или симпатичной, нет, её вполне можно было назвать красивой, величественной, но в тоже время она была простой и родной. Не женщина, а загадка! — Так тоже можно, мне нравится это сокращение. Ты в таком хорошем настроении, Шото-кун! — её манеры не позволяли ей спрашивать что-то личное, и в этом была своя прелесть, поскольку её собеседники всегда могли решить сами, доверять ей это или нет. — Да, мама написала письмо. У меня было два вопроса, и она очень подробно ответила на них. Я чувствую, что разобрался в этой теме. — Раз так, я рада за тебя! — Момо улыбнулась и подняла взгляд с чашки на Тодороки, который почему-то посерьезнел. Лицо Яойорозу приняло беспокойное выражение. — Что-то случилось, Шото-кун? — когда она произносила его имя, ему казалось, будто оно приобретает новый смысл, существующий только в рамках их двоих. — Хочу тебе кое-что рассказать, ты не против? — доверить ей это было…как-то страшно. Хотя скорее всего он просто испытывал смущение, а не страх, доверять ей все же хотелось. Момо удивлённо кивнула. — Вопросы, которые я задал матери, были одной тематики. Первый из них был «что такое возлюбленный?», а второй — «что такое любовь?». Мама очень подробно объяснила значения этих слов и теперь я чувствую себя осведомлённым, будто прозревшим. Я спросил у неё про любовь потому что слышал это слово в разных контекстах, и мне нужно было знать, что каждый из них означает. А знать мне это нужно было ещё потому, что в последнее время рядом с тобой я стал чувствовать себя как-то по особенному. И потом оказалось, что это все в точности объясняет любовь, — Шото был чудесным организатором процесса приобретения щёк Момо пунцового оттенка, хотя, кажется и сам Тодороки не отставал — не смотря на свою хладнокровность, он знал, что не какие-то там будничные новости рассказывает. — Я с первой встречи заметил, что ты другая, не такая, как все, но со временем я стал открывать для себя все больше удивительных вещей о тебе. Мне хочется защищать и поддерживать тебя, доверять тебе и видеть твою улыбку, а больше всего хочется просто быть рядом, не обращать внимание на все твои ошибки и всегда прощать. Это называется влюбленность, да? — Надо бы еще понять, кого Шото спрашивает: Яойорозу или себя. Все это время он делал все что мог, чтобы смотреть собеседнице в глаза, хоть это редко получалось: чаще всего его взгляд соскальзывал куда угодно, лишь бы не столкнутся с её, ведь это было невыносимо, говорить что-то смущающее и иметь зрительный контакт! — Ты мне нравишься, Момо, и мне важно знать, что ты думаешь об этом. Все таки, было заметно, что за последний год Тодороки стал намного многословней, чем раньше. Он до сих пор был очень прямолинейным и говорил то, что думал, правда, не сжимая все это в пару слов. А Яойорозу уже мысленно испустила дух, до этого успев поблагодарить всех богов за такую замечательную жизнь и смерть. Её кофе остыл, но это было вовсе не то, что занимало её мысли — все они были заняты будущим, как и тем, что случится через пару секунд, так и тем, что через пару лет. В голове Момо уже нарисовались брак, трое детей и черный котик Яко, о котором она мечтала всю жизнь, правда, родители были против домашних животных, если не учитывать лошадей, а будучи взрослой её мечта возможно сбудется. Яомомо представила, как Деку готовит речь в в качестве друга жениха на их свадьбе и потом больше не сдерживаясь плачет от счастья, гордо похлопывая по спине Шото, а Джиро шутит про геройский долг. Из мечт девушку вырвало робкое прикосновение к её руке, лежащей на столе. Ладонь Шото накрыла её, а сам Тодороки выглядел обеспокоено, насколько это возможно было сказать по его лицу. Перед Момо стоял тяжелый выбор — умереть сейчас или сначала ответить. Она слышала, как громко стучит её сердце, ей казалось, будто оно вот вот выпрыгнет из груди. Наконец, набрав по больше воздуха в легкие, Момо решилась на ответ. — Ты мне тоже не безразличен, Шото, и на протяжении времени, проведённого с тобой, я восхищаюсь тем, какой ты удивительный. Я уважаю тебя, и уважаю твои чувства, потому что сама… Ты мне тоже нравишься, Шото — последнее предложение Момо выдохнула совсем тихо, но поскольку подростки находились на расстоянии вытянутой руки, Шото все прекрасно слышал. А ещё слышал, как часто бьется его сердце. Говорить ей то, что он чувствует, было волнующе, но ещё более волнующе звучали от неё те же слова, что за пару минут до этого сказал он. Шото чувствовал, что если бы умел танцевать брейк-данс или ещё какой-то вид драйвовых танцев, уже давно бы занялся этим на том же месте, потому что в душе парень скакал от радости. А ещё перегрыз все ногти от волнения. Взяв себя в руки, Шото продолжил тише. — Ты бы стала со мной встречаться, Момо? — Шото приложил все усилия, чтобы смотреть в глаза собеседнице, а её глаза искрились каким-то неугасаемо тёплым огнём. Они так искрились только для него. — Если ты тоже этого хочешь, Шото. — Яойорозу робко потупила взгляд, но потом подняла глаза на Тодороки и мягко улыбнулась. Шото бросало в жар, и он знал, что это не его причуда. Он бы и не подумал никогда, что у Момо есть способность заставлять людей таять, видимо, он ещё многого о ней не знает. А на Момо будто студёной воды вылили, когда Шото скромно кивнул и она поняла, что только что произошло. Момо забрала обе чашки и поставив их в посудомойку, вернулась к столу, правда, не к своему месту. Шото хоть и сидел на той же кухне в зале общежития класса 2-А геройской академии UA, сознанием он был от мира где-то далеко-далеко, поэтому когда Яойорозу робко обняла парня со спины, а её руки оказались между его и сплелись замочком на уровне его талии, он будто проснулся, встрепенувшись от неожиданного прикосновения. Тодороки хоть и удивился на первые пару секунд, когда почувствовал её подбородок на своей макушке, но затем как-то глупо улыбаясь обхватил её прелестно изящные руки и прижал их ближе к сердцу, переплетая их пальцы. Яойорозу совсем не возражала, наслаждаясь каждой секундой их объятий и тихо, надеясь, что Шото не заметит, вдыхала аромат его одеколона. Им обоим нравилась эта спокойная обстановка — и без слов они давали друг другу понять, что чувствуют, и от этого было так чудесно радостно. Они и не заметили, что вовсе не волновались. С момента, как кофе был готов прошло всего 10 минут, а ощущалось, будто прошла вечность. И они знали, что готовы провести её друг с другом, ни о чем не жалея, наслаждаясь каждым мигом, как последним. Правда, их тихую гармонию прервал громко паникующий Каминари, который думал, что проспал, и уже в спешке спускался по лестнице и молил всех богов, чтобы его не оставили после классов. — Айзава-сенсей убьёт меня! Нет, просто задушит своей лентой! Или повесит? Или ещё хуже — заставит сдавать нормативы! Чёрт чёрт черт! Тупой будильник, да и друзья никудышнее некуда! Киришима-кун зашёл бы, разбудил хоть! — Денки возмущённо кричал, думая, что он остался один и бегом направляясь к входной двери, как тут его внимание привлекла все это время молча наблюдавшая за его действиями парочка, находившаяся на кухне. Паренёк остановился — всё-таки, любопытство взяло верх в борьбе со стыдом и страхом и Денки, переменившись в лице, направился к одноклассникам. — Каминари-кун, ты время видел? — со скрытым недовольством в голосе спросила Момо, показывая одной рукой на часы, висящие на стене, а Шото принял своё привычное безразличное выражение лица. Единственное, что свидетельствовало о их недавней близости, была рука Момо, держащая руку Шото у него на груди, что позже не укрылось от проницательного взгляда их внимательного одноклассника. — Сейчас только 7:40, тебе некуда спешить, занятия начинаются почти через час. — Каеф, а то у меня чуть инфаркт не случился — Денки с облегчением выдохнул, но когда обратил внимание на положение одноклассников, его лицо как-то странно вытянулось, а губы расплылись в довольной ухмылке, правда, сразу после этого он принял обиженный вид. Момо уже ничем не удивить в этой жизни, а за дружбу с местным Пикачу она привыкла к его переменчивости в настроении. Гормоны скачут, что поделаешь? — Момо-чан, почему ты мне не говорила, что вы с Тодороки встречаетесь?! — писко-визг Каминари очень раздражал Шото, а ещё его манера общения с Момо. У неё ведь есть границы, зона, за которой скрываются её личные вещи! Тогда почему этот Каминари их нарушает? — Мы же с тобой лучшие друзяки, как никак! Я от тебя ничего в секрете не держу! И давно вы парочка? Вы такииииииие милые! Я срочно должен рассказать нашей компашке! Ашидо-чан будет такая довольная, она же ваш самый главный шиппер! А я думал, зачем вы всегда так рано встаёте! А я вас не от чего такого не отвлекаю? У вас оно уже было? — наблюдать за тем, как с каждой фразой Момо краснеет все гуще и гуще от смущения, а Шото от гнева, было забавно, хоть и опасно для жизни. — Ты рано или поздно узнал бы, что мы встречаемся, и от этого ничего бы не поменялось. — если бы Шото умел сжигать взглядом, то от Каминари только пепел и остался бы, хотя положенная на его плечо свободная рука Момо как-то успокаивала и предавала терпения. — А ещё у всех есть право иметь личное пространство, которое ты только что нарушил! — Тодороки не очень понял последний вопрос, заданный их одноклассником, но если бы понял, взорвался бы не хуже Бакуго. Каминари понял, что стал нежеланным гостем и попятился назад. — Я пойду лучше, не буду вам мешать.Увидимся на занятиях! — за Денки захлопнулась дверь, а Шото и Момо молча переглянулись. — Считай, что о нас уже знает вся академия, а может и за её пределами. — Яойорозу со смешком нарушила тишину, ещё не успевшую стать неловкой. — Пусть знают, это не важно. Важно то, что мы вместе. — Шото обернулся к Момо лицом и посмотрел ей в глаза. — Правда? — Ну конечно, Шото — кун! Просто это может доставить нам некоторые неудобства. — Момо вспомнила, сколько коробок с шоколадом лежало у двери Шото на День Святого Валентина, казалось, будто магазин кто-то скупил, некоторые одноклассники угорали с Тодороки, называя его сердцеедом, хотя наверное, завидовали в душе, а он вообще не понимал, что происходит. По количеству конфет в этом году во всей академии Тодороки уступал только Бакуго — его тоже сочли весьма привлекательным. Шото наверное не знал, но он казался всем настоящим парнем мечты — в него была влюблена половина академии, если не больше, и никто не знал, сколько комплексов у этого человека, как он страдает, как ему не редко бывает грустно и одиноко. А Момо знала. И не переставала восхищаться им и любить его. — И пусть. Мы же знаем, что такое любовь, и чего она стоит, поэтому пусть. Справимся. — Тодороки улыбнулся с каким-то детским озорством в глазах. Почему-то у Яойорозу возникло желание улыбнутся так же, и делать это как можно чаще. А ещё чаще видеть улыбку на его губах.