Уникальная

Ночь стояла относительно теплая настолько, насколько это мог позволить октябрь. Но ветер, изредка забиравшийся за ворот редким прохожим, то и дело напоминал о том, какое время года сейчас на дворе. В пучках света уличных фонарей, расположенных вдоль улицы, то и дело мелькала тёмная фигура мужчины в чёрном пальто. Он то выныривал на свет из пучины непроглядно черной ночи, то погружался обратно. Ворот его пальто плотно закрывал шею и часть лица от ветра. Он был напряжен и куда-то целенаправленно шел умеренно быстрыми шагами. Мужчина свернул в переулок и на долю секунды остановился перед каким-то подвалом. На улице было тихо, лишь из неприкрытой двери были слышны звуки какой-то музыки. Незнакомец спустился по лестнице и уверенно зашел внутрь. Пройдя небольшой, но тёмный коридор, он вышел в такую же тёмную и небольшую комнату. Здесь царил полумрак, лишь пара ламп освещала все помещение, окрашивая серые стены с облупившейся краской и людей вокруг в сине-фиолетовые тона. В воздухе витал терпкий дурман курительных смесей. По периметру расположились несколько потрепанных диванов, а на них едва ли не друг на друге были тела наркоманов, находящихся под кайфом и совершенно не различающих реальность. И тут он заметил ее. На отдельном диване в дальней части комнаты сидела женщина в полном одиночестве. Она не была похожа на всех этих наркоманов. Она была опрятна, грациозна и привлекательна. Какой и была всегда. Словно королева здешнего хаоса, она статно сидела, закинув ногу на ногу. Черная кожа платья плотно обвивала ее стройную фигуру. Гетерохромные глаза внимательно изучали вошедшего мужчину, а изящные пальчики вертели в руках тонкую тлевшую сигарету. Незнакомец опустил ворот и наконец открыл свое лицо, ладонью он убрал упавшие на лицо непослушные пряди отросших волос. В таком неопрятном виде она его сразу и не узнала. Но одного взгляда глаза в глаза хватило, чтобы вспомнить его, несмотря на царящий вокруг полумрак и сигаретный туман. На секунду она впала в замешательство, это было видно по ее потерянному взгляду, но она тут же взяла себя в руки и напустила все тот же бесстрастный вид. Женщина пригубила сигарету, затянулась и из-под алых губ испустила тонкую струйку дыма. — Ты последний человек, которого я была готова увидеть здесь, Чарльз. — Проговорила она, когда мужчина подошел ближе. — Сложись все по-другому, ни меня ни тебя бы здесь не было. — С некоторой усталостью в голосе сказал Чарльз Ксавьер. — Ты ведь не хочешь сказать, что жалеешь о том, что произошло? Ты знаешь, что я имею в виду. — Женщина слегка приподняла одну бровь. — Я не хотел прогонять тебя. Это было необходимо. — Он голосом выделил последнее слово. — И вот как мне теперь приходится выживать. Посмотри вокруг, Чарльз. Все эти люди платят мне деньги за то, чтобы я создала им иллюзию кайфа. Сучьи наркоманы. — Выругалась она. — Вот до чего мне пришлось скатиться. Из-за тебя. Ты выгнал меня. Именно этого ты хотел. Попользоваться и выбросить. — Я никогда не пользовался тобой, Кастиэль. Никогда. — В голосе Ксавьера слышались несвойственные ему нотки злости и раздражительности. — Думаешь, мне было лучше? Или лучше сейчас? Все, что мы строили годами, пало. Ничего не осталось. И пал я. Я пришел к тебе за тем же, что и все эти люди. — Он махнул рукой на наркоманов, пребывавших в нирване. — Ты прекрасно знаешь, что мои способности не действуют на таких, как ты. —Кастиэль затушила сигарету о тумбу, стоявшую рядом с диваном. — Моих способностей больше нет. Препараты, которые держат меня на ногах, блокируют мои способности. Однако это не избавляет меня от боли. Помоги мне. — Я не могу простить тебя, Чарльз, а поэтому не вижу смысла помогать. Она была его единственным шансом, и он не мог упустить такую возможность. Последней картой в его рукаве было заставить ее вспомнить все то, что она испытывала к нему. Каждый день, когда они были вместе он чувствовал ее, слышал ее мысли. Лишь единожды он ответил на ее чувства взаимностью, но и этого хватило, чтобы сделать ее счастливой, выхватить из этой пелены иллюзий, которые зачастую мешали ей отличать реальное от вымышленного. Те чувства, которые испытывала она тогда, были настоящими, неподдельными. Но он, как и всегда, был зациклен на своем деле. Его волновало будущее, не настоящее. А теперь будущего нет. И терять уже нечего. Последние нити, помогающие ему выжить в этом мире это Хэнк, Шэрон и Кастиэль. Чарльз подошел ближе и навис над ее худой, кажущейся сейчас миниатюрной и беззащитной фигуре. Кастиэль отвернулась и посмотрела в сторону. Она понимала, чего он добивается, играя на ее эмоциях. — Посмотри мне в глаза. Я раздавлен. — Молил он. — Я понял, что не могу без тебя. Кас, ты нужна мне. Этой боли слишком много, а ты можешь это исправить. — Но хочу ли исправлять? — Пожалуйста. — Он нежно провел огрубевшими пальцами рук по ее мягкой как бархат щеке, заставляя девушку тем самым поднять взгляд. Каждый раз всматриваясь в эти разноцветные глаза, он поражался их уникальности и неповторимости и как ученый, и как мужчина, плененный красотой женщины. Каждый раз был как тогда, когда он впервые встретил ее в баре Оксфорда и зачитал маленькую лекцию о ее необыкновенной мутации. И Кастиэль подумала о том же. Последнее его движение стало для нее ударом под дых. — Это последний раз, когда я помогаю тебе, Чарльз. — Сказала она, всматриваясь в его глаза. — После этого ты навсегда оставишь меня и никогда больше не потревожишь. Он наклонился еще ближе к ее лицу так, что чувствовал запах недавно скуренной сигареты. — Я обещаю тебе. — Сказал он ей в губы перед тем, как накрыть их поцелуем. Руки Кастиэль уперлись в его грудь, пытаясь отстранить от себя, но чувства взяли верх над ее сознанием. Это был последний раз, когда она помогла ему избавиться от боли. Это был последний раз, когда он видел ее не лишенной рассудка и не пытающейся убить его.