***
Намылив белоснежные волосы, джин по шею окунулся в воду, полную пузырей. Приятное тепло в одно мгновение окутало его обнаженное тело и заставило блаженно прикрыть глаза. Андрас положил одну руку на камень, второй же он держал из неоткуда появившийся бокал с красной жидкостью. Сделав один глоток, он слегка сморщился и поспешил облизать губы, чувствуя, как горло начинает гореть, а на языке остается терпкое послевкусие. Чем дольше он находился в лабиринте, тем больше начинал понимать страсть обычных людей к алкоголю. Сколько он вообще здесь торчит? Год? Десять? Или тысячу? – С вином в желудке и жизнь краше. – усмехнулся он, с упоением разглядывая пузырьки воздуха в рубиновой жидкости, но беспричинное счастье в одно мгновение сменилось на мучительную тоску. Он знал, насколько этот сладкий и такой манящий напиток может быть коварным. Вино утопило больше людей, чем море. Но сейчас, его убивало вовсе не вино, а ужасное одиночество, от которого хотелось выть, подобно дикому обезумевшему зверю. Чувство печали разъедало его здравый смысл словно кислота и он уже думал, что рехнется в этом бесконечном одиночестве, но когда джин почувствовал в лабиринте присутствие человека, то заметно взбодрился. Он сложил руки и попытался захватить воды, которая переливалась мыльным блеском, но она упорно не хотела оставаться на месте и стала утекать назад. Создав из воды пузырь, который начал парить в воздухе, словно листок на ветру, Андрас посмотрел в него и увидел армию солдат, одетых в одинаковые доспехи, каждый из них имел копье и только один воин выделялся, своей длинной седой бородой и золотыми украшениями, что явно говорило о его высоком статусе. Мужчина шел во главе небольшой армии и давал распоряжения солдатам. Посмотрев на морщинистое лицо генерала сквозь мыльную блестящую поверхность, джин оскалил свои острые клыки и схватил пузырь острыми, как у хищного зверя, когтями. – Как безрассудно... – сапфиры глаз сверкнули хитрым огоньком. Андрас самодовольно наблюдал за воинами и крутил пузырек в руке так, будто от этого небольшого блестящего шарика зависела их жизнь. – Люди такие хрупкие и глупые, что аж смешно. Как только что-то начинает идти не по их плану... – постепенно пузырь стал твердым и, по воле джина, теперь это был ледяной шарик. Иней покрыл всю поверхность, которая напоминала стекло, и теперь воинов в ней было не разглядеть. –...ими овладевает паника. Стоило Андрасу надавить, как хрупкий шарик рассыпался на снежные крошки, разлетаясь во все стороны, как будто снежинки, и мгновенно тая на теплой воде.***
Один из работников умирал в страшных мучениях, но остальные люди продолжали трудиться, стараясь не вслушиваться в мучительные стоны. Жизнь обычных рабочих стоила дешево и все они, рано или поздно, заканчивают одинаково. Несчастного, который теперь корчился от боли, укусила пустынная гадюка и ему осталось жить где-то несколько часов. Внезапно крики раба смолкли. Али-Баба мельком взглянул на толстого купца и на его окрававленный меч. Всего на мгновение он застыл в ужасе, но сразу пришел в себя, когда на его плече легла рука. – Похоже, нашему господину надоело слушать беднягу Лори. – неожиданно сказал его друг. Блондин перевел взгляд на высокого зеленоглазого парня. Тот не отводил взгляда от мужчины и, печально вздохнув, выдавил из себя подобие улыбки. Затем он посмотрел на мешки, которые им предстоит разобрать, примерно оценивая размер работы. День был жарким, но будние дни на рынке никто не отменял, – По крайней мере, это сократило его мучения. – Пожалуй, ты прав. – кивнул Али-Баба и покосился в сторону кучи товара. – Сарифэ, Поможешь? Нужно перенести эти мешки в повозку. – Ладно, – без раздумий ответил юноша и, поправив пепельные волосы, которые развивались на ветру и никак не хотели слушаться своего хозяина, поспешил к другу. – Только не урони ничего. Ты же знаешь, как этот жопомордый трусится за свой товар. – Да все будет путем. Не такой уж я и неуклюжий. – отмахнулся Али-Баба, подняв один мешок, судя по всему с какими-то фруктами, и понес его к телеге. Но стоило ему сделать шаг, как он почувствовал, что перецепился через камень. Сарифэ оставалось только прищуриться и с ужасом слушать, как все фрукты выпадают из мешка и бьются об землю. – Эй, Али! Господин жиробас сейчас будет здесь! – Сарифэ тихо выругался и поспешил помочь другу подняться. Плохое настроение Будела могло закончиться лишением и без того скудной зарплаты или даже поркой. Он наверняка и без того взбешен заминкой в работах. – Ах вы тупые бездельники! – грубая брань и шлепанье тяжелых ног по земле возвестили о приходе Будела. Торговец пригрозил двоим друзьям огромным кулаком и злобно посмотрел на виновника происшествия, – Ты ответишь мне за каждый фрукт. Будешь на меня до конца своей никчемной жизни работать, понял? – Но он ведь еще совсем не опытный. Да и многие фрукты остались целыми. – вступился Сарифэ за приятеля, прикрыв его собой. Послышался громкий шлепок, но парень даже не сдвинулся с места. По щеке стекла струя крови, но на смуглом лице не дрогнула и мышца. – Мелкий идиот! Как ты смеешь стоять у меня на пути? – злобно процедил Будел, замахнувшись не него еще раз, – А ну, отойди! – Нет. – кратко ответил Сарифэ, за что получил еще одну смачную пощечину. Он злобно посмотрел на торговца, показывая всем своим видом, что не сдвинется с места. Таким взглядом мог смотреть далеко не каждый: со стороны ничего не обычного, но если долго всматриваться, то дрожь пробьет и самого стойкого, а если приглядеться еще внимательнее, то можно заметить, насколько сильно парень сжимает кулаки, будто пытаясь удержать в них всю злость. Вообще, Али-Баба знал, что его друг добрый человек, но испытывать его терпение - опасная затея. Прогнувшись под напором парня, Будел отвернулся и фыркнул. – Приступайте за работу, засранцы! Живо! – только и сказал мужчина, прежде чем удалиться. В последний раз посмотрев на широкую спину торговца, Сарифэ подошел к другу, грубо взял его за шиворот и поднял на ноги. Али-Бабу всегда поражала способность парня быть королём тогда, когда на самом деле он был никем. Всё: его взгляд, манера себя держать, разговаривать, двигаться - выдавало в нём особу, если не королевских кровей, то человека, пренадлежащего к правящей элите, так точно. – Пойдем. – парень потащил блондина к разбросанным плодам манго. Многие из них еще можно было спасти, поэтому парни принялись собирать их. Али-Баба с благодарностью посмотрел на друга и тот улыбнулся ему. Мягко, по доброму, как это умел делать только он. – Говорил же, аккуратней! Всего-лишь одного взгляда печальных зеленых глаз хватило, что бы Али-Баба почувствовал стыд и неловко отвел взгляд. Сарифэ, словно старший брат, лукаво вздохнул и еле ощутимо постукал парня по плечу. – Али, послушай. Ты живешь своими мечтами о богатствах и подземельях но... – парень сделал неловкую паузу, подбирая правильные слова, – жизнь не такая сказочная и легкая, как ты думаешь. Я пообещал твоей покойной матери и Касиму, что присмотрю за тобой, но я тоже не всегда буду рядом, понимаешь? – Не будь таким занудой, Сарифэ! Жизнь прекрасна и нужно жить так, чтоб потом не жалеть. – усмехнулся блондин, подняв очередное грязное манго с земли и мечтательно задрав голову к небу. – Я обязательно стану героем, покорю подземелье и тогда, я тебе обещаю, не я, не ты не будем знать бедности! – Какие дивные речи ты тут запеваешь! – саркастично произнес старший, приложив ладонь к лицу и едва подавив смех, – Но для начала, собери-ка весь разбросанный тобой товар. – Сарифэ! – возмущенно крикнул юноша и резко поднялся с земли, густо покраснев. Но парень только отвернулся, направился к телеге и, взяв один большой мешок в руки, потащил его к прилавку. Али-Баба, последовав примеру друга, быстро собрал уцелевшие после падения фрукты и принялся за работу.***
Стерев руками пот с лица, когда те освободились, зеленоглазый юноша посмотрел на товар и улыбнулся, будучи искренне довольным своим трудом. Он попрощался с рабочими и, пройдя мимо прилавков с различным товаром, повернул на соседнюю улицу, где было не так людно. Квартал находился недалеко от центра, но сюда мало кто заходил. Кроме некоторых торговцев и пьяниц, конечно. Сарифэ прошел мимо пожилого торговца с вином, приветливо улыбнувшись, и зашел в бар. Стоило ему открыть старую скрипящую дверь, как взор хозяина заведения устремился на него. – О, Сарифэ! – мужчина оторвался от сортирования разноцветных бутылок, в которых, скорее всего, находилось спиртное, и приветливо улыбнулся, – Давно ты не заходил. – Завал на работе. Мне как обычно. – расположившись поудобней у стойки, произнес парень. – А ты, я вижу, тоже вовсю работаешь, Лэр. Не хочешь нанять помощника? – Я уже думал об этом. – ответил хозяин, заливая сахарный сироп в светлый ром, – Людей приходит много, поэтому лишние руки мне не помешают. Сейчас в баре почти никого не было, что весьма странно. Обычно, когда время близится к обеду, заведение забито, а к стойке протиснуться почти невозможно, но Лэр как-то справляется со своей работой. Вообще, юноша всегда поражался трудоспособности и выдержки мужчины, не смотря на его возраст. Лэр всегда приветливо улыбался парню, когда он появлялся у него в заведении, но сегодня его морщинистое лицо было хмурым и печальным. Он молча поставил перед Сарифэ такой сладкий и жгущий горло напиток, тот с благодарностью принял его. – Что-то случилось, Лэр? – все-таки осмелился спросить Сарифэ и в тот же миг лицо мужчины стало печальнее прежнего, из-за чего парень тут же пожалел о своём вопросе. – И всё таки, от тебя сложно что-то скрыть. – мужчина тяжело вздохнул и измученно прикрыл голубые глаза, – Насколько ты знаешь, мой сын служил в армии и несколько дней назад он отправился в подземелье с отрядом под командыванием генерала Азамата... – Только не говори, что они все... – внезапно весь мир потускнел, а по спине пробежался табун мурашек, стоило в голову прийти осознанию и дать сильный подзатыльник, – И Рэй? Сын Лэра был всего на пару лет старше самого Сарифэ и они были довольно близки, хоть и виделись редко из-за службы старшого. Рэй был славным парнем: дружелюбным, простым, добрым и этим он был очень похож на своего отца. Эти двое относились к Сарифэ как к члену семьи, Рэй был ему как брат. – Я пожалуй пойду. Извини. – тихо выдавил из себя юноша и поспешил встать со стула. Кинув несколько монет на стол, Сарифэ ветром прошел мимо столиков, покосился на пьяниц, которые смеялись и что-то громко обсуждали и отправился домой.