apocalyptic.

– Тебе везет, парень, – хрипло и с усмешкой произносит шатен, дразня собственного пса упаковкой сухого собачьего корма, сразу же загружая его в походный рюкзак. – Оставим на потом. Овчарка не лает, будучи отлично надрессированной к тишине, но довольно машет хвостом, радуясь находке своего хозяина. И убегает за прилавки, вынюхивая что-нибудь съестное. Сам же Эрен медленно шествует вдоль стеллажа, проверяя остатки хоть каких-то продуктов на их пригодность, чертыхаясь тому, что снова не удалось отыскать воду. Даже здесь. Этот район считался опасным. Сюда мало кто суется. Именно поэтому Йегер рассчитывал найти здесь что-нибудь ценное, но, к своему несчастью, натыкался только на огромное количество уродов да потратил дюжину патронов. И все напрасно. А людей Эрен не встречал давно. Половину перебили зомби, другую – сами же люди, с дуру. Куда проще было бы выживать командой и Йегер не против был бы присоединиться к кому-либо, да только вот уже с месяц никого не видал. Ощущения были не лучшие. Настолько, что казалось, что в этом городе он остался один. Когда чуткий слух уловил тихие шаги, то мужчина напрягся, вжимаясь спиной в стеллаж и насколько это возможно бесшумно заряжая пистолет. Нож, как всегда, тоже был наготове. Зомби можно было вычислить даже по шагам - они были беспорядочными, волокущимися, шумными. Эти же двигались тихо, аккуратно, только скрежет стекла под чужими ботинками и выдавал незнакомого. Эрен действительно понадеялся, что это человек, но не хотелось бы наткнуться и на психа, который выносит бошки и людям. Эрен даже не замечает, когда мимо проносится нечто и полосит его тело лезвием. Сжимает челюсти и оборачивается резко, направляя пистолет, делая один шаг назад – на более безопасное расстояние. Зеленые глаза удивленно распахиваются. Перед ним человек, черт возьми, самый настоящий. Парень. Йегер принюхивается и с нескрываемым удивлением понимает, что еще и омега. И если бы он мог обрадоваться, то сделал бы это, вот только ужасные опасения оправдались – он может в момент лишить его жизни и, кажется, настроен совсем не дружелюбно. Незнакомец отступает на безопасное расстояние, опуская лезвие ниже, так, чтобы можно было перевернуть его в воздухе и полоснуть ещё раз, подумай шатен только напасть. И смотрит волком, с быстрыми мелкими вздохами. – Эй, парень, тише, – первым начинает Йегер, сглатывая. – У меня нет никакого желания пускать тебе пулю в лоб, как и умирать от твоей руки. Не к этому я стремился, – шатен натянуто улыбается, пытаясь наладить контакт, и держит пистолет до сих пор лишь из-за того, что не хочет быть атакованным. И сзади незнакомца появляется пес. Рычит, стоя на безопасном расстоянии, но подобно волку скалится и готовится к прыжку, в защиту своему хозяину: – Опусти оружие и я опущу свое, – тихо говорит он, чтобы не спровоцировать собственного пса и снова сглатывает, на всякий случай добавляя: – Собака моя. Брюнет вскидывает голову и замирает, внимательно рассматривая вооружённого мужчину с огнестрелом. О, безусловно, это самый действенный способ избавиться от нежеланных гостей издалека, пока они еще не подошли к критической точке, к той близости, что граничила с самоубийством – на лезвие ножа танцуешь, достаточно лишь одну ошибку совершить –, но вся проблема этого оружия состояла как раз в том, что она являлась своего рода сигналом для прочих, находящихся в радиусе нескольких метров. Холодное оружие – самое тихое оружие, и уже довольно давно он предпочитал именно подобный способ убийства, способ самозащиты. А еще губы пересохли и в глотке словно сама пустыня Сахара решила устроить себе новое местечко, местечко получше. Интересно, а бродят ли там, в ужасе бескрайних песков, сожженные солнцем трупы. А еще губы пересохли лишь от того, что он не разговаривал и не имел привычки говорить с самим собой – едва разлепив слипшиеся губы (надо же, даже тонкая кожа надорвалась), издал первые за несколько недель связные, складывающийся вполне успешно в слова, звуки. – Откуда мне знать, что ты не выстрелишь? Таких как ты, умников, набралось приличное количество, – Аккерман не считал, честно признаться, однако помнил искорёженные безумием лица людей, нападавших на него, вооруженного одной лишь короткой катаной в полметра. Чем больше он таких безумцев встречал, тем подозрительней становился. И оружия не опустил, бросая быстрый взгляд с собаки обратно на лицо мужчины, выпрямляясь в спине. – Не делай резких движений. Он бросится, – предупреждает Йегер, отдавая короткую команду псу. Овчарка садится, но скалиться и рычать не перестает. – На самом деле я давно не видел людей. И хотел бы найти кого-то.. с кем мог объединиться для общей цели, – коротко объясняет Йегер, выдыхая. Он опускает пистолет, вскидывая одну руку в жесте "вот, посмотри" и выдыхает, на всякий не теряя бдительности. – Уродов становится все больше. Но я знаю, где находится военный бункер. Одному мне туда не добраться.. Чем дальше в ту сторону, тем больше зомби. Но я думаю, что там могло остаться что-то полезное. Можешь.. пойти со мной, – предлагает Йегер, чувствуя себя полным идиотом. Парень напротив выглядел намного моложе его самого. От этого мужчина ощущал себя даже неловко. Он отвык от общения с кем-либо. – Не думал, что все эти твои бункеры могут быть давно уже разбиты другими людьми? Сомневаюсь, что найдутся те, кто решит вот так спокойно принять в своё общество ещё двух человек, – Ривай, вопреки тому, что мужчина уже показался полностью безоружным, отдав параллельно приказ своему псу, не опускал своего оружия, внимательно всматриваясь в фигуру перед ним. Выше, крупнее – это довольно большой минус, однако Аккерман оставался довольно быстрым, пластичным и ловким, что можно было соотнести в перевешивающие физическую силу плюсы. Но это далеко от самоуверенности. Ещё один вдох и Ривай ощутил, как внутри у него все скручивает тугим узлом – альфа. Неприятное (непривычное?) ощущение, колющее и щекочущее одновременно, однако сейчас всё это не имело какого-либо значения, важнейшим из всех истин природных было исключительно выживание, не более того, и Аккерман придерживался этого как единственной заповеди Господней. – Бункер. Не слишком ли утопично? Внезапно лицо Эрена становится каменным. Он смотрит на незнакомца с тихой злостью и думая о том, что вряд ли им удасться легко поладить. – Я слежу за этим бункером уже давно. Месяц, если быть точнее. До этого был там со своей командой. Он не был разбит, но внутри, по видимому, никого не было. Как перевалочный пункт. Военный. У меня есть пароль, но.. Воспользоваться им мне не довелось, – Эрен стиснул челюсти, вспоминая события месячной давности, которые оседали в горле комом. Делиться ими он, конечно, не собирался, как и не хотел вспоминать. Но незнакомца нужно было уверить. Сам бы он тоже поверил не сразу: – Я Эрен, – произносит он, вылезая из воспоминаний. Бдительность возвращает себе быстро, немного встряхнув головой. – С командой туда войти не решился, а в одиночку уже навострил лыжи, – Ривай не сразу осознает, как с губ слетает слабая, издевательская усмешка. О, безусловно, от внимания не ушло чужое раздражение. Он слишком хорошо научился различать человеческие эмоции по малейшим изменениям в голосе, лице, действиях – каждый вздох мог сказать о многом. Особенно если это имело какого-то специфический запах. И, тем не мене, он опускает вакидзаси ниже, но не настолько, чтобы потерять управление, но чтобы иметь возможность ранить хотя бы частично, а затем воспользоваться замешательством и нанести смертельный удар. Аккерману не раз и не два приходилось убивать людей, не мертвецов. Он оглядел чужое тело с ног до головы, цепляясь за незначительные мелочи, а затем, стоило лишь остановиться на глазах мужчины, склонил голову к плечу и фыркнул. – Я назову тебе своё имя только после того, как ты мне скажешь, почему же в это военное убежище не отправился в самоволку, и что сталось с твоей командой, – имя не имело значения, не сейчас, как он считал, все то, что каким-то образом пересекалось с утраченной реальностью, полностью теряло свой смысл, однако, так или иначе, каждый из выживших цеплялся за это. И свои наносящие имена для каждого из них должно было иметь мало-мальскую значимость. Гнев Эрена чувствует даже его пес, от чего рычит громче. Глаза самого Йегера, казалось, горят. Брюнет явно прекрасно владеет своим оружием, но точно не своим языком. – Я же сказал, что хотел бы с кем-то объединиться, – он рычит, скрипит зубами и резко выдыхает. Свои эмоции он не умел контролировать никогда. И черт возьми, гребанный мальчишка просто над ним издевается. – Зомби там слишком много, в самоволку не дойду, – трезво оценивая свои способности вдруг твердо произнес шатен, выпрямляясь. – Они мертвы. Я.. Пришел слишком поздно. На этом все. Если ты отказываешься, то нам не стоит тратить время друг друга, – Эрен разозлился настолько, что это отразилось даже на его запахе. Он стал гуще, от чего казалось, что над альфой кружила тяжелая аура. – Бросил свою команду? – Придти поздно и бросить это разные вещи, – Эрен отвечает слишком резко, но продолжать не собирается. Он и так сказал слишком много, чем хотел бы. А вспомнил еще больше. – С какой стороны посмотреть. Ривай не стал развивать эту тему, хотя, безусловно, на языке так и прыгали слоги, так и кололось это «нечто» на самом основании языка, что стремилось сорваться. Но, как бы то ни было, ему удалось сдержать собственный острый язык, и в большей степени благодаря тягучему запаху, давящему на лёгкие, нежели по собственной воле. По собственной же воле Аккерман сделал бы всё, чтобы разойтись с этим альфой прямо здесь и сейчас, забрав все свои вещи из соседней комнаты, пускай и жил здесь не менее трёх суток. Отыскать чистое и относительно спокойное место для того, чтобы как следует выспаться и набраться сил равносильно фантастике, вот только физических сил у Ривая не доставало под давлением тягучего, вязкого, в чём сознанием бы только сильнее запуталось, беспорядочно барахтаясь. На свой страх и риск тот, всё же, вздохнул (мелко, быстро, хрипло) и провернул кисть руки так, чтобы стряхнуть невидимую пыль с лезвия и спрятать катану в ножнах – единственное, оружие, которому парень действительно доверял. Единственное, что сделал полезное в своей жизни Кейго (Кота на минимальных установках), потому что впредь Ривай никакому оружие впредь не доверял, и отшатнулся на полшага назад, расправляя плечи. – На твоё счастье, я ничего не потеряю с этого. Эрен уже собирался уйти, как услышал внезапное соглашение. - Как великодушно, - выдохнул альфа в той же манере, в которой брюнет произнес сей фразу и спрятал свой пистолет. Пес утихомирился. – И ты так и не назвал свое имя, – хмуро напомнил Йегер, поудобнее закидывая на плечо рюкзак. Время подходило к вечеру, так что им стоило скорее бы покинуть это место. Ночью было куда опаснее, чем днем, хотя бы из-за отсутствия освещения. – Мой дом в относительной безопасности и не так далеко отсюда, так что, если хотим добраться до того, как стемнеет, то лучше выдвигаться сейчас. Там можно выспаться, – уверил альфа и не лукавил. Брюнет точно удивится, стоит увидеть ему это своими глазами. Если, конечно, у него самого за спиной не какая-нибудь база. Омега отступил назад и в сторону, как раз в ту сторону, где находилась дверь в кабинет магазина – его временное, но безопасное убежище, куда пробраться было возможным лишь из одного входа, что ночью подпирался шкафом. — Тебе бы хорошо иметь машину, если надеешься на избавление, – и тут же разворачивается к Эрену спиной, уже веря искренне, что он и в самом деле не предпримет каких-то действий относительно убийства Аккермана, это было бы неразумно: каждый выживший искал провианта, искал выгоды и убивал живых людей только если убеждался в том, что его названый союзник имел что-то за душой. На своего рода замечание Эрен закатил глаза. Было чувство, словно омега его отчитывает. Словно это он младше и напоминает ему глупого щенка. Впрочем, может Йегер так и выглядел. Ривай же, затолкав всё, что лежало в комнате в свой рюкзак, выскользнул тише, осторожней, наружу, невольно самыми кончиками пальцев касаясь стёртой рукояти катаны. Он не ушёл и не попытался выстрелить при взгляде на рюкзак, и только тогда, обойдя мужчину со стороны между стеллажами, парень, наконец, позволил себе выдохнуть. – Ривай. Так меня зовут. Запоминая чужое имя альфа кивает. Дает команду псу следовать за ним и, двигаясь к выходу, осторожно выглядывает из магазина первым. Местность оказалась чиста. Овчарка в свою очередь стала обнюхивать ногу Ривая, на что Эрен усмехнулся. – Расслабься. Его зовут Тай. Он просто понюхает тебя. Если понравишься, то считай друзья, – произносит шатен и Тай машет хвостом. – Надеюсь, что так оно и есть, – омега замер у пса и протянул к нему руку, позволяя обнюхать собственные грязные пальцы. Вряд ли сейчас собака способна определить, насколько «чист» новый его знакомый, но запустить процесс отравления собственного разума посредством собачьего укуса – безусловно, это было бы крайне глупо. Со своим делом Тай покончил быстро, выбегая на улицу. Не зарычал и не фыркнул. – Понравился, – отмечает зеленоглазый и выходит следом, одобрительно хмыкая. Дорога вплоть до самого убежища Эрена оказалась довольно долгой, однако чистой благодаря Риваю за то, что он очистил одну часть района, благодаря Эрену – он, по всей видимости, постарался в другой части. До места они действительно добираются к вечеру. Подходят к высокой многоэтажке. Дверь в ней специфичная, с кодовым замком подобно сейфу. Быстро вводя пароль Эрен отворяет ее, придерживая для брюнета, ибо она была крайне тяжелой. Дальше следует еще одна, уже деревянная и на обычных замках. Хотя и через первую дверь никто не пройдет. Они поднимаются на последний этаж. Дверь в каждую квартиру на их пути взломана, в подъезде творится беспорядок, но на последнем этаже царит относительная чистота. Эрен отворяет дверь в одну из квартир и запирает ее, как только Леви заходит следом. Сразу же двигает шкаф, запирая их окончательно. Это позволяет чувствовать себя в наибольшей безопасности. В комнате находилось три кровати в разных ее частях; стены увешены разнообразными плакатами и записями, картами. Имелся обеденный стол, стулья, выход в туалет и кладовка вместе со шкафами, тумбами, в которых Эрен складывал свои припасы. Все. Больше ничего и не нужно было, не считая спального места для Тая и его миски. – Можешь занять любую, кроме той, которая не заправлена. Это моя, – кивая в сторону кровати в углу Эрен двигается к собачьей миске, после чего радует своего питомца порцией найденного корма. И сожалеет, что снова не удалось отыскать воды. Овчарка набрасывается на корм сразу же, а сам альфа выпрямляется, вешая рюкзак на отведенную ему вешалку вместе с потрепанной темной курткой. Остается в майке и двигается в сторону кровати, устало потирая собственное лицо. Как бы воинственно не был настроен Аккерман, сил в нём ещё на момент появления альфы в магазине было не более чем на убийство одного восставшего из мёртвых трупа. И даже языком лишний раз ворчать не хотелось. Как раз до тех пор, пока он не увидел кровать. Настоящую не грязную кровать с матрасом, одеялом и подушкой, от чего собственные кости заныли. Тем не менее, омега проследовал вглубь помещения с опаской, спуская с плеч рюкзак на пол и касаясь кончиками пальцев непривычно заправленной кровати – как пережиток прошлого, что осталось лишь погребённым в чужом разуме, под покровом вековой пыли. Ривай, выпрямляясь, повернулся полу боком к Эрену, – на этот раз подозрительный изучающий взгляд скользнул вдоль чужого тела со спины. – И давно ты здесь? После вопроса Аккермана Эрен поворачивается к нему лицом, стягивая с себя грязную майку, тем самым оголяя смуглое и крепкое тело. Он вешает ее на спинку стула и опирается об него бедрами, складывая руки на груди. – Около пяти месяцев. Иметь постоянное жилище оказалось удобнее, чем скитаться по улицам. Мы оборудовали его так, чтобы быть в безопасности и отдыхать как следует. Из остальных квартир стащили то, что могли. В общем.. Можешь чувствовать себя как дома, – Эрен произносит это и понимает, насколько глупо звучит. Поэтому хмыкает сам себе, опуская взгляд в пол. – Отдохнем как следует, наберемся сил, подготовимся и вперёд, – сам себе кивает альфа и касается пальцами ширинки, стягивая штаны и оставляя их рядом с футболкой. Грязные руки и пот он протирает тряпкой, хоть как-то отмахиваясь от грязи, дабы не ложиться в постель таким, и зажигает старый подсвечник – единственный источник света, дабы совсем не потеряться в темноте. – Как будешь готов ко сну – потуши, – коротко произносит альфа и, освобождая отросшие до плеч волосы от резинки, укладывается в кровать, попутно стягивая обувь, очень надеясь что за ночь омега не сбежит со всеми его припасами среди ночи. Или еще чего похуже.