И будет снег, накроет белым полотном ночной побег. Удача — скользкий мячик — выпрыгнет из рук. И даже самый в мире близкий человек… исчезнет вдруг. И ссыпались на части все остатки счастья. Без жалости и сострадания подкидывала кости, Разжигала злостью минувшие воспоминания. Так долго горевала, что в своих слезах тону И как невыносимо покидают силы. Спорим, мой ручей столкнётся с морем и затянет горизонт Туманом моих страхов, брошенных за борт. А спорим, виноваты будут двое, Корабли вернутся в порт на разные причалы. Ты начнёшь сначала, я наоборот. ___________________________________________________ ОСТ к главе: Lascala — Реванш
7 января, 2030 год Прошла целая неделя нового года, но ничего в моей жизни не поменялось. Странно… каждый раз мы верим, что с наступлением первого января произойдёт чудо и весь ужас, что творился, волшебным образом развеется, улетучится и больше никогда не постучит в дверь. Что отныне рядом будут лишь удача и счастье, а преисполненные надеждами мысли о светлом будущем когда-нибудь непременно станут явью. Хотя нет, не когда-нибудь, а именно в этом, новом году! Мы постоянно обманываем сами себя, уговариваем прожить ещё один день, стараясь поверить, что это всего лишь чёрная полоса, а дальше — всё будет иначе! Мы говорим себе: «Это Вселенная проверяла меня на прочность, но теперь-то она увидела во мне силу! Теперь-то она вознаградит за труды и старания!» И так из года в год. А Вселенная по-прежнему слепа… И чёрная полоса всё черней, хотя казалось — это и невозможно вовсе… Вот и у меня так. Задания от господина всё сложней, наказания всё суровей, а времени на то, чтобы хоть немного насладиться своим существованием, почти не осталось. Я как птица со сломанными крыльями: вне клетки, но не свободна. Не могу вспорхнуть и улететь. Не в силах бороться и терпеть. Больше не могу! Нужно что-то менять… Странно, что ночь с Ято не придала мне сил, а наоборот, будто забрала их. Возможно, потому, что я вспомнила, каково это: быть в безопасности, чувствовать заботу, ощущать рядом тепло мужских рук и слышать стук его сердца. Это прекрасно, но, когда утром всё проходит и ты возвращаешься в реальность, где ничего нет — это подкашивает. Я даже не жалею, что сорвалась на Ято в то утро, хотя и сама понимаю — повела себя как скотина. Он ни в чём не виноват. Всё испортил Рамон со своими выкидонами. Но, возможно, так даже лучше… Пусть Ято злится на меня! Пусть ненавидит и считает сукой! Только не вмешивается в мою нынешнюю… хм, жизнь. Остаётся в безопасности, рядом с Юки, но подальше от меня. Так и вправду будет лучше.***
Вечером я услышала то, что заставило меня задуматься. Проходя мимо переговорной на втором этаже, я различила голоса Валаама и одного из членов братства. Эти двое о чём-то спорили, и я не совсем поняла детали, однако же обратила внимание на прозвучавшее в контексте имя. Моё имя! Валаам сказал, что вопреки желаниям — он будет терпеть, потому что я нужна ему, и он сделает всё, чтобы я осталась. Интересно, что он имел в виду? И особенно — что это он собрался терпеть? Мой характер? Или что начальник из меня вышел хреновый? Ведь больше-то причин нет: я продолжаю подчиняться и задания выполняю, как и прежде, безукоризненно. Что касается второй части фразы — не ожидала, что Валаам может сказать обо мне такое… да ещё и одному из подчинённых. Разумеется, он не раз упоминал, что я ценна для него, но… чтобы в такой формулировке! «Сделаю всё, чтобы она осталась…» Интересно, с чего вообще начался этот разговор, ведь уходить я не собираюсь! Точнее, не могу, иначе меня тут же убьют. И выбора у меня нет. Или же… так думаю лишь я? Что если я не вижу путей отхода, а Валаам, со свойственной ему проницательностью и жаждой продумывать все на несколько шагов вперёд, смог найти для меня лазейки… и боится, что и я вскоре сумею до них додуматься? Ускорившись, я быстро дошла до своей комнаты, надеясь, что меня не заметили: за подслушивание конфиденциальных разговоров по голове уж точно не погладят, хотя Валаам тоже хорош — обычно он не позволяет себе повышать голос, особенно в комнате, созданной для приватных бесед. Упав на кровать и закрыв глаза, я подумала о том, что моя жизнь становится всё сложней. С каждым днём. Всё больше поручений и обязанностей, всё меньше свободы. Поначалу казалось, что, став ведущим Бога Алчности, я выиграла джекпот, ведь теперь можно больше отдыхать и тратить время на себя любимую, однако… просто выполнять приказы было проще. Да, сейчас я встаю на несколько часов позже и в праве, если захочу, устроить себе выходной — но ведь всё это формальность! Что толку, если я не могу уснуть и смотрю в потолок до самого утра? А в те дни, когда, заперевшись ото всех, решаюсь просидеть в комнате наедине с собой, в покое меня всё равно не оставляют: телефон разрывают входящие звонки и сообщения с фотографиями выполненных заданий. Возможно, давая новую должность, Валаам тем самым хотел показать, что я действительно нужна и ценна, однако же на деле… это лишь очередная пытка. Как же хочется домой…***
8 января, 2030 год — Слушай, а у тебя шинки когда-нибудь были? — спросила я, глотнув чая. — Ну, до того, как я привела в дом новые орудия? Я сидела в гостях у Сатоши: мы решили устроить что-то типа дружеского вечера и немного поговорить. В последнее время встречались мы не так часто, да и то, что теперь я как бы его начальник — наложило определённый отпечаток. Я вынуждена давать ему задания, причём от некоторых он совсем не в восторге! Но я не могла иначе: были поручения, выполнить которые крайне важно, и доверить их тому же Рамону я побоялась. Устала за него получать! — Да, но долго они не задерживались, — Тёко улыбнулся, будто бы вспоминал те времена с теплотой, хотя в его глазах отразилась грусть. — Я был нелюдим и… любил одиночество. Шинки частенько жаждут внимания и тянутся к хозяину, а меня их общество угнетало и даже… злило. И они просили забрать имя, уходили к кому-то, кто не будет обделять заботой. — И ты не пытался это исправить? — удивилась я, не представляя, как можно жить одному, да ещё и столько времени. — За все… все… Кстати, а сколько тебе лет? Странно, что я ни разу не задавалась этим вопросом. Вроде как с Валаамом они дружат уже больше двухсот, но вот сколько Сатоши лет всего… — Почти пять веков, — тихо ответил он, будто стесняясь этого. — Но, честно сказать, до знакомства с моим дорогим другом времени на какие-то отношения у меня толком и не было. — Работа… — добавил он на мой вопросительный взгляд. Выходит, Сатоши далеко не молодой Бог и, по идее, уже должен был набрать прилично сторонников и последователей, однако же я даже не уверена, что у него есть храмы. Я вдруг вспомнила Ято… Ему вообще больше тысячи, только вот что шинки, который по-настоящему верен, что первый храм — достались ему относительно недавно. А значит, у Сатоши, возможно, всё впереди! — А что за работа? — заинтересовалась я, ведь представить Тёко где-либо, кроме как на службе у Валаама, я не могла. — Не могу сказать, да это и не важно, — было видно, что ему неприятно об этом говорить, — просто… Я всего себя отдавал тому месту, не жалел сил, а в итоге меня вышвырнули, как драного кота. И я, скажем так, разочаровался… в общении, доверии к ближнему. Перестал жаловаться на невзгоды, нехотя делился любой информацией, замкнулся в себе. Я понял, что одному пусть и плохо, но спокойно: сам себя не подставишь и не обманешь, так ведь? И, сидя в одиночестве и делясь проблемами вслух, я знаю, что никто не осудит и не скажет в ответ, какой я дурак. Мне стало грустно. Выходит, мой друг такой стеснительный не просто так. И что же там была за работа, из-за которой он буквально изменился до неузнаваемости? Возможно, он и до этого был скромным малым, но… там явно произошло что-то крайне неприятное, если спустя несколько сотен лет он до сих пор вспоминает это с грустью. Хорошо хоть сейчас он вроде как пришёл в норму. И, возможно, я тоже приложила к этому руку. — Сочувствую, — искренне заверила я, дотронувшись до его плеча. — Но вообще невезуха с работой — беда многих. Засмеявшись, я прикрыла рот рукой, поняв, что невольно оскорбила Валаама и свою должность. — С чего это ты такое говоришь? — приподняв бровь, друг явно осуждал меня за неосторожную фразу. — Мне казалось, тебя всё должно устраивать. Или нет? — Да, всё отлично! — замахав руками, я пыталась скрыть ложь. — Просто отчего-то кажется, Валаам мною недоволен. Что я его… не устраиваю. Я вспомнила подслушанный вчера разговор и решила, раз уж выпала возможность, попытаться докопаться до истины. Сатоши в любом случае осведомлён лучше меня и, скорее всего, понимает, что именно господин во мне терпит. — С чего это вдруг? Он сам это сказал? — Тёко насторожился. — Он очень тобою дорожит, так что все эти домыслы и догадки не больше, чем плод воображения. Голос друга едва заметно дрожал, но я отчётливо уловила это беспокойство. Интересно, если Сатоши говорит правду, то с чего бы ему переживать? Наверно, у меня паранойя, но отчего-то я стала замечать фальшь во всех членах братства: как натянуто они улыбаются, как выжимают из себя приветливые слова, как делятся историями, которые никто, кроме меня, не знает… Или я настолько схожу с ума, что априори считаю весь мир враждебным и неправильным? И фальшивая здесь только я? — У меня хорошая интуиция, — чуть подумав, ответила я, приподняв уголок губ. — Я из кожи вон лезу, чтобы выполнять задания как можно быстрее и лучше, но не чувствую от господина какой-то отдачи. Он будто не рад моим успехам и… лишь терпит меня, потому что я нужна. Я сказала это! О чёрт, только бы не нажить себе новых неприятностей! Хотя, я ведь никогда не признаюсь, что подслушала, а значит, винить меня не в чем, так ведь? — Не представляю, почему ты так думаешь! — взгляд Сатоши был устремлён куда-то в пол, и он не переставая теребил пальцы левой руки. — Мы с ним друзья, и, поверь, я никогда не слышал, чтобы он упоминал о чём-то подобном. Валаам… относится к тебе, как к части семьи — можешь быть уверена! А вот это интересно! То есть при рядовом наёмнике он такими фразами бросается, а лучшему другу не доверяет? Странно это как-то. Я всегда считала Сатоши… заместителем Валаама или типа того. Понятно, что у Бога Алчности есть ведущий и Риотто вроде как главный, но всё же Тёко не просто один из членов братства: господин не раз упоминал, что после восхождения на трон он сделает своего друга одним из правящих звеньев. Мол, он это заслужил. Отсюда я могу сделать вывод: либо Бог Алчности врёт своему старому и верному товарищу, или этот самый товарищ сейчас врёт мне. Только как узнать наверняка? Ведь я не детектор лжи, да и сведений маловато. — Значит, если мы добьёмся цели, он действительно меня отпустит? — я решила блефовать: правда о моём вранье может вылезти наружу, но я хотя бы буду знать, кому доверять, а кому нет. — А этот вывод ты тоже сделала на основе интуиции? — Тёко загадочно усмехнулся. — Или ночью к тебе прилетела зубная фея и шепнула это на ушко? Юморист, блин! Да, фея с замечательным именем Здравый смысл. — Он вроде как сам сказал об этом… Я уклонялась от прямого ответа: где, когда и при каких обстоятельствах я такое слышала. И надеялась, что приятная обстановка, горячий чай с мятой и дружеская атмосфера немного затуманят рассудок друга, не давая понять, что мои слова не больше, чем уловка. — Да, он упоминал об этом как-то, но прежде, чем мечтать о будущем — к нему нужно прийти, — подмигнув, он отхлебнул из своей кружки. — Сосредоточься на нашей общей цели, идёт? А когда Валаам станет править Небесами — мы вернёмся к этому разговору. Отлично! Я услышала, что хотела, только вот на душе появилась тяжесть: тот, кого я считала чуть ли единственным в этом доме близким другом — лжец. Валаам никогда меня не отпустит — он не раз говорил об этом. Были беседы по поводу того, что мы с Риотто станем его правой рукой и прочая чушь, но о свободе речи не шло. Никогда. Выходит, если врёт Сатоши, то и Валаам со мной нечестен? Вот только… зачем? К чему этот спектакль? Почему он, как прежде, просто не посадит меня в темницу, если начну брыкаться? — Хорошо, конечно! — стараясь выглядеть счастливой, я подлила себе ещё немного чая. — И давай всё же вернёмся к прошлой теме: если до знакомства с Валаамом ты триста лет жил один, как в итоге удалось пересилить устоявшиеся привычки? Или ты… встретил ту самую? Играя бровями, я будто бы жаждала узнать подробности его личной жизни, однако на деле лишь спрыгивала с прошлой темы, надеясь, что Сатоши не станет проверять мои слова: не пойдёт к Валааму с вопросами, зачем тот обещал мне свободу. — Нет, хотя была одна шинки, дав имя которой, я поставил себе цель: быть с ней до последнего во чтобы то ни стало, — Тёко покачал головой: видимо, его план провалился. — Ох и намучился я с ней, честно! — А что так? — забыв о переживаниях, я вновь полностью включилась в разговор, пытаясь представить Сатоши с девушкой. — Характерами не сошлись? — Не то чтобы, — он выглядел смущённым и, наверно, не хотел делиться этой историей, но я всем видом давала понять, что не собираюсь отступать. — Просто она верёвки из меня вила. Это если вкратце! Ох, а вот это неудивительно! Мне кажется, будь Сатоши моим хозяином, я бы жила припеваючи и горя не знала. Таких чувств, как к Ято, я к нему вряд ли бы испытывала, но… он ведь реально как плюшевый мишка! Стоит надуть губы и пустить слезу — сделает всё, что пожелаешь! — Подробности! Я хочу подробностей! — устроившись поудобнее и сделав глоток напитка, я приготовилась слушать. — А ты взамен можешь спросить что-нибудь у меня. Если хочешь! Подмигнув ему, я почувствовала дежавю. Совсем недавно Ято так же предлагал задавать ему вопросы взамен на историю со скверной. Так! Стоп! Кинха, перестань о нём думать! — Окей, только если после этой истории ты будешь называть меня слюнтяем и тряпкой — я обижусь! — Сатоши сощурил глаза, словно его угроза должна меня напугать. — Идёт? — Идёт! Буду думать так про себя, — засмеявшись, я вскочила с его кровати, чуть не расплескав чай, потому что друг кинулся ко мне, собираясь защекотать. — Да шучу я, шучу! Ты же знаешь — мне можно довериться! «А тебе, похоже, нельзя» — тут же подумала я. А жаль… — Я назвал её Сэцуко. Она была сообразительна, не по возрасту умна и очень красива: стройная, гибкая с почти белыми длинными волосами и желтовато-карими глазами — она не могла не притягивать взгляд. И для меня становилась не чем-нибудь, а нунчаками, причём довольно сильными! — поёрзав на месте, Сатоши нервно усмехнулся. — Поначалу я очень радовался, что встретил такое орудие: эта пятнадцатилетняя девочка казалась мне подарком, настоящим кладом, который наладит мою жизнь и поможет выйти в люди, если можно так сказать. Но… я ошибался. Я отчётливо представила эту шинки: наверно, потому что шестнадцать лет у меня перед глазами был такой же подросток, который создавал порой немало проблем. Но Ято отличается от Сатоши: терпения в моём прежнем хозяине много, однако же он не давал Юкинэ спуска и показывал, кто в доме главный. А Тёко эта черта недоступна. — Со временем она просекла, что я из кожи вон лезу, чтобы ей было хорошо: терплю постоянные истерики, покупаю всё, что ни попросит, и частенько делаю что-то наперекор собственным интересам, лишь бы угодить своей шинки, — он нахмурился и глубоко вздохнул. — И тогда она пошла дальше. Он затих, то ли обдумывая что сказать, то ли слишком сильно уйдя в воспоминания о прошлом. — Дальше? — переспросила я, напоминая, что история не окончена. — Похоже, решив, что обязана узнать есть ли у моего терпения предел, она стала творить настоящую дичь, — прижав палец к губам, он будто бы начал перебирать в голове те события, хотя я была уверена: он и без этого помнил каждое из них. — Убегала из дома, не слушалась, а один раз выбросила из окна мой подарок, посчитав его не заслуживающим внимания её королевского величества! Я чуть с ума не сошёл… — Но зачем? — округлив глаза, я пыталась представить эту ситуация наяву и не понимала ни его, ни её. — Если ты был дорог Сэцуко, чего ради она так поступала? А ты —А почему не крикнул и не ударил разок по столу, как и положено хозяину? Или я чего-то упустила? Я была в недоумении. Если твой хозяин всё для тебя делает, зачем пытаться выпрыгнуть из штанов, только бы получить ещё больше? Хотя, наверно, я, как ведущая Бога Алчности, не должна задавать такие вопросы, вот только в моей голове это не укладывалось. — Говорю же: она искала точку моего кипения. Ну, то есть, если даже после такого я стерплю всё и не скажу поперёк и слова — значит, впредь можно не бояться наказаний. И жить себе припеваючи, не думая о том, какие последствия могут быть у поступков. Как-то так! — закончив этот странный рассказ, Сатоши был красным как рак и не знал, куда деть глаза от стеснения. — Давай! Смейся! Чего уж там! Но меня одолевали совершенно другие эмоции. Эта история натолкнула меня на одну идею… Она была странная, опасная и даже безбашенная, но если я хотела хоть что-то исправить в своей жизни — могла повторить план этой девочки и попытаться понять допустимые границы выдержки Валаама. Убедиться, что я нужна ему настолько, насколько он об этом говорит. Ведь в таком случае… Нет, вить из него верёвки, разумеется, не получится, но я хотя бы смогу понимать, что тоже вправе диктовать какие-то условия. И не быть при этом убитой, что самое главное! — И не подумаю! — ощутив внезапный прилив жара, я закатала рукава своей кофты. — А в итоге что с ней случилось? Ты таки не выдержал и придушил эту стерву? Я засмеялась, хотя мне было не до веселья. Возможно, я повторю судьбу этой шинки и мне хотелось узнать, что произошло. — Нет, отпустил, — облокотившись на изголовье кровати, Сатоши на несколько секунд закрыл глаза. — Но это решение далось мне непросто: я же пообещал себе и пытался терпеть до последнего! Жаль, что ничего не вышло… Да уж. Меня Валаам точно не отпустит, поэтому доводить до крайности не стоит. Однако же узнать, где та самая точка кипения господина — интересно. Очень интересно…***
9 января, 2030 год Утро ещё было в самом разгаре, а я со всеми членами братства, включая Валаама, уже отправилась в город Фукуоку — крупный порт на юго-западе Японии. Сегодня там проходило одно из самых величайших шествий в честь праздника Эбису, и именно там по обыкновению должны были собраться большинство Богов: виновник торжества из года в год закатывал для них знатную пирушку. Ну а наша цель была проста: ловить подвыпивших и уже не способных на серьёзные торги клиентов и пожимать с ними руки, забирая предоплату за выгодные и порой весьма простые сделки. Разумеется, с начала праздника ловить здесь особо нечего — самая работа пойдёт к вечеру, но сейчас можно присмотреться, изучить аудиторию, подметить возможных кандидатов… ну и отдыхать! Не зря же Эбису каждый год так старается. — Кажется, теперь моя очередь спрашивать, — прохаживающийся со мной вдоль аллеи Сатоши не унимался и, похоже, жаждал узнать обо мне всё новые факты. — Раз уж я рассказал про свои отношения с шинки — теперь твоя очередь. — Что ты имеешь в виду? — я нахмурилась, на самом деле понимая, к чему он клонит. — Если хочешь узнать про Ято — это тема для меня табу. Точка. Так странно произносить его имя, да ещё и в беседе с членом братства. Даже просто думать о Ято, находясь не в одиночестве — что-то из ряда вон. — Вообще я думал спросить немного о другом. Об отношениях: сколько их у тебя было, кто эти парни и… — Сатоши слегка зарделся, — нравится ли тебе кто-нибудь сейчас? Ох, ну просто сама невинность! Хоть бы постеснялся или нашёл какие-то обходные пути, дабы выяснить моё к нему отношение. А тут, можно сказать, в лоб спрашивает… даже немного обидно. Никакой фантазии! — А я должна об этом рассказать, потому что… — посмотрев на друга, я дала понять, что не слишком-то хочу затрагивать этот вопрос. — Я вчера раскрылся и рассказал о таком, о чём никто не знает. И выставил себя полным идиотом, между прочим! — погрозив пальцем, Тёко сощурился. — Так что давай, выкладывай! Баш на баш! А то не отстану! Ну и что с ним будешь делать? Конечно, я могу вежливо послать его куда подальше, но вдруг и мне скоро потребуется какая-то информация? А Сатоши в ответ тоже покажет фигу? Нет, надо думать наперёд… Да, говорить об отношениях неприятно, но не смертельно. — Не знаю, что за впечатление обо мне у тебя сложилось, но… за всю жизнь парень у меня был только один, — начала я, ощутив, как сердце сжалось в груди. — Я никогда не гналась за вниманием мужского пола, не старалась привлечь как можно больше поклонников, а… наслаждалась тем, что у меня было. Вдруг вспомнилось, как однажды Кофуку показала видео в телефоне: довольно откровенный танец подтянутого и мускулистого мужчины. У моей розоволосой подруги разве что слюни на экран не капали, а я не понимала, что в этом такого: да, парень симпатичный, хорошо двигается, но я явно не видела в нём того, что видели другие девушки. Мне было плевать, сколько кубиков у него на прессе, крепкий ли у него бицепс и сколь большое… кхм, достоинство. Ято мне милее. Да, возможно, для кого-то он не идеал красоты, но когда он представал перед мной без рубашки — внутри всё переворачивалось. Все переживания, мысли, планы и дела уходили на задний план: в такие моменты я видела только его, думала только о нём и жила лишь им одним. Поплотнее запахнув куртку, я глубоко вдохнула холодный воздух, стараясь отделаться от навязчивых воспоминаний. — Хочешь сказать, бывший хозяин был у тебя первым и… единственным? — Сатоши даже остановился от удивления. — Прости, да помню — табу, но всё же… Как можно столько держаться?! Ты робот что ли? — Столько держаться в отношениях или без секса? — я засмеялась. — Мне не пять лет — можешь говорить открыто и на любые темы. Лучше бы я соврала! Хотя я совершенно точно не похожа на… Эми, которая трясла жопой в мини юбке и прыгала в постель с любым желающим. Поэтому, скорее всего, выглядела бы неубедительно. — Тогда и то, и другое, — Тёко снова двинулся вперёд, оглядываясь через плечо: видимо, проверял не подслушивают ли нас. — Или с такими вопросами я веду себя слишком нагло? — Определённо! — взяв его под локоть, я постаралась расслабиться и представить, что обсуждаю не свою жизнь, а фильм или книгу. — Но я всё же отвечу. Быть в долгих отношениях не так уж и сложно: просто нужно уметь слушать и слышать, а ещё идти на компромиссы. Когда ты в паре, при удовлетворении некоторых своих желаний и потребностей необходимо вставать на место второй половинки: понравится ли ему это? Может прозвучать глупо, но ты как бы ущемляешь свою свободу в угоду того, кого… любишь. Мне пришлось прерваться, потому что горло сжалось, не давая сказать и слова. Снова пришли мысли о том, что я всё делала не так, была слишком покладистой, домашней… скучной. Порой, когда у меня получается выкроить свободное время и залезть в интернет для собственных нужд, я натыкаюсь на видео и истории девушек, жизнь которых больше похожа на сказку: великолепный дом, прислуга, дорогие украшения, лучшая одежда и косметика, путешествия и, что главное — любящий муж, который эту самую девушку не отпускает от себя ни на шаг. Но, если вдуматься, кроме внешности, у этих дам ничего и нет. Разумеется, я не про всех сейчас, но и таких историй тьма: она только и делает, что бегает по салонам красоты, а готовит, стирает, убирает и занимается воспитанием детей кто-то другой — специально нанятые для этого люди. Но при этом её вторую половинку всё устраивает, и можно сделать вывод: мужчины любят тех самых женщин с обложки. А не домохозяек, как я. Возможно, я не слишком объективна, и все эти девушки обладают какими-то недоступными мне талантами, только вот из головы не идёт, что… изменил-то Ято не с кем-нибудь, а с Эми: высокой большегрудой знойной брюнеткой, которая в постели умеет явно побольше моего. Обидно… Наверно, всё дело в том, что погибла я в семнадцать и не успела понять жизнь. Считала, что всё происходит, как в детских книжках: для каждой принцессы есть свой принц, который, прискакав на белом коне, предложит руку и сердце, чтобы впредь жить вместе до гроба, не зная бед и печалей. Глупая! — И тебя это не мучило? — кажется, я слишком долго молчала, и Тёко решил напомнить, что тема не закрыта. — Жить для и ради кого-то, постоянно ставить себя на его место… — Нет, совершенно, — искренне ответила я. — Это даже своего рода… кайф. Ведь не только ты делаешь что-то для партнёра, но и он делает многое в ответ. А то самое чувство, что ты в этом мире не одна, что есть мужчина, который, словно барьер, защищает тебя от угроз — это приятно… Кажется, я углубилась в те дебри, лезть в которые было совершенно не нужно. А значит, впереди ещё одна бессонная ночь, полная раздумий и воспоминаний. — Интересно, — спустя некоторое время ответил Тёко, почёсывая подбородок. — О таком я не знал. Признаюсь честно, я вообще далёк от отношений: мнение о них у меня складывалось исключительно из рассказов друзей и знакомых. А они почему-то не описывали плюсы, а всё старались поведать, какая это морока — быть в паре. Глубоко вздохнув, он как-то странно на меня посмотрел, будто бы по-новому, по-другому. А я ощутила дискомфорт: Сатоши признавался мне в любви и, можно сказать, предлагал встречаться. Вот только если он считал, что отношения — та ещё морока, зачем пошёл на такой шаг? Затащить в постель? Надеюсь, это не так — не хочу в нём разочаровываться. — А что касательно второго вопроса, — резко сменив тему, Тёко загадочно ухмыльнулся. — Понимаю, времени на что-то серьёзное у тебя нет, но у каждого есть определённые… физиологические потребности. А ты девушка красивая, умная, мужским вниманием не обделена — так в чём дело? Что тебя останавливает? — Моногамность*, — буркнула я после некоторого раздумья. Как же неловко! Давненько я не ощущала, как кровь приливает к лицу от стеснения. Надеюсь, Тёко этого не заметит — не хочу выглядеть юной девчонкой, краснеющей от подобных тем. — То есть ты всё ещё любишь… его? — повернувшись ко мне и округлив глаза, Сатоши был явно растерян. — Кинха!.. — Я такого не говорила! — поправив волосы, я старалась отвечать загадками, дабы не выдать истинные чувства. — Лишь хочу дать понять, что во мне нет стремления прыгать в объятия первого встречного. Для меня это чуждо! А уж про секс с кем-то таким и речи не идёт: какими бы ни были желания тела, я никогда осознанно на это не пойду. — То есть будешь одна… вечность? — нахмурив брови, Сатоши чуть замедлил шаг, хоть и продолжал двигаться вдоль аллеи парка. — Звучит прискорбно. — Просто не хочу отношений без любви. А вот это точно прозвучало по-детски! Да уж, строю тут из себя взрослую барышню, а на деле… Даже смешно! Хотя, возможно, я бы смогла немного оправдаться и попытаться выйти из столь неловкой ситуации, но, выбежав из-за угла, нас прервала Рэн — та самая девушка из братства, которая продолжала сохнуть по моему господину. — Кинха! Тебя Валаам ищет! Это срочно! — по тону её голоса я поняла, что случилось что-то нехорошее. — Он возле старого замка. Рэн сильно запыхалась, а значит, нашла нас не за пару минут. Выходит, Валаам уже ждёт меня какое-то время, а терпением он не отличался… Нужно поторопиться!***
Парк Охори, в котором мы находились, был чудесным живописным местом. Его создатели вдохновились Западным озером в китайском городе Ханчжоу, и Охори был практически его копией. Три небольших острова, стоявшие на водоёме с красивой бирюзовой водой, были соединены цепочкой узких деревянных мостиков, гулять по которым здорово и днём и ночью: в светлое время суток отражавшиеся от воды блики приятно рябили в глазах, а с наступлением темноты включалась подсветка, которую так любили прохаживающиеся по парку влюблённые. Разумеется, сейчас, в начале января, когда температура держится около десяти градусов по цельсию, гулять здесь не слишком комфортно. Но в апреле всё меняется: стоит цветущей сакуре раскинуть по всему парку свои благоухающие ветви — в городе нет отбоя от туристов, ведь картина впечатляющая! И старый замок, к которому мы с Сатоши переместились, тоже был очень колоритен. Он так же известен как замок Майдзуру или замок Секи: сделанный из камня, он величественно возвышался над озером Охори, зазывая туристов и местных жителей погулять по своим улицам, некоторые из которых уже превратились в руины. Я точно не знала, где искать господина, но догадывалась, что это должно быть укромное место, вдали от любопытных глаз и ушей. Поэтому, обойдя замок, двинулась в сторону его основания, где мягкие воды прибивались к каменистому берегу, защищённому мощными стволами миртовых деревьев. И действительно, он был там: нервно прохаживаясь вдоль небольшого бережка, он нетерпеливо оглядывался по сторонам, заламывая руки у себя спиной. — Валаам? — первым подал голос Сатоши, который решил, что не будет лишним в этой беседе. — Что случилось? Мы двигались осторожно, словно приближались к ядовитой змее: в таком состоянии Бога Алчности я видела впервые. Обычно, если происходило что-то, что его расстраивало — он сразу показывал своё отношение к положению вещей и не скрывал злости, агрессии и разочарования. Сейчас же было понятно, что случилось нечто действительно серьёзное, однако же Валаам вёл себя нарочито спокойно, будто понимал, что, если сорвётся — это будет что-то схожее с ураганом. — Господин? — я не слишком-то хотела узнать в чём дело, но и его молчание становилось гнетущим. — Я могу чем-то помочь? Он ответил не сразу: подняв глаза, Бог Алчности некоторое время осматривал меня с головы до ног, будто бы пытаясь найти во мне брешь или поймать на фальши. А после, переведя взгляд на друга и кивнув в мою сторону, произнёс тихим, но полным яда голосом: — Её видели! Мало того, что он говорил так, словно меня здесь вообще нет — по тону его голоса можно было понять, что он не просто разочарован: Валаам в ярости! Пусть он не кричал, не бил меня и не пытался запугать — я ощутила, что попала в крупную передрягу. — Видели и узнали! — добавил он на вопросительный взгляд Сатоши. — И свидетель уже на пути к Аматерасу! Поразительно, что может сотворить всего одна фраза: внутри будто что-то оборвалось и, упав тяжёлым грузом в ноги, не давало сделать и шагу. Что я наделала? Подставила всех под удар, и я имею в виду не только членов братства: Ято, Юкинэ и Эбису с Кофуку, которые, я уверена, довольно неплохо осведомлены о роде моей нынешней деятельности, тоже могут быть наказаны. — Когда? — хотела спросить я, но получилось что-то еле разборчивое: буквально за несколько секунд в горле пересохло, и я чуть было не зашлась кашлем. — Вчера, — голос Валаама начинал дрожать, однако он продолжал сдерживаться. — И мне интересно: загоняя нас всех в могилу, ты осознавала, что творишь, или просто по-глупому прокололась? На что это он намекает? Что я собственноручно сдала их всех Богине Небес? Интересного он обо мне мнения, однако! То есть полтора года службы не убедили его в том, что мне можно доверять? — А разве похоже, что я спятила? Огрызаться в данной ситуации было не лучшим решением, но отчего-то его двуличность начала выводить из себя: ты или считаешь меня ценной и доверяешь, или продолжаешь обращаться как с рабыней, за которой нужен глаз да глаз. Третьего не дано — в нашем случае так точно! — Похоже, что ты совсем страх потеряла! — видимо, и у Бога Алчности начали сдавать нервы: повысив голос, он, очевидно, перестал бояться, что нас подслушают. — Что нам теперь делать?! Осознаешь ли ты, что сегодня вечером мы в лучшем случае будем за решёткой! А в худшем — убиты! Из-за тебя! Сжав челюсти, он подошёл ко мне так близко, что я могла разглядеть покрасневшие белки его глаз. — Осознаю, — тихо ответила я без нотки эмоций. — И если именно это и было вашей конечной целью — я могу идти? — Кинха! — Сатоши тоже вскрикнул, но от удивления. — Думай, что говоришь! Нам сейчас не ссориться нужно, а придумать, что делать дальше! Он перевёл взгляд на друга. — Валаам, доносчик уже на Небесах? Мы можем как-то его остановить? И насколько верны эти сведения? — Тёко словно сошёл из книг про детективов: был спокоен, рассудителен и не поддавался панике. — Ведь не просто так ты нас сюда позвал? — Не вас, а её, — сжав кулаки, Валаам продолжил смотреть на меня исподлобья. — Но ты прав. Это нужно исправлять. Постояв возле меня ещё добрых десять секунд, господин наконец сделал несколько шагов назад и, глубоко вздохнув, начал отвечать на вопросы Сатоши. — Сведения точные: их предоставил тот паренёк, который подменил артефактный клинок на фальшивку, — немного успокоившись, Бог Алчности сел прямо на промёрзшую землю, приглашая нас присоединиться. — Именно он и получил прошение о аудиенции к Верховной Богине. И смог отложить его до сегодняшнего вечера. Так значит, ещё не всё потеряно! А то я уж начала подумывать, как бы предупредить Ято о случившемся, а потом свалить куда-нибудь далеко и надолго. — Я думал у Аматерасу полно дел и негоже ей встречаться со всеми буквально через несколько часов после прошения, — растирая замёрзшие руки, Сатоши насупился. — Или этот доносчик из приближенных? — Нет… не знаю. Возможно, он дал понять, что его сведения крайне важны, но нам не об этом сейчас надо беспокоиться, — окинув меня взглядом, господин вновь переменился в лице, вернув себе надменный и жутко недовольный вид. — Расскажи, что вчера произошло, кого ты забирала, откуда и, самое главное, когда сняла маску? Вот чёрт! По инструкции я не могу сразу же после задания возвращаться в апартаменты: отдалившись на приличное расстояние, я обязана позвонить одному из членов братства для того, чтобы он переместился за мной и переправил домой. Так мы можем не бояться слежки, ведь отследить перемещения Богов невозможно. И снять рабочую форму и, тем более, маску я могу лишь после того, как за моей спиной закроется дверь коттеджа. Но вчера я сплоховала. А точнее, сглупила. Место, из которого я должна была забрать шинки, находилось довольно далеко от дома — можно сказать, на другом конце Токио, в его спальном районе. Я смогла уговорить девушку примкнуть к нам, хотя, честно говоря, она не сильно-то и упрямилась: похоже, её хозяин не слишком заботлив, а после моих речей о возможностях, которые она может получить, служа Валааму, она готова была бежать в новый дом впереди меня. Её хозяина дома не было, поэтому я не слишком переживала о последствиях: беспрепятственно покинув храм, в котором она прежде жила, и пройдя несколько десятков километров, я сняла маску, будучи уверенной, что следить за нами некому. Плюс ко всему погода была прекрасной: солнце, лёгкий ветерок… А приятная беседа и вовсе располагала к прогулке, поэтому я не заметила, как мы своими силами добрались до дома Валаама. Без звонков наёмникам и какого-либо шифра. И ведь самое обидно — я сделала так впервые! Всего один раз забила на инструкцию, а в итоге мои любимые подружки Судьба и Удача распорядились так, что я крупно встряла. Делать нечего: нужно сдаваться господину с поличным, потому что утаивать правду в данном случае — себе дороже. И, конечно же, после моего рассказа восторга у него не прибавилось. — У тебя. Крыша. Поехала? — прошипел он. — То есть за вчерашний день ты дважды нарушила правила? Да ещё и с новенькой поболтала?! — А это запрещено? — самоуверенно бросила я, не понимая, к чему он клонит. — А не пришла ли сейчас в твою тупую башку мысль, что всё это спланировано? Что шинки, которую ты забрала — засланный шпион? — плечи Валаама уже дрожали от негодования. — И не кажется ли тебе, что в твоём рассказе всё как-то слишком уж складно? Интересно, у него от страха мозги перестали работать? Если бы девушка изначально была таковой — сбежала бы в первый подходящий момент, дабы доложить хозяину обо всём увиденном и услышанном. Но она там, в доме: порхает по комнате, отведённой для новых шинки, и жаждет приключений. Она не хочет назад! Возможно, я не слишком хорошо разбираюсь в людях, но если она так умело притворяется — ей нужно выдать Оскар. — Аризу тут не при чём. Думаю, её хозяин увидел нас у своего храма и сумел проследить, — я запнулась, так как только сейчас осознала: в таком случае доносчик знает, где наш штаб и туда могут ворваться с обыском. — Я была неосторожна и вела себя непростительно. И готова всё исправить. — Ещё бы ты не готова была! — поднявшись и отряхнувшись от мелких листьев и песка, Валаам подошёл к воде. — Доносчик будет у Аматерасу в шесть вечера. А ты должна быть здесь в час дня. С двумя фотографиями. В смысле в час? Но уже начало десятого! Это нереально! — Но я не успею! — озвучила я вслух свои мысли. — И как это… две фотографии. Тот Бог был один, насколько я знаю. Но ещё до того, как закончила предложение, я догадалась, что имел в виду господин. Аризу? Он хочет, чтобы я убила невинную девушку?! Но за что? Она явно ни в чём не виновата! — Я не стану… — прошептала я, потому как Валаам и не собирался отвечать. — С её хозяином всё и так понятно — здесь стоит вопрос о нашей безопасности. Но девушка… — Будет мертва, как я и сказал! — прошипел Валаам, вновь подойдя к нам с Сатоши. — Две фотографии! Ты меня слышала! Ровно в час дня! Я буду ждать тебя в районе беседок и, если опоздаешь хотя бы на секунду, сделаю так, что ты даже выть об боли не сможешь! Я буду рвать тебя на куски, пока от моей милой и красивой Кинхи не останется нечто, напоминающее мешок с мясом и кровью. Уяснила?!***
Вон оно, ещё одно доказательство, что Валааму на меня плевать, а точнее, на моё душевное и физические состояние. Я полностью осознаю — я провинилась, была неосторожна, но что сделал бы на его месте другой, любящий и понимающий хозяин? Наверно, тоже рассердился бы поначалу, но, вспомнив, сколько всего я для него совершила, постарался бы держать себя в руках, чтобы не напугать и не обидеть. Он попытался бы найти такое решение, которое смогу принять и я. Компромисс. А если не получилось бы — начал советоваться, стараясь узнать мысли других втянутых в эту историю. Но Бог Алчности, как всегда, выбрал самый короткий и самый кровавый путь: приказал отнять невинную жизнь. Просто ради подстраховки и собственного успокоения. Ему плевать на Керу, который ощутит боль от потери орудия, ведь именно он вчера дал Аризу имя. Валааму всё равно на шинки, которая думает, что попала в дом, где она теперь часть большой и дружной семьи. Ему начхать на мои чувства, ведь ещё вчера я пообещала этой девушке, что буду защищать её, что впредь она в безопасности. Я только подхожу к коттеджу, но уже себя ненавижу! Ведь знаю, что всё равно сделаю то, что приказали… Мои желания — пустой звук, и уже очень давно. Наверно, правильно Рамон сравнивает меня с собачкой: как та готова терпеть тупые команды ради пары косточек, так и я делаю всё, что прикажут, только бы не пострадали близкие и я сама. На часах одиннадцать — мне необходимо спешить: конечно, рядом Сатоши, готовый перенести меня в любую точку страны, но главного виновника проблемы, то есть доносчика, ещё нужно найти. Возможно, он понял, с кем связался, и сейчас засел где-нибудь, стараясь быть тише воды, ниже травы. В таком случае моя миссия заранее провалена. Я, конечно, не раз умудрялась найти тех, кто умело от меня скрывался, но на это порой уходили дни или даже недели. А у меня в запасе всего два часа. Я всё прекрасно понимала, однако же смирится всё равно не могла. — Я не буду этого делать, — буркнула я на пороге, поворачиваясь к другу, который зашёл в дом вместе со мной. — Что хотите со мной делайте! Я Аризу не трону! Это предательство! — Ну началось! — Сатоши закатил глаза. — Слушай, я думал ты привыкла исполнять приказы, не задавая лишних вопросов! Да и что поменялось с того момента, как ты убила кучу людей в храме, Богов на камиринге или Нану. Или Аризу какая-то особенная? Он говорил шёпотом, чуть склонившись ко мне, чтобы никто из посторонних, а тем более та, за кем я пришла, ничего не услышали. — Я, я изменилась, ясно? — я тоже старалась говорить тихо, но иногда эмоции брали верх, и я забывала про конспирацию, произнося в полный голос одно или несколько слов. — Я устала от жестокости! Вы все почему-то думаете, я машина какая-то, но у меня тоже есть сердце! — Да ладно? — Тёко противно усмехнулся. — То есть, когда ты клялась Валааму в верности, не понимала, что ждёт впереди? Не знала, что война, к которой мы идём, заберёт сотни жизней и большинство из них, возможно, отнимешь именно ты? Сатоши злился. Снова… Да, я прекрасно поняла, что Валаам ему важнее и дороже других, что та общая цель, к которой они идут, перекрывает будущие жертвы, риски и растраты. Однако же он, чёрт возьми, в любви мне признавался! Значит, я ему хоть немного, но небезразлична? — Если это не сделаешь ты — Валаам пошлёт кого-то другого. И знаешь, что будет в итоге? — Тёко нахмурился и сложил руки на груди, точно учитель, пытающийся объяснить что-то нерадивому ученику. — Тебя накажут и, скорее всего, очень жестоко — мой друг сегодня явно не в настроении! А Аризу всё равно убьют, только, в отличие от тебя, другие члены братства не будут церемониться! Знаешь же, многие из них довольно кровожадны… — Хочешь сказать, что я окажу девочке услугу? — я сжала кулаки, стараясь унять разрастающийся внутри пожар. — Тем, что убью её быстрей, чем это сделают другие?! Мне стало противно. Тошно. Я не слишком любила это место, однако же, приходя в коттедж после работы, чувствовала некоторое облегчение. Возможно, в безопасности я себя здесь не ощущала, но всё же, зарываясь под мягкое одеяло, понимала, что я… вроде как дома. Сейчас же я почувствовала, что хочу сбежать и больше никогда сюда не возвращаться. Я готова жить где угодно, хоть на улице… Лишь бы не здесь! В этом месте нет ничего, что меня держит. А теперь, когда я сделаю то, что приказано, я буду постоянно помнить, что в нескольких десятках метров от моей комнаты я убила девушку, которая считала меня спасительницей. — Иди! — чуть толкнув меня в плечо, Тёко кивнул в сторону коридора. — И не делай глупостей. Тем более сегодня!***
Оставив Тёко на первом этаже, я зашла в свою комнату, чтобы переодеться и взять клинок: отправляться на задание в обычной одежде нельзя. А после на негнущихся ногах прошла дальше по коридору, остановившись у приоткрытой двери, из которой доносились тихие звуки современной музыки. — Можно? — стукнув в дверь и приоткрыв её, я ощутила, как по рукам пробежала дрожь. — Аризу, не занята? Шинки, к которой я пришла, похоже, заканчивала с облагораживанием комнаты: пыль и мелкий мусор исчезли, помещение наполнилось свежим воздухом с примесью духов, прежний бардак на столе и на стеллажах был разобран, а оконные стёкла сияли чистотой, отбрасывая на стены красивые радужные переливы. — Кинха! — девушка была рада моему визиту. — Я как раз закончила! Похоже, до меня здесь жил какой-то грязнуля: столько пыли я ещё никогда не видела! Она лучезарно улыбнулась и, обведя рукой комнату, как бы похвасталась результатами своих трудов. — Да, теперь это место и не узнать, — я тоже старалась выдавить из себя улыбку, но, по-моему, это больше походило на какую-то гримасу. — Рада, что у тебя хорошее настроение. Сердце сжалось от грусти и боли. Я понимала, что тяну время, которого у меня нет, но не могла заставить себя сделать то, зачем пришла. — А я думала вы все на празднике Эбису, — Аризу открыла шкаф и положила туда плед, который до этого лежал на краю кровати. — Или там совсем тухло? — Можно сказать и так, — ответила я так тихо, что это, скорее, напоминало шёпот. — Настроение подпортилось, знаешь ли. Поднять руку. Потянуться к плечу. Нащупать эфес клинка и достать его из ножен. Подойти к девушке. Не слушать мольбы и не обращать внимание на её слёзы. Быть безжалостной и беспощадной. Выполнить, что велено, и спешить к новой цели, надеясь, что доносчик в собственном храме и не подозревает, что мы знаем о его угрозе. Но, чёрт, как же это сложно! — А чего так? — Аризу осмотрела меня с головы до ног. — А, вижу, в выходной очередное задание прилетело! Кера говорил, что ты тут трудишься больше всех, и, похоже, был прав. Я вот тоже хочу поскорее начать, а то сидеть в четырёх стенах жутко скучно! Подойдя ко мне вплотную и потянувшись к моему уху, девушка прикрыла рот ладонью, притворно зашептав: — Говорят, у Валаама есть ведущая, которая всем работу подкидывает. Как думаешь, с ней можно договориться? Будь ситуация иной, я бы улыбнулась. Не только юмору этой шинки, но и её желанию сделать что-то полезное. Ведь остальные орудия, попадавшие сюда, в основном пассивны: ждут решающего боя и тех наград, которые им обещали за победу, совершенно не стремясь принести братству хоть какое-то благо. Может, вернуться и попробовать переубедить Валаама? Взять Керу и допросить девушку прямо при нём: как хозяин, он сможет распознать ложь. Ведь тогда всё встанет на свои места! Однако что-то внутри меня подсказывало, что господин не пойдёт на это. Возможно, он и сам прекрасно знает, что на данный момент Аризу безобидна, но если суд всё же состоится и она попадёт на допрос к Священным Сокровищам Аматерасу — у нас будет одним свидетелем больше. Она — орудие доносчика, и на девушке до сих пор его имя. Хотя… по этой логике тогда необходимо убить всех шинки в этом доме! Ведь каждый из них, в случае чего, не сможет скрыть правды и расколется! Чёрт, чёрт, чёрт! Я уже запуталась во всех этих тайнах и махинациях! Не представляю, как Валаам ещё не сошёл с ума! Хотя, судя по его теперешнему настроению — он уже на грани срыва. — Кинха? — Аризу напомнила о себе: похоже, я стояла не шевелясь какое-то время, полностью игнорировала её попытки привлечь моё внимание. — Ты чего зависла? — Прости, — положив руку ей на плечо, я чуть приподняла уголки губ. — День неважный. И голова кругом. — Бывает, — пожав плечами, девушка отвернулась и, подойдя к окну, распахнула до этого лишь слегка приоткрытую створку. — Но ты не отчаивайся! Смотри, какая погода чудесная! Уверена, совсем скоро настроение будет отличное! Двинувшись следом за ней, я почти не слышала о чём Аризу говорит: в ушах словно была вата, и единственное, что я различала — собственный пульс, глухими ударами бившийся о барабанные перепонки. Сердце стучало, как безумное, воздух в лёгких словно стал горячим и колким, по спине катился липкий пот, а руки дрожали так, что я не сразу нащупала эфес клинка. — … а потом он сказал, что скоро я смогу переехать в другую комнату. Там жила какая-то Эми, — обернувшись, девушка лучилась искренней и светлой энергией, — так что… Кинха? В последнюю секунду поняв мои намерения, Аризу даже не дернулась: в её глазах лишь застыл немой вопрос, ответить на который я была не в силах. Один стремительный и чёткий удар, один булькающий вздох боли, и девушка начала падать на пол, цепляясь за подоконник. Я бы хотела, чтобы её смерть была быстрой, безболезненной… Чтобы она погибла, не поняв, что произошло, с улыбкой на устах: без страха и мыслей о предательстве, которое я совершила. Но после гибели шинки исчезают мгновенно, а я обязана сделать фото. Обязана доказать Валааму, что выполнила приказ. Когда объектив камеры телефона нашёл её лицо, девушка уже не могла дышать — из её располосованного горла хлестала кровь. Она тщетно пыталась зажать рану, но ничего не выходило: как будто утопающий, опустившийся на дно моря, она металась по полу, сминала футболку на груди, царапала пол и широко открывала рот, стараясь сделать хоть один спасительный вдох. Мне хотелось сесть рядом с ней, попытаться убаюкать девушку, сказать, что теперь её ждёт лучший мир, но… не хватило решимости. Я не та, кто вправе быть с ней в последние минуты. Я вообще не достойна её: тех улыбок, что она дарила, той привязанности, того уважения, что она выказывала. Ещё минута, и Аризу дёрнулась в последний раз. Сил в ней не осталось, но прежде, чем навсегда покинуть этот мир, она встретилась со мной взглядами. Возможно, мне лишь хотелось в это верить, но я не увидела в её глазах упрёка или ненависти: казалось, будто девушка всё поняла и теперь… просто прощалась. — Скоро всё закончится, — прошептала я, всё же положив руку на её покрытый потом лоб. — Тебе больше не будет больно и страшно. Обещаю! Скоро ты станешь свободна! Ярко-голубой свет на миг ослепил меня, и, когда он пропал так же внезапно, как и появился, моя рука нащупывала лишь воздух: навсегда покинув этот мир, Аризу исчезла, оставив меня один на один с разъедающим чувством скорби.***
Вытирая кровь о жёлто-зелёную траву, я взглянула на часы: без десяти час. Сатоши, так же одетый в нашу боевую форму, нервно нависал надо мной, подгоняя: конечно, хорошо, что я смогла устранить доносчика, но выделенное Валаамом время почти исчерпано. — Шустрее, пожалуйста! Тебе ещё переодеваться, — нервно перебирая край тканевой маски, он тоже взглянул на циферблат наручных часов. — Плюс перемещаться на территории парка сегодня запрещено, а значит, нам ещё дойти… — Нет, — продолжая медленно повторять свои манипуляции, ответила я. — Я не пойду домой. Не хочу. Не думала, что проверку Валаама, о которой размышляла после рассказа Сатоши, я осуществлю так скоро. Но я устала делать всё, что велят. Если я и вправду так дорога господину — я хочу в этом убедиться. Сегодня. И впредь диктовать свои условия. Я рискую. Он здорово разозлиться, если я приду на праздник в боевой форме, но будь что будет. Если он не убьёт меня — я смогу принимать самостоятельные решения и даровать жизнь тем, у кого он велит её отнять. А если погибну — это тоже своего рода плюс: закончатся мои мучения в этом мире. И Ято без меня будет легче. Я, конечно, хочу жить, но не так… — Ты… спятила? — схватив меня под локоть, Сатоши силой поднял меня, да так, что я еле касалась носками земли. — Мы идём домой! Я сказал! — А я сказала, что не стану! И даже если переместишь меня туда — в комнату свою не зайду. Конечно, можешь попытаться переодеть меня силой, но на это уйдёт больше, чем… — я вновь взглянула на часы, — восемь минут и двенадцать секунд. Так что дерзай! Мне было больно: хватка у Тёко неслабая. Однако я терпела, ожидая его решения. Возможно, сейчас я совершаю самую большую глупость, ведь при условии, что мы еле-еле избежали наказания Аматерасу, делать то, что я задумала — идиотизм. Но я правда устала: моё решение, как крик души, которая уже на грани. — Ты дура! — в какой-то момент показалось, что Сатоши меня ударит. — Самая настоящая! И я разочаровался в тебе! Ох, вот это дежавю! Помню, как впервые услышала это слово, направленное в мой адрес: «Ну ты и дура, Кинха! Истинная дура!» — так сказал Валаам, когда я решила, что он всерьёз намерен меня отпустить. И как же давно это было! Если быть точной… почти восемнадцать лет назад! А ведь тогда на помощь мне пришёл Ято, и мы победили! Мы смогли справиться с Богом Алчности, который ни разу не перерождался за всю свою неимоверно длинную жизнь! Только толку-то? По итогу легче моя жизнь не стала. — Спасибо за комплимент, — произнесла я с придыханием. — Пусть буду дурой, зато хоть раз за долгое-долгое время я делаю что-то, чего сама хочу. И принимаю собственные решения! Я вырвалась из хватки Сатоши и подняла клинок, который уронила. — Если не хочешь переносить меня в парк — я доберусь туда сама. Только вот до Фукуока сколько, километров девятьсот? И это по прямой. Ох, боюсь, я немно-о-жечко опоздаю! Я не скрывала иронии и сарказма. Плевать, что Сатоши подумает. Я сделаю так, как хочу! — Я перекину тебя в лес у парка, чтобы меня не видели, а дальше поступай, как знаешь! — Сатоши очень разозлился, и это было видно невооруженным глазом. — Я в этом представлении участвовать не собираюсь! Положив руку мне на спину, он приготовился переместиться. — Знаешь, я не раз просил Валаама забрать тебя, дать имя, чтобы попытаться сделать тебя хоть немного счастливее, — Тёко посмотрел на меня со смесью разочарования и ненависти. — Хорошо, что это не случилось. Не хотел бы я чувствовать, как тебя накажут.***
Когда я увидела впереди Валаама и нескольких других членов братства — было без одной минуты час дня. Я ускорилась, не спуская с них глаз, ожидая, когда господин наконец увидит, в каком виде я явилась на праздник. И случилось это практически сразу, ведь, помимо его внимания, я привлекла взгляды гулявших по парку Богов и шинки, некоторые из которых не стесняясь показывали в мою сторону пальцем. Оно и понятно — у меня за спиной оружие. Поняв, что я натворила, Валаам сразу же поднялся с места, как и остальные собравшиеся за его столиком: компания расположилась в одной из крытых беседок и, похоже, с нетерпением ждала радостных новостей. А получила меня, раскрывшую себя сотне свидетелей. Подходя к беседке и видя, как Бог Алчности багровеет от злости, я уже было принялась корить себя за столь опрометчивый поступок, однако же лицо умирающей Аризу, всплывшее перед глазами, добавило мне решимости. Если уж начала эту своеобразную войну — нужно довести её до конца. — Подавись, — прошипела я, кинув телефон с фотографиями двух сегодняшних жертв на стол. — Ты ведь этого хотел, правда? Я обращалась к Валааму, хотя и от остальных меня тошнило. Все эти Боги, собравшиеся вокруг него, сейчас думали лишь о том, прикрыла ли я их задницу. Ведь если правда с подготовкой нападения на Небеса раскроется — всем несдобровать. Однако же никто из них не попытался что-то сделать, не позвонил и не предложил помощи. Возможно, Валаам не отдавал им столь явных приказов или же вообще был против, однако же я на их месте обязательно бы попробовала внести свою лепту. Да что говорить — я так и делаю, особенно в новой должности: помогаю всем, кроме парочки уродов типа Рамона и Хикки. Я не обязана этого делать, однако же… натура у меня такая: лезть, куда не просят. Убедившись, что господин увидел результаты моей работы, я отвернулась от него, собираясь уйти прочь. Тем самым я надеялась успеть добраться до дома или же хотя бы увести хозяина подальше от любопытных глаз и ушей, чтобы у нашей перепалки было как можно меньше свидетелей. — Стой! — я услышала его прямой приказ, но и не думала замедлять ход. — Кинха! Теперь главное — не струсить. Не прогнуться. — Я сказал стой! — вновь донёсся до меня голос господина, и теперь он был намного ближе, чем раньше. Однако же я не стала оборачиваться, лишь ускорив шаг. Вот только от такого хозяина, как Валаам, далеко не убежишь. Можно, конечно, попытаться, однако же хочешь того или нет — он тебя настигнет. Сегодня, завтра или через месяц, но… за свои ошибки поплатиться придётся. Настал и мой черёд. — Вернись! — прозвучало совсем рядом, а его сильная рука схватила меня за плечо, причиняя боль. — Какого хрена ты творишь? Думаешь, в каком виде пришла?! Повернув меня к себе лицом, он смотрел с такой неприязнью… Хотя нет, это слово здесь не совсем уместно, ведь неприязнь — чувство, испытываемое к человеку. Сейчас же он глядел на меня, как на поломанную вещь, которая причинила ему немало хлопот: в его взгляде читалось сожаление, что он вообще со мной связался. Хм, может, теперь я окончательно ему надоела, и Бог Алчности соизволит снять ошейник? Мечтать не вредно… — Ты сам сказал «до часа дня и ни минутой позже», — я смотрела Валааму в глаза, пытаясь увидеть там те эмоции, которые искала: или он сейчас думает, как убить меня поскорее и избавить себя от потраченных в будущем нервов, или же будет терпеть прямое неподчинение. — Научись чётко отдавать приказы, раз собираешься… — Заткнись! Дура! — встав почти вплотную ко мне, господин почти шептал. — Решила устроить бунт? Я почувствовала запах табака и алкоголя, исходивший от хозяина: раньше Валаам крайне редко позволял себе пить в столь ранний час, потому как бы уверен, что время до вечера лучше проводить с пользой. Так что с уверенностью могу сказать — испугался он не на шутку! Я уже хотела было добавить что-то едкое, с примесью иронии и сарказма, как к нам подошёл незваный гость, которого я до сего момента не замечала. Гость, появление которого немало меня удивило. Эбису. — Друзья мои, не ссорьтесь! — улыбаясь, он выглядел так, будто бы перед ним всего лишь дети, не поделившие машинку, но никак не потасовка, способная обернуться серьёзными проблемами. — Может, я могу чем-то помочь? А дальше мой взгляд скользнул за спину старого знакомого: чуть поодаль от него стояли Юкинэ, Эми и Ято — они застыли на месте и явно были в шоке от увиденного. Чёрт, ну почему мой бывший всегда появляется там, где видеть его я бы совсем не хотела! Не хватало ещё, чтобы он вмешался — сделает этим только хуже. — Нет, убирайся, откуда пришёл! — в ответе Валаама было столько желчи, что можно было подивиться, как он сам ею не захлебнулся. — Я бы не хотел, чтобы ты кричал, — Эбису же оставался крайне спокойным. — Всё же это мой праздник, и вокруг вас уже собралась толпа. Мне стало стыдно. Возможно, план с проверкой Валаама не так уж и глуп, но зря я осуществила его здесь. Если бы соизволила сегодня хоть на минуту закрыть глаза, глубоко вздохнуть и подумать — догадалась бы, что хозяин праздника будет в парке, а вместе с ним и куча других Богов, которые могут стать нежелательными свидетелями моего спектакля. — Эбису, прости, мы сейчас уйдём, — стараясь исправиться, я двинулась спиной вперёд, при этом не теряя господина из вида. — Мы не хотели портить… — Это я решаю! Ты уйдешь тогда, когда я скажу! — понимая, что я собираюсь ретироваться, Валаам ухватился за мою руку, сжав её так сильно, что на коже, скорее всего, останутся синяки. — И делать будешь то, что я скажу! В памяти всплыл момент, когда господин только забрал меня полтора года назад: я не подчинялась ему и хамила, а он злился… Но не сдавался. Он рыл носом землю в поисках ответов и в итоге отыскал ту единственную причину, по которой мою волю можно было сломить. Он сумел найти выход и сделал то, к чему шёл. Возможно, Бог Алчности всегда добивается своего и его будущая цель — не исключение? И тогда… чувствую, не весёлое время для меня настанет! Вряд ли в случае победы над Верховной Богиней я на самом деле стану его правой рукой — при лучшем из возможных раскладов останусь слугой и вернусь к тому, с чего начинала: буду убирать, готовить и всячески ублажать. Мне стало страшно. Доселе туманное будущее с возможными вкрапинками радужных перспектив приняло более чёткий облик, но выглядело теперь не так притягательно, как прежде. Но я продолжу делать то, что задумала. И раз уж Валаам не хочет обговорить всё тет-а-тет — я тоже не стану переживать об этом. И пойду ва-банк. — А голову на плаху за тебя не положить? — на моих губах была тень улыбки, но не той, радостной, которой я наделяла родных и друзей: скорее, это была улыбка Кинхи — стервы и суки, которая с удовольствием танцевала на костях и любовалась алым цветом крови. — Если скажу — положишь! — схватив и вторую мою руку, Валаам чуть не сбил меня с ног. — Мне осточертело терпеть твои выходки и быть добреньким! Вот это смех! Быть добреньким! А ведь я и вправду считала его таковым… какое-то время. Это и логично: когда месяцами работаешь без выходных и не спишь по нескольку дней подряд — хозяин, внезапно подаривший тебе толику свободного времени и отдавший малую часть заработанного тобой же бюджета, кажется чуть ли не ангелом. Но на деле — я просто забыла, как выглядит нормальная жизнь. Не хорошая. Не плохая. Обычная! Там где быт и семья, где у каждого есть право на ошибку, где тебя ценят за просто так. — Ну да, особенно твою нескончаемую любовь я ощутила, сидя две недели без еды и воды, — грудь полоснуло фантомной болью, которую я когда-то почувствовала, добровольно наполнив лёгкие водой и камнем падая на дно бассейна. — Я тут поняла, что все эти дружеские похлопывания по плечу и мнимое беспокойство о моём здоровье — ложь и обман! Думаешь добиться моего расположения? Так вот, никогда и ни за что я не буду любить и уважать тебя! Делай со мной что хочешь, хоть убей, но твоей я никогда не была и не стану! Ты просто ублюдок, возомнивший себя невесть кем! Ты мне противен! Все замерли. Что ж, сказанного назад не вернуть. Теперь будь что будет: в случае провала я буду понимать, что хоть что-то сделала, хотя бы пыталась исправить положение. Скорее всего, он отстранит меня от дел и накажет, может даже запрёт в ту самую камеру, но я добьюсь своего. Я пойму, что нужна этому хозяину и не так, как нужна была Ято или Юкинэ — нужна ради власти, как незаменимый инструмент для её приобретения. А столь ценные вещи хранят и оберегают, и не важно, сколько много хлопот они доставляют. По крайней мере я так думала. И кажется, была слишком самонадеянна… Валаам всегда говорил: «Незаменимых нет», а я никогда не воспринимала эти слова всерьёз. — Ко мне, Рикки, — крикнул он, и Риотто, пропав в сполохах голубого света, оказался в руке господина в виде небольшого начищенного до блеска револьвера. Который Валаам сразу же приставил к моей голове. Интересный поворот! Интересный и комичный. Ведь если господин выстрелит — весь его план пойдёт коту под хвост. В этот раз просто уйти от ответственности не получится: применение оружия на мероприятии, где есть Боги, убийство шинки — всё это не останется без внимания Аматерасу. А там шаг за шагом того и гляди она докопается до истины. Особенно, если учесть, в каком костюме я сейчас стою. Хм, а это занятно: погибнуть ради такой цели даже не жалко! Страшно — да! Печально — очень. Горько… но что поделать? Нормально жить мне всё равно не светит, а так я хотя бы смогу защитить Небеса от этого изверга. И, возможно, сумею искупить вину за те жизни, которые отняла. Я ждала. Сердце колотилось где-то в горле, глаза слезились, а руки и ноги онемели. Но я не сдвинулась с места, не дёрнулась в попытке спастись. Я не покажу Валааму свои истинные чувства! И запру их глубоко внутри. Только вот здесь был тот, кто ощущал их явно и совершенно точно. Ято. Разумеется, он захотел вмешаться: боковым зрением я увидела его движущийся в нашу сторону силуэт, но подняла руку, останавливая бывшего хозяина. Он не должен мешать. Пусть Валаам сам примет решение. — Ну вот мы и пришли к тому, с чего начали! — сказала я с грустью, чувствуя, как дрожат губы. — Ну давай, стреляй! Потешь публику на этом унылом празднике… прости, Эбису! Поймав взглядом лицо бывшего друга, я усмехнулась. — Ты ведь давно мог убить меня, но прекрасно знаешь, что я нужна, так ведь? — я вновь обращалась к Валааму. — Но тебя бесит, что меня больше нельзя напугать! Ведь, если нажмёшь на спусковой крючок — для меня это будет освобождением, а не наказанием. Даже если попаду в ад — это лучше, чем служить тебе! Возможно, я переборщила, но, начав говорить, и сама не заметила, как всё, что накипело внутри, вышло наружу: обида и злость, разочарование и ненависть, страх и жалость к самой себе — всё выплеснулось из меня, окончательно опустошив. Странно, но, стоя под дулом пистолета, я ощутила небывалую лёгкость. За спиной будто бы вновь расправились крылья: казалось, стоит лишь слегка шевельнуть ими и я взлечу в голубое-голубое небо, оставив под ногами весь ужас, что когда-то приковывал меня к земле. — Стреляй! — крикнула я, боясь, что моя решимость тоже вскоре улетучится. — Ну же! Стреляй, а потом иди к чёрту! Только бы Валаам не смог выкрутиться! Только бы в случае моей гибели не переключился на кого-то другого, не нашёл мне замену. Я сразу подумала о Юкинэ. Надеюсь, Ято сумеет его защитить, а ещё, если всё же дойдёт до войны, они смогут выжить. Оба. Зря я не рассказала ему о планах Бога Алчности. Тогда Ято смог бы предпринять что-то, обезопасить Аматерасу, собрать больше войск, возвести нужную защиту. Можно, конечно, выкрикнуть об этом прямо сейчас — вот уж точно представление начнётся! Но это глупо. Да и времени на это у меня, похоже, не осталось. Вытянув до этого полусогнутую руку, господин прислонил дуло впритык к моему лбу: я ощутила, как холодный металл коснулся кожи, а после услышала треск взведённого курка. Вот и финал. «Прощайте! — обратилась я сразу ко всем, кто имел для меня большое значение: родители, брат, Юкинэ и, разумеется, Ято. — Я люблю вас!» Мурашки по коже. Озноб. Тошнота. Реальность словно исчезла, и я будто очутилась в каком-то вакууме, где нет запахов, вкусов и чувств. Ну или почти нет — я продолжала лишь отчётливо ощущать холод револьвера и думала о том, будет ли мне больно? Успею ли я что-то почувствовать? Металл слегка дрогнул, а после прозвучал выстрел, звоном отозвавшийся в барабанных перепонках. Первую секунду я была уверена, что погибла. Но всё же позже пришло понимание, что я продолжаю дышать, сердце моё всё так же неистово колотится в грудной клетке, а глаза, которые я открыла, различают прежний пейзаж. Господин выстрелил в воздух, отведя дуло в самый последний момент. — Ты спасла жизнь мне, а я — тебе. Мы квиты, — произнёс он, скривив губы. — Хотя, кажется, есть ещё один неоплаченный должок… Толком не договорив, он со всей силы ударил меня в висок рукояткой револьвера: не ожидая такого и элементарно не удержав равновесия, я упала на спину, вдобавок стукнувшись макушкой о каменную плитку. Перед глазами снова почернело. Боль была не такой уж ужасной, но сила двух ударов дезориентировала меня: некоторое время я не понимала, в какой плоскости нахожусь и почему вокруг всё так противно кружится. Меня вновь замутило. Но, чуть приподнявшись и сделав два глубоких вдоха, я быстро пришла в себя: окружающее пространство перестало вращаться, а темнота перед глазами начала рассеиваться… Как раз вовремя, чтобы я успела увидеть, как со всего размаха, не жалея сил, Ято буквально снёс Бога Алчности мощнейшим ударом в челюсть. Я непроизвольно открыла рот от удивления: такого поворота событий я точно не ожидала. Возможно, стоило вмешаться, попытаться разнять их или даже заставить Ято уйти, но я растерялась! За меня так давно никто не вступался! А уж видеть поверженного Валаама, вытирающего окровавленную губу — вообще что-то из ряда вон! — Сволочь! Если уж забрал себе — относись к ней нормально! — крикнул Ято, и я догадалась, что речь обо мне. — Это тебе не игрушка! А человеческая душа! — Я буду делать то, что считаю нужным! — Валаам же оставался тихим, но при этом смотрел взглядом кобры, которая вот-вот кинется на врага. — Кинха больше тебе не принадлежит, так что убирайся восвояси! — А мне плевать! — похоже, Ято хотел нанести ещё один удар, но Эбису перехватил его запястье. — Даже если она считает хозяином тебя — я не стану смотреть, как ты её мучаешь! Наконец поняв, что нужно вмешаться, по обе стороны от господина появились члены братства: шесть Богов и их орудия, готовые защищать главаря. Но, кажется, Ято больше не собирался продолжать: переведя взгляд на меня, он некоторое время будто бы запоминал каждую мою чёрточку, а после, скинув с себя руку друга, повернулся спиной, намереваясь уйти. — Когда же ты наконец поймешь, что её судьба более тебя не касается, — бросил Валаам ему в спину, явно издеваясь. — А ты… Теперь господин смотрел в мои глаза. — Я лишаю тебя того звания и привилегий, что давал прежде. Мало того — впредь ты ниже всех, кто есть в нашей замечательной и дружной команде! — присев рядом, чтобы оказаться со мной на одном уровне, Валаам чуть приподнял мой подбородок и елейно улыбнулся. — Готовься быть прислугой для каждого в моём доме, золотце! А ещё ответить за сегодняшний день. Тебе это так просто с рук не сойдёт! Рано или поздно ты пожалеешь о том, что сказала и сделала! Господин явно наслаждался моментом, и, хоть в его глазах по-прежнему был страх, он всё же ловил кайф от того, что всё равно остался на высоте. — Спектакль окончен! — крикнул он, поднявшись, при этом обращаясь к зевакам, продолжавшим наблюдать за стычкой. — Надеюсь, вам понравилось: если да, то цветы и пожертвования можно отдать моей помощнице. А я на этом откланяюсь. Отвернувшись, он кивнул остальным подчинённым, приглашая их последовать за собой. Я же осталась сидеть на месте, размышляя над тем, что произошло. Наверно, я должна испытывать радость, ведь мой глупый план сработал: если и после такого господин меня не убил, значит, я могу задумываться о других, пусть и менее болезненных актах неподчинения. Разумеется, подставляться просто так не стану, но, если впредь мне выпадет шанс спасти чью-то невинную жизнь — я им воспользуюсь. Только вот я не ощущала приятного тепла, которое должно было разлиться по телу после удачно исполненного плана. Наоборот, мне было холодно, и тот озноб, что меня сейчас одолевал, шёл не снаружи, а изнутри. Чуть сморщившись от боли в спине, я села, отряхнув с ладоней мелкий песок и пыль дороги. Я не хотела возвращаться туда, где меня ждёт наказание… я вообще не желала куда-либо идти: осталась бы сидеть тут, наслаждаясь прекрасной погодой, свежим ветром, хорошей музыкой, доносящейся из центра парка, и запахами чая, который посетители пили, чтобы согреться. — Акинэ? — осторожно, будто боясь напугать, ко мне подошёл Эбису, который точно так же, как и Валаам, присел рядом. — У тебя кровь идёт. Держи. Он протянул мне кипельно-белый платок и кивнул, задержав внимание на моём лице. Поднеся руку к носу, я ощутила липкость и холод, которые раньше не замечала: похоже, это из-за удара. — Тебе принести попить? — продолжил он участливо, но я качнула головой. — Не нужно, — я сама не понимала, почему отказываюсь от его заботы. — Просто оставь меня одну. Оглянувшись, я заметила, что несколько гостей праздника, до этого момента оставшихся поблизости и ожидавших продолжения перепалки, начали расходиться, скрывшись за фонтаном или в чаще бамбуковых зарослей. Мне стало немного легче. — Но так нельзя! — Бог Торговли выглядел взволнованным. — Я могу отвести тебя в свой храм — он недалеко. Сможешь отлежаться… — Я ничего не хочу! Эбису, уйди, пожалуйста! — я не собиралась плакать или истерить, но по щекам всё же потекли слёзы, и остановить их я не могла. — Мне очень жаль, что я испортила твой праздник, и сожалею об этом. Поэтому прости меня, но, умоляю, уходи. Почувствовав неприятное щекотание чуть выше губы, я провела по лицу запястьем совершенно забыв о травме: кровь, которая и была причиной этих ощущений, отпечаталась на руке и, наверно, размазалась по лицу. — Да и заботиться обо мне ни к чему. Я заслужила всё, что со мной происходит… — прошептала я, закрыв глаза, чувствуя, как горячие капли потекли по щекам. — Лучше бы Валаам убил меня — тогда бы все вздохнули с облегчением. Я понимала, что веду себя глупо: причитаниями и жалобами делу не поможешь! Логично было бы принять помощь, а после, немного отдохнув, подумать над тем, что делать дальше. Но я была опустошена и не хотела ни о чём думать, ничего решать. Вот бы остаться одной… Правильно говорил Сатоши — одиночество не лучший вариант, но, когда рядом никого нет, и вред причинить некому. Я уже было почти собралась с духом, чтобы подняться и отправиться куда-нибудь к морю, где можно побыть наедине с собой, как услышала: — Аки! Теперь это был другой голос: знакомый и тёплый. Тот самый, услышать который я порой так сильно мечтаю! — Перестань. Ты же знаешь, что это не так! Я не успела отреагировать, как Ято, встав передо мной на колени, крепко обнял меня. Правда, в его действиях чувствовалась скованность: возможно, он ждал, что я начну отбиваться или кричать, чтобы и он меня не трогал, но… Я не двигалась. Мало того, ощутив приятное тепло, я медленно, точно стесняясь, подняла руки, обхватывая его спину, а после и вовсе вжалась в родное плечо, словно бы закрывшись ото всего мира. — Прости меня, — прошептала я, всё сильнее впиваясь ногтями в его куртку. — Мне жаль, что… что… Я толком не знала, что хочу сказать. Или же причин, чтобы просить прощения было слишком много, и я не представляла, с чего начать… Однако же Ято этого хватило. — Я всё понимаю, — прошептал он, повернув голову и приблизив губы к моему виску. — Успокойся. Я рядом. Я продолжала плакать, но теперь уже громко, взахлёб, с криками и воем, что заглушали плечо, в которое я уткнулась. Вдыхая такой родной запах, я впервые за долгие месяцы ощутила столь мощное облегчение. Это было сродни той бутылке воды после заточения… Хотя даже лучше! Я не могла остановиться и выплёскивала наружу те эмоции, что копились во мне долгое время. Будучи Кинхой, я силилась держать боль в себе, а если и давала ей волю, то по чуть-чуть, лёжа под одеялом, закусив угол подушки, чтобы никто не понял и не услышал моих страданий. А сейчас — мне было всё равно, кто рядом и что он обо мне думает. Был только Ято, крепко державший меня на плаву, не дававший утонуть в водовороте чувств, что меня захлестнули. На пару секунд я даже почувствовала себя счастливой и уже хотела было подумать о том, что зря так поступила с Ято первого января: может, попытаться вновь наладить общение? Только вот вспомнив о существовании Микунэ, которая топталась неподалёку, я плавно отстранилась от бывшего хозяина. Плечо его куртки было пропитано кровью, хотя он, похоже, этого не замечал — лишь смотрел глаза в глаза, не понимая, что творится у меня в голове. Я должна уйти. Молча поднявшись и отряхнувшись от грязи, больше не говоря ни слова, я повернулась ко всем спиной. Я и так сделала сегодня много непозволительного — нужно уходить, и как можно скорее. — Акинэ! — и вновь его голос, но я не решилась обернуться. И, двигаясь в сторону ворот, я делала вид, что мне всё безразлично. Только вот не могла перестать принюхиваться к своим волосам, на которых ещё оставался его запах…***
Я не спешила домой. Не хотела. Хуже уже не будет, а так я хотя бы отсрочу своё наказание, которое, уверена, господин уже спланировал в деталях. Он не звонил мне — слишком горд для этого, но телефон обрывали другие члены братства. А я не брала трубку. Да и зачем? Я больше не начальник, так ведь? А значит, имею право плюнуть на прошлые обязательства. Пусть сами разбираются, что там и как: собственный промах я устранила, наёмники и Валаам в безопасности — следовательно, ничего не случится, если я пару дней не буду появляться дома. Может, хозяин остынет… и не станет так уж сильно на мне срываться? С Токио меня разделяла примерно тысяча километров, но я не спешила сесть на поезд — решила идти пешком. Возможно, не весь путь, но пока не устану и не обдумаю всё — буду гулять, дышать свежим воздухом и наслаждаться уединением. Местности сменялись одна другой: я обогнула мегаполис Китакюсю, пересекла пролив Каммон и двинулась в сторону маленького городка Убе, расположенного на берегу внутреннего моря Сето. И всё думала, размышляла… Порой я начинала ругать себя за столь глупый поступок, совершённый сегодня, но, вспомнив все за и против, которые тщательно взвешивала, прежде чем устроить этот спектакль в парке, вновь и вновь приходила к выводу, что поступила правильно. Возможно, я пожалею об этом в будущем, когда всплывут какие-то доселе непредвиденные мною последствия, но пока я вполне довольна собой: не только потому, что сработал план относительно Валаама, а ещё и потому, что я показала всем членам братства — меня лучше не трогать. Они и до этого знали, что я могу за себя постоять, но теперь я ещё раз всем это доказала. День клонился к закату, становилось холодно, но я почти не замечала озноба: поплотнее закутавшись в чёрный плащ своей боевой формы, я наблюдала за начавшими появляться на небосводе звёздами. Не помню, когда в последний раз гуляла вот так, толком не зная, где я, не представляя, который сейчас час, и совершенно не торопясь домой. Это приятно! Только вот день был выматывающим, и было бы неплохо где-нибудь поспать. Неизвестно, что меня ждёт завтра… Поэтому, всё-таки добравшись до Убе, я заселилась в простенький гостевой дом: хоть здесь есть дорогие и комфортабельные отели, которые я вполне могу себе позволить, я решила не рисковать и остановиться там, где меня не найдут. Тем более, тут не так уж и плохо: чисто, светло. Конечно, без изысков: белые стены, жёсткие кровати, малюсенькая ванная и старый телевизор в углу — но мне здесь понравилось. Уютненько! Правда, толком поспать я так и не смогла. Можно сказать, я только-только уснула, как мой телефон начал настойчиво и беспрерывно вибрировать: кто-то явно очень хотел со мной пообщаться. Сначала я игнорировала вызов, накрыв голову подушкой, чтобы приглушить противный звук. Но спустя минут десять, когда сон окончательно улетучился, не выдержала, схватив сотовый и собираясь грубо ответить тому, кто так беспардонно меня разбудил. — Да! — рявкнула я в трубку. — Кинха! Наконец-то! — голос Сатоши был очень взволнованным. — Я думал с тобой что-то случилось! Он и вправду был рад услышать меня, поэтому я передумала кричать и смягчилась. Наверно, по отношению к нему и я впрямь вела себя эгоистично, ведь он мой… друг. Ну или как минимум тот, кому я небезразлична. — Всё хорошо, правда — потерев глаза, я посмотрела в окно: только-только начало светать. — Но мы можем созвониться через пару часов? Я хочу ещё немного… — Нет! — он выкрикнул это так громко, что я даже трубку от уха убрала. — Я хочу убедиться, что ты цела. Вот настырный! Хотя я привыкла скрывать истинное положение вещей, особенно, если это касается моего самочувствия — возможно, поэтому Тёко мне не верит. Даже мило, что он не спал всю ночь, переживал, искал меня, тогда как остальные отстали после пары неотвеченных вызовов. Возможно, я рано сделала выводы касательно него. Может, Сатоши просто запутался? Или он настолько предан и мне, и Валааму, что хочет угодить нам обоим, хоть это и невозможно? — Честно, я жива и здорова. Просто устала! — я улыбнулась, слыша его взволнованное дыхание. — Так что хватит нервничать и иди спать. — Не могу, — Тёко вновь упрямился. — Умоляю, скажи, где ты! Я уже столько всего понапридумал за вечер, столько видов твоей смерти представил… что точно не усну. Я очень хочу тебя увидеть. Ну пожалуйста! Мне стало жаль его. Представляю, что чувствовала бы я в такой ситуации: пусть мнение о Сатоши испортилось, однако пропади вдруг он — я бы места себе не находила от волнения. — Ладно, — бросила я, при этом придумывая, как бы убедить его, что хоть и рада визиту — до дома доберусь сама и чуть позже. — Я в отеле Ойо Митсуя — не скажу толком, где он находится, но кажется, я проходила зоопарк по пути сюда. Бросив взгляд на ключи, лежавшие на столике возле меня, я посмотрела на цифру, выгравированную на брелке. — В семнадцатом номере. Я хотела было ещё раз попробовать убедить Сатоши не приходить прямо сейчас и навестить меня утром, но ко мне постучали, и ещё до того, как я ответила: «Войдите» — дверь распахнулась. А на пороге, конечно же, Тёко! — Ну и скорость! — бросила я, наблюдая, как друг проходит в номер, оглядываясь. — А если бы я тут голая лежала? Хотелось разрядить обстановку, потому как я ощутила вину за то, что заставила Сатоши так сильно переживать. Однако он вёл себя немного странно: не говоря ни слова, включил свет и начал расхаживать по комнате, будто бы что-то искал. — Э-эй. Я здесь! — вновь пошутила я, но это не помогло. — Тебе чем-то помочь? — Нет, — ответил он загадочно, наконец остановившись. — Я уже всё сделал сам. Чуть нагнувшись, он поднял клинок, спрятанный мною между стенкой и столом. При этом очень удивив меня: я-то думала он переживает о моей сохранности, а не об артефакте. — Сатоши? — я вновь попробовала привлечь внимание друга, который, забросив клинок за спину, опять оглядывался по сторонам. — Что случилось? — Смотрю, не оставил ли чего, — загадочно ответил он, немало меня удивив. — Я тебя не понимаю… Я чувствовала, что скоро случится нечто нехорошее. Более того, какая-то часть меня догадывалась в чём суть, но я не могла ухватиться за нужную мысль и понять, что делать. — А это и не нужно, — во взгляде Сатоши лишь злость, пустота и… смирение. — Идём. Я не успела ничего сказать или сделать, не сумела выказать сопротивление или хоть что-то предпринять: его сильная рука сомкнулась вокруг моего предплечья, а после перед глазами всё поплыло, потонув в сполохах голубоватого света. Мы перемещались. Некоторое время я видела лишь туман, но вот пространство вокруг меня снова сформировалось, только теперь я находилась не в отеле. А во дворе дома Валаама. Сатоши перенёс меня домой. — Какого?.. — начала я, но, увидев нескольких наёмников, которые явно нас поджидали и теперь двинулись в нашу сторону, всё осознала. — Сатоши?! Нет, не может быть! Не мог он так со мной поступить! Ведь это… Тёко! Он любит меня! Пусть и по-своему, но любит и дорожит мною. Неужели ему совершенно плевать на то, что сейчас будет? — Нет! — крикнула я, когда наёмники обступили меня, отрезая пути к отступлению. — Сатоши, прошу! Не надо так со мной! Умоляю! Но он молчал. Смотря лишь себе под ноги, он даже не удосужился взглянуть на меня. — Тёко! — вырываясь из рук Рамона и Кохэку, я всё же пыталась привлечь его внимание. — За что?! Я ведь тебе ничего плохого не сделала! На глаза выступили слёзы: мне стало обидно. Есть в этом доме хоть кто-то, кому можно доверять?! — Так будет лучше, — заявил Сатоши еле слышно, подняв глаза лишь на секунду: ровно на столько, чтобы увидеть, как меня тащат в дом. — Так будет лучше… — Предатель! — я осознавала, что вырваться уже не смогу и — там, в своём кабинете, меня ждёт господин и наказание, которое он для меня уготовил. — Так ты значит за меня переживаешь? Не упустив шанса, Рамон ударил меня в плечо, чтобы я перестала брыкаться: боль была несильной, но я сполна ощутила, что никто из присутствующих мне не сочувствует. Они рады происходящему и, возможно, даже жаждут услышать мои крики. — Я сделал то, что должен был, — повернувшись спиной, Тёко собирался уйти. — И извиняться мне не за что.***
— Ну что, ты собой довольна? — по тону голоса Валаама невозможно было понять степень его ярости, однако же я прекрасно понимала, что влипла. — Устроила такой спектакль! Со спецэффектами, костюмами, громкими речами и, что самое главное, зрителями! Я сидела на стуле возле его стола, а на плечи мне давили все те же Рамон и Кохэку, которые то ли следили, чтобы я вновь не убежала, то ли защищали от меня Бога Алчности. — Я, прямо скажем, удивлён: нарушить столько правил за один день — можно сказать, новый рекорд! Такого я ещё никому не позволял! — холодно улыбнувшись, господин бросил на меня беглый взгляд и продолжил своё движение к окну кабинета. — Есть чем оправдаться? Я прекрасно понимала, что никакие слова не изменят его нынешнего отношения ко мне. Мало того, он вряд ли хоть на толику смягчиться, пусть даже я упаду ему в ноги и буду клясться, что такого больше не повториться, что верна ему, а безобразные слова, сказанные днём, не более, чем последствие нервного срыва. Поэтому решила промолчать. К чему унижаться, пытаться объяснить то, чего он всё равно никогда не поймёт? Моя судьба, скорее всего, решена, и, если я ещё не мертва — это не смертный приговор. — Отвечай! — ударив по подоконнику, он сжал пальцы, будто бы в его ладони находилась вещь, которую он хотел смять. — Или тебе так нравится? Как только он сделал это, я ощутила, как горло туго сдавил ошейник: я тут же схватилась за него руками, но чёрная кожаная полоска так туго прилегала к коже, что не было возможности просунуть под неё и палец. Правда, закончилось это довольно быстро: я даже не успела ощутить кислородного голодания. — Я не знаю, что сказать, — слегка хрипло констатировала я, переведя дух. — Виноватой себя не считаю. Я вспомнила недавние слова Сатоши: «Мне не за что извиняться». Тогда вот и я вполне себе права! — Вы сказали явиться в час и не минутой позже. Я выполнила приказ, — я чуть хрипела, но говорила громко, — причём выполнила в крайне сжатые, почти нереальные сроки! — То есть, по-твоему, всё отлично? — Валаам слегка поднял плечи, будто бы его и впрямь интересовало моё мнение. — Да, вполне, — поджав губы, я старалась смотреть господину в глаза, словно бы показывая, что не боюсь его. — Я ведь исправила вчерашнюю ошибку, разве нет? Рамон, продолжавший стоять сзади меня, засмеялся. Кажется, ему было что сказать, однако, подняв руку, Валаам дал понять, что ещё не время. — А мне вот кажется, ты лишь натворила новых бед, — чуть склонив голову, Бог Алчности будто бы говорил прописную истину. — Уверен, кто-то из собравшихся наверняка доложит об увиденном куда следует. И я делаю вывод: тебе плевать на меня, братство и будущею войну. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Валаам не ошибался и прекрасно это понимал. Однако зачем-то заставлял плясать под его дудку и вести этот совершенно ненужный диалог. — Будь это так — я бы не стала так усердствовать ради исполнения приказа и не закрыла глаза на совершенно ненужную жертву, павшую сегодня от моей руки, — я перестала притворяться, что веду светскую беседу с любимым хозяином и начала врать. — Я рисковала. И уж не ради себя! — Да что ты говоришь? — Валаам тоже спрятал елейный тон, став самим собой. — А ради кого? Кто этот счастливчик, ради которого сама Кинха так рвёт жопу? Может, это Ято, с которым ты так мило беседовала, когда мы ушли? Он вновь сжал ошейник, но на этот раз не спешил ослабить хватку. Спустя секунд двадцать я ощутила, как покраснело лицо, ещё через десять появился шум в ушах, а по прошествии минуты я уже лежала на полу, держась за шею и дёргаясь от боли в лёгких. К этому чувству невозможно привыкнуть. Накрывающая в этот момент паника не даёт успокоиться: кровь ещё быстрее бежит по венам, тратя оставшийся кислород и тем самым вызывая жжение в каждом органе. А мысли… они полностью отключаются. И вместо того, чтобы успокоиться и понять: рано или поздно Валааму надоест эта игра, и он меня отпустит — я отдаляюсь от реальности, сосредотачиваясь на ужасе, что разрастается внутри. Спустя ещё секунд тридцать меня накрыли судороги. И когда казалось, что я вот-вот провалюсь в бессознательное состояние, давление с шеи пропало, давая возможность сделать громкий спасительный вдох. — Знаешь, порой ты меня удивляешь, — господин продолжил как ни в чём не бывало, только подошёл ближе, чтобы я чётко видела его лицо. — Я уже готов принять, что ты изменилась, что мы друзья, как вновь и вновь ты доказываешь, что довериться тебе — было ошибкой. Что ты не часть моей семьи, а шинки, которую стоит использовать для определённых целей, а после сломать и выбросить, как ненужный хлам. Но разве ты этого хочешь? Присев рядом, он встретился со мной взглядами. — Ты же не дура, Кинха! Правда ведь? И понимаешь, что всё, что я говорю — не просто так, — он ласково провёл рукой по моим волосам, искоса наблюдая, как я пытаюсь восстановить сбитое дыхание. — Ты ведь не хочешь умирать, я прав? Никто не хочет… Но тогда тебе стоит переосмыслить свои поступки и понять, что ты должна подчиняться! Должна делать всё, что я скажу и быть преданной. Быть благодарной за то, что я дал тебе! Он говорил так размеренно, что со стороны могло показаться — Валаам успокоился и решил, что я получила наказание. Но… я знала его слишком хорошо. Ещё в первый месяц нашего знакомства я поняла, что за льстивыми речами следует безжалостная боль, которую он обожает причинять после того, как дал лживую надежду. — За что интересно? — я хрипела ещё сильнее, и голос так осип, что господину пришлось прислушиваться. — За что я должна благодарить? Что жива? Хм… Я старалась выровнять дыхание: из-за него голос дрожал, и приходилось делать большие паузы — это мешало говорить. — Думаешь, я боюсь смерти? — однако, я продолжала. — О нет, она станет для меня избавлением! Хочешь запугать? Дерзай, но учти — мне уже плевать на всё и на всех, хоть всю планету уничтожь, мне же проще! Ты сам сделал меня такой! Буквально выжег внутри всё, что когда-то было личностью, а теперь хочешь уважения? Пфф, не знала, что Бог Алчности может быть таким клоуном! Сзади раздались удивлённые вздохи наёмников, однако же Валаам даже вида не подал, что я его хоть как-то задела. Некоторое время он не сводил с меня глаз. И даже когда поднялся, продолжал смотреть на меня сверху вниз, точно изучая. А я ждала. Ждала и понимала, что должна была сдержаться. Возможно, если я не выкопала себе могилу вчерашним поступком, то сейчас наверняка… исправилась. Но я не успела подумать об этом: замахнувшись, Валаам со всей силы ударил меня ногой в живот, моментально прогнав все до одной мысли, что были в моей голове. Согнувшись пополам, я невольно выдохнула, а рот наполнился кровью: от неожиданности я слишком сильно стиснула зубы и прикусила щёку, но это не было самой большой моей проблемой. Сделать новый вдох не получилось… Ошейник опять сдавил уже измученное горло, но в этот раз он не просто перекрыл кислород, но грозился сломать шею: сжав гортань и надавив на связки, он причинял невыносимую боль. Слёзы текли по щекам. Пытаясь хоть как-то подцепить кожаный ремешок, я в кровь царапала кожу ногтями, но мне не удавалось ослабить его хватку хоть на миллиметр. Я брыкалась и билась в агонии. То выпрямлялась, в надежде, что это даст мне хоть толику драгоценного воздуха, то сгибалась, мечтая хоть немного уменьшить огонь, который словно бы разгорался в груди. Но ничего не помогало. Я погибала. И когда казалось, что всё кончено, что господин решился на убийство — появилось некоторое облегчение: я смогла наполнить лёгкие воздухом, но лишь в течение пары секунд. А дальше, словно повтор самого большого в жизни кошмара: ещё несколько минут мучительной нехватки кислорода. И так повторялось не раз и не два. Валаам словно чувствовал, когда я должна сделать вдох, чтобы не отключиться. И ослаблял хватку, чтобы я оставалась в сознании. Чтобы в полной мере ощутила его недовольство. А я ждала. Примерно через десять минут, в те редкие моменты, когда горло не сжимала безжалостная сила, я не могла сказать и слова: лишь скулила и выла, хоть это и не помогало. Казалось, внутри гудящей черепной коробки не осталось ничего… Даже меня как личности. Погибающее сердце шумело так сильно, точно должно было вот-вот остановиться, чтобы больше никогда не возобновить прежний темп. Тело безжалостно ломило, будто какой-то невидимый палач, не обращая внимания на мои слёзы и немые просьбы о помиловании, выкручивал каждую мышцу и ломал кость за костью. Не оставляя и шанса хоть на маломальскую передышку. Я была беспомощна, словно маленькая девочка. И оставалось лишь терпеть и ждать, когда пытка закончится. Если… она закончится. Перед глазами помутнело… Я слышала голос господина, но не понимала и слова… Тошнота и боль — всё что осталось… И крылья — те самые, ещё недавно будто бы снова появившиеся за спиной, вновь исчезли, оставив на своём месте лишь раны, которым, похоже, не суждено зажить.