Не буду делать из себя недотрогу, Поэтому трогай. Каждый см в твоих руках, Мой разум в ауте, подкошены ноги. Это катастрофа, грёбанное торнадо! Мой хороший аппетит — мне тебя много надо. Подруга, он со мной, потому что фартовый. Его жизнь до меня была серой, бледной, х*евой. _____________________ ОСТ к главе: Elvira T — Без Тормозов
Открыв глаза, я первым делом посмотрела на постель, ожидая увидеть Мичи. Но кровать пустовала: на месте, где должна была спать девочка, лежало лишь скомканное одеяло. Первая мысль: она ушла. Погулять вышла, на что-то обиделась, а может, Риотто написал ей нечто плохое и малышка не разбирая дороги куда-то убежала в слезах? Но толком испугаться я так и не успела: вскочив и выбежав в коридор, я наткнулась на свою малютку. Она сидела, облокотившись на стену, и листала наш с Ято самый первый альбом с фотографиями. — Мичи! Ты меня напугала! — от паники в груди появилась колющая боль, а спину прошиб пот. — Чёрт… Почему не разбудила?! — Ещё очень рано, — кажется, девочка совершенно не заметила, что из-за неё у меня чуть сердце не остановилось, — маленькая стрелочка показывает на пять. А тебе надо выспаться. — А ты почему не делаешь то же самое? — сев рядом с ней, я пыталась отдышаться и не говорить на повышенных тонах, хоть и хотелось. — Или опять кошмар приснился? — Нет, я захотела пить, а потом нашла это… Мичи указала на открытый альбом, который лежал на полу перед ней. Разумеется, слово «нашла» здесь не совсем уместно: я точно знала, что все фотографии хранятся в нижней части шкафа, расположенного в спальне. А значит, девочка целенаправленно там копалась. Странно даже, что я не проснулась: наверно, меня так вымотал вчерашний день. — И что ты делаешь, позволь узнать? — спросила я спокойно, наблюдая, как она переворачивает страничку и проводит пальцем по лицу Ято. — Смотрю, — ответила она очевидное, а после заглянула мне в глаза. — Он, выходит, твой хозяин, да? Вот почему Ято называл тебя другим именем, и почему ему было больно, когда тебя били. Вот блин! О прошлой жизни мне говорить совсем не хотелось. И особенно с Мичи. Я не горю желанием выливать на неё весь тот ужас, через который мне пришлось пройти. Ведь одно дело, если девочка считала, мол, я всю жизнь была с Богом Алчности, а другое — если узнает, что он выкрал меня и почти что сломал, дабы я стала покорной. — Мой хозяин — Валаам, и хватит об этом, ладно? — я попыталась забрать альбом, но Мичи крепко его стиснула. — Но значит, у тебя есть имя? Покажи! До чего настырный ребёнок! Вот всё должно быть, как она хочет! Иногда я даже завидую её упорству. — Мичи! Перестань! — мне пришлось повысить голос. — Убери всё за собой, и пошли найдём завтрак. Раз уж встали — надо покушать. — А я уже! — малышка указала на стол: подняв голову, я только сейчас заметила, что на нём лежат фрукты, готовые обеды и какая-то коробочка, предположительно тоже с чем-то съедобным. — Правда, я не дотянулась до микроволновки и поэтому не стала есть курицу: холодная - она невкусная. Но остальное было очень даже! Мичи довольно улыбнулась, погладила животик, а после возобновила изучение фотоальбома. Я же, продолжая удивлённо разглядывать найденный малышкой клад, обнаружила ещё кое-что. Сначала я решила — мне почудилось: под пакетом с апельсинами лежал свёрнутый пополам широкий пояс, сделанный из дублёной коричневой кожи. Казалось бы, вещь совершенно обычная, но пару дней назад именно её Риотто показывал мне на картинке — это был артефакт Тадзикарао. Я не верила своим глазам. Я точно проснулась? Может, стоит себя ущипнуть? Но, заметив на столе сложенный в несколько раз листок бумаги, я передумала это делать. И потянувшись к нему, начала вчитываться в написанные знакомым почерком строки: Акинэ! Ты, возможно, будешь на меня сердиться, но я не мог допустить, чтобы ты подвергала себя такой опасности. Да, я, наверно, последний подонок, раз подслушал ваш ночной разговор, но нисколько об этом не жалею. Я смог помочь тебе, и это — главное! Прошу не беспокойся: в храме Тадзикарао меня никто не видел, поэтому можешь смело заявить, что всю работу проделала сама. Надеюсь, увидев артефакт, Валаам передумает тебя наказывать. Я устал чувствовать твою боль… Да, чуть не забыл, на верхней полочке в крайнем справа шкафчике есть маленький контейнер с зелёной мазью — отлично помогает от синяков и ссадин (поставил повыше, чтобы Мичи не достала). Прошу, используй её. Это то малое, чем я могу помочь тебе на данный момент. И береги себя! Ято Я не заметила, как начала улыбаться. Сердце наполнилось таким странным теплом… оно не просто грело, а вселяло уверенность и оптимизм — то, чего мне в последнее время так не хватало. Ято был здесь! Он ради меня пошёл на преступление, при том что я совершенно открыто дала понять — мне от него ничего не нужно. Упрямый… Упрямый баран! Но такой любимый… Надо уходить отсюда, пока он снова не появился. Больше нет сил сдерживаться! Боюсь, если увижу его сейчас — накинусь и буду целовать, целовать, целовать… И наплевать на всё, что было до! — Ну раз есть ты не хочешь, и мы всё равно встали — пошли домой! — взяв со стола пояс, я показала его Мичи. — Кажется, работы на сегодня больше нет, а значит, мы можем… провести этот день вместе. Здорово, правда ведь? Но девочка будто бы не слышала вопроса. — Откуда это? — спросила она: видимо, не заметила пояс раньше или решила, что это часть интерьера. — Ну… есть один волшебник, который решил помочь, — я хохотнула: странно, но сейчас я чувствовала себя в безопасности, будто Ято стоял за моей спиной. — Видишь, чудеса всё же случаются! — Вот это да! — глаза малышки расширились от удивления. — А этот волшебник может оживить лошадку на полочке? Мы можем держать её в комнате, я бы о ней заботилась! Поднявшись и взяв мою руку, Мичи отвела меня в спальню, где указала на ту самую игрушку, которую Ято давным-давно выиграл в парке. — Вот она! — малышка с обожанием оглядывала единорожку. — Красивая, правда? У неё тяга к лошадям. Каждый вечер она смотрела мультик про волшебных пони, которые время от времени превращались в красивых и гордых скакунов, спасающих мир, — и в эти пару часов как-либо отвлечь её было практически невозможно. Она буквально прилипала к экрану телевизора и не отводила глаз, пока не появлялась заставка новостей, что шли следом. — Красивая, — подойдя к шкафу и встав на цыпочки, я сняла игрушку с полки. — Но оживить её вряд ли удастся. Хотя… ты можешь перед сном попросить у волшебника подарить тебе настоящую лошадь. Может, он и услышит. Если, конечно, будешь хорошо себя вести! Начав щекотать малышку одной рукой, второй я слишком сильно наклонила игрушку, и монетка, до этого покоившаяся на её плюшевой шее, слетела: проскользив по полу и еле слышно звякнув, она стукнулась о ножку журнального столика. — Ой, а это что? — не успела я среагировать, как Мичи нагнулась и, подняв вещицу на уровень глаз, начала её разглядывать. — Она какая-то слишком блестящая для обычной монеты. — Потому что сделана из золота, — прошептала я, протягивая руку. — Дай, пожалуйста. Когда девочка положила монету на мою ладонь, я ощутила будто бы слабый разряд тока, прошедший через пальцы. Воспоминания… счастливые и такие далёкие заполонили мысли, начав мелькать перед глазами десятками стоп-кадров: Ято дарит мне это украшение, заменяя им обручальное кольцо; он клянётся мне в любви, говорит о том, что мы собрали деньги на строительство храма; я вся в мелкой деревянной стружке подметаю пол в нашем пока ещё не достроенном доме; мы празднуем новоселье и поднимаем тост за то, чтобы здесь нам жилось долго и счастливо; наша первая с Ято ночь наедине, он ласкает меня, целует и шепчет на ушко: «Ты моя»… Что-то резко потянуло внизу живота, а после горячая волна возбуждения разлилась по телу. О нет! Надо себя контролировать! — Ты чего замерла? — оказывается, я так и застыла с протянутой ладонью, и Мичи немного забеспокоилась. — Ничего. Думаю, может, забрать её? Я указала на монетку, так и лежавшую у меня в руке. — Если она твоя, то почему бы и нет, — девочка пожала плечами. — А иначе нужно спросить разрешения! Малышка теперь выглядела такой важной! Ей нравилось меня учить: в подобные моменты она будто становилась взрослее. Почему-то я думаю, она была такой и при жизни и, если бы Мичи осталась жива и выросла — непременно стала преподавателем. У неё талант: запоминать, анализировать, делать правильные выводы. Несмотря на возраст, она порой говорит такие вещи, которые ставят в тупик и заставляют думать об этом часами, если не днями. Эта девочка уникальна! И я безумно рада, что она есть в моей жизни. — Ято сам подарил мне её когда-то, — сжав кулак, я ощутила, как ребра монетки слегка врезались в кожу. — Так что думаю, он не будет против, если я её заберу. — А я возьму это, ладно? С виноватым видом открыв замочек на заднем кармане штанов, Мичи достала сложенную вдвое фотографию, которую, судя по всему, вытащила из альбома. На ней мы с Ято стояли под деревом, промокшие насквозь: дождь в тот день лил жуткий. На мне его толстовка, накинутая на плечи, а на нём — белая, прилипшая к телу футболка, выгодно подчёркивающая рельеф тела. Тогда мы сделали «растрёпанное селфи» — именно так мы назвали этот кадр. Волосы Ято и вправду стояли торчком от влаги, а мои некогда красивые локоны висели промокшими сосульками. Но мы были такими счастливыми! Плевать на внешний вид, на всех вокруг: мы были тогда друг у друга и радовались этому, как самому большому на свете счастью! — Зачем тебе она? — спросила я, глубоко вздохнув. — Это не твоё. — Но у меня нет ни одной твоей фотографии, а на этой ты такая счастливая! — девочка искренне улыбнулась, смотря с мольбой в глазах. — Это небезопасно! — покачав головой, я положила фото на столик рядом с креслом. — Если хочешь, мы сделаем сегодня своё селфи, а после распечатаем его. Идёт? — Угу… Печально кивнув, девочка развернулась и зашагала в сторону двери. Сначала я не поняла, отчего в её глазах столько грусти, но потом в голову пришла странная мысль: что если она хотела фото не только со мной, но и с Ято? Вдруг он ей… понравился? Глупо, конечно — они виделись всего пару раз, да и то в течение вчерашнего дня, но… эта девочка поражает тем, что прекрасно разбирается в людях. Я бы сказала — она их чувствует и понимает, кому можно доверять, а кому нет. Возможно, она знает: Ято — тот, на кого можно положиться? И поэтому так к нему тянется? Интересно, а что о ней думает он? Мичи ему понравилась, или он в шоке от того, что она теперь есть в моей жизни? Вот бы узнать! Жаль только, повод спросить вряд ли подвернётся.***
20 апреля, 2030 год Апрель выдался очень тяжёлым. Во-первых, напрягало, что с недавних пор хозяином Мичи стал Рамон. Ещё тогда, в конце марта, в парке он показал, что не собирается заботиться о девочке. Жаль, Шин не смог продержаться долго: спустя полтора месяца он подошёл ко мне, извинился и признался, что больше чувствовать переживания Мичи не в силах. Он дал имена ещё трём орудиям, двое из которых были… немного вспыльчивы. Поэтому пареньку приходилось несладко. И я поняла его и приняла извинения. В конце концов он сделал, что мог, и я была ему благодарна. В тот день я уже начала обдумывать другие варианты: нужно было найти для Мичи нового хозяина, — но ко мне пришёл Риотто и сообщил, что на эту должность выбрали Рамона. Точнее, он сам напросился. Разумеется, я сразу поняла, что всё неспроста. Мы с ним не ладили, и он наверняка решил, будто сумеет давить на меня через девочку, что сможет угрожать и тем самым заставит совершать то, что ему угодно. Помню, от этой новости меня обуяла такая злость! Но поделать я ничего не могла: раз Валаам утвердил его кандидатуру — просить передумать бесполезно. И вот первые недели, уходя на задания, я была как на иголках. Порой даже звонила Мичи, хоть это и было запрещено: хотела убедиться, что с ней всё в порядке. Но когда поняла, что такими темпами мои нервы окончательно расшатаются, — накупила малышке кучу непортящейся еды, принесла в комнату микроволновку, чайник, посуду и столовые приборы, а также научила девочку запирать дверь. Пусть сначала стучат, говорят, что нужно, а после, если она посчитает, что опасности нет — может впускать гостя. План был такой. И вроде как должно было стать полегче, но на меня вдруг полилось столько работы, что я еле-еле передвигала ногами. Причём теперь меня ждали не просто заказы: я дралась на камиринге чуть ли не каждые несколько дней, и эти бои до жути выматывали. От недосыпа, стресса и нагрузок я перестала выходить из драк без повреждений. Да, выигрывала, но всегда получала травмы. Это ещё больше угнетало, подкашивало… и так по замкнутому кругу, снова и снова. Если бы не Мичи, которая ждала меня дома, а после обнимала, рассказывая, как скучала в течение дня, — я бы свихнулась. Или снова стала той Кинхой, которой была вторую половину лета — а это не то, к чему бы я хотела стремиться. Ну и самое важное и плохое, что произошло — Валаам назвал дату нападения на Небеса. Первое июня, день солнечного затмения*. Чуть больше чем через месяц. Эта новость тоже чуть не подкосила: до этого мысли о войне были какими-то… нереальными, что ли. Это событие казалось недостижимым, словно горизонт: как быстро не беги, сколько километров не пройди — он всегда где-то там, далеко-далеко. А теперь… Мне придётся драться. С Аматерасу, с её многочисленным воинством. С Ято и Юкинэ… От этой мысли я вообще была в ужасе и очень надеялась, что удастся их предупредить и уговорить не идти на подмогу в тот день. Остаться дома, несмотря на долг. Чувствую, это мне вряд ли удастся, но, возможно, стоит попробовать. Только моя бывшая семья — не единственные, кого я хотела защитить. Мичи — её участия в войне я тоже допустить не могла. Я обязана была обезопасить её, спрятать, сделать всё, чтобы в тот день она оставалась на Земле и желательно там, где её даже искать не станут. И решилась. Я обращусь к той, которая когда-то была мне лучшей подругой. Надеюсь, она сможет меня выслушать.***
— А зачем мне знакомиться с твоими друзьями? — щурясь от солнца, Мичи шла по дороге, крепко держа меня за руку. — Раньше ты о них даже не упоминала. — А почему бы и нет? Я впервые за последнее время выходная, вот и решила их навестить. Разве плохо? — я старалась не выдать, что ужасно нервничала. — Да и тем более мы с ними так давно не виделись. Я соскучилась! Что верно, то верно! Мы с Кофуку действительно давненько не встречались, но всё так радужно было лишь на словах. Я не знала, как они с Дайкоку меня примут. Уверена, Ято многое им рассказывал и, возможно, теперь они считают меня жестокой, кровожадной и неуравновешенной убийцей. Только бы сразу в драку не полезли и не задели Мичи. На себя мне плевать, но вот за неё я переживала. — Ну… ладно, — девочка была немного озадачена, но продолжала идти рядом. — А долго ещё? — Почти пришли, — я указала на храм Богини Бедности, показавшийся из-за деревьев. — У меня к тебе просьба. Если вдруг я скажу бежать — ты должна это сделать. Вне зависимости от того, что будет со мной. Идёт? — Ты говоришь очень странные вещи, — сощурившись, малютка посмотрела на меня оценивающим взглядом. — Зачем бежать, если это твои друзья? — Ну… это долгая история, — у меня не было ни времени, ни желания что-либо объяснять. — Просто пообещай, ладно? — Хорошо, — сглотнув, девочка выглядела обеспокоенной. — Если что, я добегу вон туда, где красная вывеска на здании. И буду тебя ждать. Она указала на высотку неподалёку, на первом этаже которого была точка продажи ресторана KFC. — Договорились, — я кивнула и, стараясь успокоить нервы, свернула на дорожку, ведущую к воротам храма. — А пока держись немного в стороне, ладно? Зайдя на такую знакомую выложенную неровным камнем дорожку, я теперь уже всерьёз боялась. Вероятно, стоило сначала прийти сюда одной, во всем объясниться, а уж потом приводить Мичи. Но я не знала, выдастся ли ещё один выходной и, соответственно, возможность познакомить девочку с моими некогда друзьями. Поэтому приходилось рисковать. — Э-эй. Есть дома кто-нибудь? — заглянув в окно гостиной, я надеялась не увидеть там Ято и, тем более, Эми. — Кофуку? Дайкоку? Ответом была лишь тишина, и стоило мне подумать, что их в кои-то веки нет дома — сёдзи храма отодвинулись, и на порог вышли хозяева: с ошарашенными лицами, они совершенно точно не понимали, зачем я пришла. — Акинэ? — Богиня Бедности собиралась подойти ближе, но её шинки остановил хозяйку. — Что тебе нужно? — я не привыкла видеть Дайкоку таким строгим, по крайней мере, по отношению ко мне. — Поговорить хотела, — я услышала, что Мичи начала подходить ближе и, вытянув руку, остановила её. — Можно? — Зачем? — не унимался тот: кажется, он только теперь обратил внимание на девочку. — Если передать весточку от Валаама, так можешь сказать ему, чтобы катился на все четыре… — Нет, нет, я здесь не за этим! — показав ладони и повернувшись вокруг своей оси, я дала понять, что при мне нет оружия. — Я просто хочу поговорить. Пожалуйста! Я не имела возможности озвучить причину своего появления: Мичи всё слышала и могла взбунтоваться. Поэтому приходилось шифроваться, хотя быть откровенной сейчас бы не помешало. — Хорошо. Кофуку кивнула, и я уже было сделала несколько шагов вперёд, как её шинки, соединив пальцы, приготовился сделать грань. — Стой где стоишь! — крикнул он, второй рукой схватив свою хозяйку за шиворот: она снова чуть было не поспешила навстречу ко мне. — Если надо — говори здесь! — Не могу, — я постаралась незаметно кивнуть в сторону Мичи. — Дайкоку, пожалуйста. Я безоружна, со мной ребёнок. Неужели думаешь — я стану нападать? — Да, думаю! — буркнул он. — Так что… — Кокки. Пожалуйста! Это же Акинэ! — на глазах нищебожки появились слёзы. — Ладно тебе! Она не причинит мне вреда — я уверена. Мягким движением она опустила его готовую сотворить грань руку, а после поцеловала в щёку. — Аки, проходи, — кивнув в сторону входа, она улыбнулась. — И не забудь познакомить нас со своей спутницей!***
Поначалу наше общение не слишком заладилось: Дайкоку смотрел на меня волком, а Кофуку — с испугом. Но спустя примерно полчаса атмосфера в гостиной, где мы сидели, разительно изменилась. И всё благодаря Мичи. Она начала знакомиться с хозяевами дома, рассказывать о себе, делиться интересными событиями, которые с ней недавно произошли. И делала она это ненавязчиво, но при этом так живо, что сердце Дайкоку не выдержало. Он первым сдался и улыбнулся, протягивая к девочке руки. Да, у него особая любовь к детям, но изначально я не была уверена, что в данной ситуации присутствие Мичи хоть как-то повлияет на его настроение. Но нет. Я недооценила малышку: её открытость, умение находить со всеми общий язык. Она сделала невозможное, и отношение шинки Богини Бедности изменилось и ко мне. Некоторое время он наблюдал за тем, как я глажу девочку и обнимаю её, внимательно следил и за её реакцией, а после… Просто доверился. Нам обеим. — Ты такая красивая! — улыбаясь проговорил он, поднимая малышку и усаживая себе на руки. — Настоящий ангелочек! — А вы сильный, как супергерой! — повторяя движения бодибилдеров, она попыталась напрячь мускулы, которых у неё, к смеху сказать, не было. — Хотя я тоже, вообще-то, могу за себя постоять! Большим и указательным пальцем потрогав плечо девочки, Дайкоку сделал вид, что удивился, нащупав там несуществующий бицепс. — Вот это да! Я даже тебя теперь немного побаиваюсь! — он деланно испугался. — Обижать не будешь? — Не-е-ет! — Мичи искренне засмеялась. — Я же добрая! Как и мама! Она указала на меня пальцем, и в комнате повисла тишина. До этого Мичи называла меня тем именем, к которому привыкла, поэтому сейчас хозяева дома аж рты разинули от удивления. Особенно Кофуку: широко распахнув глаза и прикрыв рот рукой, она переводила взгляд с меня на девочку, но не могла проронить и слова. И меня её реакция позабавила. — Спасибо, солнышко! — я кивнула Мичи и, подойдя к Дайкоку, погладила до сих пор сидевшую у него на руках девочку. — Кстати, хочешь рассказать, как мы познакомились? Думаю, им было бы интересно послушать! Пока что я не была готова начать разговор, ради которого пришла, поэтому оттягивала время. — Очень! — к моей розоволосой подруге наконец вернулся дар речи. — Только если… это не секрет. — Не-а! — малютка обожала эту историю, но, так как рассказывать её особо не кому, она постоянно вспоминала её вслух, когда мы оставались наедине. — Мы были на камиринге. Я против Кинхи. До этого я всегда выигрывала и знала, что выиграю и в этот раз, но в последний момент — передумала. Кинха сказала, что… страдает, и мне стало её жаль. Ведь и мне жилось несладко. И я… Она замерла, словно бы подбирая правильное слово, но никак не могла его найти. — Взбунтовалась! — пришла на помощь я. — Мы обе это сделали, если честно. Очень рисковали, но в конечном итоге я сумела забрать Мичи у старого хозяина, и с тех пор она… со мной. Пожав плечами, я вообразила, как неправдоподобно звучит эта история, а особенно для тех, кто не присутствовал в тот день на ринге. И боялась, что меня могут заподозрить во лжи, что Кофуку решит — я играю в какие-то игры, собираясь им навредить. Но кажется, Мичи они верили беспрекословно. — Прости, зайка, я не сомневаюсь в твоей силе, — подруга некоторое время смотрела на девочку, но после перевела взгляд на меня. — Но как такое возможно? Что она почти победила? В голосе Богини Бедности слышались истерические нотки. — А вот так, — улыбнувшись, я перевела взгляд на свою спутницу. — Малыш, покажи ей! Кивнув, Мичи закрыла глаза и снова будто бы впала в какой-то транс, а после прямо посреди гостиной возник мой фантом. На нём была та самая одежда, что была надета на мне сейчас, а за спиной не было оружия. Мичи скопировала меня настоящую: ту, которая в данный момент стояла рядом с ней. — Что за?! — Дайкоку отшатнулся в сторону, и я немного запереживала за свою девочку: вдруг от удивления он её уронит? — Это мой двойник, не пугайтесь! — подойдя к своей копии, я взяла её за руку. — Он может делать всё то же, что и я, обладает такой же силой и выносливостью, но он не настоящий. И подчиняется Мичи, как марионетка. Вспомнилось, как я удивилась, увидев эту картину впервые. Я много кого на камирингах встречала, какие только опасности не преодолевала, но в тот раз не на шутку забеспокоилась, причём даже несмотря на то, что ранее уже слышала о способностях детей-шинки. — Вот это да! — завороженно глядя на вторую меня, Кофуку сделала шаг вперёд и, споткнувшись о свой же слегка спущенный носок, чуть не упала, схватившись за стену. — Блин! А я засмеялась. Я скучала по её неуклюжести. Это никогда не раздражало и не злило: я всегда воспринимала эту черту своей подруги как нечто милое. И смешное — с этим не поспоришь! И сейчас, широко улыбаясь, я с удовольствием наблюдала, как вновь найдя равновесие, она тоже подошла к моему фантому. — А говорить она может? — спросила Богиня Бедности и тут же подпрыгнула от страха. — Да, конечно, — ответил мой двойник немного ехидно. — Рада тебя снова видеть, Кофуку! Дайкоку тоже приблизился к нам и, опустив Мичи на пол, так внимательно смотрел на вторую Акинэ, будто бы пытался найти в ней брешь или… какую-то черту, что отличает нас друг от друга. — Но ты сказала, что забрала её у прошлого хозяина... А, судя по всему, такие вот штуки она могла проделывать, будучи именно его шинки, — достав из кармана пачку сигарет, он уже хотел было закурить, но, вспомнив, что с нами ребёнок — передумал. — Так почему она продолжает создавать копии? Он оставил на ней имя? Ох... хотя её ведь сейчас никто не призывал. Тогда как у неё выходит?! — Потому что она очень маленькая! — как ни странно, на вопрос своего шинки решила ответить Кофуку, хотя я сама собиралась это сделать. — Я знала несколько таких же одарённых, как эта девочка. И они могли применять свой талант, даже если оставались в человеческом обличии. — Почему? Этот вопрос Дайкоку застал нас врасплох. Искренне ответить на него мы не могли: здесь замешан секрет Бога, а именно то, какими шинки являлись ещё при жизни. Поэтому Кофуку пришлось юлить, чтобы не причинить вред своему орудию и Мичи. — Не знаю. Но так уж завелось: чем младше шинки, тем больше у них шансов иметь какой-то талант. Совсем крохи, помимо грани, могут совершать поистине удивительные вещи, но и подростки не отстают. Скажем, Юкинэ — очень молод, но в сражении не уступает целой армии Бишамон: у него много сил, он быстро учится и может делать то, что не получается у других. Этот ответ был отчасти верным, но моя подруга не стала углубляться в суть. На деле же, насколько мне рассказывал Ято, всё дело в том, что детские души — самые чистые, почти нетронутые грехом и человеческими пороками. Взрослые же — совсем иное. Да, есть те, кто был в меньшей степени очернён в течение жизни, кто старался быть добрым и милосердным с другими. Однако с детьми они сравниться не могут. Незапятнанные души — самые сильные. В этом я убедилась, когда познакомилась с нашими соседями в Такамагахаре: там была девушка с тремя маленькими орудиями — она всегда просила нас быть потише в обед, так как дети спали. И Ято не уставал этому возмущаться: «Мы дом вообще-то строим!» — бурчал он, откладывая инструмент и корча недовольство, но я не обижалась на ту Богиню. Я ею восхищалась: иметь трёх детей-шинки ведь очень сложно! Они не могут контролировать свои эмоции, часто плачут, а настроение меняется так спонтанно, что и не уследить! Поэтому однажды я решила с ней познакомиться, лишний раз извиниться, если мы слишком сильно шумим, ну и просто наладить контакты. Ведь соседи всё-таки! И, когда мы более-менее сдружились, я узнала, что у одной из её орудий есть талант, схожий со способностями Мичи: та девочка была в силах менять эмоции того, с кем она говорила. Возможно прозвучит, как строки из фантастической книги, но я на самом деле видела, как это происходит! И мало того — испытала силу малышки на себе: однажды я пришла к ним расстроенная, но Ханако сумела сделать так, что я и думать забыла о каких-то проблемах! Мало того, ощутила такой моральный подъём, что ещё пару дней ходила окрылённая. — А почему ты мне об этом никогда не рассказывала? — Дайкоку выглядел обиженным и смотрел на Кофуку исподлобья. — Как-то… повода не было, — натянуто улыбнувшись, она спрятала руки за спину и принялась покачиваться с мыска на пятку. — Кстати, Кокки, не хочешь показать Мичи сад? Тем более погода такая хорошая — нечего дома сидеть! Это прозвучало так фальшиво, что я бы не удивилась, если бы Мичи заподозрила неладное. Но она была так увлечена интерьером гостиной, что, возможно, даже не услышала этих слов. — А зач… А-а-а! — её шинки оказался догадливым: понял, что нам нужно поговорить наедине. Но, похоже, в нём всё ещё сидело некое волнение за хозяйку, поэтому он не торопился. — Иди! Всё хорошо! — шепнула она, погладив его по руке. — Прошу тебя! — Ладно, — спустя примерно минуту он сдался. — Малышка, как ты отнесешься к тому, что я попрошу тебя покормить рыбок? Они живут в пруду на заднем дворе? Он с обожанием посмотрел на Мичи. — Живых?! — фотографии на полках резко перестали волновать девочку: она услышала то, что заинтересовало её намного больше. — Ага! Недавно вот заселили карпов. Хочешь увидеть? В глазах Дайкоку загорелся не менее живой интерес: он смотрел на мою малютку, как на подарок, внезапно свалившийся на него прямо с неба. И я была этому рада… особенно при условии, зачем именно я пришла.***
— Я… ты сама понимаешь, о чём просишь? То ли Кофуку теперь была на меня зла, то ли я повергла её в шок… Но скорее всего — и то, и другое. Она смотрела широко распахнутыми глазами и часто дышала, словно заменяя глотками воздуха бранные слова, которые просились наружу. — Прекрасно понимаю, — прошептала я, сжав уголок своей футболки. — Но у меня нет другого выхода. — Это чушь! — воскликнула она так громко, что я с беспокойством посмотрела в окно: вдруг Мичи услышала шум и засобирается назад в дом. — Скажи, что ты лишь пытаешься перестраховаться! Или что шутишь, проверяешь нас… Пожалуйста! В её голосе было столько мольбы, и я понимала почему: услышать такое от того, кто дорог… больно. Но Кофуку действительно была единственной, к кому я могла подойти с подобной просьбой. Если бы была в силах справиться в одиночку — ни за что бы не пришла сюда, не стала бы пугать подругу и просить о столь огромной услуге. Но в этот раз одной мне точно не справиться! — Увы, нет. Поверь, я бы очень хотела, чтобы происходящее было шуткой, сном — чем угодно, но только не правдой, — покачав головой, я постаралась сдерживать уже подступающие к горлу эмоции. — Но я не вру тебе. Прости. — То есть… ты приходишь после долгой разлуки, заявляешь, что через месяц погибнешь, просишь дать Мичи имя и спрятать её... И всё это для тебя нормально?! — ударив кулаками по обивке дивана, она при этом не сводила с меня глаз. — Акинэ! Я… я не стану! — Умоляю! Кофуку! — я подозревала, что она не согласиться сразу, однако где-то глубоко в душе надеялась на чудо. — Мне больше некуда пойти. Ты моя единственная надежда! Вновь взглянув в окно, я попыталась представить, что сейчас происходит за стенами этого храма: Мичи наверняка любуется рыбками в пруду и хохочет, когда они подплывают к поверхности. А Дайкоку… смотрит за ней и умиляется: открыто, не стесняясь своих чувств, — ведь их никто не видит. Он думает, как было бы здорово, будь у них с Кофуку дочь, которая вот так же искренне смеялась бы, наполняя дом радостью. Он пока не знает, что, если его хозяйка скажет да — его желание сбудется. Мичи навсегда поселится в этом доме и будет их девочкой: любимой и родной. А меня… просто не станет. — Это не так! Не может этого быть! — моя розоволосая подруга была на взводе и не могла успокоиться: как безумная она бегала глазами по предметам в комнате, заламывала пальцы, заикалась и порой невольно кричала. — С чего ты взяла, что погибнешь? — Т-с-с! Я прижала указательный палец к губам, продолжая надеяться, что плеск воды и шум улицы заглушат выкрики Богини Бедствий. — Пожалуйста, тише, — сложив руки в молитве, я слегка покачала головой. — Прости, я не могу тебе рассказать. Не потому, что не хочу — поверь, так будет лучше. Понимаю, звучит неприятно, но… Единственное, о чём могу поведать: первого июня мне поручат одно задание. И живой мне из него не выбраться. — Глупости! Ты ведь можешь… — пыталась вклиниться она, но я не дала: — Нет, не могу! Если постараюсь скрыться — Валаам сразу же покончит со мной, причём на расстоянии, используя этот ошейник. Если откажусь выполнять поручение — меня будет ждать тот же результат. Если досрочно сдамся — Бог Алчности и тогда меня не пощадит. Мало того, он наверняка перебьёт всех людей, которые мне дороги, а после попытается добраться и до вас. Я не могу рисковать. Не могу и не хочу! Моя судьба предрешена, но я желаю спасти тех, кого люблю! Разве это плохо? Пока я это говорила из глаз Кофуку потекли слёзы. Мне тоже хотелось плакать, и не то чтобы я стеснялась подруги: просто делала всё, чтобы до конца разговора моя голова оставалась трезвой, не затуманенной эмоциями. Мне необходимо было убедиться, что первого июня Мичи будет в безопасности, и не только в этот день! Я должна быть уверена, что у неё есть будущее! — Но я не хочу в это верить! — всхлипывая, Кофуку потянулась ко мне, но я лишь взяла её за руку: обняться мы можем и позже. Сейчас важно другое. — Я тоже, — сжав губы и глубоко вздохнув, я старалась успокоиться: вообразить, будто рассказываю сценарий какого-нибудь фильма, например. — Ты не представляешь, насколько Мичи мне дорога и как я хочу побыть с ней подольше! Был бы хоть один шанс избежать смерти и… не бросать её — я бы им воспользовалась. Я бы из кожи вон вылезла, только бы и дальше жить с ней, делать её счастливой, смотреть, как она радуется, исполнять её желания и мечты, обнимать, дарить любовь, которой у неё никогда не было. Но я не могу! Не могу, понимаешь! Мичи свободна, а я — нет. Мне не позволят убежать вместе с ней, а если и попытаюсь — подставлю под удар и её. — А как же Ято? — ну вот, Кофуку наконец перешла к очевидным аргументам. — Ты ведь можешь попросить помощи у него! — Правда? — я усмехнулась. — Представляю этот разговор: «Не мог бы ты дать имя моей дочери, которую я хочу спасти. Меня, кстати, скоро убьют, и, вероятно, довольно жестоко, но ты не парься! Просто оставь себе девочку, которая будет служить вечным напоминанием обо мне!». Так что ли? Сама того не хотя, я тоже повысила голос, но вовремя спохватилась. — Я не хочу, чтобы ему было больно! Он и так будет страдать — я в этом уверена. И не желаю добавлять проблем. Положив руку на шею, я нащупала тонкую ленточку, держащую золотую монетку. Возможно, я рисковала, надевая её, но мне плевать. С ней было спокойнее, уютнее, теплее. Я вспомнила тот раз, когда впервые увидела её. Как же давно это было! А ведь, надевая эту вещицу, я думала, что все мои беды и печали позади. Что я выпуталась из передряг и теперь буду идти по жизни с улыбкой, забыв, что такое боль и страдания. До чего же я была глупа! А теперь моя жизнь оборвётся. Все невзгоды исчезнут, но и я вслед за ними. — Плюс ко всему, не подумай, что я сейчас строю из себя ревнивицу, но я не хочу, чтобы малышку воспитывала Эми. Я не доверяю ей и считаю… любить по-настоящему она не умеет, — посмотрев на Кофуку продолжила я, с удовольствием замечая, что та еле заметно кивнула в качестве согласия. — Я не хочу, чтобы она обижала Мичи. Чтобы она учила её плохому. Мне будет спокойнее, если моя девочка останется с вами. Уверена… Сглотнув и сжав губы, я теперь уже из последних сил пыталась сдержать слёзы. — … Вы станете для неё отличными родителями, — мой голос дрожал от душевной боли, но я старалась скрыть её за улыбкой. — Обязательно станете! Внутри всё замерло. Я знала, зачем иду, прекрасно понимала причины этого поступка, но лишь сейчас… представила, каково это будет. В ночь на первое июня я приведу Мичи к своим друзьям — скажу ей, что впереди ждёт много работы и предложу провести это время с пользой: в компании Кофуку и Дайкоку, а не в коттедже. Я солгу, что скоро вернусь, что она в этом храме ненадолго. Я опущусь перед ней на колени, загляну в её карие глаза, скажу, что люблю её и обниму… понимая, что делаю это в последний раз. Возможно, она почувствует неладное и не захочет отпускать, но мне придётся убрать её сомкнувшиеся на моём запястье ручки и пообещать, что всё будет хорошо! И ведь это даже не будет ложью… Её и вправду ждёт счастливое будущее — я в этом уверена! Жаль, в нём не будет меня… — Просто постарайся вернуться, — спустя томительные минуты ожидания, произнесла подруга, вытирая мокрые щёки. — Знаю, ты говорила — это невозможно, но ты сильная! Может, ты сумеешь найти выход! Я буду в это верить, хорошо? — Да, будет здорово! — я искренне улыбнулась. — Спасибо, что не ненавидишь меня. Знаю, что во многом была не права и порой делала ужасные вещи. Знаю, каково было… — Забудь! — теперь Кофуку наконец-то меня обняла. — Я люблю тебя, дорогая! И давай договоримся: я буду беречь Мичи, сделаю для неё всё, что смогу и дам имя… до твоего прихода. Ей необходима мама, которую она так любит. Другая ей не нужна! Тебя никто не заменит! Поэтому, пожалуйста, возвращайся!***
— Акинэ, подожди! Можно тебя на минутку? — мы уже собирались уходить, когда Кофуку снова меня окликнула. — Я… мне нужно кое-что у тебя спросить. Это важно. Она подзывала меня к себе, совершенно точно намекая, что Мичи этого слышать не должна. Поэтому, оставив её возле калитки и пообещав, что скоро вернусь, я поспешила к подруге. — Только не говори, что передумала? — спросила я тихо, беря Богиню за руку и отводя её ещё дальше. — Умоляю! — Нет, я… просто есть один вопрос. Можно задать? Она выглядела сконфуженной и задумчивой одновременно, и меня это пугало. Вдруг начнёт расспрашивать про задание, которое мне поручили? Или про Валаама? Клинок? Неудобных вопросов могло быть с десяток, однако подругу интересовало совершенно другое. — Признайся, ты ведь любишь Ято, да? — положив руку мне на плечо, она немного сжала его в знак поддержки. — Я никому не скажу, просто… твои разговоры, что ты не хочешь делать ему больно… О тех, кто безразличен, так не заботятся! И я подумала… — А зачем тебе? — я боялась, что несмотря на обещание, Кофуку кинется к моему бывшему хозяину с докладом. А он уж точно в стороне не останется. — Просто… Мне очень больно об этом говорить, но если всё случится… плохо — неужели тебе не хочется попрощаться с Ято? Нормально с ним пообщаться, объясниться, дать понять, что… ты жалеешь о том, что делала? — подруга всхлипнула, и я прижала её к своему плечу — от этого говорить ей стало немного труднее, но она продолжала. — Мне так страшно, Акинэ! Узнать, что тебя нет. Но ещё страшнее — увидеть после этого Яточку. Он же… сам не свой будет! Если не хочешь рассказывать ему, что тебя ждёт, — не нужно. Сделай вид, что это просто встреча, но побудь с ним. Пожалуйста! Мы давно не виделись, и он не очень-то разговорчив в последнее время, но уверена — ему тоже есть, что тебе сказать! Представь, каково ему будет, если ты… Кофуку замолчала, будто не решалась произнести это вслух, но я знала её суждения наперёд. Знала, но дала ей возможность собраться с мыслями и закончить начатое. — Каково ему будет, если ты погибнешь, а он так и не сможет рассказать о том, что его гложет. Попросить прощения за свои ошибки. Ещё раз признаться, что он любит тебя. Ведь это так — не спорь! Я точно знаю! — подняв на меня покрасневшие глаза, она вдруг улыбнулась. — Пусть он… за-запомнит тебя не той Аки, которая творила ужасные вещи, а счастливой, беззаботной, радостной. Понимаю, возможно это не так, и я даже представить боюсь, что ты на самом деле чувствуешь, но… Сделай это ради него! И ради меня тоже. Вновь прижавшись ко мне, она продолжила плакать: я даже ощутила, как футболка в районе ключицы намокла и прилипла к телу. — Хорошо, — я вдруг представила, что и вправду встречусь с Ято, и внутри словно зажегся тёплый свет, — но не представляю, как найти для этого подходящий день: у меня мало времени, чтобы рассчитывать на счастливую случайность. От осознания, что я и вправду могу больше его не увидеть, бросило в жар. — А в этом я тебе помогу, — постаравшись взять себя в руки, Кофуку глянула в сторону Дайкоку и Мичи, которые внимательно на нас смотрели. — Слушай!***
4 мая, 2030 год Как и ожидалось, сегодня у всех членов братства был выходной. Не то чтобы Валаам так ценил День зелени, отмечавшийся в Японии — это, скорее, была традиция, как День братства. Вообще, свободной у многих моих коллег была почти целая неделя: начиная отмечать четвёртого числа и заканчивая на балу в ночь на девятое, они не просыхали и выпивали столько алкоголя, что и сосчитать нельзя. И нынешний год не станет исключением, ведь повод самый что ни на есть весомый: если до этого Валаам поднимал бокал за то, чтобы он смог беспрепятственно идти к своей цели, то нынче… он будет пить за победу. Всё, он на финишной прямой. И это опьяняло Бога Алчности сильнее самого крепкого виски. Но я ждала этот день не ради того, чтобы посидеть в компании господина и Богов, которых по большому счёту терпеть не могла. Сегодня с помощью Кофуку я должна была встретиться с Ято и, отбросив все предрассудки, чуждые мысли и обиды, пообщаться с ним, побыть в его компании, рассказать о том, что у меня на душе. Не знаю, насколько смогу открыться, но попытаться стоило. Да, Ято совершил ошибку в прошлом, но он и сделал для меня очень много хорошего. И я буду эгоисткой, если упущу момент. Тем более, это просьба Кофуку, и я не могу её игнорировать при условии, что та согласилась впустить Мичи в свою семью. Это то малое, что я могу и обязана сделать для подруги. План был таков: Кофуку заранее пригласила к себе в гости Ято, Юкинэ и даже Эми. Хоть Богиня Бедности и призналась, что терпеть не может Микунэ (это меня ужасно позабавило) — согласилась пойти на эту маленькую жертву. Так вот, они придут к ней сегодня, к шести вечера, а после, ровно в семь, Кофуку должна заставить Ято вернуться домой под любым предлогом: скорее всего, попросит принести из его храма какую-то вещь, но, возможно, придётся импровизировать. Знать о том, что его ждёт, Ято не будет, и Кофуку заранее меня попросила всё подстроить так, будто бы я оказалась возле его дома совершенно случайно. Бывают же совпадения, верно? А уж потом, если разговор заладится, бывший хозяин позвонит Юки и… наплетёт что-нибудь о срочной работе, дабы его священный сосуд не волновался. Главное, чтобы мы могли побыть одни, а шинки Ято всё это время торчали у Кофуку и ничего не подозревали. Мне было страшно. Я не представляла, как начать разговор при условии, что ранее делала всё, дабы Ято был от меня как можно дальше. Я прогоняла его, обижала, игнорировала, оскорбляла, говорила и всячески показывала, что его забота и помощь мне чужды… А теперь собираюсь как ни в чём не бывало прийти и пообщаться, будто мы старые приятели, которые давно не виделись. Возможно, он сочтёт меня сумасшедшей или неадекватной, когда я дам понять, чего ожидаю от вечера, но… тогда я хотя бы смогу утешить свою совесть: сделала что могла, но что вышло — то вышло. А может, он и впрямь будет рад? Ведь раньше я притворялась и носила маску бесчувственной эгоистки, потому что думала о будущем. А теперь у меня его нет… Наконец хоть маломальская, но свобода действий. Когда на часах было четыре часа дня, я приступила к приготовлениям. Странное ощущение: я ведь не на свидание собиралась, правда? Однако в ду́ше нанесла на кожу самый ароматный гель для тела, что у меня был, после тщательно причесала и уложила волосы, воспользовалась духами, подобрала красивое бельё и одежду… Сердце билось в груди, и я не совсем понимала, почему именно, но эти приготовления перед нашей встречей совершенно точно меня волновали. В хорошем смысле. Разумеется, я не рассчитывала на большее, чем простой разговор, но мне хотелось думать, что меня может ждать что-то… интересное, захватывающее, необычное. То ли я и вправду до одури соскучилась по Ято, то ли это осознание, что жить мне осталось всего ничего, — но сейчас я была готова на поступки, которые при ином раскладе бы никогда не совершила. Хотя какая разница? Сегодня я хотела быть с любимым, вот и всё. Точка. — Ты такая красивая! — Мичи окинула взглядом мой наряд: обтягивающие черные штаны, приталенную блузку цвета капучино и каблуки, которые я вообще-то надевала очень редко. — Жаль, мне нельзя пойти с тобой. — Прости, зайка, но в клубы могут ходить только взрослые, — я погладила её по волосам и поцеловала в щёку. — Уверена, что не будешь скучать? — Не-а! Рамона и Хикки дома нет: слышала они в компании каких-то девочек поехали что-то отмечать. Так что бояться нечего! — задрав подбородок, она улыбнулась. — Буду наслаждаться тем, что смогу лечь, во сколько захочу! Вот так-то! — Понятно, понятно! — я усмехнулась. — Значит, кого-то ждут мультики, кока-кола и целая гора конфет? — Ага! — Мичи даже не пыталась скрыть от меня своё будущее непослушание. — Но если не хочешь этого — оставайся дома! Да уж, маленький манипулятор! И ведь не обидишься: ладно бы она пыталась выпросить какую-то дорогую вещь или тем самым упрашивала сводить её в парк аттракционов. Но нет — Мичи просто хотела, чтобы я осталась, ведь для неё это самая лучшая награда. Как же это мило и трогательно! Но у нас ещё будет время побыть вместе. Немного, но будет. А вот возможность встретиться с Ято я могу упустить. — Думаю, у всех сегодня должен быть маленький праздник! — поставив телефон девочки на зарядку, чтобы в любой момент можно было до неё дозвониться, я обняла малышку. — Только, пожалуйста, не переусердствуй со сладким и газировкой. Лучше пей сок и ешь фрукты — это хотя бы полезно. И не засиживайся допоздна. Ладно? — Договорились! — повернув голову, она поцеловала меня в висок. — Я люблю тебя, мама! Возвращайся скорее. — И я люблю тебя, малыш! — я еле смогла говорить из-за подступившего к горлу кома. — Если мне не понравится вечеринка — я вернусь пораньше. Но лучше не жди и ложись баиньки. И если что случится — сразу звони!***
Примерно без двадцати семь я стояла недалеко от своего бывшего дома. Я не знала, переместится ли Ято прямо к порогу, поэтому предпочла подождать его в стороне. А ещё я была немного пьяна. Да, обещала себе больше так не делать, но, когда часы показали шесть — меня накрыло не просто волнение, а самая настоящая паника! Я даже почти отказалась от этой затеи и на полпути до цели засобиралась домой, но тут попался какой-то бар с доносящейся из него громкой музыкой, и я не устояла перед соблазном. Конечно, как в прошлый раз, злоупотреблять алкоголем не стала, однако даже пара стопок прилично меня расслабили. И добавили уверенности, а ведь именно этого я и добивалась! Поэтому теперь я даже жаждала его появления и искренне надеялась, что план Кофуку сработал. Были мысли, что, так как я крайне везучая, Ято может появиться, но не один, а в компании… Эми? Но спустя время мои переживания развеялись: в вихре голубого света недалеко от дома возник знакомый силуэт, и, не заметив меня, любимый проследовал к двери и вошёл внутрь. Стараясь действовать беззвучно, я собиралась прошмыгнуть за ним до спальни или гостиной, удостовериться, что он в хорошем настроении, а уж потом говорить. Но проникнуть в дом, словно ниндзя, не вышло: стоило открыть дверь, как я сразу наткнулась на Ято — оказывается, он что-то искал в коридоре, поэтому тут же меня увидел. — Привет, — удивлённо произнёс он, оглядывая меня с головы до ног. — Я… Что-то случилось? — Привет, — внутри всё сжалось от волнения. — А разве что-то должно случиться, чтобы я пришла? — Ну, если учитывать, насколько часто ты сюда заглядывала — да. Хотя я и рад, если ты заскочила просто потому, что проходила мимо, — опустив на пол коробку, в которой он до этого копался, Ято подошёл ближе, вдруг обняв меня, да так крепко, что чуть кости не захрустели. — Знаешь, как я волновался? На следующий после нашей встречи день, места себе не находил, всё ждал обещанного Риотто наказания. Да и за месяц тебя столько раз ранили — я чуть с ума не сошёл! Это ведь не наказание? Ты ведь принесла пояс, тебя не должны были наказать! Его голос подрагивал то ли от волнения, то ли от переизбытка эмоций, но я думала не об этом: хорошо, что всё-таки пришла. Приятно наблюдать, как кто-то вот так искренне за тебя переживает. — Нет, это просто работа. Не переживай, я в норме, — я старалась улыбаться и делать вид, что происходящее в порядке вещей. — А вот по поводу пояса — я поэтому и решила заглянуть: подумала, надо отблагодарить за то, что ты для меня сделал. Опустив голову, я одновременно и хотела смотреть Ято в лицо, но вместе с тем, стоило соприкоснуться с ним взглядами, меня будто что-то обжигало. Страсть и желание — вот что меня одолевало. В отличие от меня, любимый не выглядел как-то по-особенному, но даже при условии, что на нём были потёртые джинсы, майка и лёгкая клетчатая рубашка — смотрелся он до безумия сексуально. Я бы даже сказала… божественно! — Забудь, — он немного смутился: явно не ожидал от меня таких слов. — Я сделал то, что должен был. Ведь я твой хозяин… хоть ты меня таковым и не считаешь. Глубоко вздохнув, он сначала опустил руки вдоль тела, потом сложил их на груди, а после сунул в передние карманы джинсов. Ему было неловко, как, впрочем, и мне. Ведь моё здесь пребывание действительно выглядело странно, а при условии, что я не кричу, не угрожаю и не кидаюсь колкостями — так и вовсе что-то из ряда вон… Сама виновата, что у него нынче такое мнение обо мне. Точнее, наверняка я этого, конечно, знать не могу, но отчего-то почти уверена: Ято считает меня поехавшей истеричкой, которая сама не знает, чего хочет. Да и чего таить — похоже, отчасти это даже правда. — Спасибо за это, — прошептала я, переступая с ноги на ногу: от долгого нахождения на одном месте пятки начали гореть — я не привыкла ходить на каблуках и теперь чувствовала неудобство. — Мне приятно! Что ты не остался в стороне… — А мне приятно, что ты это признала, — хохотнув, он огляделся и будто бы невзначай кивнул в сторону гостиной. — Пройдёшь? Или у тебя дела? — Сегодня я свободна, правда… может, у тебя какие-то планы? Да и не хочу пересекаться с моей любимой подруженькой, а то ещё задушу её ненароком. Вспомнив, о чём просила нищебожка, я сделала вид, будто не знаю, почему Эми не дома, и не представляю, когда она может вернуться. И, похоже, Ято мне поверил. — Вообще-то нас сегодня Кофуку пригласила, поэтому Юки и Мика у неё, — он пропустил мою грубость о его шинки мимо ушей. — О! Тогда извини! Наверно, тебе нужно возвращаться, — говоря это, я всем сердцем хотела, чтобы Ято меня не послушал и остался. — Ещё раз спасибо за всё. И… я была рада увидеться. Отвернувшись и направившись к двери, я чувствовала себя дурой. Посмотрите-ка: нарядилась, надушилась, туфли напялила и решила, будто весь мир теперь у моих ног. Идиотка! Конечно, он вернётся к своей семье! С чего я вообще взяла, что Ято променяет их общество на моё? А уж если вспомнить, что пару раз я его чуть не убила… — Нет, я хочу побыть с тобой, — громко и чётко проговорил он, кладя руку мне на плечо и тем самым останавливая. — Поэтому, если всё же не против — проходи. Я только Юкинэ напишу, что задержусь и чтобы они не волновались. Последнюю часть его фразы я почти не слышала: гул в ушах стал таким сильным, будто рядом со мной что-то издавало ультразвук. Кожа на плече — как раз в том месте, где он до неё дотронулся — теперь горела огнём, медленно распространяя жар по всему телу. Дыхание участилось и стало сбивчивым, руки вспотели, а ноги задрожали. Но самое главное — я ощутила нечто похожее на несильный толчок в живот, а после словно разряд тока по телу. Из горла чуть не вырвался стон, но я сдержала его, сама не понимая, что это такое со мной происходит. — Аки? С тобой всё хорошо? — спросил он одновременно и обеспокоенно, и ехидно, оторвавшись от экрана смартфона: явно понял, что я возбуждена. — Да, — прошептала я, кивнув. — Просто что-то… в жар бросило. — М-м-м… Когда я посмотрела на Ято — он уже отвернулся, но я всё равно будто бы видела, как он улыбается. Чёрт! Нужно поменять тему разговора и успокоиться! — А тебя точно искать не будут? — прислонившись к стене гостиной, я наблюдала, как Ято наливает себе воды из кувшина. — Или Эми уже так накидалась, что не заметит, даже если метеорит упадёт на землю? — Акинэ! Ну перестань! — вытерев стекавшую по подбородку каплю, он поглядел на меня с упрёком. — И ты туда же! Оп-па! Значит, не я одна её ненавижу! Хотя… наверно, он имеет в виду Кофуку, ведь та сама мне в этом призналась. — И я? То есть в твоём окружении существует ещё кто-то, кто считает Эми мразью, а не райским цветочком? — я усмехнулась, ведь меня все до единого друзья и знакомые Ято любили и уважали. — Не выражайся в моём доме, пожалуйста! Выйдя из-за барной стойки, он теперь стоял так близко, что я могла рассмотреть каждую его черточку. Но самое главное — глаза: родные, бездонные, тёплые. Так хотелось в них утонуть… Правда, сейчас доброты в них стало меньше. Ято пытался быть строгим: меж бровей залегла складка, губы были плотно стиснуты, а пальцы сжаты в кулаки. Но я-то знала: стоит хоть немного надавить, и он поменяется. Ведь любимый на пределе, и я это вижу. Я знаю его. Я помню. Я чувствую. Поэтому, с небывалым наслаждением поддавшись своему пьяному сознанию, которое уже не одну минуту буквально кричало о том, чтобы я сделала хоть что-то решительное, я подошла к Ято вплотную. Слегка коснувшись его подбородка, а после плавно опустив руку на его грудь, я теперь не говорила, а почти что мурлыкала. — Ты хотел сказать — нашем доме, не так ли? — Прости, — еле выговорил он, не дыша. — Нашем, разумеется. Просто мне казалось, теперь твой дом в другом месте. — Я бы с этим поспорила… Не выдержав, я коснулась его плеча губами: через футболку, не притрагиваясь к голой коже. Однако это мгновение показалось настолько прекрасным, что закружилась голова. — Я скучаю по тебе, — закрыв глаза, я не торопясь вдыхала его запах, наполняла им лёгкие. — Очень сильно! — Не меньше, чем я по тебе, — Ято до сих пор не представлял, что со мной творится, и, пытаясь быть искреннем, всё же оставался настороже. — До сих пор не могу поверить, что ты где-то там. Иногда пробуждаюсь утром, тянусь к второй части кровати, а там… пусто. Наверно, всё дело во снах: ты тоже частенько меня в них навещаешь, и мне тоже не хочется просыпаться. Особенно в одиночестве. Видимо, Ято вспомнил слова, сказанные ему в начале марта: я тогда призналась ему в любви и поведала, что он снится мне чуть ли не каждую ночь. — Мне жаль, что мы не можем быть друзьями, иногда встречаться, разговаривать, — бросил он на выдохе, слегка прикрывая глаза. Возможно, это было неуместно, но я не прерывала свои касания: водила пальцами по его шее, плечам, рукам. И от этих движений его мышцы слегка сокращались как раз там, где мои пальцы мягко дотрагивались до его одежды. И сердце колотилось, как безумное: вена на его шее пульсировала, и мне почему-то хотелось дотронуться до неё языком, поцеловать, ощутить запах. Не в силах сдержаться я так и сделала, но почти сразу переключилась на губы Ято: мягкие, нежные — они двигались в такт моим, однако я ощущала некое сопротивление. А после любимый и вовсе отстранился. — Подожди, перестань! Что на тебя нашло? — вытянув руки, он упёрся ими мне в плечи, тем самым сохраняя расстояние между нами, не давая вновь к нему прильнуть. — Это проверка какая-то? Шутка? — Ты же сказал, что скучаешь… — я вновь почувствовала себя полной дурой. — И слов назад не беру, но… ты ненавидишь меня! Да, любишь, но сама же сказала — хотела бы от этого чувства избавиться! Ты постоянно отталкивала меня, вела себя как закоренелая стерва, а теперь благодаришь за помощь, о которой не просила и лезешь целоваться? — опустив руки, он ненадолго отвернулся от меня, успокаиваясь. А я молчала: от возбуждения, морального напряжения и алкоголя закружилась голова — я не могла понять, что происходит и почему Ято так злится. В мыслях была каша. — Я не хочу играть в твои игры, Аки, — он снова смотрел мне в глаза. — Если это шутка или, ну не знаю, ты там с кем-то поспорила — здорово, я посмеялся, а теперь прошу — уходи. Мне… Но, вновь повторив поцелуй, я не дала Ято договорить: теперь я действовала более страстно, жарко. Скользнув рукой под его майку, я слегка впилась ноготками в его поясницу, а когда он попытался сопротивляться — чуть прикусила его губу. Теперь мне было плевать на всё: кто может прийти, что будет завтра, буду ли я жалеть об этом, что Ято обо мне думает… Я хотела его, и не просто как мужчину. Я мечтала стать его… хотя бы ненадолго: подчиниться, отдаться, раствориться в его нежности и ласке, ощутить, что рядом находится кто-то сильнее меня, кто не будет обижать, а наоборот, защитит в случае опасности. Наверно, будь я трезвая — ни за что бы не пошла на такой шаг. Стала бы думать о том, что неприлично себя так вести, что я уподобляюсь Эми, которая без повода кидается на объект интереса и сразу же тащит его в постель. Но повторюсь — мне было всё равно. Я наслаждалась этим поцелуем. — Всё ещё считаешь меня притворщицей? — прервавшись на мгновение, шепнула я, выдыхая в его полуоткрытые губы. — Я не знаю, что думать, — он на миг зажмурился: я так делаю, когда кажется, что происходящее — сон и мне нужно скорее проснуться. — А просто довериться мне ты не можешь? — теперь уже запустив руку под тугой ремень его джинсов, я лукаво улыбнулась. — Даже так? Я ждала, что сейчас он сорвётся, накинется на меня, как голодный зверь, но Ято… некоторое время молчал, а потом, покачав головой, взял меня за плечи и несильно толкнул, прогоняя. — Даже так не могу! Повторюсь, не знаю в какие игры ты играешь, но участвовать в них не хочу, — лицо любимого показывало всю серьёзность его слов и намерений. — Ты будто проверяешь меня, дразнишь! Испытываешь, сдержусь я или нет. Не знаю, зачем тебе это, но ответ таков: нет! Не сдержусь! Поэтому хватит меня мучить, или я за себя не ручаюсь! Странно: он хотел меня выпроводить, надеялся обидеть или остановить своими словами, а на деле лишь сильнее заводил! Возможно, я и вправду многое упускала, не давая ему в прошлом быть грубым со мной. Не в жизни — в постели. Уверена, тогда ощущения были бы намного сильнее, но я вела себя как кроткая овечка и переживала о том, что он обо мне подумает. А надо было просто получать кайф от жизни и плевать на все сложности. — У-у-ух! Какие мы грозные! — облизнув губы и ощутив на них его вкус, я, кажется, начала подходить к пределу своего желания. — Ты можешь расслабиться! Вновь проникнув под его джинсы, я провела пальцами по поросшей жёстким волосом коже паха. — Давай же! — Ты же не хочешь! — закрыв глаза, он ухватился рукой за стену. — Зачем тебе это? Остановись… Его дыхание стало прерывистым и шипящим: он уже почти рычал, сковывая собственное тело, не давая ему сделать то, о чём кричали инстинкты. — Заткнись и сделай, что должен, — поднеся губы к его уху, шепнула я, опуская руку всё ниже, дотрагиваясь до его самого чувствительного места. — Я не вру и действительно хочу этого. Сделай меня своей! Как же горячо! Во мне разливалась странная смесь возбуждения и удовольствия: я ждала, когда Ято сдастся, но уже сейчас теряла голову от предвкушения того, что случится дальше. Как его губы будут ласкать мою грудь, как руки станут жадно исследовать каждый сантиметр моего тела, а горячее дыхание обожжёт кожу рядом с ухом, когда он примется шептать, что сегодня — я принадлежу лишь ему. И, видимо, ощущения, что передавались Ято от меня, сломали его волю. Сжав руки в кулаки, он пытался бороться, но неистовое желание победило. И, схватив за талию, он резко подвёл меня к стене, ударяя лопатками о её твёрдую поверхность. Но мне было всё равно — боли я не ощутила, лишь жгучее желание получить любимого. Желание хоть ненадолго забыть тот ужас, в котором я существую.***
Как добрались до кровати — толком не помню. Последнее, что отчётливо всплывает в памяти — мы набросились друг на друга, как два диких животных: его горячие губы, пульс в висках, рваное дыхание, и руки Ято… Ещё в гостиной его пальцы начали хаотично двигаться по моему телу, и, не успевая уследить за тем, где он меня касался, я ощутила, как закружилась голова. Но не остановилась: эта эйфория была приятнее от того, что отчасти я не понимала, где верх, а где низ, что со мной происходит и где я вообще. Просто отдалась тому, кого люблю, и не собиралась вырываться из его плена. Лишь иногда давая себе секундный отдых и запрокидывая голову назад, я шумно вдыхала воздух, при этом подставляя шею под его страстные поцелуи, а после снова встречалась с ним губами и терзала их, прекрасно понимая, что эта ночь — последняя, когда я могу насладиться Ято. Я не хотела упускать ни секунды, ни мгновения! Я мечтала чувствовать его тепло, прикасаться к каждой клеточке его тела, ласкать его языком и губами, слиться с Ято, раствориться в нём и ни о чём не думать. Забыться. Отдаться дикому, неистовому, яростному желанию. Что я и делала… Когда он кинул меня на кровать, я с удивлением обнаружила, что на мне остались лишь тонкие кружевные трусики: Ято раздел меня в коридоре, притом я даже не успела понять, что происходит. Когда шла сюда, думала, что если и дойдёт до постели — всё будет иначе: представляла, как ласково он станет целовать моё плечо, медленно стягивая каждую лямку бюстгальтера; как напряжётся мой живот, когда его палец скользнёт под ремень штанов, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию; как нежно его губы коснутся ключицы, когда на пол полетит моя блузка. Но я не жалела, что всё случилось так быстро, ведь уже готова была скулить от ноющей пульсации внизу живота, которая, похоже, достигла пика. Поэтому с нетерпением ждала от Ято решительных действий. Прелюдии… это хорошо, но не в нашем случае. Мы соскучились друг по другу. Изголодались! — Какая же ты красивая! — шумно глотнув воздух, он смотрел на меня с обожанием. — Я знаю, — ухмыльнувшись его скромному, но такому милому комплименту, я потянулась к Ято, который пока лишь опирался на постель одним коленом. — Иди сюда! Дрожавшими пальцами зарывшись в его волосы, я притянула Ято к себе, вжимаясь в него, вновь впиваясь в его губы. А он, будто бы дразня, почти сразу отстранился, и проведя носом линию от щеки до солнечного сплетения, припал к моей груди: то посасывая, то покусывая её, он всё больше подогревал желание, которое, как мне казалось, и до этого побило все возможные рекорды. Но нет, Ято давал понять, что я хочу его намного сильнее, чем могла представить. Сильнее, чем хотела его когда-либо в жизни. Мне стало невыносимо жарко. В ушах стучала кровь, во рту пересохло, перед глазами помутнело, а мышцы бёдер так напряглись, что невольно я ещё сильнее развела ноги в стороны, только бы унять это жжение. — Ято… — шепнула я, кладя руку на его плечо и вновь пытаясь притянуть его к своему лицу. — Ято! И он понял: впившись в мои губы поцелуем, он, кажется, даже слегка застонал, опаляя меня горячим дыханием. — Ты уверена? — произнёс он робко, на миг остановившись: было видно — это далось ему с огромным трудом. — Не хочу, чтобы ты жалела. — Если и дальше будешь болтать — точно передумаю, — прошипела я, кусая мочку его уха. — Но если мои слова для тебя не убедительны… Резко схватив его за предплечье, я перекатилась вбок, тем самым оказавшись сверху. По глазам Ято поняла: он ожидает, что я приму позу наездницы, дабы начать то, чего мы оба так хотим, но я смогла его удивить. Двигая бёдрами и помогая себе руками, я сползла ниже, сев на его колени, и, не нарушая зрительный контакт, на ощупь начала расстёгивать ремень его джинсов. Во взгляде любимого появилось смущение и удивление, но пока что он просто наблюдал за моими действиями, ничего не предпринимая, всматриваясь в мое лицо небесно-голубыми глазами. А я усмехалась про себя, уже предвидя его реакцию и заранее ею наслаждаясь. Закончив с ремнём, а после стянув с Ято всю одежду, я склонилась над ним, еле заметно, почти невесомо дотронувшись губами до живота. Мышцы его пресса сразу же сократились, и Ято чуть приподнялся, дабы остановить меня и, возможно, опять взять контроль над ситуацией в свои руки. Но, положив руку на его грудь, я резким движением вновь запрокинула его на подушку. Ну уж нет! Я докажу, насколько серьёзны мои намерения! Прокладывая дорожку из мелких поцелуев, я медленно продвигалась вверх, наслаждаясь вкусом и запахом его кожи: к груди, ключицам, шее. А после снова ниже, ниже, ниже, пока кожу губ не защекотали волоски паха. Но и тогда я не остановилась, с каким-то непередаваемым удовольствием слушая, как его дыхание сначала участилось, а после будто оборвалось. Ято понял, чего я хочу. Честно сказать, оральными ласками мы до этого почти не занимались. Точнее, если он желал доставить мне удовольствие данным способом — я была только за, однако делать нечто подобное в ответ не спешила. Мне не было противно: я просто стеснялась себя и боялась ошибиться, разочаровать. Поэтому предпочитала целовать Ято, делать ему массаж, гладить, ласкать руками, но данный вид секса был для меня какой-то непреодолимой преградой. До сего момента. Сейчас я поняла, что, как бы глупо это не звучало, раньше я слишком много думала, анализировала, представляла. «А вдруг я сделаю больно, а вдруг буду выглядеть нелепо, а вдруг ему не понравится, но он не скажет и будет терпеть…» — эти мысли давно нужно было откинуть, ведь какая разница, хорошо у меня получится или нет? Я делаю это с любовью, всеми силами пытаясь доставить удовольствие тому, кто мне дорог! Да, мои навыки не дотягивают до талантов девушек из фильмов для взрослых, но, я уверена, Ято этого никогда и не ждал. Поэтому сейчас, отдавшись желанию и доверившись собственному телу, я переступила черту, начав доставлять Ято удовольствие. Стоило моим губам коснуться выступающих из-под кожи вен, он издал низкий гортанный стон и, впившись пальцами в покрывало, моментально скомкал его. Его реакция мне понравилась и даже… раззадорила, поэтому не останавливаясь я начала водить по его плоти языком, чуть дразня: то спускаясь вниз, к основанию мужского органа, то поднимаясь, слизывая с кончика солоноватую смазку. Уже через пару минут любимый метался, словно в бреду, делал слабые попытки оттолкнуть меня, говорил что-то несвязное. Но когда осознал, что я не собираюсь отступать и данное действо мне нравится — крепко стянул в кулаке мои волосы и, подавшись бёдрами навстречу, принялся двигаться в одном ритме со мной. От переизбытка эмоций голова вновь закружилась, но я не собиралась останавливаться: чувствуя, как его плоть раз за разом упирается мне в гортань, ощущая, как тело Ято пульсирует и дрожит от моих ласк — я осознавала, что на вершине блаженства! А уж когда из горла Ято вновь вырывались негромкие стоны — поняла, что могла бы слушать их часами и приятнее звука для меня, возможно, и вовсе не существует. — Ну хватит, — надрывисто, еле дыша прошептал он, теперь уже решительно меня останавливая. — Хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. — А с чего ты взял, что мне сейчас плохо? — приблизившись к нему, я вобрала в рот его нижнюю губу, которая показалась мне сладкой. — Однако, если ты так просишь… Лизнув его в щёку, я ожидала какой-то нежности, но Ято тоже умеет удивлять: резко поменяв наше положение и вновь оказавшись сверху, он с силой придавил мои плечи к кровати. — А я должен просить? — дотронувшись носом до моей скулы, он вновь отпрянул с коварной улыбкой на устах. — Или всё же требовать? От его тяжести и силы у меня начала саднить кожа, но эта боль была приятной. И мало того, я ждала чего-то подобного: грубого, дикого! Поэтому, вновь прильнув к нему, начала страстный поцелуй — не давая переводить дыхание ни ему, ни себе, я жадно впивалась в его губы, кусала и посасывала их, проникала в его рот языком и при этом будто бы отключилась от реальности: слух, обоняние и зрение словно ненадолго уснули, оставив единственно важное чувство — осязание. Это походило на голод: неутолимый, растущий с каждым новым поцелуем. — Хочу тебя, — всё же прервавшись спустя время, простонала я, проводя пальцем по его опухшим от поцелуев губам. — Или у тебя ещё остались ко мне какие-то вопросы? Я дышала часто и глубоко, поэтому говорила с трудом. А Ято, наоборот, словно забыл про кислород и теперь смотрел на меня не шевелясь, двигая лишь глазами. — Нет, — его хриплый голос будоражил. — Думаю, разговоров достаточно! Чуть откинувшись и сев, он взял за бёдра и сначала снял с меня трусики, а после сделал так, что теперь я обнимала его талию икрами ног. Внутри всё горело. От понимания, что через мгновение мы станем единым целым, я почти себе не принадлежала: кожу обдавало волной мурашек, живот стягивало тугим узлом, мысли путались, а тело дрожало, будто от озноба. И я хотела было вновь попросить его продолжить, узнать, почему он медлит, но, не дожидаясь этого, Ято с тихим рыком вошёл в меня, заполнив собой не только тело, но и мысли. Только вот вместо приятных и всепоглощающих ощущений, я почувствовала, словно на миг внутри меня будто разлетелись сотни осколков битого стекла. Вскрикнув, я прогнулась и, опустив ноги на постель, постаралась оттолкнуть Ято, который, кстати, и сам сразу же остановился. — Что случилось?! — наверно, он ощутил ту же боль, а может, его напугала моя реакция, но в его глазах более не было и капли возбуждения. — Прости! Я что-то сделал не так? Он выглядел сбитым с толку и подавленным, но я сейчас думала не о Ято, а о том, что это режущее чувство внизу живота мне уже знакомо. А когда мысли собрались воедино и я, наконец, поняла, в чем дело, — начала смеяться, при этом стараясь прикрывать рот рукой, хоть это и было бесполезно. — Ты начинаешь меня пугать, — сведя брови, теперь любимый немного смущался: оно и понятно, ведь когда девушка смеётся во время секса — это не слишком приятно. — Не бери на свой счёт, — силясь сделать хотя бы один глубокий вдох, я тем самым старалась унять внезапно накрывшее меня веселье. — Просто кое-что поняла. — Что именно? — Ято совершенно точно боялся моего ответа: возможно, всё же ожидал подвоха или страшился, что я-таки изначально задумала над ним подшутить. — А сам не понимаешь? — проведя большим пальцем по его скуле, я чуть приподнялась, на секунду дотронувшись носом до его подбородка. — Я ведь полностью излечилась, верно? После той ампулы. Пропали шрамы, синяки, ссадины, порезы и прочие изъяны тела… Я сделала паузу, давая ему время поразмышлять над услышанным. — После той, что дал тебе Валаам? — сев на ноги, Ято прикрылся краем покрывала: страсть потихоньку гасла, бурлящая кровь — остывала, и мы оба теперь ощущали некое стеснение. — Ага, — я кивнула, полностью осознавая, что моя теория правдива. — И я прикинула, что… Вдруг ком встал в горле. Говорить стало неловко: я покраснела и ужасно радовалась тому, что в комнате полумрак. — Да ладно?! — когда Ято тоже понял причину произошедшего — почти что впал в ступор. — Да ну… — Ну да! — мне тоже хотелось прикрыться, но я старалась не думать об этом. — Дважды лишить девственности одну и ту же девушку… Этим не каждый может похвастаться, правда? Закусив палец, я замерла в ожидании. Его реакция меня не страшила — скорее, было интересно, что он на это скажет. Ведь… ощущения и мысли, должно быть, его одолевали довольно странные! — Но это было пять месяцев назад, — смутившись, ответил он, чем немало меня удивил. — То ранение… Это ведь в ноябре случилось? — Д-да, — пискнула я, тоже сев и подняв колени к груди. — То есть за всё это время… Ты что ни с кем?.. — ёрзая на месте, Ято никак не мог решиться сказать то, что его терзало. — Нет, — отчасти было обидно, что он так думал обо мне, но в какой-то степени я наслаждалась произнесённой вслух правдой. — И чтобы в дальнейшем не оставалось вопросов: у меня никого не было. Ни до тебя, ни после. И если мы это выяснили — давай заканчивать болтать, м? Кажется, ты на чём-то остановился…***
Внутри всё бурлило и трепетало. Раз за разом сквозь меня будто проходили разряды тока, которые, начиная с покалывания где-то в ногах и достигая головы, будоражили настолько, что я не могла сдерживать крик. Сегодня всё было не так, как до этого. Не так, как всегда. Ято был… иным. Таким же заботливым, ласковым, страстным, однако были в нём какие-то еле уловимые изменения. Возможно, поодиночке они не были заметны, но в совокупности любимый стал другим мужчиной и показался мне в ином свете: он и раньше думал обо мне, всегда ставил в приоритет моё удовольствие, но в данный момент обращался со мной… по-другому. Возможно, мне так казалось, ведь мы давно не виделись, но этим вечером Ято буквально проникся мною: изучал каждый сантиметр моего тела, словно я карта, ведущая к сокровищам; он не сводил с меня глаз, и даже когда его накрывали особо яркие волны удовольствия — лишь слегка щурился, продолжая рассматривать меня из-под полуопущенных ресниц; он не просто ласкал губами, а будто бы рисовал на моём теле картины, водя по коже языком и оставляя на ней влажные поцелуи. Казалось, будто он тоже знает, что эта ночь — последняя, когда мы можем забыть о прошлом, не думать о будущем и просто отдаться настоящему. Он, как наркоман, вдыхал мой запах, постоянно меня касался, что-то нежно шептал… и никак не мог насытиться. Да и я чувствовала примерно тоже. Конечно, порой голову посещали мысли об Эми, причём иной раз в самый неподходящий момент: а был ли он с ней так же ласков, говорил ли комплименты… Но я старалась сразу же гнать эти размышления и отдаваться удовольствию, хоть и было непросто. Это глупо, но хотелось верить, что такой Ято только со мной, что лишь я вызываю в нём подобные эмоции и чувства. — Ты сводишь меня с ума, — шепнул он, чуть склонившись, при этом продолжая двигаться во мне, принося поистине головокружительное удовольствие. — Правда? Но говоришь ты пока вполне связно, — ухмыльнувшись, я встретилась с ним взглядом и застыла, увидев в его потемневших от страсти глазах отражение собственного желания. — Скажи, что я твоя. Возможно, просьба была глупой: мы оба понимали обстоятельства, которые нас окружают. Но в данную минуту, в данный момент все они остались где-то там, за дверьми и стенами храма. Я ощущала себя под куполом, внутри которого был иной мир: здесь царили счастье, любовь, удовольствие и… страсть. И пусть рано или поздно придётся выйти на улицу и окунуться в жестокость и ужас — это будет потом. А сейчас я хотела отдаться моменту и представить, что свободна от любых обязательств. Что и вправду принадлежу Ято. — Ты моя, — он сделал это, не задавая лишних вопросов, причём произнося эти слова любимый, кажется, испытал даже больше удовольствия, чем я сама. — Ты моя, Акинэ! Почувствовав, как его сильная рука смыкается вокруг моей талии, я вначале прогнулась, а после приняла сидячее положение и прижалась к Ято, не желая оставлять между нашими телами и миллиметра. — Мне так хорошо, — выдохнула я ему в ухо. — Хочу, чтобы это длилось вечно. Я продолжала крепко обнимать Ято, цепляться за его плечи и спину, будто он мог внезапно испариться, исчезнуть. Мне действительно хотелось всегда ощущать запах, что нас окружал, наслаждаться его касаниями, блаженствовать от чувства наполненности внутри себя. Я мечтала, чтобы он и дальше яростно подчинял мои губы своим губам, чтобы с животной страстью двигался во мне, стонал и рычал от наслаждения. Мне не хватало Ято. И я жаждала и дальше понимать, насколько ему не хватало меня. — Я тоже, — он ласково дотронулся до моей щеки кончиком носа, наполняя грудь воздухом. — Кажется, что мне всегда будет мало. От этих слов внутри всё сжалось. На миг промелькнула мыль: «Что я делаю? Зачем даю ему ложные надежды?» — но я вновь прогнала её. Потом, всё потом. И чтобы окончательно освободить сознание и отдаться Ято целиком и полностью, я, схватив его за плечи и сжав икрами ног его талию, перекатилась вбок, вновь оказываясь сверху. Но на этот раз я не стала переходить к оральным ласкам — решила принести и себе, и ему доселе забытое наслаждение. Теперь я была главной и могла полностью контролировать своё тело, двигаясь то быстрее и доводя партнёра до исступления, то почти останавливаясь, мучая его и практически пытая. Я шевелила бёдрами, водя их по еле заметной окружности, при этом ритмично приподнимаясь и опускаясь, теперь ощущая Ято намного сильнее, чем до этого. Мне даже было немного больно, особенно, когда я полностью садилась, на миг расслабляя ноги и давая ему проникнуть в меня до основания, но не обращала внимания на эти мелочи, ведь неприятные ощущения тут же сменялись блаженством: ярким и красочным. Запрокинув голову и закрыв глаза, ощущая, как мои длинные волосы ласкают спину, я стонала уже не от удовольствия, а от того, как тело сковывает сладкая пытка. Я жаждала разрядки. Желание пульсировало между ног в такт бешено колотящемуся сердцу, и хотелось скулить, жалостливо умолять, окончательно сдаться в его плен. И Ято, кажется, это понимал. Понимал и издевался: порой он специально обхватывал мои бёдра, не давая перейти черту, и когда волна надвигающегося оргазма останавливалась где-то на подходе — я рычала, ощущая, как моё тело сокращается от неудовлетворённости. Рвано втягивая воздух, я готова была умолять его остановиться, но новая я была не той Акинэ, которая просит. Я стала той, которая требует и берёт своё. Поэтому нагнувшись и почти что опрокинувшись на Ято, я ограничила ему возможность действовать, при этом не забывая с силой стискивать его руки. Ему нравилась эта игра: любимый улыбался, задерживая томный взгляд на моих губах и скулах, а я тем временем наращивая темп, вновь приближалась к пику, которого невыносимо долго ждала. В последний момент Ято высвободился из моей хватки, и я уж было подумала — он снова прервёт весь кайф, но, сжав мои бёдра и напрягая пресс, любимый сделал несколько резких, жёстких толчков, не отдаляя, а, наоборот, приближая самый желанный момент. Не ожидая такой внезапной смены событий, я впилась в него ногтями. Меня накрыли волны безумного, сносящего крышу наслаждения, которое невозможно описать словами. Будто всё то время, пока мы с Ято занимались любовью, энергия горячими струйками стекалась вниз живота, а теперь она, взорвавшись мощнейшим залпом, растеклась обратно, заставляя моё тело вибрировать, а мышцы — сокращаться. Я кричала. Причём так громко и беззастенчиво, что мой голос оглушал и меня саму, но я не желала останавливаться. Зажмурившись, я чувствовала себя на вершине блаженства, и так хотелось, чтобы этот сладостный миг длился и длился, унося меня в мир невиданного удовольствия. — Это было громко, — тоже поднявшись и приняв сидячее положение, Ято обхватил меня руками и прижался к моей голой груди. — Так бы слушал и слушал… Но из-за того, что столь яркие ощущения почти оглушили и ослепили меня, я не смогла ответить, силясь понять, что происходит и где я нахожусь. Словно на одно крошечное мгновение я потеряла сознание и теперь никак не могла прийти в себя. — Хотя… почему бы и нет? — Ято довольно ухмыльнулся, почувствовав дрожь в моих коленях. Взяв меня за икры, он сделал так, чтобы я вытянула ноги, а после насильно уложил меня на спину, возобновляя движения. Странно, но теперь я более отчётливо ощущала его внутри себя: прилившая к органам и мышцам кровь усилила удовольствие, и с моих губ вновь начали срываться жалостливые, просящие стоны. Только бы он не останавливался! — Какая же ты красивая! — вновь повторил он, проводя пальцами по моей груди, а после — животу. — Я сейчас с ума сойду! Эти слова заставили мое сердце биться так быстро, что я стала опасаться, как бы оно не выдержало и не выскочило из груди. И ответом для Ято был новый крик, просочившийся сквозь сжатые зубы. Мы продолжали двигаться в унисон, дыша в одном ритме. Я ощущала, как к лицу прилила кровь, как влажные волосы прилипают к щекам. И мне это нравилось. Я чувствовала себя невероятно сексуальной, желанной, значимой. И красивой, как Ято и говорил, правда это ощущение подарили не только его слова: во взгляде любимого было неуёмное восхищение, он будто каждую минуту удивлялся, что это происходит с нами взаправду, что он действительно достоин такого счастья. Ято выглядел так, словно рядом с ним… Богиня? Я улыбнулась этим мыслям, в свою очередь тоже не переставала любоваться своим Богом: он вспотел, и теперь его волосы стали ещё чернее, слегка закрутившись на влажных кончиках; на руках и прессе любимого проступили пульсирующие голубоватые вены, буквально сводившие меня с ума; а полуоткрытые губы, из которых доносилось свистящее дыхание, были такими красными от поцелуев… — Жёстче! — рыкнула я, ухмыляясь, чувствуя, как он подчинился. — Ещё! — Акинэ… — Ято чуть склонил голову вбок, делая глубокий вдох — Мы, кажется, это проходили. Я не хочу… — А я прошу не для тебя! — вцепившись в его предплечье, я нарочно поцарапала любимого, отчего он, слегка разозлившись, показал зубы. — Ты должен сделать это для меня. Давай же! Я понимала, что, наверно, уже в кровь поранила его руку, но не унималась. Ждала, когда получу своё. И получила. Выйдя из меня, Ято взял меня за локоть, перевернул, а когда я оказалась на четвереньках — вошёл снова, да так резко, что я невольно вскрикнула от неожиданности. Вновь появилась еле заметная боль, но я ещё раз убедилась, что она не мешает, а даже заводит. Это отдельный кайф, о котором я раньше и не подозревала: когда мужчина не относится к тебе, как к сорванному цветочку, не холит и лелеет, а подчиняет. Когда он — главный, а ты — лишь вещь в его руках. Странно, но в данный момент это не пугало и не унижало — я хотела продолжения, хотела, чтобы Ято показал всё, на что способен, чтобы приручил меня, точно дикого зверя. Поэтому, оторвав левую руку от постели и собрав волосы в импровизированный хвост, оглянулась на Ято, недвусмысленно давая понять, чего хочу. — Ты не перестаёшь удивлять, — шёпот, от которого сносит крышу. Ято почти коснулся губами моей шеи, произнося эти слова. — А это хорошо? — я почувствовала, как он намотал на кулак мои локоны и от этого в голосе появилась дрожь. — Ты не представляешь насколько! Из-за чересчур резких движений вновь захотелось кричать, но мне подумалось, что сдерживаться — это приятно. Поэтому, поднеся ладонь к губам, я насильно зажала себе рот, приглушая рвущуюся наружу страсть. Отчего-то в голове всплыли воспоминания того, как мы занимались этим в доме Кофуку, когда ещё не обзавелась собственным храмом. Тогда я точно так же останавливала себя, со слезящимися глазами пытаясь не издавать и стона. Хорошо, что сейчас, мы с Ято одни. Однако мысль о том, что в доме может быть кто-то помимо нас — завела. И до этого отступившие волны, предшествующие оргазму, вновь начали накатывать на меня одна за одной, разливая вибрацию по низу живота. Я опять застонала в руку. — Перестань, — несильно схватив меня за горло, Ято сделал так, что я откинула голову, теперь касаясь макушкой его плеча. — Я хочу слышать тебя! Уткнувшись носом мне в волосы и при этом не прекращая свои грубые движения, Ято обхватил мою талию, несильно сжимая руки. И от этого действия я вдруг показалась себе такой маленькой и хрупкой! — Хорошо, — простонала я, закусив губу. — Я ведь сегодня твоя, верно? И должна слушаться! Я мурлыкала, точно ласковая кошечка. — Моя… — вторил Ято, прижимаясь к моей спине, смешивая шёпот с поцелуями, которыми он покрывал шею. — Ты моя, Акинэ! От его горячего дыхания на коже появилась испарина, но стоило ему отстраниться и вновь отдаться движениям — по влажной шее прошёл холодок, вызывая мириады мурашек. Вновь вернувшись в прежнюю позу, я ощутила, как Ято начал двигаться иначе: амплитуда движений сокращалась, его дыхание участилось, а руки так сильно сжали мои бёдра, что на коже вот-вот должны были остаться синяки. Но я не сердилась, ведь понимала: он на пределе — поэтому решила доставить ему максимальное удовольствие. Прогнувшись в пояснице и прижав грудь к кровати, я сначала посмотрела через плечо, встречаясь взглядом с его затуманенным страстью глазами, а после что есть силы напрягла мышцы таза, сжимая его. О да, это настоящее блаженство: ощущать каждую неровность, каждую венку и горячую плоть внутри себя! Мои старания практически сразу увенчались успехом: с глухим рыком любимый согнулся и, подхватив меня под грудь, прижал к себе, наконец приходя к пику наслаждения. Его руки были почти огненными, а уж каким горячим стало дыхание… Но мне нравилось! Мне сейчас всё в нём нравилось и плевать, что не хватало воздуха, что я устала и мышцы тела налились свинцом. Сейчас я любила Ято, как никогда… и, как никогда прежде, понимала, насколько мы друг в друге нуждаемся. — Это было потрясающе! — шепнула я, когда он лёг рядом, вытирая со лба капли пота. — Мне давно не было так хорошо! — Теперь ты уйдешь? — спросил он со страхом, хватая меня за запястье. Будто если я и впрямь этого захочу — он сможет меня остановить. — Нет, — приблизившись и уткнувшись носом в его шею, я поцеловала выпирающую ключицу, чувствуя приятный солоноватый привкус на губах. — Не сейчас. Стараясь успокоить бешено бьющееся сердце, я принялась рисовать на влажной коже Ято узоры: ничего конкретного, просто странные витиеватые линии от шеи к груди, а от неё по животу и пояснице — к бёдрам и коленям. Но, заметив два бледных шрама на ногах любимого, ощутила укол вины. Это я сделала… я ранила Ято в октябре, когда пыталась забрать Наю. А он мне этого так и не припомнил, не обиделся… даже не упрекнул ни разу! А я неблагодарная, только и делаю, что вспоминаю его ошибки, тогда как он старается держать в памяти лишь хорошее. — Что с тобой? — чуть приподнявшись к моему лицу, любимый задержал взгляд на губах, а после заглянул в глаза. — Я ощутил, что тебе... больно. — Не парься! Всё хорошо! — слишком быстро ответила я немного неестественным тоном. — Кстати, я бы не отказалась чего-нибудь съесть. Ты как, не против?***
— Есть курица в панировке, кимчи, копчёный лосось. Ещё немного осьминога осталось, но это Юки себе покупал, — почёсывая затылок, Ято разглядывал полупустые полки холодильника. После того, как он позвонил Юкинэ и наплёл что-то про помощь другу (попросив остаться у Кофуку на ночь и не переживать), любимый начал думать, чем бы таким меня угостить. — А нормальной еды у вас нет? — сев на барный стул и подняв на него ногу, я поправила простынь, в которую замоталась ещё в спальне. — Или с Эми ты уже и на фастфуд согласен? Закинув в рот несколько орешков, которые взяла из небольшой мисочки, стоявшей справа от меня, я ухмыльнулась. — Нет, просто сегодня нас Кофуку в гости позвала, поэтому ужин мы не готовили, — было видно, что Ято неприятно говорить о его шинки. — Ещё могу предложить мороженое. Заглянув в морозилку, он достал довольно большое ведёрко зеленоватого цвета с киви на этикетке. — Ты же знаешь, я такое не очень люблю, — поджав губы, я скептически посмотрела на лакомство в его руках. — А малинового нет? — Неа. Мне не до десертов, Юкинэ своё слопал в первый день, а это Мика купила… Он не успел договорить, как я хлопнула в ладоши и потянулась к мороженому. — А, ну раз это её — съем всё! — я хихикнула, получив от Ято увесистое ведёрко. — Назло! — Смотри не лопни! — покачав головой, любимый улыбнулся. — Интересно, что я ей отвечу, когда Эми спросит, куда делась её покупка? — Придумай чего-нибудь! — прошепелявила я: не рассчитав, я положила в рот слишком большую ложку лакомства, и теперь у меня свело зубы — Или можешь сказать правду. Так даже лучше! На это Ято ничего не ответил: тоже взяв ложку, он сел рядом и принялся помогать мне в поедании запретного десерта. Однако я не хотела молчать: в тишине я и дома могу посидеть, а сейчас надо ловить момент и наслаждаться тем, что я могу пообщаться с Ято наедине. — Как у вас дела? — спросила я будничным тоном, будто мы с Ято соседи и случайно встретились у магазина продуктов. — Как Юкинэ? — Неплохо, хотя он всё ещё ждёт твоего звонка и расстраивается, что ты не держишь обещание, — нахмурившись, Ято показал на меня пальцем. — Скажи, что ты всерьёз стараешься наладить с ним контакт. А если это не так — тоже скажи, я хоть буду знать и приготовлюсь его утешить. — Конечно, стараюсь! Что за глупости? — я ударила Ято по голому предплечью: на любимом было лишь покрывало, которое он повязал на манер тоги. — Просто… Валаам следит за каждым из братства. Порой кажется, мол, всё это лишь байки и способ запугать, а потом вылазят какие-то интересные подробности о том, как один из ребят встречался с членами клана из Мэгуро, и бац — на следующий день паренька как не бывало. Пожав плечами, я не задумалась, что для меня это прозвучало буднично, а для Ято — странно и страшно. И он показал это всем своим видом: округлив глаза, любимый перестал есть и даже не замечал, как на столешницу капает подтаявшее в ложке мороженое. — Прости, — качнув головой, я вновь дала себе установку не упоминать братство, Валаама и своих коллег. — Возможно, это было лишним, но я веду к тому, что переживаю. Не за себя — за Юкинэ. Господин вряд ли поверит, что мы встречались просто потому, что мы с мальчиком любим друг друга и скучаем. Для него эти чувства чужды, поэтому он наверняка решит, что через паренька я передаю тебе какие-нибудь секретные сведения или вообще готовлю бунт. Так что прежде, чем мы встретимся — я хочу быть уверена, что Юкинэ не пострадает. Отчасти это правда, но в большей степени… узнав о том, что будет первого июня, я впала в уныние. Наверно, это эгоизм, но не общаться с кем-то и безмолвно уйти — намного проще, чем проститься. Я выбрала наиболее простой для себя путь. Правда вот прощания с Мичи не избежать, хоть она и не будет подозревать, что видимся мы в последний раз. — Можно я закурю? — от мыслей, что это случиться довольно скоро, меня затрясло. — Это электронная сигарета, без запаха. Пришлось купить, потому что Мичи не любит запах табака. — Да, конечно, — учтиво ответил Ято, хотя по его лицу было понятно: ему моя привычка не нравится. — А почему тогда совсем не бросишь? Он наблюдал, как я, спрыгнув со стула, подошла к сумочке, которую бросила в гостиной по приходу. — И, если не секрет, почему ты вообще начала? Ну… курить? — сконфуженно опустив глаза в пол, Ято продолжал есть мороженое, но делал это будто бы на автомате. — Не подумай, я не пилю. Просто интересно. Облизнув губы, он кинул на меня осторожный взгляд: наверно, проверял, не сержусь ли. Но я не посчитала этот вопрос оскорбительным или унизительным. Помню, ещё в школе постоянно расспрашивала одноклассников, подсевших на эту пагубную привычку, зачем они это сделали: я тогда не представляла, как можно собственноручно губить здоровье, да ещё столь мерзким способом — запах табака я тогда тоже не переваривала. — Нет, всё в порядке, — наконец достав сигарету и проверив её заряд, я всласть затянулась, выпуская в воздух клубы густого белого дыма. — Не бросила, потому что не получилось. Я честно пыталась сделать это ради девочки, но ломало так, что… не зря про зависимость от никотина много пишут. Это реально то, что очень сложно контролировать. Я и так в последнее время терпением не отличаюсь, а когда пыталась завязать — становилась вылитой мегерой, что крайне отвлекало. Один раз даже на Мичи накричала почти ни за что, поэтому решила… пойти с собой на компромисс. Снова пристроившись на стуле, я ещё раз вдохнула дым, выпустив его в противоположную от Ято сторону. — Понимаю, это плохо, но я ведь не умру от рака лёгких, правда? А дым без запаха и вкуса никому не мешает, — не знаю почему, но мои слова прозвучали не как объяснение, а как оправдание. — А что касается второго твоего вопроса… На миг я остановилась, задумавшись, ведь до конца и сама не понимала причину того, почему впервые взяла в рот сигарету. — Это случилось на празднике Богов, в июле. Тогда Сатоши начал выговаривать мне: что это плохо, бла-бла-бла. Вот я и… воспротивилась. Меня бесило, что все мне указывают. Причём в прямом смысле! Причём даже в таких вопросах, которые их не касаются, — на миг закрыв глаза, я ощутила, как горло защекотало от очередной затяжки. — Но на самом деле, думаю, причина глубже. Мне было одиноко. Вроде вокруг куча народу, но при этом они — отдельно, я — отдельно. Мне стало грустно, ведь ничего не изменилось. На какое-то короткое время я и вправду ощущала себя частью команды, чувствовала, что влилась в коллектив, но… нынче я вернулась к тому, с чего начинала. — Какое-то время совместные перекуры дарили иллюзию единства с остальными. Я уже не была белой вороной, стоявшей в стороне: мне нравилось угощать сигареткой тех, кто забывал купить новую пачку, льстило, как все интересовались моими делами. Это поднимало моральный дух, и не только мой, но и всех остальных: мы уже не просто вместо работали, а становились… друзьями! Вроде как... Ухмыльнувшись, я сделала последнюю затяжку и, положив сигарету рядом с собой, вновь принялась за мороженое, которого на тот момент уже прилично поубавилось. — Разумеется, спустя время осознание происходящего пришло, но бросить я уже не смогла. Да и незачем было. Понимаю, успокоительное действия сигарет — не больше, чем плацебо**, но… мне нравилось уединяться, пускать дым, думать о чём-нибудь… — В одиночестве… — Ято как бы подвёл черту под моим рассказом. — То есть ты начала курить, чтобы не быть одной, и в итоге… да уж, грустно как-то вышло. Прости. — Ничего. Такая уж у меня жизнь — я привыкла. Облизнув ложку, я сморгнула подступившие слёзы. Действительно, невесело. Когда думаешь об этом и когда говоришь вслух — разные вещи. Сказанное жёстче мыслей, ведь произнося что-то уже нельзя убедить себя в том, что это неправда. И приходится волей-неволей принимать горькую истину. — Мне правда очень жаль! — наверно, увидев, что я расстроилась, Ято счёл своим долгом меня успокоить, хотя это у него не сильно-то получалось. — Одиночество — ужасное чувство, и мне горько, что тебя некому утешить. Не скажу, что надеялся и что мне было бы хорошо, если бы у тебя кто-то появился, но мои желания не так важны. Точнее, разве что одно: я искренне мечтаю, чтобы ты была счастлива! — Правда? — подняв на Ято глаза, я встретилась с ним взглядом. — Наверно, я бы тоже этого хотела. Чтобы был кто-то родной. Кто будит по утром, успокаивает и защищает, кто ценит и любит. Но, увы, в том мире, в котором я сейчас увязла, нет нормальный мужчин. У них у всех на уме лишь одно: деньги, власть… и даже отношения они воспринимают, как очередной трофей. Я усмехнулась, вспомнив Сатоши и его лицемерные признания. Как же хорошо, что я тогда на них не повелась! А ведь хотелось… Да, любви я к этому Богу не испытывала, но как сильно в то время мне не хватало крепких мужских надёжных рук! — О чём ты? — Ято даже слегка поперхнулся, отчего у него заслезились глаза. — Ну… был тут один, который клялся в любви, просил встречаться, даже пытался ухаживать, — ох и странно я себя чувствовала, рассказывая об этом бывшему хозяину. — А по итогу… даже не хочу об этом. — Нет, расскажи, — в глазах любимого загорелся неподдельный интерес, смешанный со… злостью. — Признавался в любви? Серьёзно? А я его знаю? — Прозвучало так, будто ты сейчас сорвёшься с места и побежишь ему лицо бить, — стараясь разрядить обстановку, я усмехнулась и, протянув руку, вытерла каплю мороженого, отпечатавшуюся над верхней губой Ято. — Это ведь не так? — Нет, конечно. Просто дружеский интерес… если я могу себя так называть. Ох, вы посмотрите на него! Святая невинность! Даже смешно немного. Дружеский интерес… сказал тот, кто ещё час назад стонал от моих оральных ласк. Однако, я вновь не нашла причину, почему не могу ответить. Какая разница? Всё равно через месяц меня не станет, так к чему секреты? — Знаешь ты его или нет — не важно. Вообще не суть, кто этот мужчина, — главную роль играет, в каких кругах он вертится. И чего хочет добиться в жизни, — отложив мороженое, которое уже откровенно не лезло, я подняла на стул обе ноги и обняла себя за голени. — Он сказал: «Я люблю тебя», не представляя, что это значит. Ведь этот парень даже меня не знает... по-настоящему! У него есть определённое мнение обо мне, причём часть тех характеристик, которые ему якобы во мне нравятся, этот Бог повесил сам, точно клеймо. Не задумываясь, что я-то совсем другая! Он влюбился в персонажа, который есть у него в голове: в девушку с моим лицом и фигурой, но совершенно другую. — Как это? — Ято был обескуражен. — Как можно любить тебя и не тебя одновременно? — А так… — я усмехнулась наивности любимого. — Он желает, чтобы я была послушной, покладистой, делала то, что он хочет и не возражала. Этот мужчина считает, что его ценности должны быть для меня превыше собственных и хотел сделать из меня… марионетку. Признаваясь в любви, он не понимал, что говорит, ведь нихрена в этом не смыслит. Он считает, раз хочет трахнуть меня — значит, это какой-то вышак, но на деле… я лишь красивая куколка, которую он с удовольствием бы вставил в прозрачную коробку с яркой надписью «Барби», чтобы показывать дружкам! Я не заметила, что стала говорить всё громче и громче. Наверно, эта обида на Сатоши сидела где-то глубоко внутри, а теперь — вырывалась наружу. Ведь изначально я и вправду считала его кем-то особенным, чуть ли не лучиком света в доме Валаама, а на деле оказалось — он такой же, как и они. Такой же, как господин. — Он не знает ничего о самопожертвовании, о том, что ради того, кого действительно любишь, готов на всё! И даже если на кону собственная жизнь — ты не думаешь о риске. Плевать, что будет, лишь бы любимый человек, Бог или шинки — дышал, радовался и жил. — Я вспомнила, что уже сделала для Мичи, и подумала о том, что мне предстоит совершить для Ято и Юкинэ. — А этот идиот только и делает, что подставляет меня, прикрывая лишь собственную задницу! Вновь меня захлестнули чувства. Помимо прочего, в памяти замелькали отрывки из далёкого прошлого. Как Ято освободил меня от Валаама, дал имя и, рискуя жизнью, сразился с Богом Алчности, победив его. А потом как я спустя всего несколько месяцев пришла на суд, устроенный для любимого, и пыталась спасти его, желая поменяться с хозяином местами. Как дралась с Риотто, как чуть не погибла. Это было тяжело, больно, мучительно. И морально, и физически мне тогда не поздоровилось, но я ни о чём ни капли не жалею. Это и есть любовь! Настоящая! — Мне жаль… — покачав головой, Ято встал со стула и, подойдя ко мне, обнял: нежно и трепетно. — Серьёзно? — вдыхая запах его волос, я закрыла глаза, ощущая ни с чем не сравнимое чувство защищённости. — Конечно! — чуть отстранившись, он посмотрел на меня, да так, будто Ято обижало, что я сомневаюсь в его словах. — Это и вправду… больно слышать. — Я это пережила, — погладив его по плечу, я кивнула, без слов поблагодарив за поддержку. — Зато теперь у меня есть Мичи… Она для меня всё! И вновь мысли о недалёком будущем начали разъедать меня, точно яд. Но мне нельзя сильно переживать, бояться, горевать. Ято может почувствовать, если это уже не случилось… Поэтому стоит держать себя в руках, по крайней мере до того, как уйду. — Она замечательная! Произнося это, любимый буквально светился нежностью, и это немного меня обрадовало: наверно, когда он иногда станет заглядывать к Кофуку, будет играть с девочкой и… скорее всего, окажется для неё хорошим другом. Мичи в надёжных руках, как ни крути, и это слегка успокаивало. — Кстати, а как вы познакомились? Если это, конечно, не великая тайна? — с натугой дотянувшись до кофеварки, Ято нажал на зелёную кнопку, и машинка заработала, разнося по кухне и прилегающей к ней гостиной похрустывающий и немного неприятный гул. — Нет, я вполне могу поделиться, если интересно! — взглянув на часы и поняв, что до утра ещё полно времени, я искренне улыбнулась. — Итак…***
Мы говорили, говорили и говорили. Сначала о том, что с нами происходило, пока были в ссоре. Потом, что Ято отвлёк Небеса от дела Озему, которое как бы и не закрыто, но отошло на второй план: теперь и не очень-то важно, о чём хотел сказать этот Бог и где он сам — по словам любимого, всё вышестоящее руководство занято приведением рядовых в боевую готовность и устранением некоторых огрехов и дыр в обороне. Эта новость произвела на меня странное впечатление, но... я доверилась Ято. Он и вправду сделал гениальный ход: увёл расследование в сторону, отведя подозрения от меня, но при этом смог добиться, что теперь при наступлении Валаама вероятность победы Небес возрастала. Это грело душу... А потом, за неимением других тем, мы принялись вспоминать прошлое. Как ни странно, болезненными эти разговоры не были: они приносили в моё сердце тепло. Было приятно понимать, что всё же, хоть жизнь моя и была короткой (особенно по меркам Богов), я успела ею насладиться. Конечно, хотелось бы остаться… увидеть, каким мир будет через десять или сто лет, но, увы, не суждено. Запущен обратный отсчёт, и всё, что остаётся — наслаждаться последними днями. Этим я и занималась в компании Ято. Меня всё так же не покидало это странное чувство нереальности происходящего: мы просто сидели, просто общались… точнее, не просто, а будучи почти голыми, измотанные после недавнего крайне горячего секса. Это даже в моей голове звучало странно, однако было реальностью. Я не стеснялась его, а он меня: мы задавали друг другу вопросы, на что-то жаловались, смеялись, радовались, подшучивали и вновь смеялись. Мне было так хорошо! До безумия! Я чувствовала себя на своём месте, и это было, пожалуй, одним из прекраснейших ощущений. — А можно тоже задать вопрос? Если ты не против? — слегка осмелев от уже третьей чашки кофе, в которую по моей просьбе Ято добавил немного алкоголя, я решилась на то, о чём ранее и думать боялась. — Да, конечно, — сощурившись, он добавил виски и в свою чашку, как бы немного издеваясь и показывая, что без градуса отвечать боится. — Раз у нас сегодня нейтралитет, и мы сидим тут, едим, пьём и болтаем, я хотела спросить о том, что… давно не даёт покоя. Не подумай только, что я веду себя как ревнивая идиотка или типа того. Просто… интересно, — отхлебнув напиток, я задалась вопросом, почему же сердце так колотится: от выпитого кофеина или волнения? — Ну давай уже! — кажется, любимый догадался, к чему я веду. — Почему Эми? — наконец-то этот вопрос сорвался с моих губ. — Понимаю, ты там понапридумывал себе всякой фигни и… был одинок, наверняка хотел забыться и абстрагироваться от мыслей, что я кувыркаюсь с твоим врагом. Но почему именно она? Ведь на Земле миллионы… миллиарды женщин! Красивых, умных, интересных. Но ты выбрал её. Почему? Вопрос прозвучал по-детски, с ноткой наивности и обиды. Но я не стеснялась. В конце концов это нормальная реакция, ведь тот период моей жизни был ужасен, он сломил меня. И думаю, Ято это понимал, поэтому был осторожен при выборе слов для ответа. — Ну… не знаю. Мне сложно говорить о том дне — он был ужасен, — Ято отчаянно избегал моего взгляда, рассматривая то кухонную гарнитуру, то кофемашину, то собственные руки. — Просто так вышло, что Эми зашла, а дальше… Слушай, не заставляй об этом рассказывать, умоляю! Я жалею об этом, правда. Сильно-сильно! Я не вру! — Верю и не прошу тех подробностей… Фу! — я попыталась прогнать от себя картину их потных тел, слившихся в порыве страсти. — Просто интересно: она такая просто постучалась в дверь и зашла поболтать? При том, что видела тебя два раза? Странно это… — В смысле два? — шумно втянув воздух, Ято осознал, что я не отступлюсь и этот разговор придётся закончить. — Ты, кажется, забываешься. Или то, что было год назад, совсем из памяти вылетело? Странно, но теперь он выглядел обиженным. Ничего не понимаю! — Что именно? — покачав головой, я спустила ногу со стула и слегка придвинулась к любимому. — Аки… — качнув головой, он явно корил меня в чём-то. — Тебя ранили, а я помог. Кстати, мне до сих пор немного горько, что ты… меня даже никак не поблагодарила. И не то чтобы я ждал похвалы… Его голос стал затихать, однако, судя по всему, Ято не собирался заканчивать говорить, поэтому пришлось его перебить. И ранее медленно опускавшийся на меня сон как рукой сняло: наоборот, я так взбодрилась, что готова была пробежать кросс. — Стоп, стоп, стоп! Погоди-ка! Тихо! — вытянув ладонь, я положила её Ято на грудь. — В смысле… Ты помог? — А кто по-твоему? — склонив голову, он внимательно всматривался в моё лицо. — Лекарь… которого нашла Эми, — за год произошло столько всего, что я не сразу вспомнила точные события того жуткого дня. — Об этом все знают, и Валаам в том числе. — Ну да, но это по официальной версии, так ведь? — уже сейчас Ято был чем-то напуган, но пока что силился делать вид, что всё под контролем. — Но между собой то мы можем быть честными? — Определённо... — пробормотала я медленно. — Только вот в чем проблема: я знаю лишь эту версию и никакую другую. Про твоё участие и помощь слышу впервые. Я серьёзно! Мы замерли. Оба уже понимали, что произошло, но пока что каждый боялся сказать об этом вслух. Боялся признаться, что его обманули, словно ребёнка. — Она тебе… не сказала, — это был не вопрос, а утверждение. — Но ты была здесь! Эми принесла тебя еле живую, я лечил твои раны, пока она искала клинок, а после мы придумали эту версию про подставного Бога, который якобы тебя подлатал! Закрыв рот кулаком, Ято замер: не моргал и, кажется, даже не дышал некоторое время, пока я не нарушила тишину. — Прости, я правда не знала! — испытывая странную смесь эмоций, от теплоты за помощь Ято до дикой злости на Эми, я не понимала, что делать дальше и как вообще реагировать на эту новость. — Иначе обязательно бы… — Что точно она тебе сказала? — прервав меня, Ято выглядел намного серьёзнее, чем был, и до этого ярко-голубые глаза теперь стали почти стальными. — Меня ранили, она вызвонила лекаря, который доставил меня домой и вылечил. Всё! Я и понятия не имела, что это был ты. И лишь переживала, что вы с Юки станете волноваться, и дала Эми записку, дабы она… — на этой фразе я заметила, как лицо Ято снова изменилось: теперь он был в ярости. — Только не говори, что ничего не получал? Но он промолчал. Опустив глаза, он некоторое время сидел неподвижно, а потом, положив голову на барную стойку, закрылся руками, будто бы хотел защититься от невидимого дождя или града. — Вот это да-а-а! — процедила я, хоть пока и не осознавая масштабов лжи Эми, но уже прекрасно понимая, что она обвела нас с Ято вокруг пальца, причём крайне искусно. — Твою мать! Погоди, погоди! А про то, что я сплю с Валаамом тоже она тебе сказала? — Нет, — Ято всё ещё не поднимал головы, поэтому теперь его голос был чуть менее отчётливым. — Я не помню… вроде как я сам дошёл до этой идеи. Но, думаю, теперь я с уверенностью могла сказать, что без помощи Эми любимого вряд ли посетили мысли, в которых я и Бог Алчности были вместе. На самом деле это её талант: уговаривать не уговаривая. Поэтому она и была одним из лучших поисковиков и получала так много заказов: она никогда не стелилась перед теми, кто хотел дать работу, не упрашивала их, не пыталась замаслить. Эми крайне грамотно вкладывала в их головы мысль о том, что обратиться к Валааму и его подчинённым — не просто лучший, а единственный вариант, при котором заказчик смог бы остаться доволен результатом. Скорее всего, с Ято она проделала то же самое, как, впрочем… и со мной? — Но, наверно, не без её помощи... — мне было жаль Ято, который теперь выглядел разбитым и униженным, но при этом я была счастлива, что в конце концов всё начало проясняться. — А ведь… мне тут в голову пришла интересная мысль. Что, если всё было подстроено? И, например, в мае за мной и не следили вовсе? — О чём ты? — подняв голову, любимый посмотрел на меня слегка затуманенным взглядом. — Ну помнишь, когда мы встретились в парке в мае, год назад? — мысли о том дне были болезненными, однако я всё же постаралась вспомнить всё до мельчайших деталей. — Я тогда много тебе наговорила, но лишь потому, что Эми сказала: «За тобой слежка, Валаам контролирует каждый твой шаг». Она даже упомянула, что если встречу кого-то из своих знакомых — должна вести себя, цитирую, как последняя сука, потому что только так отведу от себя подозрения господина. Пазл в моей голове всё больше складывался. И действительно, тогда я не придала значения тому, что подруга смогла почти что предсказать мою встречу с Ято. Не только любимый был идиотом, который поддался на её речи — я тоже та ещё дура! — Я надеялась, ты поймешь меня, осознаешь, что всё сказанное в тот день — бред, — встав со стула я обошла барную стойку, чтобы налить воды: от полученный информации аж в горле запершило. — Но Эми, похоже, наоборот, лишь сильней присела тебе на уши, настраивая… против… меня. — Но зачем ей это? — Ято пожал плечами. — Из мести? Что такого ты ей сделала? — Ой, камон! Включи здравый смысл! — закатив глава, я немного злилась, что приходится объяснять теперь уже очевидные факты. — Да она же втюрилась в тебя! И я сама ей всё про тебя рассказывала! Что ты любишь, какие фильмы смотришь, чем живешь. Я-то думала она сопереживает, а на деле дорогая подруженька… собирала информацию. Вот же стерва! Хотя её целеустремлённости можно... позавидовать. Я улыбнулась, стараясь не показывать того, что творилось внутри, делая вид, что посмотрела триллер, в котором главный злодей совершил мастерский ход и поставил всем и каждому шах и мат. Но если в фильме ты такому герою симпатизируешь и даже радуешься, что зло победило добро (ведь зачастую антагонисты такие красавчики!), то сейчас всё было иначе. Какой-либо симпатии к Эми не было и близко. Она пыталась забрать мою жизнь, моего мужчину, стать хозяйкой в моём доме и, судя по рассказам Кофуку, настроить всех наших с Ято друзей и знакомых против меня. Точнее, Кофуку объяснила это тем, что Микунэ якобы волновалась за Юки и тех невинных, которые попадали под мой клинок, но я знаю Эми! Она? Переживает? Да единственный, о ком она готова заботится просто так — лишь она сама, а во всём другом она ищет пользу и выгоду. Бескорыстная доброта для неё — непонятное словосочетание, и жаль, что Ято этого не понял. — И значит… Хикки её не бросал? — хотя, кажется, не всё потеряно, и любимый начал искать и другие стороны лжи его шинки. — Ты что, смеешься? — я вспомнила бедного Юрэцу и то, с каким лицом он воспринял новость об измене подружки. — Он не понимал, чего это она вдруг бегать от него начала. Пытался узнавать у других, с кем из братства она теперь встречается. А потом, в июле, пришла я и заявила, что Эми спит с моим бывшим… уж прости. Да Хикки рвать и метать был готов! Он пил дней пять, причём не просыхая! Теперь я начала смеяться. Возможно, это было нервное, но отчасти я получала удовольствие от того, что Ято понял, в какую заварушку оказался втянут. И мне было приятно, что он пожинает плоды своих же поступков: он доверился какое-то малознакомой девице, не удосужившись поговорить со мной нормально, сделал неправильные выводы и предал — так вот, пришла расплата. — Вот я дура-а-ак! — любимый взялся за голову и, взлохматив и без того растрёпанные волосы, посмотрел на меня с нескрываемым сожалением. — Даже спорить не буду! — потянувшись через барную стойку, я толкнула Ято в плечо. — Хотя нет… ты идиот! Поверил ей, а не мне, серьёзно? Хотя теперь… я начинаю понимать, почему так получилось: ведь ты не мог поднять голову и посмотреть на всё с высоты, потому что на ушах была целая тонна лапши! Вновь вернувшись на свой стул, я посмотрела на него взглядом, аля «что будешь делать дальше», но Ято ушёл куда-то глубоко в себя. Возможно, лишь для меня происходящее было каким-то интересным квестом, предвещающим приятную расплату с Эми за содеянное. Но любимый был раздавлен. Понимаю, одно дело осознавать, что сам во всём виноват и корить за ошибки лишь себя, а другое — осознавать, что поддался чьему-то влиянию и сделал плохое толком-то и не по своей воле. Это неприятно. — А я ей имя дал… — покачав головой и закрыв глаза, он беззвучно выругался, но я прочитала каждое слово по губам. — А вот это уже неудивительно! — я решила немножко успокоить Ято. — Она наверняка притворилась бедной овечкой, а ты слишком добр. И это не плохо, даже наоборот! Я очень любила эту черту и ценила тебя за желание заботиться, защищать… — То есть, я тряпка, да? Помогаю всем и каждому, даже тем, кто за спиной ноги об меня вытирает? Поднявшись, он начал мерить гостиную шагами. — Нет, это не так. Но порой ты слегка… мягкотелый что ли... Уж прости! Но тебе проще проглотить что-то, чем докапываться до сути, конфликтовать. Ты не любишь разборки, нервничаешь, говоря кому-то плохие слова. И поэтому, наверно, не понял, что творится: закрыл глаза, абстрагировался, приняв происходящее как факт. И это, если честно, даже обидно. Выйдя в центр комнаты и поймав всё ещё ходящего вперёд-назад любимого, я остановила его, взяв за руку, а после вновь отвела его к барной стойке, где практически насильно заставила съесть ложку почти растаявшего мороженого: сладкое ведь повышает настроение, верно? — Но я тебя не виню. Что было — то было. Нет смысла ворошить прошлое, но я надеюсь, ты не разрешишь Эми проворачивать такое и в будущем. И сможешь понять, где правда, а где ложь, прикрытая якобы добрыми намерениями. Машинально сунув ложку мороженого и себе в рот, я немного сморщилась: теперь оно казалось ещё более сладким, даже приторным. — И знаешь что ещё? — я глубоко вздохнула, будто бы вокруг цвели благоухающие сады. — Жаль, я не увижу, как ты выведешь её на чистую воду! Эх… Вот это, наверно, будет то ещё представление! Хотя, может попросить Юки записать всё на камеру телефона? — А я не стану, — я не сразу услышала и поняла значение этих слов, потому что всерьёз задумалась о такой просьбе к мальчику. — А? В смысле? — внутри будто что-то упало от разочарования. — Сделаешь вид, что ничего не случилось?! — Нет, конечно, — смотря в стену, Ято начал хрустеть пальцами, будто разминаясь перед дракой. — Хочу, чтобы она сама призналась. И буду всячески её к этому подталкивать. Мне, знаешь ли, интересно, есть ли у неё совесть… А вот это действительно забавно! Хотя в этом весь Ято: давать вторые, третьи и сотые шансы, считая, что многие достойны возможности раскаяться. Да, это намного лучше, чем, скажем, Валаам, который наказывает при первой же возможности, даже толком не выслушав и не дав оправдаться, но эта наивность любимого не редко его подводит. — Совесть? У Эми? Пффф… ну удачи в поисках! — я сделала вид, что мне всё равно, что это их дело, а я тут ни при чём, хотя в сердце щемило от обиды: в конце концов мне летом объясниться так и не дали. — А пока… я не хочу о ней больше! Вспомнив, что времени у меня лишь до утра, я игриво хохотнула и, скинув с себя простынь, перекинула ногу на ногу, легонько коснувшись колена пальцами. — Я здесь сижу, голая, испачканная мороженым, — я демонстративно опустила ложку в ведёрко с лакомством и, выудив её, капнула на тело несколько капель: от прохлады соски моментально набухли, визуально делая грудь чуть больше и красивее. — Единственное, что мне нужно, — твоё полное и безраздельное внимание. Сегодня я твоя, помнишь? Так встань и докажи мне это! _________________________________ ОТ АВТОРА: Ну что)) Снова привет-привет! И вновь обращаю ваше внимание на ссылку, которую кидала в примечания перед главой https://disk.yandex.ru/i/ZlNtrtYyDvV39Q. В своё оправдание скажу, что автор не тролль — он просто веселился XD. Да, все пять событий, указанные в опросе, сбылись. И при этом никто не догадался, хотя была возможность выбрать все варианты разом)) Но я это предвидела — будь на вашем месте тоже ни за что бы не догадалась, что Ято и Акинэ могут заняться любовью, или что Аки попросит Кофуку забрать Мичи. И согласитесь, глава вышла потрясающей! *это ведь не очень нескромно?* Я её очень ждала и очень хотела! Кстати, если понравилась эротическая сцена — пишите. Возможно, опираясь на ваши пожелания, я начну 31 главу с того, что расскажу, как наши голубки развлекались на кухне...) И да, простите, что глава выходила так долго: было много разных факторов, но не думаю, что они меня оправдывают. Поэтому я просто пообещаю больше не тянуть и стараться выпускать новые части как можно скорее. P.S. Следующие по графику две главы "Связанные небом", потом глава "Назад в никуда". До встречи! Люблю вас и очень жду хотя бы малюсенькие отзывы :) _________________________________ ИНТЕРЕСНЫЕ СРАВНЕНИЯ ОТ АВТОРА: Глава 17.3 (Эми) Смесь боли и наслаждения была невероятной, хотя первая часть вызвала некоторое негодование: Ято не пытался быть осторожным и нежным, не старался свести мой дискомфорт к минимуму — он вывел на первый план себя и делал то, что хотел. Но не этого ли я ожидала? Глава 30 (Акинэ) Ято был… иным. Таким же заботливым, ласковым, страстным, однако были в нём какие-то еле уловимые изменения. Возможно, поодиночке они не были заметны, но в совокупности любимый стал другим мужчиной и показался мне в ином свете: он и раньше думал обо мне, всегда ставил в приоритет моё удовольствие, но в данный момент обращался со мной… по-другому. Возможно, мне так казалось, ведь мы давно не виделись, но этим вечером Ято буквально проникся мною: изучал каждый сантиметр моего тела, словно я карта, ведущая к сокровищам; он не сводил с меня глаз, и даже когда его накрывали особо яркие волны удовольствия — лишь слегка щурился, продолжая рассматривать меня из-под полуопущенных ресниц; он не просто ласкал губами, а будто бы рисовал на моём теле картины, водя по коже языком и оставляя на ней влажные поцелуи. Глава 17.3 (Эми) Ощутив, как он царапнул моё плечо, я снова застонала, пытаясь сделать вид, что мне нравятся его манипуляции. — Ещё как, — ответил он, резко повернув меня на живот. Будь мы на мягкой кровати, этот жест показался бы мне дико сексуальным, но мы оставались на полу, поэтому я больно ударилась коленями и стесала локоть. Но Ято это даже не заметил. — Тогда молчи, — вкрадчиво произнёс он, и слова эти засели в ставшей гнетущей тиши комнаты. — Будь умницей! — Всегда? Молчать? — пытаясь перевести его просьбу в шутку, я старалась скрыть страх. — Пока не разрешу, — прошептал он, касаясь губами моего уха. Глава 30 (Акинэ) Однако мысль о том, что в доме может быть кто-то помимо нас — завела. И до этого отступившие волны, предшествующие оргазму, вновь начали накатывать на меня одна за одной, разливая вибрацию по низу живота. Я опять застонала в руку. — Перестань, — несильно схватив меня за горло, Ято сделал так, что я откинула голову, теперь касаясь макушкой его плеча. — Я хочу слышать тебя! Глава 17.3 (Эми) Схватив меня за бёдра он начал двигаться так резко, что я не смогла сдержать слёз. Мне стало больно, и не только физически… Я кое-что поняла. Он находился сзади и не мог видеть выражения моего лица, хотя, похоже, в этом-то и была вся соль… Уверена — он представлял на моем месте её и сейчас сделал всё, чтобы не мешать фантазии: он не видел меня и не слышал моего голоса. Я была куклой в его руках… Глава 30 (Акинэ) — Какая же ты красивая! — вновь повторил он, проводя пальцами по моей груди, а после — животу. — Я сейчас с ума сойду! Эти слова заставили мое сердце биться так быстро, что я стала опасаться, как бы оно не выдержало и не выскочило из груди. И ответом для Ято был новый крик, просочившийся сквозь сжатые зубы. Мы продолжали двигаться в унисон, дыша в одном ритме. ...