tomorrow we'll do it again

Когда Джерард толкает его на кровать, Фрэнк вымотан. Джерард вытянул из него три крышесносных оргазма, и теперь Фрэнк представляет собой не более чем судорожно дергающийся, чрезмерно чувствительный и вспотевший клубок неуправляемых конечностей. Фрэнк ничего не говорит — и не может ничего сказать, — когда Джерард так с ним обращается. У него больше нет сил ни на что, кроме как делать то, что он говорит. В конце концов он оказывается лежащим на животе, под его бедрами — куча подушек, поддерживающих его. — Ммммм? — вопросительно тянет он, подозревая, что Джерард с ним ещё не закончил. — Всё хорошо, Фрэнк, я с тобой, — шепчет Джерард. — Я с тобой. Шелестит одежда — и Джи наконец-то раздевается. Фрэнку бы очень хотелось, чтобы у него было достаточно сил оценить это. В следующий раз. Он хочет сказать что-нибудь остроумное, но не особо представляет, как формулировать связные предложения. — Ммммм, — тихо соглашается он. — Посмотри на себя. Открытый для меня, такой прекрасный. Фрэнк, ты чертовски великолепный. Фрэнк пытается сделать что-нибудь, чтобы выглядеть получше, но даже на это у него не хватает сил. — Я позабочусь о тебе, но ты должен пообещать, что будешь хорошим для меня. Сможешь сделать это? Сделаешь это, Фрэнк? Ему хочется состроить Джерарду гримасу, потому что конечно, он будет хорошим. Он сделает всё, что в его силах. Фрэнк утыкается лицом в подушку и еле-еле выдавливает: — Да. Всё, что захочешь. Его голос охрипший, будто он часами кричал в микрофон. — Хорошо, — шепчет Джерард и разводит ноги Фрэнка в стороны, проводя руками по редким волосам на его ногах. Это движение щекочет кожу и посылает по ней мурашки, и каким-то образом член Фрэнка вновь оказывается заинтересованным в том, что происходит. — Ебать, — стонет он, потому что не может поверить в то, что его тело снова откликается. Джерард — какой-то волшебно извращенный секс-ниндзя. — Обязательно, если будешь хорошо себя вести, — соглашается Джерард; это заставляет Фрэнка дрожать, потому что блять да, он хочет этого. Слышится щелчок пластиковой крышки, а затем — голос Джерарда, нежный, сладкий и — боже — похотливый, озвучивающий самые грязные, самые противные вещи, которые Фрэнк когда-либо слышал: — Посмотри на свою прелестную розовую дырочку, — говорит он и прикасается к Фрэнку скользким пальцем. — Такой узкий. Он распределяет смазку, прежде чем едва-едва надавить кончиком пальца. — Мне нравится, какой ты горячий и узкий, Фрэнк, такой идеальный. Я растяну тебя, заставлю тебя почувствовать всё это… Фрэнк ничего не может с собой поделать, потому что внезапно каждый его нерв пробуждается и искрит, и он хочет, чтобы Джерард выебал его, хочет так сильно, как никогда и ничего не хотел в своей жизни. — Давай же, Джи, сделай это, — побуждает он, слегка толкаясь к его руке в попытке заполучить больше. — Эй, — упрекает Джерард, отталкивая Фрэнка обратно на кровать. Большим пальцем он снова играет с его отверстием, обводит практически невесомо, почти не давит. — Ты всегда так спешишь. Тебе надо научиться быть медленным и спокойным, Фрэнки. — Джер…рард, — хнычет Фрэнк. Он знает Джи довольно давно, на протяжении почти всей своей сознательной жизни, и он никогда не осознавал, каким же дьяволом Уэй был на самом деле. — Нахуй медленно и спокойно. — Я рассчитываю на это, — посмеивается Джерард, низко и похотливо. — Как ты думаешь, сколько раз ты сможешь кончить от одних только моих пальцев? Фрэнк не может дышать, он такой заведенный. Он трётся бедрами о подушки, ткань грубая, почти что слишком грубая, чтобы подарить ему разрядку, но Фрэнку плевать. — О боже, пожалуйста… Джерард слегка шлепает его по заднице. — Прекрати. Ты кончишь, когда я так решу, — строго говорит он. Фрэнк приоткрывает рот — потому что Джерард не его хозяин. Это на самом деле так, и Фрэнк не получает удовольствия от того, что ему приказывают. Он не собирается играть в эту глупую игру Джерарда в доминирование. — Прости, — угрюмо бормочет он, концентрируясь на том, чтобы лежать спокойно. — Молодец, — шепчет Джерард. — Хорошие мальчики получают угощение. — А что получают плохие мальчики? — он просто не может удержаться. Джерард замирает и тихо спрашивает: — Ты правда хочешь это узнать? Трепет пробегает по телу Фрэнка, когда он слышит угрожающие нотки в голосе Джерарда. И да, он хочет дать отпор, хочет посмотреть, как далеко тот сможет зайти, к черту последствия. Но не сейчас, сейчас он доведен до отчаяния. — Нет, Джи, — говорит Фрэнк, стараясь, чтобы эта фраза прозвучала вежливо. Джерард довольно усмехается, и Фрэнк пытается подавить смех, вызванный глупостью всей этой ситуации. Проснувшись утром, он понятия не имел, где окажется поздно вечером — в кровати Джерарда, уткнувшись лицом в подушку, умоляя, чтобы его выебали. — Ты не ответил на мой вопрос, Фрэнки. Сколько раз ты сможешь кончить от моих пальцев? Фрэнк глубоко вздыхает и качает головой, пытаясь прояснить сознание. Однако сконцентрироваться чертовски тяжело, когда Джерард оставляет поцелуи на его заднице. Противоречивость между нежностью его губ и грубостью его слов заставляет что-то в груди Фрэнка трепетать. — Я не… — Мммм. Нам нужна цель, что-то, что поможет нам сфокусироваться. И Фрэнк в ответ на это правда не может сдержать смех. Джерард хочет ставить цели во время секса… Это нелепо. Он произносит это вслух. — Я знаю, — посмеивается Джерард. — Я весьма нелепый тип. Но всё же, ты избегаешь моего вопроса, Фрэнк. Я собираюсь засунуть пальцы тебе в задницу, и мне просто интересно, как ты думаешь: сколько раз ты сможешь кончить, не трогая свой член, — он слегка надавливает большим пальцем. — Нам надо распределить наши силы, — бормочет он. — Блять, — шипит Фрэнк, мечущийся между истерическим смехом и приливом пылающего возбуждения. Он хочет больше, он хочет всё, но больше всего он хочет член Джерарда, толстый, и горячий, и твердый, чтобы он входил в него до предела, пока Фрэнк не сможет принять больше. — Два, — наугад говорит он, просто чтобы хоть что-то сказать. Он не уверен, что сможет кончить ещё хотя бы раз, не потеряв при этом сознание. — Занижаешь планку, — замечает Джерард, и Фрэнк стонет. — Даже два — это сложно. Не хочу тебя разочаровывать. — Я думаю, ты меня недооцениваешь, — шепчет Джерард, и Фрэнк дрожит, слыша греховную нотку, скользящую в его голосе. Джерард не колеблется, просто проникает в него двумя скользкими пальцами, заставляя Фрэнка застонать от чувства внезапной наполненности. Он хотел бы видеть это, наблюдать за тем, как пальцы Джерарда погружаются глубже, слегка сгибаясь. Он уверен в том, что это выглядит абсолютно непристойно, и каким-то образом его член твердеет от одной только мысли об этом. Он чувствует, как другой рукой Джерард нежно поглаживает края его отверстия, массажируя растянутые, слегка горящие мышцы. Это приятно, и у него перехватывает дыхание, когда Джерард находит его простату и решительно надавливает. — Ох, ох, блять, Джи, — выдыхает он, и его голос дрожит. Он балансирует на краю сильного, быстрого оргазма, он потерял контроль и потерялся сам. — Джи? — его голос звучит вопросительно, но Фрэнк не уверен в том, что собирается спросить, даже если бы у него осталось достаточно клеток мозга, чтобы сформировать адекватное предложение. — Всё хорошо, Фрэнки, я с тобой. Я держу тебя. Фрэнк просто кивает в подушку и испускает вздох; он перенапряженный и слегка… испуганный. Джи заставляет его чувствовать слишком много, не только своим членом, но и своими душой и сердцем, и Фрэнк не уверен в том, что ему с этим делать. Это всегда было частью проблемы. Джи такой чертовски открытый и он ожидает от других того же, а это нелегко для Фрэнка. Он ненавидит быть уязвимым, не любит открывать другим всего себя, и то, что он с Джи, фактически гарантирует: ему придется это делать. Джерард двигает пальцами, и Фрэнк выгибается, пока чувства мчатся сквозь него; он чувствует, что может вот-вот кончить, маленькие оргазмы пульсируют в нем, когда Джерард сгибает пальцы. Раздается хлюпающий звук — и всё вокруг мокрое и скользкое. — Ох, блять, — тяжело выдыхает Фрэнк. — Ох, блять, это так… Джи… — Прекрати так много думать, — упрекает его Джи. — Доверься мне. Он делает что-то такое, что заставляет Фрэнка кричать, и, вполне возможно, подобные звуки он слышал в порно. Фрэнк утыкается лицом в подушку и хватается за простыни в пронизывающем его экстазе. Ему нужно хоть немного больше всё контролировать, но Джи бормочет: — Прекрати, — и продолжает давить на него. Фрэнк не может понять, что он чувствует. Он тонет, одна за другой волны наэлектризованного удовольствия накрывают его и затягивают в теплое море темноты. Ему кажется, что он был в отключке вечность, но Джи всё ещё вполголоса мурлычет что-то бессмысленное, или Фрэнк просто ещё не может осмыслить его слова. Как бы то ни было, его пальцы все еще слегка двигаются, и Фрэнк нечаянно прикусывает губу и дрожит от слишком, слишком большого количества ощущений, которые обнажают его нервные окончания. Должно быть, он кончил, потому что лежит на адски мокром месте, но он не помнит этого. Он просто не может сейчас позаботиться о себе. — Ебать, — хрипло произносит он. — Пока нет, Фрэнки, — говорит Джи, и Фрэнк не может сдержать рвущийся из него скулеж. — Было приятно, не так ли? Фрэнк не может поверить в то, что Джи действительно задает этот вопрос. По всей видимости, то, что он просто распадался здесь на миллион частичек и, возможно, кричал, было для Джерарда недостаточно ясным сигналом. — Идиот, — бормочет он, и Джи наказывает его, проезжаясь пальцами по его простате. И боже, Фрэнк шокирован тем, как его тело, сверхчувствительное и подергивающееся, дрожащее, реагирует на прикосновения Джи — он хочет большего. Снова. Фрэнк качает головой, потому что это, блять, уже за пределами понимания. Джи сгибает пальцы, неуклонно давит на него, и Фрэнк просто больше не может. Его кулаки вжимаются в простыни, и он пытается отодвинуться: это слишком, боже, он не сможет кончить снова, он просто умрет. — Джи, Джи, я не могу, это… Я просто не могу… И его тело подводит его. Он не осознает, как трется об оставленное им самим мокрое место, желая большего, и дрожит, кончая снова. Он балансирует на грани боли, она пронзительна, его яйца почти сводит судорогой, и он сжимается вокруг пальцев Джерарда. Когда он пытается произнести имя Джерарда, его голос представляет из себя не более чем хрип. Он готов умолять Джи остановиться, или продолжать, или что-то ещё, Фрэнк не совсем уверен. — Фрэнки, — шепчет Джерард, и Фрэнк, выжатый и сломленный, дрожит от его голоса. — Ты такой прекрасный сейчас, когда ты без сил. Такой горячий и восхитительный, Фрэнки, я люблю тебя. Ты такой идеальный. Джи выдавливает больше смазки на его отверстие, снова растягивая его, и Фрэнк слышит свой бессмысленный лепет: — Пожалуйста, боже, Джи, мне нужно… Это слишком, ты убиваешь меня… Блять, блять, блять… Его лицо мокрое, и он не может сказать, от слез или от пота, или от того и другого, но ему плевать, потому что Джерард снова дразнит его, его пальцы движутся по кругу, и Фрэнк, блять, готов кричать. — Расслабься, Фрэнки. Я держу тебя. — Я не могу, — стонет он, неожиданно понимая, что он уже просто в ужасе. Он такой открытый, он не может спрятаться, и его чувства так же очевидны, как и реакция его тела. Фрэнк не хочет, чтобы Джи увидел его скрытые стороны: эгоистичного подростка, осуждающего всё и вся, поступающего как дерьмо, резкого, всё ещё держащего обиду на то, что его запирали в шкафчики и толкали, потому что он был низким и отличался от других. Он не хочет, чтобы Джерард видел, каким дерьмовым человеком он может быть. — Всё хорошо, — шепчет Джерард. Вслед за этим шуршит упаковка презерватива, и руки Джерарда мягко побуждают Фрэнка встать на колени. Он всё ещё утыкается лицом в подушку и приоткрывает рот, когда Джерард давит своим членом на кольцо мышц. — Всё хорошо, — повторяет он, впиваясь пальцами в кожу на бедрах Фрэнка, и входит в него, медленно и уверенно. Фрэнк ошеломлен тем, насколько наполненным он себя чувствует, когда Джи так глубоко. Джерард прижимается вспотевшей и скользкой грудью к спине Фрэнка, и он такой теплый, он так близко, что это просто слишком. Фрэнк срывается на рыдания, когда Джерард почти что обнимает его одной рукой и прижимает ближе к себе. Такого никогда не случалось с ним раньше — чтобы секс превращался в ошеломляющую связь с другим человеком — с тем, в кого он безнадежно, просто безнадежно влюблен. — Джи, — дрожащим голосом произносит он. — Люблю тебя, Фрэнки, — говорит Джерард, целуя его в шею. — Ты такой хороший, такой прекрасный, я так сильно тебя люблю. Джерард всё ещё осторожен, его движения мягкие, но Фрэнк чувствует, как он дрожит, как его бедра трясутся от того, что он сдерживает себя. — В следующий раз, — выдыхает он, — я переверну на спину, чтобы видеть твое лицо, пока я трахаю тебя, я так хочу этого, Фрэнки. — Нет, — шепчет он. — Я не могу, не могу, боже, Джи, пожалуйста, я… — Люблю всего тебя, даже ужасные твои стороны. Фрэнк скулит и выгибается под Джерардом, задыхаясь, когда тот целует его шею. — Кончишь для меня ещё раз? Фрэнк качает головой. Он не сможет. Он вымотан, и всё, что в его силах — это опираться коленями на кровать и позволять Джи трахать его, чтобы с каждым ударом, всё более и более глубоким, тот проникал в его тело и душу. И то, как Джи прикасается к нему, играет с его телом — как будто он точно знает, что нужно Фрэнку… Джерард протягивает руку и прикасается к его члену, и Фрэнк вздрагивает от понимания того, насколько он твердый. Снова. Он тяжело выдыхает, когда Джи оборачивает скользкие пальцы вокруг него и замирает, не двигает рукой, просто нежно касается его, позволяя движению его бедер создавать то трение, без которого Фрэнк, кажется, внезапно не может жить. Он пытается просить, умолять, но у него пропадает голос; всё, что он может — это стонать, пока его тело сжимается, пока удовольствие и боль на конце каждого нервного окончания превращаются в электричество и заставляют его терять контроль. Мир становится черным, и он падает, не понимая, где заканчивается он и начинается Джерард, теряясь в оглушающем раскате удовольствия, которое врывается в его кровь и заставляет его сердце колотиться. Джи всё ещё говорит, словно это не может подождать, но Фрэнк не слышит его шепот из-за своего тяжелого дыхания. Его колени подводят его, он падает на кровать, и Джи следует за ним с громким стоном. Они всё ещё так близко прижаты друг к другу, и Джерард придавливает его тяжестью своего тела, но у Фрэнка нет сил, чтобы хоть что-то с этим поделать. Он тянется назад, чтобы прикоснуться к бедру Джи, и слышит, как его собственное имя срывается с губ Джерарда, когда он содрогается над Фрэнком, сбивается с ритма, входя в него ещё несколько раз. Джи издает приглушенные звуки куда-то в область его кожи и напрягается. Фрэнк чувствует всё это, чувствует, как Джи пытается заполучить больше, обвивая ногами его бедра, чтобы войти глубже, и цепляясь за Фрэнка так, будто никогда не собирается отпускать. Это должно было вызвать у Фрэнка панику: от того, что он оказался в замкнутом пространстве, в ловушке под весом Джерарда, от того, что его держат так, что у него могут появиться синяки, но всё это лишь заставляет его чувствовать себя в безопасности. Он не засыпает — просто теряет сознание.

________________________________________

Когда он просыпается несколько часов спустя, он вымотанный, уставший, и секс определенно стал причиной того, что теперь его тело болит. Его походка довольно долго будет выглядеть забавно. Эта мысль заставляет его улыбнуться, и, когда он приоткрывает глаза, то видит, что Джи не спит и наблюдает за ним. Его глаза тёмные и серьёзные в лучах косого утреннего света. — Привет, — его голос хриплый. — Привет, — отвечает Джи. Он протягивает руку и касается щеки Фрэнка. — Это было довольно интенсивно. Ты в порядке? Фрэнк ничего не может поделать, кроме как прильнуть к его прикосновению, как будто пальцы Джи на щеке — это то, без чего он просто не может жить. Он слегка дрожит. — Да. Просто… — Фрэнк тяжело сглатывает и закрывает глаза, глубоко вздыхая. — Интенсивно. — Да, — Джи заправляет прядь волос Фрэнку за ухо. — Иди сюда, — говорит он. — Ты слишком далеко. Фрэнк чуть сдвигается и оказывается в объятиях Джи, устраивая голову под его подбородком и утыкаясь носом в чувствительную кожу. Его всё ещё будто бы трясет от эмоций, но в объятиях Джи он чувствует себя как дома. Это то, где он и должен быть. — Люблю тебя, — шепчет Джи ему на ухо. — Мммм, — выдыхает Фрэнк, закрывая глаза. — И я тебя тоже. Джи шепчет: — Поспи. И Фрэнк так и делает.