Vampires Will Never Hurt You

Фрэнк POV Я начинаю ерзаться в своей постели, издавая небольшой шум и скрипы от кровати, когда нахожу положение, которое кажется мне более удобным. Если сегодня суббота, можно ни о чем не тревожиться и ни о чем не переживать. Мои слипшиеся глаза открываются, и я вижу как через закрытые жалюзи на моем окне пробивается небольшой луч света, ведущий мои глаза к…  — Спи спокойно, красавец… Мои глаза резко открылись, теперь достаточно, чтобы увидеть колено Джерарда. Его рука проскальзывает по моим волосам, мягко массируя кожу моей головы. Его пальцы скручиваются, и он начинает детально рассматривать мои отдельные пряди волос, заставляя меня снова закрыть глаза. Восхитительно… И как он умудряется так делать?  — С тобой я чувствую себя намного лучше. — Говорю я, изо всех сил стараясь как-то расшевелить свои больные суставы и подталкиваю себя в сидячее положение. Он наполовину улыбается, показывая некоторые зубы. Я смотрю на часы. 10:23. Должно быть, мы заснули вчера очень поздно.  — Надеюсь, я тоже. — улыбается он, подтягивая меня к себе на колени. Он обнимает меня и притягивает спиной к груди, зарываясь носом в мои волосы. Я хихикаю, а он только крепче держит меня. Я помню, что случилось прошлой ночью: хорошее, плохое и «грязное». Хорошее: мы побывали на кладбище. Плохое (наверно): он должен иметь ночлег на некоторое время у меня дома. И, наконец грязное: ну, это само собой объясняется.  — Что мы будем делать весь день? — Я спрашиваю. — Ты сейчас не в том состоянии, чтоб куда-то пойти, и вообще, ты не можешь отсюда выйти. — У меня, честно говоря, совершенно нет никаких идей, но, возможно, у него будет одна.  — Ну, — Говорит он, поворачивая меня к себе лицом к лицу, — почему бы не узнать друг друга чуть лучше? Это может занять некоторое время. Почему я сразу не подумал об этом?  — Пойду почищу зубы и приготовлюсь, я вернусь через секунду. — С энтузиазмом проговорил я. На мне всё ещё была одежда со вчерашнего дня, так что возможно, она скоро начнёт вонять и доставлять мне неудобства. Я иду к своему комоду и достаю черную футболку Iron Maiden, узкие джинсы и пару боксеров. Джерард вздыхает, когда видит последнее.  — Можем ли мы… может быть… — Он заикается, глядя на меня.  — Хм? — Я спрашиваю его, хотя у меня есть чувство, что я знаю, что он хочет спросить. —Могу ли я пойти с тобой? — Он кивает в ванную, и я чувствую, как мой пульс пронзает позвоночник.  — Я… — бормочу я, когда Джерард поворачивается ко мне с сожалением. — Если хочешь. О Господи Иисусе это было так тупо. Это была самая дебильная вещь, которую я произнес сегодня утром. Конечно! Конечно, он хочет пойти со мной, раз просил. Но с другой стороны мне показалось что умнее я выпалить уже ничего не смог, потому что это бы оказалось неуместным для данной ситуации. Или нет? Господи, какой же я тупой! Его лицо светится, несмотря на его попытки скрыть это. Я открываю дверь, захожу внутрь и начинаю чистить зубы. Когда я заканчиваю, я поднимаю голову и вижу, что он стоит в дверях. Он подходит ко мне, закрывая за собой дверь. Его дыхание мятно-свежее.  — Да, это свежее дыхание — счастливая особенность у вампиров. — Он улыбается, как будто читает мои мысли.  — Не могу сказать, что жалуюсь. — говорю я себе под нос. Я не думаю, что ему есть во что переодеться, потому что ни одна из моих вещей не подойдет ему. Если…  — Подожди. — Говорю я ему, вылетая из ванной в поисках одежды для Джерарда. Через несколько минут я возвращаюсь с толстовкой, которая всегда была для меня большой, с такими же джинсами скинни. Я уже срезал этикетки, поэтому не могу их вернуть обратно в магазин.  — Теперь у меня есть повод чтобы увидеть как ты раздеваешься. — Я шучу, оставляя его одежду на маленькой тумбочке. Его взгляд бесценен. Я начинаю снимать рубашку и, оглядываясь на Джерарда, вижу, что его глаза широко открыты. Он тоже снимает с себя грязную футболку, оставляя нас обоих без верхней одежды. Затем я снимаю джинсы, Джерард быстро следит глазами за моими движениями. У него голодное выражение лица, которое просто великолепно. Он одет в ярко-красные боксеры, которые привлекают мои глаза к той самой области. Он стоит спиной к стойке, я кладу руки на его плечи, его руки лежат на моей талии. Джерард нежно целует меня в губы, притягивая меня ближе к себе. Поцелуи, которые мы разделяем, были нежные, как будто детские, без языка. И когда мы останавливаемся для того, чтобы набрать воздух, он улыбается, тяжело дыша. Он наклоняется ко мне, чтобы взять джинсы, которые я ему поставил, и отступает назад. Я поворачиваюсь, чтобы схватить свою рубашку, но он ловит мое запястье, прежде чем я могу коснуться пальцами ткани.  — Ах, ах, ах… — дразнит он, кивая моим черным боксерам, — ты забыл один предмет одежды. Я вздыхаю, когда оборачиваюсь, пряча румянец. Я сталкиваюсь с Джерардом, когда я как только хватаю их, мои пальцы вертятся по краям моих трусов.  — Хочешь помочь? — Я шепчу, а Джерард всё ухмыляется, как чеширский кот.  — Конечно, Фрэнки. Он опускается на колени, скользя вниз по моим боксерам и скидывает их навстречу с полом. Джерард задыхается, облизывая губы. Его руки поднимаются, чтобы погладить мой член, затем он внезапно глотает его без предупреждения. Одного только ощущения его языка, размахивания мной вверх и вниз достаточно, чтобы заставить меня выплакать нуждающегося. Он начинает сосать, и я наклоняю голову вверх. Его голова начинает покачиваться, и я чувствую, что приближаюсь к концу.  — Я уже близко… Ах! — Я говорю ему сквозь свои тяжелые вдохи, и я практически ломаюсь, а мои ноги начинают подкашиваться, когда он берет свой язык и проводит им под головкой. Я всё же кончаю ему в рот и слышу, как он глотает. Он отстраняется от белого вещества, капающего с его губ, затем поднимает взгляд. Следующее, что я запомнил, он был в моем поле зрения, а потом быстро поцеловал меня в губы, прежде чем надеть джинсы. Я потерял дар речи, прежде чем он, весь такой довольный, бросил мне мои боксеры. Я краснею, надевая их вместе с моими джинсами и толстовкой. Я останавливаю его прежде, чем он наденет мою толстовку.  — Ты мне больше нравишься таким. — Я говорю ему. Он пожимает плечами, и я захожу в свою комнату с поднятым капюшоном.  — Я принесу нам завтрак. — Я говорю, идя в сторону кухни и молясь тому, что есть Бог, а моей мамы нет. И знаете что? Она все же там есть и даже не одна. Мой (единственный) друг, Боб, сидит и разговаривает рядом с ней.  — Привет, Фрэнки! — говорит она, не замечая как я окаменел. — Пришел Боб, он хотел поздравить тебя с днем ​​рождения! — Я не говорю, но киваю в сторону Боба. Я сглатываю и пытаюсь донести до него, что я еще не ел. Это не работает, очевидно. У нас есть особенный шифр, но что-то сейчас кое-кто серьезно ступил. А впрочем, и ладно. Уже не важно.  — Не могла ли бы ты бросить два ломтика хлеба в тостер? — Я спрашиваю, пытаясь остановить его на какое-то время:  — И Боб, я сейчас вернусь. Я хочу немного прибраться в своей комнате. — Мама кивает и идёт в кладовку. Я прошу Боба подождать за столом минуту, пока я не выйду «чистым». Я врываюсь в свою комнату, хлопаю дверью, прежде чем Джерард сможет что-нибудь проговорить. Я сигнализирую ему, чтобы он заткнулся, прижав палец к губам.  — Посиди пока в ванной. Мой друг здесь. — Я говорю шепотом, указывая на ванную. Я не слишком хорош в общении без слов, но он должен быть хорошим читателем по губам. Отлично, он ушел в ванную и выключил на всякий случай свет.  — Извините за это, — говорю я, когда возвращаюсь обратно на кухню. Моя мама протягивает мой тост с маслом на тарелке, и я благодарю ее. — Входи, в моей комнате уже не царит хаос. — Я говорю, и на нервах жестикулирую руками Бобу, возвращаясь в мою комнату. Он следует за мной внутрь, и я закрыл за ним дверь.  — Ну что, Фрэнк, — Говорит он, садясь на мою кровать. — С днем ​​рождения! 17 уже довольно большое число. — Улыбка на его лице освещает мою затемненную комнату, и я не могу не улыбнуться в ответ.  — Спасибо, Боб. Спасибо, что не забыл. Счастливого первого дня ноября. Это была очень древняя шутка из далёкого прошлого. Кое-что у нас осталось с седьмого класса. Для всех остальных мой день рождения был на Хэллоуин. Между нами это было в первый день, или за день до ноября. Мне совсем не нравилось это особое чувство именинника на таком празднике, вот и с тех пор все не так уж и изменилось.  — Ты можешь открыть жалюзи? Здесь довольно темно. — Он говорит. Это было правда, комната была тусклее, чем обычно, потому что я почти никогда не закрывал жалюзи.  — Нет, они сломаны. Не идут наверх. — Я говорю, пытаясь держать солнечный свет подальше отсюда ради Джерарда.  — Ну ладно — Разочарованно произнес Боб. Это была одновременно и хорошая и плохая его сторона. Его было очень легко убедить в том, что жалюзи действительно сломаны. Мы говорили, может быть, даже тридцать минут о различных уроках, о том как и какие отметки мы получили на тестах по математике, о разных плохих стрижках наших сверстников. Через некоторое время я начинаю беспокоиться о том, как там поживает Джерард. Он рассказывает, как его двоюродный брат был «убит» вампиром, и VCD (Отдел содержания вампиров) считает, что это была работа Красного. Яркий Красный… Он — часть той троицы, которое продолжает доставлять неприятности Джерарду! Я никогда не задумывался над тем, что происходит с вампиром, который не хочет им быть. Он говорит мне, что его двоюродная сестра сдалась VCD и просила смерти. Они обязаны, они должны, если вампир сам просит их о смерти.  — Эй, я пойду в ванную, окей? — Он спрашивает, прерывая меня от моих мыслей.  — Извини. Туалет не работает. — Я лгу, надеясь, что он не пойдет расследовать. Черт возьми, конечно.  — Давай я посмотрю что такое случилось. — Он рассуждает. Я задерживаю дыхание, когда он поворачивает ручку, и дверь распахивается (зловеще, могу добавить). Его рука ищет выключатель, и я жду, когда Джерарда раскроют. Свет включается, и глазам Боба требуется секунда, чтобы приспособиться и увидеть, как Джерард присел в углу с фломастером в руке.  — Что за… — Я прыгаю перед ним и прижимаю руку ко рту, стараясь изо всех сил заставить того заткнуться. Он отбрасывает мою руку, и я практически чувствую, как Джерард ещё сильнее погружается в угол. Я кладу другую руку на его рот, умоляя его перестать шуметь. Он поднимает руку, делает паузу, затем опускает её на бок, отводя мою руку от его рта, чтобы показать мне, что он ждет объяснения.  — Не волнуйся, я скажу тебе… — Бормочу я, держась за руку за Джерарда, — Дело в том, что он мой парень. Боб — это тот человек, которому нужно всё рассказывать, иначе он сам не постесняется интересоваться у Джерарда о том, кто она такой и откуда он вообще здесь взялся. Я дал ему свою руку и поднял его с пола, и после этого увидел сквозь его ярко-рыжие волосы шею, где слова «VERY MUCH ALIVE», написаны непонятно откуда взявшимся чёрным фломастером.  — А как его зовут? — Боб практически плюет на меня и на слова, написанные у него на шее. Мы стали дожидаться ответа от Джерарда. После короткого периода неловкого молчания он открывает рот, показывая свои клыки без страха.  — Джерард.