***
Утренний свет встретил Бакуго в том же положении, в котором его оставил Деку. Парень не мог сомкнуть и глаза за эту ночь. Быстро съев холодную лапшу, приготовленную Изуку, Бакуго снова отправился на поиски Киришимы. Там остался лишь след на земле. И даже теперь, когда солнце взошло, на месте происшествия ничего не изменилось. Тем не менее, поиски продолжались. Постепенно другие герои стали возвращаться к своим собственным патрулям и миссиям. Деку же настоял на том, чтобы Бакуго вернулся в свое агентство для допроса. В конце концов, обдумав все и уступив, парень вошел внутрь, чтобы сделать официальное сообщение о происшествии и чуть не сорвался, когда ему пришлось подавать заявление о пропаже другого человека. Заполнив всю информацию, он в полной мере ощутил, как сильно скучает по нему. Если бы он так вёл себя без Киришимы спустя одного грёбаного дня, было бы все нормально, но…***
— Мы должны посмотреть фактам в лицо, Бакуго. Прошло почти семь лет с момента исчезновения Киришимы. Несмотря на то, что тебе подсказывает интуиция, закон ясен. Пропавшие без вести лица законно объявляются умершими к седьмому году без каких-либо признаков жизни. — Я знаю гребаные законы, но для меня это ни хрена не значит. Он все еще там, я бы знал, если бы он… Представитель комиссии по общественной безопасности героя покачал головой. Это был не первый раз, когда они разговаривали с Бакуго. — Тем не менее, мы больше не обязаны оказывать поддержку в этом деле. Оно будет официально закрыто через несколько дней. Возможно, вам будет полезно считать его также закрытым. Хорошего дня. — сказал мужчина в костюме с острым кончиком шляпы, когда покидал офис Бакуго. Ударив кулаком по столу, Кацуки продолжал кричать изнутри, не желая больше иметь дело со своими любопытными коллегами. — Нахуй всех. Мне не нужна их помощь, чтобы найти его. — Этот разговор разрушил все его шансы на продуктивность, так что было принято решение уйти раньше. В любом случае, почти пришло время для следующего сеанса. Бакуго вошел в маленький салон, аромат дезинфицирующего средства и запах тела делают отвратительно уютную смесь в воздухе. — А вот и мой любимый клиент. Все уже приготовлено. — Сказал тощий парень за прилавком. Войдя в боковую комнату, посередине которой стоял большой черный стул, а по бокам от него располагалось несколько столов из нержавеющей стали. Бакуго потянулся за подол черной рубашки и снял ее с себя. За годы, прошедшие после исчезновения Киришимы, он никогда не отходил от своего тренировочного режима. Под загорелой кожей, когда парень снимал рубашку, виднелись дразнящие мышцы. Зеркало в комнате показало причину, по которой Кацуки был здесь. Хвост дракона проходил между большим пальцем Бакуго и указательным, поэтому, когда он сжал кулак, казалось, что он схватился за него. Тонкий хвост увеличился, когда он дотронулся до правой руки. На нем был красный градиент, глубокий малиновый на спине дракона, затухающий в более светлом оттенке на животе. Он опускался вниз по спине и скользил по лопаткам Бакуго, прежде чем появиться на левом плече. Внимание к деталям было впечатляющим, каждая чешуя была тщательно прорисована. Спрятанные на виду даты смешивались с татуировкой дракона, если смотреть вблизи. Но парень никогда никому не позволял подойти достаточно близко. — Это, должно быть, самая длинная работа, которую я когда-либо рисовал, чувак. Когда ты планируешь его закончить? — спросил татуировщик, пока готовил следующий отрезок с переводной бумагой. На следующем сеансе дракон достигнет груди Бакуго, пройдя через его левую сторону груди. — Когда я поймаю дракона. Кивнув, художник приступил к работе. Бакуго появился в салоне шесть лет назад, спрашивая его, можно ли сделать одну непрерывную татуировку. Конечно, он ответил «да», хотя про-героя было странно видеть в подобном месте. Обычно те стараются держать свое тело в чистоте. Бакуго приходил четыре раза в год, делая по одному небольшому участку огромного дракона за раз. Кацуки просил, чтобы дата была включена в каждую часть работы. Художник быстро понял, что это памятная татуировка. После этого он перестал задавать вопросы. Хотя в любом случае отвечать ему никто и не собирался. Для Бакуго это было символом его решимости. Он разозлился, когда заметил жалостные взгляды окружающих его людей. Проходя по городу в патруле, Кацуки шел мимо тату-салона, как и всегда. Он смотрел на закат солнца, последний поток света пытался удержать день, бардовые и апельсиновые лучи протянулись над городом. Красный цвет, отражающийся от здания, неожиданно поразил его. Представляя себе непослушные малиновые волосы и острую ухмылку, он опять ослабел в коленях, садясь на ближайшую скамейку. Когда солнце опускалось ниже, красный солнечный свет двигался по кирпичному фасаду, иллюзия движения, которую Бакуго ассоциировал с чем-то змеиным. Как дракон. Он зашел в этот салон и сразу же начал планировать работу. Парень так быстро решился на это, хотя никогда не чувствовал себя поспешным или незавершенным. Каждая деталь представляла собой дату, через которую он прошел. Первая была день рождения Киришимы и оказалась самой трудной. Игла причинила боль, когда вбивала хвост дракона в заднюю часть его руки и запястья. Но боль была тем, что ему было нужно. Это было так же необходимо для того, чтобы освободить его внутренние чувства, как и для того, чтобы изобразить их на его коже. Дальше была годовщина того дня, когда они начали встречаться. На следующем сеансе после этого отмечалась годовщина его исчезновения. А потом его собственный день рождения, потому что он знал, что этот тупица захочет, чтобы он его отпраздновал. Эти четыре дня за последние шесть лет произвели на свет этого дракона, понемногу за раз. Это показало, что он пережил еще один год, но едва ли. И как только он нашел своего красного дракона, Кацуки закончил его.***
— Ох, вот и все. Готово. Ты уже все знаешь, держи ее чистой и увлажненной. Увидимся через несколько месяцев. — Ага. — сказал Бакуго, надев рубашку обратно, уходя из салона. Ему понравилось, что татуировщик не пытался завязать разговор или влезть в его личные дела. Идя в сторону дома, Кацуки как обычно подошел к месту, где в последний раз видел Эйджиро. Кто-то нарисовал логотип Красного Бунтаря напротив ближайшего здания, по-своему увековечивая его память. Не то, чтобы ему нужна была такая вещь, ведь это было для тех, кто никогда уже не вернётся. И это был не он. Прижав руку к груди, почувствовав, что повязка покрывает последнее дополнение к дракону, он молча помолился о возвращении Киришимы. Сейчас Кацуки стоял прям на том месте, где семь лет назад рухнул на землю. Кратер, который он оставил позади, остался неподвижным, парень ткнул в него ботинком. Ветер поднялся, засвистев. Парень уже не придавал этому значения, как раньше. Однако громкий щелчок, который раздался сзади него, тем не менее, не был чем-то обычным, и Бакуго быстро повернулся навстречу звуку. — Кацуки? Там, почти поглощенный тенями, стоял Киришима. Он не выглядел ни на день старше, чем был, когда исчез. Бакуго не знал, кричать или плакать, поэтому сделал и то, и другое. — Кири… Эйджиро! Придурок! — закричал парень, резко врезаясь в него. — Эй, успокойся, братан. Я здесь. Но… Ты выглядишь совсем по-другому. Старше. Слезы пропитали черные рукава Красного Бунтаря, но Бакуго отказывался отпускать его. Спустя столько времени он больше не собирался его терять. Через семь лет Бакуго все же поймал своего дракона.