Lux Animae Meae

Чонгук стоял в специально отведённом для гладиаторов отсеке, ожидая своего выхода на арену. Он до сих пор не знает кто будет его противником, но в любом случае это не столь важно для генерала личной армии Правителя Священной Римской империи. — Генерал, ваш выход, — у прохода появился эдитор*, держа в руке список с именами участников, — этот сопляк не смог продержаться и 20 минут, столько ставок было поставлено на него, черт! Но я уверен, вы сможете показать настоящую бойню на арене, удачи! — проговорил он, после уходя к другим участникам. Чонгук подошёл к стеллажу и надел защитный шлем, просунул в ножны острый, наточенный меч, на плечо закинул щит и взял в руки копье. Молча прошёл к коридору, ведущему на арену. Слева послышался разговор двух рабов Колизея, убирающих кровавую расправу после боев. — Ты на кого поставил? — спросил тот, у кого были чёрные, собранные на низкий хвост волосы. — Конечно на генерала нашего Правителя. Как бы хорош не был тот выходец, никто не будет лучше Чонгука, — ответил его друг с ужасно горбатым носом. — Боги, как же ты сглупил! Разве не видел, что Никандр по телосложению и росту больше генерала? Он же его уделает раз плюнуть! — Ха-ха! Это ты сейчас выдал самую глупую вещь, которую я когда либо слышал. Важны ведь ещё навыки боя и выносливость! Какая разница, насколько ты огромен, если медлительнее, чем твой соперник... — голоса отдалились и Чонгук не смог услышать продолжение этой дискуссии. На подходе к железным прутьям, послышался голос ведущего, который объявлял имена участников. — ... противником генерала будет лучший выходец из школы Даков – Никандр! Встречайте участников! — под гул горожан противники вышли из тени, Чонгук сразу же кинул взгляд на трон, в котором восседал Император и уловил пару изучающих глаз. Сколько бы его Властитель Ким Тэхён не отправлял сюда генерала, каждый раз ставя жизнь любовника на риск, но этот взгляд всегда одинаков, всегда пожирающий с толикой вожделения. Однажды Чонгук даже спросил, почему Повелителю так нравится смотреть на эту жестокость с непременно его участием. Но Император на это лишь ухмыльнулся и продолжил оставлять укусы на внутренней части бедер генерала, параллельно растягивая Чонгука длинными, обмазанными специальным маслом пальцами. Наконец, переводя взгляд на своего оппонента Чонгук, безусловно, согласился с тем рабом – его противник явно превосходил в росте и весе, но генерал уже приметил, что Никандр осторожно ступал на левую ногу. Правитель поднял руку и гул замолчал, что подводило к началу боя. Противник встал в стойку с вытянутым копьём, держа в другой руке щит. Чонгук сделал пару выпадов влево, затем вправо и взмахнул копьём в голову Никандра, на что тот быстро среагировал и увернулся. Чонгук отбежал, начиная ходить вокруг своего оппонента, после резко побежал в его сторону, сделав прыжок, вновь с целью воткнуть оружие в голову гладиатора, но тот выставил щит и по Колизею прошёлся звук лязга металлов, режущий слух. На защите Никандра появилась достаточно длинная полоса с небольшим углублением на том месте, куда целился Чонгук. Соперники встали напротив друг друга и гладиатор замахнулся щитом в сторону генерала, на что тот нагнулся, замахиваясь копьём в ногу Никандра, но тот вновь среагировал, убирая ее в сторону. Гладиатор сделал выпад оружием, целясь в бок, но генерал увернулся и зажал копьё между бронями руки и туловища, в это же время Никандр ударил щитом, попадая по древку копья Чонгука и ломая его. Чонгук отошёл от соперника, выкидывая остаток от некогда бывалого оружия. Гладиатор начал сыпать ударами генерала, на что тот отбивался, а после Чонгук, выбрав удачный момент, щитом опустил копье соперника и разломал ногой. В то же время, вынув из ножен меч, замахнулся на Никандра, но тот успел выставить защиту и тоже вынул меч, пытаясь атаковать генерала. Между соперниками началась настоящая бойня. Из своего отдельно размещённого трона Император жадно ловил каждое движение любимого фаворита. Ещё год назад, когда Ким Тэхён впервые увидел свою драгоценность на гладиаторской битве, он был зачарован этой грацией, переливом оливковой кожи на солнце и жестоким взглядом, с нахмуренными, чёрными бровями. Но в сочетании с удивительно светлыми и волнистыми прядями влажных от пота волос, доходящих до скул, он выглядел богоподобно. Чонгук отлично расправлялся с другими участниками, ловко управляя копьём, в итоге выйдя победителем со своей командой. Собираясь пред Его Величеством, направляя взор куда-то в район грудной клетки Императора, гладиаторы проговорили слова: «Смотри, Великий Правитель Ким Тэхён, обречённые на погибель приветствуют тебя!», кроме единственных прекрасных очей, смотрящих чуть ли не в душу Властителя. Эта дерзость разожгла огонь разнообразных эмоций и чувств, начиная от возмущения и легкой вспышкой гнева, заканчивая желанием и возбуждением. Через некоторое время Правитель выкупил Чонгука, заслав в личную армию, состоящую из более двух тысяч человек. Это люди принадлежали Императору и участвовали в играх, принося доход от побед в его казну, либо занимали должность телохранителей Его Величества. В покоях Императора раздался стук, после дверь толкнули и человек, вошедший в комнату, отвесил низкий поклон, так и не опуская взгляд от глаз напротив. — Вы хотели меня видеть, мой Повелитель? — проговорил Чонгук, выпрямляясь. — Свет моей души, не вызывай мой гнев, опусти свои звёздные очи, — сидя с широко расставленными коленями и опираясь локтями на них же, проговорил Император Ким Тэхён. Человек напротив на это лишь улыбнулся, и медленно переступая, подошёл к Его Величеству. Император выпрямился и Чонгук встал между ног Тэхёна. — Я ведь знаю, что вам это нравится. Нравится то, что я побуждаю глубоко в Вашем стальном сердце своей непокорностью и дерзостью, мой Повелитель, — проговорил Чонгук, нарочно завлекательно заправляя светлый локон за ухо. Тэхён, посмотрев исподлобья, и улыбнувшись, толкнул язык за щеку. По комнате раздался звук шлепков ладоней об кожу. Чонгук, не ожидая такого, ахнул и вцепился руками в предплечья Его Величества. Император начал гладить места ударов – задние части бёдер Чонгука. — Как ты смеешь говорить такое своему Императору, сын Приапа*?— проговорил Тэхён, ведя руками вверх, к ягодицам, а после вновь опуская к бёдрам, сжимая, — хочешь разжечь ярость, Свет моей души, чтобы я вытрахал из тебя эту наглость? Чонгук закусил внутреннюю часть губы, после всасывая и проходясь по ней зубами. — Я гладиатор жестоких Римских боев, в которых ставлю свою жизнь на потеху публике каждый чёртов раз, иногда даже по вашей инициативе. Мой Повелитель, видеть огонь в ваших глазах для меня лучше всех побед вместе взятых, — ответил Чонгук, проводя кончиками пальцев по острым скулам своего Властителя, после очерчивая указательным бровь. Тэхён закрыл глаза. Чонгук, воспользовавшись этим, легонько прикоснулся к векам. Боги, как же Император был убийственно красив, буквально всё в этом великом человеке было сделано, Чонгук уверен, руками самой Афродиты. Даже лучшие скульпторы Рима не могли передать всю божественность его персоны. Тэхён перехватил руку Чонгука, поднёс к своим губам и оставил поцелуй на ладони, после провёл зубами по мягкой части. Император подтолкнул к себе свободной рукой ногу Чонгука, подсказывая, чтобы он сел на колени Повелителя. Удобно устроив ноги по бокам от бёдер Тэхёна, а руки на мощной шее, гладиатор взглянул в карие очи напротив. — Что же ты делаешь со мной, —проговорил в губы напротив низким, глубоким голосом Император, от которого у Чонгука прошлись мурашки по коже, — была бы моя воля, приказ на отсечение твоей прекрасной, белокурой головушки давно бы обрёл жизнь, — Тэхён пропустил шелковистые пряди волос между пальцами, мягко оттягивая, — но и эту вольность ты выкрал у меня, — Император коротко рассмеялся, — так неужели я ошибся и ты оказался сыном проворного Гермеса?* Чонгук с улыбкой, открывающей вид на жемчужно-белые зубы, проговорил: — Конечно, мой Повелитель, вы заблуждались, ведь я являюсь сыном Амура.* Тэхён на это лишь усмехнулся - обезоруживающе и квадратно. Из воспоминаний Повелителя вывел крик одного из участников битвы. Сфокусировав взгляд на бою, Тэхён увидел Никандра, держащего руку на носу, из которого обильно начала течь кровь. Чонгуку порядком надоело махаться мечами и он, словив момент, смог ударить локтем в переносицу соперника. Пока Никандр замешкался, генерал, прыгнув, вонзил меч в сторону противника. Гладиатор еле успел защитится, но ударная волна, от мощи которой у Никандра подкосились ноги, отняла достаточно сил. Гладиатор, разгневавшись, начал нападать в сторону Чонгука, непрерывно сыпая удары. Генерал стойко их выдерживал, но один, зацепивший его броню и оставивший длинную полосу, начиная от нижней левой части, вплоть до плеча правой верхней стороны, вывел его окончательно. Поджимая губы, Чонгук поднял взгляд на Никандра и тот, с криком, подбежал и смог вогнать меч куда-то в бок. По арене прошлись гул и ахи. Щит генерала закрывал обзор так, что не было видно, нанёс ли гладиатор смертельный удар. Правитель напрягся на троне, сжимая кулаки, взгляд стал нахмуренным. Чонгук, предугадывая действие оппонента, увернулся от меча, который прошёлся между его рукой, держащей щит и туловищем. Зажимая руку Никандра этим самым щитом, прогибая, чтобы вывернуть в обратную сторону локоть соперника, он вновь нанёс удар мечом, попадая по защите. Никандр смог высвободить руку, отшатываясь назад. Тяжело дыша, гладиатор откинул щит в сторону. — Не сложно догадаться каким способом ты получил своё звание, генерал, — выделив последнее слово, проговорил гладиатор. — И каково это – быть подстилкой самого Правителя Рима? — с гадкой, кровавой ухмылкой подначил Никандр. Чонгук, с поднятой бровью так же откинул щит, удобней перехватывая меч. — Быть любовником такого великого человека, жить с азартом и страстью, наслаждаясь безбедной жизнью – та ещё услада, — ответил Чонгук, прикусывая губу, со смехом в глазах. — А тебе каково жить откормленным, как свинья на скотобойню, все своё время тратить на тренировки, но в итоге все равно быть убитым, как ты выразился, «подстилкой самого Правителя Рима»? — уже откровенно смеясь над Никандром, продолжил Чонгук. Император не мог слышать о чем переговаривались соперники, но видя эту самодовольную улыбку на лице Света его души, он сам невольно улыбался. Тэхён готов ради своего Солнца потушить ту обманщицу на вершине неба, и ему не будет страшна расправа разгневанных Богов. Тем временем Никандр окончательно освирепел. Поднимая с песка наполовину сломанное копье, в другом все ещё держа меч, он накинулся на Чонгука, но генерал смог увернуться, и развернувшись вокруг своей оси, нанёс глубокое ранение по бедру оппонента. Никандр закричал, отскакивая от генерала. Собрав в кучу остатки своей силы, он вновь попытался нанести град ударов сопернику, но тот ловко мог от них отбиваться. Видя, что Никандр уже выдохся, Чонгук выхватил из рук соперника сломанное копье, оттолкнул гладиатора, и сделав резкий поворот, вонзил в плечо остриё оружия. Тот, роняя меч, с криком и уже без сил, упал на колени, тяжело дыша. Медленно поднимая правую руку вверх, показывая указательный палец, он молил о пощаде. Чонгук повернулся к зрителям, не обращая внимание на горожан, которые жаждали жестокой кары над гладиатором, поголовно направляя большие пальцы вниз, он лишь смотрел в глаза своему Властителю. То, как смотрели на него в ответ, заставляло испытывать тяжесть внизу живота и чувство предвкушения. Генерал отвернулся, крутя меч, после вонзая его прямо в середину груди соперника. Тот, кряхтя, упал замертво. Колизей взорвался аплодисментами. Чонгук шёл обратно на выход из арены, когда вновь уловил разговор тех самых рабов. — Я же тебе говорил! И кто теперь осёл без монеты даже на дешёвое вино у тётушки Азины?… * Уже глубоко за полночь. Чонгук смог освободится от обязанностей только сейчас. Он не знает каково генералу войска самой империи, но быть генералом личной армии Императора – довольно утомительно. Чонгук воспользовался купальней, смыл с себя пот и кровь, сделал очищающую процедуру. Уже заранее зная, что встретится с Императором, не стал наносить ароматные масла. Его Властителя сводил с ума запах чистой кожи Чонгука. Генерал стоит напротив двери в покои Императора, каждый раз ощущая трепет, словно в первый раз. Он стучится в широкую с богатой отделкой из слоновой кости дверь, после проходит внутрь. Император восседал на кровати с бордовым балдахином, откинув спину на широкое изголовье, в одной руке держа кубок с вином, а в другой папирус, внимательно изучая написанное. Он поднял глаза с все ещё напряженными чертами, но увидев Чонгука, поменялся в лице, переходя на умиротворение. — Свет моей души, ты заставил меня ждать, — сказал Император, ставя папирус на рядом стоящую тумбу. — Прошу простить, — ответил Чонгук, — работа требовала неотложность. Император встал, медленно подходя к Чонгуку, после протянул руку с кубком. — Выпьешь? — предложил Тэхён. — Конечно, мой Повелитель, — Чонгук поднял руку, но Тэхён сам поднёс кубок к его губам, выливая напиток. Чонгук не успел вовремя раскрыть рот, бордовая струйка очертила подбородок генерала, после плавно переходя на соблазнительную шею. Тэхён немедля нагнулся, собирая губами вино, сходя с ума не столь от такого дорогого напитка, а от вкуса кожи, что слаще самых лучших фруктов, когда либо опробованных Императором. Ведя ими все выше, он провёл языком по подбородку, после прикусывая нижнюю губу Чонгука. Тэхён швырнул кубок, ставя руки на талию любовника, максимально близко прижимая к себе, вновь проводя языком по таким вкуснейшим устам. Тот, не растерявшись, обвил руками шею Повелителя. Поцеловав, Чонгук начал посасывать язык Императора, чувствуя привкус немного жгучего вина, но в сочетании со вкусом Тэхёна это превращалось во что-то невероятно приятное. Император высвободил из плена розоватых, четко очерченных губ язык, начиная двигать своими под аккомпанемент ласкающих слух звуков. Поцелуй был тягучим и создавал ощущения роя пчёл, разгневанных внизу живота. Тэхён разорвал его, поцеловав шрам на щеке Чонгука, полученный ещё на тренировках, когда тот готовился к своему первому выходу на арену. Тычась носом куда-то за ухо, Император резко втянул воздух, насыщенный ароматом Чонгука. Как бы мужественен не был генерал, его запах был пряно-душистым, напоминающий чем-то жасминовый цветок. По телу Тэхёна разлился жар, словно раскалённая магма, концентрируясь в паховой области. Чонгук медленно вёл руками вверх, зарываясь в чёрные, кудрявые волосы Повелителя, начиная массировать. Император, немного прикрыв глаза, томно прошептал: — Свет моей души был так хорош сегодня. Нет, всегда хорош. И он заслуживает подношение, — оторвавшись, и посмотрев в такие большие, с дерзким разрезом глаза, Император повёл Чонгука в сторону ложа. Встав около края кровати, Тэхён стянул с плеч тунику генерала и та, медленно, словно шёлк, упала к ногам. Повелитель поцеловал округлое плечико, толкая Чонгука. Тот лёг, завороженно смотря, как Тэхён встал на колени на дорогом ковре у ног генерала, начиная зацеловывать рельефный живот. Император поднял глаза и подхватил колени Чонгука, после облизал заднюю часть коленки, поднимаясь выше – к соблазнительным, мясистым бёдрам. Ими Император особенно восхищался, он любил наблюдать как Чонгук напрягал их. Было ли это либо на сражении, либо при сильном оргазме – они всегда побуждали у Тэхёна дикий всплеск прилива возбуждения, от которого Повелителю приходилось прикрывать сильно выпирающее естество, а в другом случае – вновь и вновь брать генерала, пока тот не потеряет рассудок, сильно изнурённым. Тэхён провёл мокрую дорожку от колена, вплоть до выпирающей косточки между членом и бедром, начиная посасывать гладкую кожу. Чонгук сделал резкий вдох от приятных ощущений мягких губ и щекочущих прядей, так близко находящихся к его уже давно эрегированному члену. Рука с большим количеством перстней провела по середине груди, и отыскав розоватый, затвердевший сосок, сжала между указательным и большим пальцем. Чонгук вздрогнул. Император поднялся поцелуями к другому, нежно накрывая губами, после кусая мягкую плоть, перекатывая между зубами, оттягивая. Стон сорвался с губ генерала, переходя в крик, когда Тэхён сжал сильнее зубы, прокусывая до крови. Тёплый язык тут же слизал выступившую алую жидкость, принося ещё большее покалывание, однако холодный воздух, переходящий от губ после, немного успокоил ощущение. Но Чонгук продолжал загнанно дышать, хмурясь. — Тш-ш, Свет моей души, все хорошо. Сейчас твой Повелитель будет тебя поощрять, ведь ты был таким превосходным, — после этих слов Император вновь опустился к ногам, подтягивая их к бокам генерала. Чонгук наблюдает как Император, лукаво улыбаясь, внезапно прижимается поцелуем, о Боги, прямо к немедленно отзывающемуся судорожным сжатием сфинктеру. От неожиданности Чонгук резко втянул воздух, одновременно высоко простонав. Ощущения губ в таком месте вызывали застенчивость, вместе с тем настолько небывалое возбуждение, накрывшее все тело, словно горячая волна. Император вновь припал к лазу, мягко вылизывая, и сделав длинный мазок, вытянул губы, всасывая желанную, аппетитную кожу. Несдержанные, смущенные стоны ласкали слух не хуже, чем кифаред*, играющий для Его Величества лучшие произведения искусства, однако слушать болезненно-плаксивые было в стократ прекрасней. Поэтому Император, сильно сжав бедро пальцами, от которых останется изящный, сливовый цвет, начал короткими, но ощутимыми укусами задевать неразработанную мышцу. Предсказуемо, но не менее захватывающе, Чонгук оправдал ожидание Императора, выпустив самый искусный звук с карминовых уст, все сильнее будоража и так чрезвычайно напряженный член. От этого Тэхён и сам невольно выпустил низкий рык, шлёпнув внутреннюю часть бедра, вновь трахая языком немного опухший и алеющий от укусов проход. — Повелитель... я хочу вас видеть... — Тэхен вновь задел зубами чувствительную точку, — А-а-ах! Повелитель... снимите тогу*... я так хочу вас увидеть... — опрокинув голову назад и открывая рот, сжимая пальцами шелковые простыни и выпуская все больше стонов, смог изречь Чонгук. Сделав последний толчок языком и поцеловав, Тэхён оторвался от столь очаровательного тела. Вставая на ноги, Император приступил вытаскивать полы одежды, смотря на Чонгука, словно лев на свою аппетитную антилопу, желая истерзать и долго смаковать, получая дикое, зверское наслаждение. Чонгук наблюдал как медленно оголялся Повелитель – это был его любимый момент, ибо он чувствовал мощную ауру властвования над ним: от взгляда, жестов и этого сильного тела. Император не имел такое же рельефное сложение как у Чонгука, но был шире в плечах и больше в мышечной массе, из-за периодических тренировок наделён крепким туловищем, которое генерал любил обвивать ногами, чувствуя движения мышц Повелителя от того, как регулярно и мощно Император в него вгонялся. Наконец, оставаясь полностью обнаженным, Тэхён открыл взор на своё достоинство. Боги, даже его член был величественен – начиная от ствола с привлекательными узорами вен, заканчивая крупной головкой, поблескивающей от выступившей капли предэякулята. Зная, как нравится Чонгуку смотреть на его обнаженное тело, Император провёл рукой по груди, спускаясь вниз, взял в руку ствол, начиная не спеша ласкать, размазывая по всей длине влагу. От этого действия Чонгук глубоко вдохнул, после задерживая дыхание, член дернулся из-за сладкого импульса внизу живота. Чонгук провёл короткими ногтями по напряжённому прессу и свёл колени, чтобы прикрыть это от хищного взгляда. Тэхён усмехнулся, понимая, что этим генерал хочет скрыть свою уязвимость перед ним. Бессмысленно. Повелитель давно оплёл крепкими виноградными лозами душу Чонгука, прижимая к своей – жестокой и холодной, получая взамен теплоту и свет. Подлинный Свет его души. Резко оторвавшись от своего занятия, Тэхён нагнулся к Чонгуку, максимально разводя его колени, чтобы встать между и затянуть его в удивительно-нежнейший поцелуй, вкладывая в него все невысказанные слова, которые великому Правителю произносить, словно остаться безоружным, демонстрируя свою беспомощность. Оставляя мягкие поцелуи прямо на закрытых веках, Тэхён отстранился, чтобы взглянуть на медленно поднимающиеся очи, в которых виднеется блеск осознанности. Чонгук стремительно меняет положение, оседлая бёдра Повелителя, ладонями обхватывая скулы, чтобы посмотреть прямо в глаза напротив. Улыбаясь, генерал трепетно провёл пальцами по щекам, опуская к благородно-округлой линии подбородка. Тэхён грубо обхватил талию Чонгука и увернулся для того, чтобы укусить, вслед за этим всосать нежную кожу шеи, оставляя красивые отпечатки, которые проявятся прекрасными бордово-лиловыми соцветиями. Спуская руки ниже, Повелитель сжал пальцами крепкие ягодицы, после сильно хлестнул по одной. Генерал высоко простонал от неожиданности. Продвинув Чонгука ближе к себе, чтобы создать трение членом прямо между половинками, Тэхён припал к пухлой нижней губе генерала, вгрызаясь зубами, словно собираясь откусить часть от аппетитной упругости. Чонгук запустил пальцы в волосы Повелителя, оттягивая от корней, начиная двигать тазом, одновременно стимулируя и свой член, начиная тереть его между животами. Повелитель коротко и низко простонал, окончательно теряя терпение. Тэхён вновь поставил их в предыдущее положение, откидывая Чонгука и переворачивая на живот. Покрывая поцелуями каждый позвонок, Повелитель приподнял поясницу любовника, оставив укус на ярко покрасневшей ягодице от сильного шлепка. Достав из под подушки склянку со специальным маслом, Тэхён открыл крышку. Оно не пахло – это распоряжение Повелителя, он хочет чувствовать только запах Чонгука, не смешанный с другими, блекнувшими на фоне, только раздражая рецепторы. Тэхён вылил достаточно большое количество немного прохладной жидкости сразу на сжатое колечко мышц, которое дрогнуло от температуры. Начиная гладить круговыми движениями, Тэхён ввёл средний палец сразу на всю длину, незамедлительно двигая. В особой осторожности Чонгук не нуждался, благодаря этому Повелитель вскоре добавил указательный палец, задевая простату, услышав чрезвычайно сладкий стон. Генерал стал подаваться назад, насаживаясь на длинные, аристократические пальцы, забирая инициативу себе. Это не устроило Повелителя, поэтому вытащив пальцы, другой рукой зарываясь в светлые волосы, сильно оттягивая назад голову Чонгука, Тэхён шлепнул пару раз открытой ладонью прямо между половинками, вызывая плаксивый скулёж. — Не смей дрыгаться, — строго пробасил прямо в ухо Император, после повернул голову Чонгука так, чтобы впиться пламенно-страстным поцелуем, вновь грубо вторгаясь пальцами в не до конца разработанный проход, трахая в быстром темпе. Раскрыв рот в немом стоне, Чонгук почувствовал легкую вспышку боли от укуса в плечо, который угас по сравнению с болью от растяжки, когда Тэхён вставил третий палец, немного замедляя темп. Повелитель сжал свободной рукой шею Чонгука, перекрывая кислород до легкого головокружения, начиная беспрерывно стимулировать кончиками пальцев чувствительную железу. — Свет моей души уже выглядит таким изможденным, а что будет когда я вставлю в тебя свой член? Неужто лишишься разума? — проговорив, Тэхён немного расслабил руку, позволяя глотнуть чуток воздуха, но Чонгук все равно не дышал, сильно сжимая веки, концентрируясь на приятных ощущениях. Заметив это, Повелитель полностью убрал руку с шеи, вставляя два пальца в рот Чонгука, раскрывая. — Дыши должным образом, — после этого Чонгук будто вышел из забытья, резко сделав вздох и выпуская громкий стон. — Я готов... готов. Мой Повелитель, возьмите меня быстрее, — Тэхён знает, что не готов. В Чонгуке было все ещё немного узко, что принесёт дискомфорт, но Повелитель не славился особой выдержкой, когда дело касалось нуждающегося под ним генерала. Рыкнув, Император вытащил пальцы из практически подготовленного сфинктера. Перевернув Чонгука на спину, Тэхён вылил остаток масла на член, распределяя по всей длине. Закинув ноги себе на плечи для более глубокого проникновения, Повелитель стал медленно кружить головкой по подрагивающему входу, после плавно проталкивая. Чонгук болезненно промычал от распирающего чувства, но тем не менее это можно вытерпеть. Полностью погружая головку, Тэхён приостановился, давая привыкнуть, отвлекая от дискомфорта поцелуями в соблазнительные ключицы. Не удержавшись от искушения Император, куснув за выпирающую косточку, протолкнул член на половину, чувствуя ногти, вонзающиеся в плечи. Чонгук поднял голову Тэхёна, в ответ вцепившись зубами в нижнюю губу, прокусывая ее до крови, после всасывая. Император расплылся в улыбке на эту отместку, в свою очередь полностью входя одним резким движением, ещё больше усмехаясь на вскрик, вырвавшийся из алых от его собственной крови губ. — Прячь свои зубки, Свет моей души. Тут только я могу это делать, — промолвил Тэхён, начиная плавно двигаться. Чонгук нахмурился, собираясь съязвить, но эта идея быстро выветрилась из-за точного попадания прямо в простату, который вызвал неконтролируемый довольный стон. — Ещё, сделайте так ещё раз, Повелитель... — прошептал Чонгук, большими пальцами поглаживая щеки, ластясь ближе. Простата Чонгука всегда была очень чувствительна, что всегда приносило больше удовольствия от анального секса. Генерал мог кончить только от ее стимуляции, показывая невероятное зрелище, от которого у Повелителя дух захватывало. Поэтому Тэхён, поняв в каком положении точно будет попадать прямо в железу, ускорил толчки, выбивая из Чонгука все больше и больше мелодичных стонов. Император погладил ноги на своих плечах от колена до бёдер, отпуская их к своим бокам, не прекращая регулярно вбиваться. Чонгук обвился вокруг Повелителя, скрещивая щиколотки на пояснице, вновь задерживая дыхание, концентрируясь на ощущениях регулярного попадания в простату головкой члена. Заметив затишье, Тэхён снова вставил два пальца в рот Чонгука, раскрывая губы, подушечками почувствовав мягкий язык. По комнате вновь разнеслись высокие стоны, переходящие в хныканье. — Ты действительно теряешь рассудок, только ощутив мой член, — усмехнулся Император, сделав особо сильный толчок, уловив наиболее красиво разбитый стон, — но я слишком люблю слушать твой прекрасный голос, чтобы допустить это, — проговорив, Тэхён сжал подбородок, контролируя дыхание Чонгука, иногда глубже проталкивая пальцы в горло, позволяя Чонгуку давиться. Непроглоченная слюна текла по фалангам, размазываясь по лицу, проводя дорожки дальше по шее. Император любезно слизал влагу, вслед за этим впуская язык в раскрытый рот Чонгука, щекотя нёбо. Ускорив толчки до максимума, Тэхён уловил как генерал содрогнулся несколько раз, что подводило к разрядке. Убрав руку от лица, Император сжал член Чонгука у основания, не позволяя излиться. Генерал рыкнул, возмущаясь такому раскладу, сильно сжимая пальцами предплечье Повелителя. — Свет моей души хочет кончить? Пусть попросит как полагается, и его Повелитель, так уж и быть, позволит, — игриво произнёс Тэхён, полностью войдя и приостановив толчки, после медленно покрутил тазом, сильнее и беспрерывно стимулируя чувствительную простату. Чонгук утробно зарычал несколько раз и всхлипнув, мягко протек в плаксивые стенания. — Чонгук, я не дам тебе кончить, пока ты это не произнесёшь, — уже серьезно изрёк Повелитель, в доказательство сильнее сжал руку на члене, принося уже не легкую боль. Генерал вскрикнул, не выдержав, и быстро шепнул нужные слова. — Что? Я тебя не слышу, повтори громче, — будто издеваясь, проговорил Император. — Прошу, мой Хозяин, разрешите мне кончить! Молю, я так хочу кончить, пожалуйста! — громче повторил Чонгук, почувствовав размыкающую хватку, а после нежно накрывшую ладонь на щеке. — Давай, Свет моей души, я тебе позволяю, — шепнул в губы Император, возобновляя стремительно резкие толчки. Чонгук громко закричал, сжимая веки, после неожиданно затих. Раскрыв рот в немом стоне, генерал обильно излился между животами, сильно сжав простыни, разрывая их. Чонгук стиснул ноги от гиперчувствительности, мешая Императору двигаться. — я не могу, слишком... сильно... — Чонгук не мог изречь, но его прекрасно поняли. Тэхён провёл большим пальцем по нижней губе генерала. — Тогда твой Повелитель воспользуется этими очаровательными устами, — низко проговорил Император, после быстро поцеловав их, вышел из изнурённого тела. Обойдя ложе, Тэхён стянул Чонгука на другую сторону так, чтобы голова генерала была свешена с края кровати. Император провёл головкой по закрытым губам. Чонгук раскрыл рот, впуская твёрдую плоть, немного давясь. Член прошёл наполовину, когда Тэхён вытащил его, вновь толкая обратно. Чувствуя сжимающие стеночки горла, Повелитель вставил член полностью, оставаясь в таком положении. — Та-ак, дыши через нос, — положив руку на горло, Тэхён почувствовал очертания собственного члена, после плавно вынув. Чонгук жадно ловил воздух, слезы текли из уголков глаз. Император дал отдышаться, после вновь толкнулся, начиная двигаться, трахая узкую глотку. Генерал стискивал пальцами бёдра Повелителя, смиренно терпя перекрытие воздуха. Пару раз останавливаясь в сжимающихся стеночках, Император вынул член, начиная быстро водить рукой по стволу, после низко промычав, излился, попадая в раскрытый рот, щёки и подбородок. Белесые капли стекали вниз и Чонгук, собрав их пальцами, слизал, тяжело дыша. Император поднял изможденного Чонгука на руки, отправляясь в купальню. — Свет моей души, ты так отлично справился, — поцеловав в лоб, Тэхён опустился вместе с генералом в горячую воду бассейна. Присев у бортика, Повелитель усадил Чонгука на свои колени, любовно смывая оставшуюся на лице сперму. Понежившись и хорошо отмывшись, Тэхён вышел из воды, сажая Чонгука на скамью, обвивая полотенцем, вновь беря на руки, отправился обратно в императорские покои. Смотря на спящего Чонгука, гладя по шелковым, светлым прядям, Тэхён понимал, что без Света его души, с появлением которого ощущает небывалые чувства, снова обледенеет. Свет его души – его единственная уязвимость, показывающая слабость Императора. Император Священной Римской империи не должен иметь слабостей, но Чонгук ею стал.