Быть рядом

            …Желание могло накрыть Даниэля и Ротем практически в любой момент и чуть ли не в любом месте. Служба в Таагаде дело нелегкое и нервное, к тому же, разоблачение тайн разведроты тоже не особо спокойное занятие. А когда они нервничали, то пытались успокоиться друг другом. Чаще этому поддавалась Ротем. Ведь помимо всего этого у девушки был непутевый брат, из-за которого она постоянно попадала в передряги. И каждый раз, когда нервы девушки были на пределе, она просто таки требовала интимной близости от Даниэля. Словно маленький ребенок, который топает ножкой, не желая сдаваться, желая получить то, что он хочет. И, казалось, будто девушка хочет, чтобы ее наказали. Чтобы заглушить душевную боль физической. Такой приятной и сладкой. И парень давал ей то, что она просила. Столько раз, сколько мог. Ведь это было так приятно – быть с ней.       Это могло случится где угодно – в машине скорой, в ее комнате, в душе, в кладовой, в его комнате... Последнее место было лучшим вариантом, словно комната старшего медбрата была их маленьким убежищем от любопытных глаз и от проблем. Обычно Ротем просто таки набрасывалась на Даниэля. Целовала нервно, срывала одежду дрожащими руками. Парень несколько секунд просто поддавался ее импульсу, позволяя девушке делать все, что ей хочется. А когда Ротем, казалось, теряла бдительность, усыпленная его покорностью, Даниэль крепко прижимал ее к себе, и подминал под себя, прижимая к постели. Ведь это было так приятно – быть над ней.       Одежда, снятая ловкими руками парня, летела на пол. Теперь уже он осыпал ее поцелуями, прикасался к ее коже, настойчиво разводил стройные ножки… Резкий толчок, ее сдавленный вздох. Ротем умела быть тихой даже в самые жаркие моменты. А иногда ей самой приходилось прикрывать ладонью рот Даниэля, чтобы на его стон не сбежался весь батальон. Его резкие рваные движения заставляли ее впиваться пальцами ему в спину, закусывать губу, стискивать ногами его бедра. Его язык проникал в ее рот, пока он проникал в девушку. Ведь это было так приятно – быть в ней.       Когда первый раз заканчивался, они некоторое время тихо лежали на постели, пропитанной их потом, их запахом, наслаждаясь тем, что нерв ушел. Наслаждаясь тишиной и негой. Теперь они могли ластиться друг к другу, словно лев и львица. Могли просто делиться своими чувствами, и шептать слова любви. Ведь это было так приятно – быть с ней.             Даниэль нависал над Ротем. Его улыбка была такой довольной, что девушка поневоле улыбалась ему в ответ, забыв о том, что ее мучало. Его губы снова накрывали ее. Его язык снова сплетался с ее. Но теперь все было так нежно, медленно. Под его пальцами, касающимися ее кожи, девушка чувствовала ток. Ей тоже хотелось касаться Даниэлья, и она касалась. Так нежно, как только умела. И он жмурился и дрожал от вновь нахлынувшего желания. Ведь это было так приятно – быть над ней.       Как и во все такие вторые разы, Даниэль хрипловатым голосом тихо проговорил «Я люблю тебя», после чего они оба издали синхронный, сладкий и короткий стон. Он двигался медленно и тягуче, иногда на несколько секунд просто замирая в девушке, чтобы оттянуть разрядку. А Ротем гладила его лопатки и считала пальцами позвонки от шеи до ягодиц. Ловила губами его губы, мягкие и нежные тонкие губы, которые оставляли на ее коже влажные следы. И это уже было не наказание, это было блаженство. Ведь это было так приятно – быть в ней.       После, когда все заканчивалось, парень и девушка, одевшись наспех, обычно выбирались в душ. Даниэль сначала приоткрывал дверь своей комнаты, проверяя, нет ли рядом кого-то, кто бы мог помешать им побыть вместе в той комнатке, где обычно было куча народу. Нежеланного и постороннего - вроде стервы Роны. Убедившись, что все в порядке, парень с довольной ухмылкой кивал девушке, давая понять, что проход свободен. На нем обычно были его армейские штаны, разорванная на груди футболка и автомат. На Ротем – рубашка от формы Даниэля, и естественно автомат. Потому что так было положено. Парень и девушка выходили, и быстро бежали в сторону женской душевой, сдерживая смех и крепко держась за руки. Ведь это было так приятно – быть с ней.       Первой в душевую заходила Ротем – теперь уже она проверяла, нет ли внутри девушек. И если было пусто, быстро затаскивала внутрь своего парня. Они снова раздевались, и, смеясь, тащили друг друга в ближайшую кабинку. Причем тянули по очереди, то отпрыгивая, то прижимаясь друг к другу. Закрыв шторку и включив воду, парень и девушка намыливали друг друга гелем, который Ротем успела прихватить, прежде чем они выскочили из комнаты Даниэля. Они брызгали друг на друга водой, смывали мыльную пену, смеялись, дурачились… Но потом снова начинались поцелуи. Сначала короткие, а потом все длиннее и длиннее. Ее руки оглаживали его плечи, обвивались вокруг шеи, гладили лицо. Его пальцы дразнили ее, гладили кожу вокруг груди, слабо касались внешней стороны бедер. Ведь это было так приятно – быть рядом с ней.       Глаза в глаза. Ротем еле слышно прошептала «Да». Рука Даниэля прижала ее стройную ножку к своему бедру. Холодный кафель заставил ее невольно вздрогнуть, когда она оказалась прижата к нему спиной. Но никаких неудобств ни парень, ни девушка не ощущали. Какая-то невесомость словно окутывала их. Одно сбивчивое дыхание на двоих, и полуопущенные веки. Девушка чувствовала его ресницы на своих щеках. Подаваясь вперед и вверх, Даниэль пытался не потерять равновесие и одновременно удерживать Ротем в объятиях. Ведь это было так приятно – быть в ней.       А после третьего раза они чаще всего недолго сидели на потрепанном диване, на котором обычно отдыхали все вместе с друзьями или обсуждали планы, которым не всегда суждено было сбыться. Даниэль курил сигарету, а Ротем свою самокрутку. Ее голова лежала у него на плече, а свободная рука переплетена с его свободной рукой. Было так тихо и так спокойно. Весь мир словно замирал, давая парню и девушке передышку от тягот суровых будней. Ведь это было так приятно – быть с ним.       Потом они снова оказывались в комнате Даниэля – довольные, усталые, сонные. Она ложилась первой, ближе к стене. Рядом ложился он. Парень придвигался поближе к девушке, и, сгребая ее в охапку, накрывал их обоих одеялом с головой. Это был этакий кокон, внутри которого было тепло и легко. Ротем шептала, что любит его. А Даниэль, крепко-крепко прижимал свою дрожащую девушку к себе, пытаясь согреть и уберечь ее от внешнего мира. И сквозь накатывающий на него сон парень хрипло повторял «Моя». Потому что никому не хотел ее отдавать. Слушая его ровное биение сердца, которое стучало в унисон с ее, Ротем очень быстро засыпала. Ей снился Даниэль – он улыбался тепло и искренне. До гусиных лапок. Потому что Ротем забирала его боль, а Даниэль забирал ее. Ведь это было так приятно – быть рядом…