4:44

Вообще, они так то мертвы, а значит им можно все. В рамках морали, конечно, но проходя по улице никто ничего им не скажет, потому что, ну. Они мертвы. Конечно, они верят в то, что делают благое дело, нужное для общества, что все это - второй шанс для них, и для мира. Но господи - они людей убивают на благо правительства. Если, конечно, правительству не похер на оружие. Но пока что Кванчоль видит свое имя в списках мертвых, и ему можно все. Конечно, все случается не по щелчку пальцев, не потому, что приспичило (хотя, кто его, блять, уже разберет), но горячие губы на шее совсем точно ему не привиделись, как и ломота во всем теле на утро. Тэун после только громко молчит, спокойно встречает взгляды Кванчоля и вообще не делает что-то проще. Кванчоль по семь раз на дню прокручивать те события, и думает, что черт подери - это было охуенно. Настолько, что совершенно не хочется это все оставлять просто единичным воспоминанием о громких стонах и жестких руках. Но Тэун все ещё спокойным дзен буддистом молчит, лишь только смотря иногда чуть дольше, чем раньше. Мина иногда косится. Но молчит. Не молчит зато Кибом, совершенно точно нихера не понимая, влезая куда не стоит, и вообще даже иногда давя на нервы. А потом обнимая как младшего брата. Это все так сюрреалистично хуево, что по вечерам хочется не в игры на телефоне рубиться, а лежать где-нибудь под дождем и страдать. - Ну и почему ты меня игнорируешь? - Я просто медитирую, - конечно же нет, но Тэуну уж точно не стоит знать про его заебы и непонятные чувства. Он пытается их назвать "потерей друга", а не "сраной ревностью". - Кванчоль. - Почему все так сложно? Мне не пятнадцать, да и вообще я взрослый мужик уже. Почему все так сложно? - он вообще-то держит лицо, можно даже по гордиться, только вот мудацкая обида в голосе дает о себе знать. Кванчоль закрывает глаза, и пытается вжаться в матрас сильнее. Словно веря, что это поможет. - Кванчоль. - Я так, блять, не люблю это все, ты же знаешь. Мне проще отойти в сторону, но какого хуя? Как будто что-то было. Ну, того, где вообще стоило бы отходить. - Кванчоль. - Но знаешь, что смешно? - он закусывает губу и нервно смеется. - Я ведь просто подумал, что все можно - мы же мертвы. А только вот получается… - Кванчоль, - снова повторяет Тэун, тяжело вздыхая и садясь рядом. - Хватит. Успокойся. Мы - живые. У Кванчоля - куча слов, почему это не так, и почему он так лажает. Только вот он все-таки гребанной пятнадцатилеткой хочется расплакаться от обиды, что его не понимают. И бросают наедине с собой. - Мы - живые, хен. Я запомню, - смеётся он и стискивает зубы. Он слышит шорох сбоку и жмурится сильнее, думая, что Тэун уходит, в конце концов так ничего и не поняв (или поняв, но не ответив). А потом он чувствует теплые пальцы на своей щеке и сухие губы - на губах. И это так нереально и внезапно, что Кванчоль замирает, боясь открыть глаза. - И нам все еще можно многое, - со смешком говорит Тэун и целует уже сильнее, забираясь пальцами под мешковатую футболку. Кванчоль весь отмирает, прижимается ближе и дышит в шею, позволяя оставлять засосы на коже. Он до сведенных пальцев сжимает руки на чужой спине, пока Тэун размашистыми движениями вбивает его в простыни и целует до спертого дыхания. А потом - утыкается ему куда-то под подбородок, по детски хватаясь за тёплое запястье и улыбаясь. - Ты же не свалишь позже, когда я усну? - Свалю. Ещё и денег оставлю. - Хен! - Я останусь, - тихо говорит Тэун, и у Кванчоля, кажется, внутри все сжимается в узел. И совсем непонятно - это к херам сломались все его навороченные механические органы, или это что-то из формата "порхающих бабочек". - Знаешь… - И пожалуй буду спать здесь почаще. А то, кажется, ты в последнее время не высыпаешься из-за ненужных мыслей. Я хоть прослежу. - Будешь меня выматывать до потери сознания? - Думаешь я не справлюсь? - совершенно серьезно спрашивает Тэун и усмехается. Кванчоль смеется, пихая его в бок и бурча про "душ и важные простыни". - И хватит думать о глупостях. Я же рядом. Ты помнишь? Тэун смотрит спокойно, уверенно, словно это для него само собой разумеется, и он ни разу не сомневается в своих словах. И может, конечно, это наивно, но Кванчоль в этом слышит чуть больше, почти что обещание. - Ага. А я тебя защищаю, да? Тэун ему улыбается. - Ну а кто, если не ты? И целует до сбитого дыхания.