Чем занять себя на карантине?

      «Шел пятый день карантина. Хибари не видел с утра. А что, если он умер? Или ему так плохо, что он не может вызвать врача? Надо проверить».       Мукуро закрыл дневник и отложил ручку. Конечно, он понимал, что Кея, скорее всего, медитирует, читает, занимается чем-то полезным – чем угодно, лишь бы подальше от Рокудо, – но эти записи делались больше для Цуны, который там, в Японии, беспокоился о своих оставшихся в Италии Хранителях.       Когда случились известные события, на итальянской базе находились только Мукуро и Кея, все остальные были в Японии – кроме Ламбо, который гостил у отца. Как гражданин Японии, Хибари мог вернуться домой, но все, включая Саваду, Реборна, Емицу и самого Кею сомневались, что оставлять эксцентричного иллюзиониста одного в особняке Вонголы – хорошая идея. И дело не в недоверии, а в том, что скучающий туманник без зрителей – горе в семье, вдруг где-то этих зрителей да раздобудет?       Мукуро подтвердил, что раздобудет. И Хибари остался на базе. Ведь он лелеял мечту, что теперь уж иллюзионист не сбежит, и они как следуют подерутся, чтобы их никто не разнимал. Мечта сбылась на второй день карантина, но, как ни странно, Цуна к своим почти двадцати годам стал немного параноик (и Хранители тоже приложили к тому руку), поэтому, когда ни Мукуро, ни Хибари не ответили на его звонок, он забил тревогу. Кроме двух Хранителей в особняке никого больше не было – всех отправили на карантин по домам. Сначала Савада попытался подключиться к камерам на базе, но потерпел неудачу – часть оказалась выключенными. Тогда он занервничал еще сильнее, связался со Спаннером, и тот дистанционно подключился к системе наблюдения.       Вопль возмущенного босса немного отвлек Хранителей от причинения друг другу тяжких телесных, а когда Спаннер опустил экран и вывел на него изображение, они еще и смогли лицезреть его перекошенное лицо.       – Босс, что-то случилось? На вас напали? – Кея всегда придерживался принципа «лучшая защита – нападение», и потому не стал ждать вопросов. К сожалению, Цуна слишком давно знал своего Хранителя – а еще их разделяли километры, поэтому Хранителя Облака не мог насильственным путем избавить любимое начальство от тревоги.       – Случилось! Что вы тут устроили? Молчи, я и сам вижу, что! Мукуро, не пытайся туманом прикрыть дырку в стене, я все вижу! – Десятый Вонгола сердито засопел. – Это же фамильный особняк! Да к концу карантина от него останутся одни руины! Перестаньте немедленно и больше не устраивайте боев, даже тренировочных! Я вас знаю, увлечетесь, вас там разнять некому!       – Да? – Кея скептически приподнял бровь. – И что ты сделаешь?       Расстояние между ними играли на руку обоим. Во всяком случае, босс не мог лично растащить противников – преодолевать расстояние между двумя странами на Пламени Посмертной воли он бы не рискнул.       – Тем более, – встрял Рокудо, – если мы разнесем базу, ты не сможешь ронять на нас потолок – его уже не будет.       Цуна задохнулся от возмущения, представив, во что превратится родовое гнездо уже за неделю развлечений Хранителей. А потом представил, что скажут его горячо любимые предшественники. Нахмурился.       – Я ничего не сделаю и ничего не скажу. Пусть с вами Джотто говорит по поводу того, что случится с его особняком. А еще лучше – Алауди и Спейд!       – Спейд?! – Рокудо до сих пор немного трясло от упоминания первого иллюзиониста Вонголы. Кея помрачнел. Что-то ему подсказывало, что Алауди не согласится сражаться с тем, кто разнес базу Вонголы.       – Да! Причем я пробужу память своего кольца здесь, и Первые пробудятся по всем кольцам Вонголы, в том числе и у вас там, – мстительно добавил Савада. Хранители переглянулись. Первое поколение – это нечестный ход, но с чего бы Цуне быть честным?       – Ненавижу мафию, – сообщил Мукуро пасмурно. Десятый устало кивнул.       – Я тоже. Я буду вам регулярно звонить. Постарайтесь ничего не сломать, как в доме, так и друг другу, ладно?       Они пообещали. А что им оставалось?       Мукуро прокрался к двери в кабинет Кеи и прислушался. Тихо. Ему было скучно, удручающе скучно. Да, он мог проводить время в одиночестве, но только по собственному желанию! А сейчас ему хотелось бунтовать.       И да, Рокудо ненавидел, когда ограничивали его свободу. Иллюзионист наклонился к замочной скважине, извлек из хохолка шпильку и аккуратно, бесшумно вскрыл замок. Однако предосторожности оказались излишни – комната пустовала. Мукуро разочарованно огляделся, потом, сообразив, высунулся в окно. И чуть не столкнулся лбами с заглянувшим внутрь Хибари, который свесился с крыши вниз головой.       – Чего тебе?       – А я думал, ты помер, – иллюзионист добавил в голос разочарования. Кея фыркнул и остался висеть в окне.       – Не дождешься.       – А ведь если бы ты помер, то мне бы разрешили нарушить карантин, чтобы тебя похоронить… – размечтался Рокудо. Хибари красноречиво показал, что он об этом думает, пользуясь итальянскими жестами и некоторыми интернациональными. Иллюзионист закуфуфукал. – Неужели тебе не скучно?       – Нет.       – Совсем?       – Травоядное, пребывание в одиночестве – мое естественное состояние. Поэтому да – совсем. И ты себя чем-нибудь займи!       – Я не хочу-у, – закапризничал Рокудо и уселся на подоконник. – Я лучше под иллюзией гулять пойду. Меня никто не заметит.       – Ты можешь обмануть человека и технику, но не вирус, – холодно отрубил Кея. – Мне кажется, Цуна будет совсем не в восторге, если ты заболеешь. Кроме того, ты можешь заразить и меня! Так что выйдешь ты только через… – Хранитель Облака запнулся. «Через мой труп» – чревато дракой, которую им запретили, «через свой труп», впрочем, тоже – Мукуро вполне мог устроить и такое, выйдя в чужом теле. – Никуда ты не выйдешь, короче.       – Тогда развлекай меня.       – Ты спятил? – Хибари снова фыркнул, но иллюзионист не собирался сдаваться.       – Я совершенно серьезен. Давай чем-то займемся. Если Цуна не разрешает нам драться, то что, мы не придумаем что-то еще?       – Я придумал себе. Ты тоже себе придумай. Почему я должен заниматься чем-то с тобой?       – Из чувства противоречия!       – Нет.       – Ну, нет так нет, – как-то легко согласился Мукуро, соскочил на пол и быстро покинул комнату. Кея подозрительно посмотрел ему вслед. И не зря.       Утро началось с пожара. Только спустя полчаса попыток потушить огонь, до Хибари дошло, что это иллюзия. Он не удержался и наорал на туманника за идиотские шутки, но тот, похоже, пропустил все мимо ушей, потому что в течение дня Кее пришлось устранять несуществующую протечку, гонять иллюзорных ос и пытаться починить работающий ноутбук. Часам к трем дня его терпение лопнуло, и Кея припер нахала к стене, недвусмысленно сообщив, что он плюнет на все и придушит Мукуро на месте, а потом у него останется еще три часа до сеанса связи с Савадой, чтобы инсценировать несчастный случай и придумать оправдание. Однако он забыл про гиперинтуицию босса, который позвонил ему как раз в этот момент и уточнил, все ли в порядке. Хибари заверил, что все, и отпустил туманника.       – Ладно, чего ты хочешь? Шахматы? Настольный теннис? Компьютерные игры?       – Ты же не желаешь моей компании? – Мукуро отряхнул рубашку. – Давай в прятки.       – О, отлично, – воодушевился Кея. – Ты прячься, я тебя буду искать.       – Ага, щаз, – иллюзионист даже засмеялся. – Ты просто уйдешь к себе, пока я буду ждать. Нет уж, прячься ты, а я пойду искать. А чтобы не было скучно… – он щелкнул пальцами, и вокруг зашумели джунгли. Хибари недоверчиво потрогал свисающую лиану, и та, зашипев, хлопнула его хвостом по ладони.       – Ничего себе! Сколько Тумана ты сюда вбухал?       – Много. Мне некуда девать энергию. Я считаю до ста. Начинаем?       Кея некоторое время смотрел на него, затем, нехорошо усмехнувшись, быстро покинул комнату.       Это действительно было интересно. Знакомый до последнего уголка особняк преобразился, ставшая привычной тишина сменилась целой какофонией обычных для тропического леса звуков. Изучая обстановку, Кея потратил больше десяти минут, но, поскольку Мукуро вряд ли не умел считать, Хранитель Облака справедливо полагал, что это способ туманника похвастаться своим мастерством. Хотя, может, он, сжульничав, досчитал до пятидесяти и просто не сразу сориентировался, куда идти. Змеи, вынужден был признать Хибари, получились чуть ли не лучше натуральных, а вот с яркими попугайчиками Рокудо явно схалтурил – один из них пролетел прямо сквозь Кею.       О том, что Мукуро приближается, Хранитель Облака узнал, как ни странно, по окружающим звукам – они имитировали приближение хищника. Хибари фыркнул. Быть жертвой? Еще чего. Прятки? Ну уж нет.       Иллюзионист крался по коридору, сейчас напоминающему тропическую чащу, и чутко прислушивался, вычленяя среди звуков, которые он сам создал, посторонние, которые мог произвести человек. Он заглянул в одну из комнат и хотел было продолжить путь, как вдруг его свалили с ног. Инстинктивно вцепившись в нападавшего, туманник покатился с ним по полу, пытаясь оказаться сверху, но тот был физически сильнее. Запоздало Рокудо понял, что оседлал его довольно ухмыляющийся Кея.       – Хибари, ты знаешь правила игры в прятки? – вопросил он, пытаясь спихнуть его с себя.       – Знаю. Но ведь так интереснее.       Мукуро фыркнул и, наконец, выбрался, усевшись на полу. Джунгли растаяли, и они оказались в гостиной. Хранитель Облака уселся рядом.       – А давай теперь ты будешь прятаться? Я буду тебя искать, честно. Это забавно.       – Завтра, – туманник потер висок и чуть поморщился. – Я устал. Завтра ты не откажешься от игры?       – Нет. Твои иллюзии, оказывается, бывают полезны, – Кея легко вскочил на ноги. – Давай, я приготовлю ужин?       – О, это очень мило с твой стороны! – обрадовался Мукуро. – А может, ты меня еще до дивана донесешь?       – Разве что дотащу за ногу, травоядное.       – Не все сразу, – притворно вздохнул иллюзионист и улегся отдыхать прямо на полу.       Искать Рокудо было еще увлекательнее, чем прятаться от него, поскольку на этот раз иллюзия делала все, чтобы скрыть хозяина. Хибари развлекался в тенистом лесу полдня и, как бы ни обидно было это признавать, но в глубине души Кея догадывался, что найти Мукуро в итоге ему удалось исключительно потому, что тот снова утомился, истощив запасы Пламени.       – Как тебе вообще пришло это в голову? – спросил японец, когда они сели обедать. Туманник зевнул и взялся за палочки – Хибари готовил исключительно азиатскую кухню.       – Я скучал и нашел шлемы виртуальной реальности. Запустил какую-то игру и подумал, что я могу лучше. Мне вспомнилось, что делал Маммон в будущем – целая программа по обучению в коробочке Тумана. Это что же, он может, а я нет?!       – Хм, – отозвался Кея, глубоко задумавшись. С недавних пор Пламя и коробочки занимали его все больше. Мукуро, заметив его отстраненный взгляд, решил не лезть с тем, какой он молодец. Они молча пообедали, после чего Хибари собрал тарелки и сложил в посудомоечную машину к кастрюлям. – Коробочки мы вряд ли сможем создать. Расскажешь о Пламени Тумана поподробнее?       Иллюзионист, собравшийся уже уходить, замер. Затем лукаво улыбнулся.       – Будешь должен.       После окончания карантина Цуна очень внимательно исследовал особняк Вонголы, проверяя, нет ли здесь Пламени Тумана, маскирующего повреждения. Он буквально чуял, что Пламя пропитало стены, но сейчас его уже не было – так говорила гиперинтуиция. А еще она недвусмысленно намекала, стоило посмотреть на Кею и Мукуро, точнее, даже кричала – спелись. Савада сделал вывод, что карантин прошел не зря. Оставалось понять, насколько об этом пожалеет он, Цуна.