Николай даже в детстве не ощущал своего соулмейта. Вроде бы и время наиболее благоприятное для первого отзыва: каждый день пестрел чем-то новым и ярким, будоража юное сознание. Но у Коли даже блеклого всполоха самой примитивной эмоции не возникало от родственной души. Пока ты совсем малыш, едва научившийся нетвердо стоять на ногах, тебя не волнуют подобные вопросы. Зато их десятками обеспокоенно врачу задают твои родители, усадив рядом на койку непонимающего, неугомонного и пытающегося стащить чудную блестящую штучку со стола.
Мамочка, папочка, я разве болен?
А потом, когда шепелявя и проглатывая ненавистную «р» только-только начинаешь выстраивать свои мысли в слова, твои сестрички, уже вовсю щебечащие наперебой и ловко высщёлкивающие сложные буквы, впервые расскажут о неких соулмейтах. Так сложно понять, что где-то есть такой же как и ты. Нет, не внешне схожий- внутренне.
- Это как близнецы, только намного лучше!- Восторженно хлопает в ладоши Маша и Лиза активно кивает в подтверждение её слов.
- Потому что вы должны найти друг друга и, когда встретитесь, будет очень хорошо.
Коля озадаченно смотрит на девочек, почему-то вздыхающих мечтательно и пищащих умилённо, словно вновь своих дурацких принцев воображающих.
- Что значит «очень хорошо»?
- Это значит, что более не будешь знать одиночества и тоски,- Ольга, которой повезло найти того самого загадочного соулмейта чуть ли не в младенчестве, улыбается тепло, ероша брату волосы.- Ты всё поймешь со временем. Пока что прислушивайся.
И Коля старательно прислушивался с того дня. Сначала по-детстки наивно вслушивался в звуки, окружающие его. Научился различать шаги родных или предугадывать момент, когда засвестит чайник. Узнал, что утром под окнами поёт соловей, а этажом ниже возится на балконе такса, желая поскорее выйти погулять. Он ловил каждый звук, каждый шорох и шёпот, поняв свою ошибку лишь на школьной скамье. Пристыженный собственной глупостью, он перечитывал несколько раз страницы учебника, посвященные родственным душам и их взаимоотношениям, находя в своём сознание главный вопрос на ближайшие года:
есть ли у меня соулмейт?
«Ледышка!»- отчаянно кричал мальчик, бросаясь в самую гущу драки, упиваясь гневом своим и соперников: может тогда его услышат, может тогда запереживают. Но, сидя позже с разбитым носом и поплывшим глазом, он не ощущал ничего. Словно выженная равнина с одиноким, уцелевшим деревом: собственной злостью.
Почему ты молчишь?
Он подносил руку непозволительно близко к горящей комфорке, ощущая невыносимый жар, точно такой же, как страх, затопляющий его разум. Он останавливался на мосту, идя домой со школы, склонялся через перила, едва балансируя над пропастью и задыхаясь от восхищения и ужаса. Он намерянно выскакивал на дорогу, когда ещё горел красный, чуть не попадая под колёса лихачей. Он постоянно играл с самыми острыми эмоциями, рискуя собственной жизнью, лишь бы достучаться до своей родственной души. В ответ- всё та же разрывающая тишина.
На долгое время Коля угомонил свои сумасшедшие попытки связаться с соулмейтом, считая себя глубоко обиженным и слишком гордым, чтобы вновь первым сделать шаг навстречу. С тоскливой завистью он слушал рассказы сверстников об их родственных душах, ковыряя свою наболевшую за долгие годы рану, но более никак не действовал.
И тут он встретил Фёдора. Глубоко вдохнул по-осеннему ледяной воздух, пока в глазах не потемнело, и резко, свистяще выдохнул. Вот его холодная частичка души! Вот та ограненная сторона его сердца!
Он налетел вихрем, желая заполнить собой всё пространство и внимание парня.
Фёдор. Вот я! Заметь меня наконец! Напейся мной сполна, захлебнись. Пускай я стану причиной твоей смерти и новой жизни.
Он следовал шаг в шаг за новым знакомым, называя его
своим и собственническо оберегая личное пространство Достоевского (хотя сам безпардоно вторгался в него), влюбчиво-насмешливо следя, как этот самый человек не чувствует ничего. Он не злится на выходки Николая, не смеется с них, да и на других ему абсолютно побоку. Ему всё равно. А внутри Гоголя целый вихрь чувств.
- Я не твой соулмейт, Николай. Ты ошибся.
Фёдор стоит напротив, и его тёмную, мрачную фигуру охватывают ослепительно-алые лучи закатного солнца, делая ситуацию донельзя драматичной в добрых традициях отвратительных мыльных опер. Рядом с ним, положив на плечо Достоевского в ревностном жесте ладонь, Иван. Даже на расстоянии нескольких метров чувствуется насколько стылый от злобы воздух вокруг них и как опасливо искрится точно такое же, как и у Гончарова, раздражение в глазах Фёдора. Не хочется верить услышанному, но факты на лицо.
Впервые за долгое время Николаю хочется плакать. Он сначала и не понимает почему помутнелись и дрогнули лица, пока не почувствовал, как горячие слёзы не хлынули по щекам. Не упрятав свою слабость, он невидяще уставился на того, в ком длительно время видел свою надежду, убившую его сейчас быстро и безжалостно.
Иван, растерянный настолько непривычным поведение со стороны шута, отвернулся. Фёдор сделал Николаю навстречу шаг, когда последний тихо заговорил:
- Я один в этом мире. Так позволь мне пойти за тобой и обрести свободу. Я умру за твои идеи, воплотив в реальность свои.
И Гоголь продолжил тосковать. Только в этот раз казалось, что он уже начинает сходить с ума. Хоть прыгни в самую гущу толпы и заори во всё горло- никто внимания не обратит. Разбегутся испуганно парочками, оставив глупого, одинокого человека наедине с миром. Но даже этот самый мир отвернулся от него.
Он устал от пустоты внутри себя. Только теперь он скрывает её за широкими улыбками, за наигранной весёлостью, за шутками, которые на самом деле отчаянные крики о помощи. «Двинутый. Слабоумный. Больной,» - с отвращением плюют его жертвы перед тем, как окажутся с перерезанной глоткой или прострелянной головой, и Николай смеется заливисто-надрывно.
Вы правы! Абсолютно правы, господа! Я ненормальный.
Кто бы знал, что родственную душу можно создать самому…
- Сделайте его невинным солнышком. В нашей развеселой компашке подобных овечек и не хватает. Так хоть разбавит собой наше тёмное и мрачное царство,- скучающе махает рукой Небожитель, покидая собрание. Невероятно любопытно, когда записанные в Книге строчки возникают прямо перед твоими глазами, форму и силу приобретая. Но верхушка решила закинуть своё творение сначала на Восток, и наблюдать, как оно «рождается» оказалось невозможным. А значит задерживаться далее весьма глупо: миссия ждать не будет и всё равно никаких блистательных идей в голове нет для поддержания обсуждения. Или же…
- И пускай глаза у него будут серые,- кидает небрежно через плечо, подавшись непонятному порыву, и слышит лишь сдавленный смешок главы: будет сделано.
***
Когда лезвие кинжала легко выскальзывает из груди какого-то неугодного Достоевскому глупца, Николай испытывает потерянность. Это чувство было схоже с детской недоуменностью, когда отпускаешь руку матери, отвлекаешь на миг на безделушку и теряешься в неизвестной толпе, не зная что делать: кричать, плакать, бежать или оставаться на месте. И это было чуждо такому человеку, как Гоголю. Да, он часто с растерянностью наблюдал за кровавым беспорядком, что сотворил собственными руками и испытывал грызущие чувство совести. Но в этот раз эмоция была совершенно в иной форме и принадлежала не ему. Шут замирает, прислушиваясь к себе, заставляет взглянуть на безжизненные тела, представляя слезливую историю их жизни- не жалко, наплевать. Остаётся лишь недоверчиво поверить: соулмейт. И чем дольше он чувствует его, тем сильнее хочется смеяться и плакать.
Теперь каждый день его сердце разрывалось от невыносимой горечи, но он наслаждался этим с таким упоением, что мог бы спокойно стать святым, если не руки, запачканные по локоть в крови. Его стала донимать бессонница, а если удавалось уснуть, то кошмары сменяли один другой, не давая единого шанса вырваться из них. Но через них Николай лучше узнавал что происходит с его родственной душой: как она страдает от непонимания происходящего, как страшно, как хочется ей вырваться из порочного круга и прижаться к кому-то, кто даст ответы на множество вопросов, кто защитит. «Я с тобой, слышишь? Успокойся. Я рядом,»- шептал в ночную пустоту, когда совсем невмоготу было. Ему нравилось чувствовать того, кто молчал все эти года, пускай эмоции были более, чем просто отвратительными. Но и не обнадеживать мешающуюся частичку души он тоже не мог. Сожаление, что он ничем пока не может помочь, убивало.
Окончательно утвердился Гоголь в догадках родственной души лишь когда на него впервые мимолётно взметнулся светло-серый взгляд. Мерцающие печалью и опаской звёздочки. Хотелось схватить за запястье юношу, закружить.
Нет, нет, дорогой, не смей более грустить. Я так долго метался по этому миру один, что чуть рассудок не потерял. Улыбнись мне. Обними меня, Звёздочка. Николай сдерживает себя, боясь спугнуть фортуну. Но с восторгом подмечает, как его волна счастья поднимается в новом члене Небожителей, как он испуган этим, но не может противиться, улыбаясь тепло. Встречается взглядом с Гоголем и моментально в смущении отворачивается.
Он не преследовал Сигму, нет-нет. Решил впервые в жизни избрать иной путь. Вместо того, чтобы донимать частичку своей души, он тасовал карты, раскладывая их перед собой, пытаясь найти новый путь в своей жизни. Он слишком быстро отчаялся, продав свою душу демону, да ещё, боже помилуй, русскому! Но теперь появилась надежда, появилось долгожданное светлое увлечение. Только заслужил ли шут после стольких плохих дел успокоение душевное?
***
- Николай, я немного занят сегодня.
- Я не помещаю. Честно-пречестно.
Сигма не верит обещанию коллеги, но не прогоняет его. Просит сервис принести гостю чай «как обычно» под широкую улыбку Гоголя. Управляющий казино такой очаровательный: уже на третий вечер привык к компании балагура, узнав из потока его нескончаемой болтовни о любви к пирожкам, на следующий визит заменив ими конфеты и печенье. Невероятно милый жест с его стороны.
- Ты слышал об соулмейтах?
Шут не выдерживает и каких-то жалких десять минут, нарушая идеальную до этого момента тишину и впервые ожидая ответа. Непривычно. Дико. И Сигма от того не сразу реагирует, привыкший после вопроса сразу же получать решение. Он отвлекается от бумаг, чуть нахмурившись:
- Вроде как пара людей, что созданы из одного источника, которым предназначено найти друг друга и разделить оставшуюся жизнь.
- Это самый романтичный ответ, который мне довелось услышать.
Управляющий в смущении отпивает спешно из своей чашки, но обжигает язык, ойкнув болезненно.
- Осторожнее надо быть,- рука возникает слишком неожиданно, заставив испуганно вздрогнуть, извлекает из сахарницы кубик сладости и подносит к губам управляющего, пока хозяин этой самой руки продолжает сидеть в кресле. - Это поможет. Русская смекалка.
***
Сигма являлся соулмейтом Николая и это уже стало аксиомой. Тот знал о дне, когда план по «освобождению» должен был осуществиться, один из немногих, кому было известно о точном часе сего шоу. И чем ближе стрелки подползали к нужной чёрточке, тем невыносимее становилось самому Гоголю.
Бежать, бежать, бежать. Но надо было охладить свой разум и сердце после «смерти», чтобы оставить новые планы в секрете. Он хочет удивить. Он хочет осчастливить за один миг.
***
- Я тебя не ощущал.
Так по-детски глуповато звучит с уст «падшего ангелка», но это нравится Николаю. Эта реакция и эти слова даже намного лучше ожидаемого.
- Значит ты сам догадался. Ты и вправду сообразительный, Звёздочка,- шут улыбается тепло, даже ласково, без тени лжи, пока бывший управляющий казино заливается краской от смущения.- И после такого ты не хочешь меня обнять?
