Невероятные приключения Кацуки и Изуку

У Бакуго выдалась тяжёлая неделя.  Киришима уехал из города по каким-то семейным делам, отца одолела подагра, в связи с чем старая ведьма без конца названивает, и такое ощущение, словно каждый завалящий злодей вдруг решил выползти из канализации и потерроризировать жителей серией идиотских, но опасных преступлений по всему городу. Не то чтобы Бакуго ненавидел свою работу, нет-нет (он любит свою работу, за исключением необходимости давать интервью, писать отчёты и обмениваться любезностями — ладно, пожалуй, он любит только восемьдесят пять процентов своей работы), но все эти инциденты относятся к той категории дурацких преступлений, к которым на вызов бежать дольше, чем останавливать их, и Бакуго это чертовски наскучило. И хуже всего… — Каччан! С возвращением! Я смотрел твоё интервью по телеку — молодец, что никого не обматерил в этот раз. Я считаю, ты повысишь свою популярность среди детишек, если будешь следить за своей речью. Но, знаешь, их родители так и будут переключать канал, если ты продолжишь корчить такие рожи в ответ на вопросы репортёров о материальном ущербе… Изуку Мидория, его вечная заноза в заднице, сидит за рабочим столом Бакуго, просматривая документы, которые тот откладывал на протяжении нескольких дней из-за того, что его отвлекали бесконечными звонками и вызовами — раз уж кое-кто умудрился заработать себе сотрясение мозга, как полный идиот.  — ...и твой телефон буквально разрывался. Я принял несколько сообщений, но советую тебе всё же снова обзавестись помощником. Или стажёром! Когда я в последний раз навещал Юэй, то слышал, что многие студенты… — Вали домой нахрен, — рявкает Бакуго, швыряя Дэку в голову одноразовые палочки. Может, повторный удар по голове поможет — клин клином вышибет — и Дэку волшебным образом поправится и прекратит портить ему жизнь. А может, тот получит двойную контузию, и ад продолжится. К сожалению, Дэку перехватывает палочки ещё в воздухе и аккуратно кладёт на стол, прерывая размышления Бакуго.  — Не могу, — жизнерадостно отвечает он, убирая несколько документов в нижний ящик стола. — Ты ведь знаешь, что мне запретили оставаться одному, пока я окончательно не выздоровею.  — Тогда отправляйся в родительский дом. Твоя мама ведь дома? — Нет, она ещё не вернулась из отпуска. — Это не значит, что тебе можно здесь тусоваться. Возвращайся в своё чёртово агентство! — Бакуго грохает на стол пакет с купленной на вынос едой. Дэку торопливо смахивает со стола бумаги, пока на те не попали брызги соуса и риса. — Я целый день там куковал. Больше не вынесу, — скулит Дэку (насколько это сходит за скулёж: Дэку вечно такой воодушевлённый и бесшабашный, что Бакуго тошно), заполняя очередной отчёт: о происшествии на берегу реки, которое Бакуго уладил только этим утром. — У меня чудесная команда, но они проявляют чрезмерную гиперопеку. Мне не станет хуже от простой тренировки, но они не позволяют мне даже этого, заставляя просиживать зад на диване! — Наверное, потому что знают, что ты подло обведёшь их вокруг пальца. — «И снова травмируешься с головы до ног». После осады города Нео-Лигой в прошлом году, когда Дэку едва не лишился руки и лёгкого, Бакуго не удивлён, что сотрудники его офиса не спускают с начальника глаз. Он помнит, как выглядело тело Дэку, когда Сёдзи вынес его из-под обломков: безвольного, как тряпичную куклу, и с зияющей дырой в груди. Иногда Бакуго задаётся вопросом, в самом ли деле Дэку учёл ошибки Всемогущего, или же идёт его дорожкой и кончит так же, как его наставник. Ещё одна его черта, которая не перестаёт раздражать Бакуго. — Ну… не говори никому, но когда я сказал, что мне нужно принять конфиденциальный звонок? Урарака-сан тайком вывела меня на обед. — Дэку улыбается себе под нос, розовея щеками, и Бакуго так глубоко закатывает глаза, что головная боль усиливается во сто крат. Грёбаный Дэку и его десять миллионов девушек. И десять миллионов парней.  — Я похож на человека, которому не насрать? — Нет… но у тебя сейчас такое выражение лица, как в те моменты, когда ты не уверен, что тебя больше всего злит, поэтому я решил дать тебе причину. — Улыбка Дэку слегка увядает, и Бакуго чувствует себя одновременно дико раздражённым и смутно опустошённым. Дэку до сих пор рассыпается в извинениях по малейшему поводу, но за прошедшие годы он ещё лучше научился проявлять стойкость и выдерживать темперамент Бакуго. Тот не знает, что чувствует по этому поводу. Досаду, большей частью.  — Старайся как следует, иначе я тебе руку отгрызу, — угрожает он, меняя тему, чтобы не пришлось вновь разбираться в личной жизни Дэку. Он тычет в Дэку палочками, читая вверх ногами лежащий перед ним документ. То, что Бакуго ненавидит писать отчёты, ещё не значит, что он может позволить себе сдавать полную чушь. На стол приземляется кусок моркови, и Дэку морщится. — Я с девяти утра слушаю информацию о геройских патрулях и видел всё происшествие по телевизору. Пострадавших среди гражданских лиц нет, возмещение ущерба не требуется — случай проще некуда, — говорит Дэку, передавая Бакуго заполненный бланк на подпись и попутно воруя ломтик свинины из его коробки с едой.  — Большинство этих инцидентов были никак не связаны, — ворчит Бакуго, хватая коробку, пока Дэку всё не сожрал. Ублюдок приноровился угощаться за чужой счёт. Это чёртов Тодороки его разбаловал, не иначе. И, пожалуй, Иида. — Кроме двух случаев в банке. Там что-то происходит. — Мне тоже так показалось. Ты сообщил полиции? — После кивка Бакуго Дэку пожёвывает губу. — Хочешь, я пошлю кого-нибудь из своего агентства на разведку? У тебя вряд ли найдётся время заниматься этим самому, когда в нашем округе сейчас для обычных патрулей героев не хватает.  — Да. Пошли ту девчонку… со странными волосами и Даром выслеживания. Вели ей отчитаться мне, если что-нибудь разнюхает. — Понял. — Дэку вытаскивает телефон, чтобы сбросить сообщение своей команде. Он кривится при виде одного из входящих — очевидно, ему грозит головомойка за то, что снова рисковал своим здоровьем. Бакуго хмыкает и назло запихивает в рот последние крохи ужина, несмотря на то что уже наелся. Он оставляет только два жалких кубика тофу, которые Дэку всё равно с радостью подъедает, как последний побирушка. Они скоренько разбирают его кипу документов, поскольку после всех этих лет Дэку всё ещё остаётся задротом. Бакуго складывает листы в отдельные кучки из того, что можно сдавать, и того, что нужно просмотреть повторно, когда Дэку наклоняется вперёд и делает это. Морщит лоб, сжимает губы в нитку, словно продумывает план перед тем, как броситься в бой — а на самом деле просто собирается ляпнуть нечто, что вызовет у Бакуго желание швырнуть его через всю комнату.  — Так вот, Каччан, — медленно начинает Дэку, а заметив испепеляющий взгляд Бакуго, резко выпаливает: — У т-тебя ведь нет планов на вечер, правда? Я отхватил три билета на недавно вышедший байопик про рассвет эпохи Всемогущего, тебе стоит сходить вместе со мной и Тодороки-куном!  На одну секунду Бакуго даже подумывает согласиться, поскольку сам хотел заценить этот фильм, а потом с отвращением одумывается, стараясь не представлять, как непередаваемо ужасно будет вновь очутиться третьим лишним на свидании Дэку. И не с тем из его партнёров, кого можно с лёгкостью терпеть/игнорировать, вроде Асуи или Оджиро, а с грёбаным Тодороки?! — Да ну нахер! Больно мне нужно, чтобы вы сосались в дёсны на соседнем кресле… — О господи, мы не собираемся… ну не при тебе же, Каччан… мы просто будем кино смотреть! — захлёбывается возмущением Дэку. — Ага, конечно. А у тебя вообще-то сотрясение мозга! Тебе нельзя кино смотреть, балда! — Да всё со мной нормально! Уже три дня прошло, я отлично себя чувствую! — Зато выглядишь не отлично! Дерьмово ты выглядишь, Дэку! У тебя под глазами мешки размером со шрам на глупой роже твоего ванильно-клубничного бойфренда!  — Я всегда так выгляжу! И ты вечно считаешь, что я выгляжу плохо, так что угомонись и сходи с нами в кино! У нас места в центре!  Дэку достаёт из кармана билеты и машет у Бакуго перед лицом. Один задевает его по носу, и Бакуго машинально выхватывает его из рук Дэку.  — Чёрт, стой, забери… — Нет уж, извини! — Дэку выскакивает из-за стола, уворачиваясь от прыгнувшего на него Бакуго, и бросается к двери. Бакуго с рёвом кидается наперерез, угрожающе размахивая билетом, словно ножом, но Дэку прыгает на потолок. Даже сейчас он осторожничает, чтобы не разрушить ничего в чужом офисе; Бакуго аккуратен только потому, что ему надоело работать из офиса Киришимы, в очередной раз дожидаясь, пока его собственный отремонтируют. В разгар этой самой бессмысленной на свете погони распахивается дверь. — Здравствуй, Бакуго, — приветствует Тодороки, перешагивая порог и тут же отступая назад, когда они двое проносятся мимо.  — Тодороки-кун! Подожди минутку, мы собираемся, — говорит Дэку, пригвождая руку Бакуго к полу и усаживаясь ему на спину. Тодороки улыбается ему, в то время как Бакуго бьётся и извивается. Угх. — Выметайся нахер из моего офиса, двумордый! Я не пойду с вами в кино! — орёт Бакуго, скидывая с себя Дэку обратным сальто. — Фильм обещают отличный. Компьютерная графика использована качественно и по минимуму, — безмятежно произносит Тодороки, наблюдая за перепалкой. Дэку успешно отбивается от попыток Бакуго запихнуть билет ему в глотку. — А ты-то с каких пор в этом разбираешься? — Ладно тебе, Каччан, идём с нами! Кир… люди говорят, ты последние три дня работаешь без передышки, и я понимаю тебя, честно, но тебе нужен отдых! Хотя бы на один вечер. — Дэку парирует очередной удар, и на лице его вновь это невыносимое выражение: взгляд ласковый, но решительный, словно Дэку явился сюда спасти тебя от тебя самого, а тебе только и хочется, чтобы тебя оставили в покое и позволили вздремнуть между бесконечными катастрофами. — Хрена с два. — Один вечер. На этом всё. Ты это заслужил, — с напором произносит Дэку. Обычный человек согласился бы, но Бакуго не обычный — он не может позволить себе расслабиться даже на пару часов, когда кто-то вечно на шаг позади, дышит ему в спину, выжидая, пока Бакуго оступится, чтобы вновь прошмыгнуть на вершину, как делал уже не раз. Дэку узнаёт его взгляд — он видит его не впервые — и тихонько вздыхает, отпуская руки Бакуго и делая шаг назад. — Я не свергну тебя с престола за те два часа, что длится фильм, — качает он головой. На лице его читается нежность вперемешку с раздражением, и Бакуго мысленно желает ему поскользнуться на льду его бойфренда и сломать бедро. — Я буду вместе с тобой в кинотеатре, если ты забыл. — Как будто тебе можно доверять, — рычит Бакуго. — Ты вечно что-то планируешь, вечно норовишь вырваться вперёд, чёртова белка в колесе. Дэку кивает. — И я действительно отберу у тебя обратно первое место ещё до окончания года. Но не сегодня. Обещаю.  Они прожигают друг друга взглядами, как и много раз прежде; всегда конкурируют за вожделенное место первого героя страны, обгоняя один другого вновь и вновь — но на этот раз, учитывая физическое состояние Дэку, Бакуго признаёт, что его номер в рейтинге сохранится за ним некоторое время. С тех пор, как они были детьми, привычка Дэку бросаться сломя голову в пекло стала менее опрометчивой и более просчитанной, однако в этом году она всё же отправляла его на больничную койку столько раз, что ему ещё долго нагонять Бакуго. И даже при этом неизменная осведомлённость, что Дэку всегда, всегда идёт за ним по пятам, никогда не покидает мысли Бакуго. К этому моменту он уже не надеется когда-либо узнать, каково это — не жить параллельно Дэку. — Нам пора, Мидория. Фильм начинается через десять минут. — Тодороки прерывает их гляделки и выходит в коридор. — Ты с нами? — спрашивает Дэку, сунув руки в карманы и кивая на зажатый в кулаке Бакуго билет. Он теперь редко протягивает Бакуго руку — с тех пор, как тот наконец принял её на поле боя, — вместо этого предпочитая вуалировать предложения во всех своих фразах, терпеливо дожидаясь ответа. Возможно, потому, что они в конце концов достигли некоего уровня конструктивного общения. И всё же для них обоих поступки по-прежнему говорят существенно лучше слов, поэтому Бакуго громко фыркает и проталкивается мимо Дэку к двери. — Между вами двумя я не сяду, — огрызается он на Тодороки; тот безразлично пожимает плечами. Вылетевший следом Дэку запирает дверь офиса и кидает Бакуго ключи. — Хорошо, посередине может сесть Мидория. — Тодороки вновь улыбается Дэку; тот лыбится в ответ, и создаётся ощущение, что они вот-вот возьмутся за руки. Бакуго хочется вырвать себе глаза, но в таком случае ему нечем будет смотреть фильм и вся эта клоунада будет пустой тратой энергии.  — Рядом со сраным Дэку я тоже не хочу сидеть!  — Значит, хочешь рядом со мной? — удивлённый Тодороки выглядит тронутым.  — Нет!! * * * Следующим утром Бакуго оказывается вместе с Каминари и Джиро втянут в драку, из-за которой перекрывают четыре полосы автомобильного движения и один железнодорожный маршрут. Сама по себе схватка не такая уж трудная: они всего лишь преследуют сбежавших грабителей, — однако Дары противников уничтожают пол-улицы, и после ареста преступников и расчистки завалов приходится ещё полтора часа отчитываться перед полицией — в течение которых Бакуго просят помочь измельчить обломки, — и, не успевает он оглянуться, как настаёт время обеда. — Эй, Бакуго, перекусишь вместе с нами? — спрашивает Каминари, так и не обзаведшийся чувством самосохранения. Однако удивляет его Джиро, согласно кивающая вместо того, чтобы высмеивать Каминари за неизбежный отказ. Бакуго никогда прежде не принимал её за дурочку.  — Когда мне хоть раз хотелось с вами перекусить? — огрызается он. Невысказанная угроза ощущается малоэффективной, когда Бакуго вспоминает, сколько раз обедал вместе с ними в школьные годы. И на прошлой неделе. И на позапрошлой. И в этот вторник. Гнев Бакуго Каминари, как обычно, ни капли не трогает. Ему вечно всё как с гуся вода. — Значит, сегодня отличный день, чтобы начать! Рядом с агентством Яойорозу открылся один суши-ресторанчик, который мы собирались заценить. — Она платит, — добавляет Джиро, когда они выходят за огороженную полицией территорию. — Отличный шанс набить живот: Момо любит угощать друзей. — Как будто Яойорозу когда-либо считала Бакуго своим другом. Но ни один из них, по-видимому, не находит в её фразе ничего странного. Каминари смеётся: — Наша богачка в своём репертуаре. Мне кажется, становление профи лишь усугубило её мажорские замашки. — А мне нравится, с каким азартом она покупает подарки своим помощникам, особенно после съёмок в рекламе. Я нахожу это очень милым. — Яойорозу всегда ненавидела сниматься в рекламе. Ты тоже редко соглашаешься, да, Бакуго? Я смотрел ту социальную рекламу про пожарную безопасность, которую вы с Киришимой запилили в прошлом году — это было чертовски круто! — Чего? — Бакуго наконец замечает, что всё это время идёт по улице вместе с ними. — То видео для внеклассных занятий? Эта фигня была идеей Киришимы. — И очень даже классно получилось. Музыку хорошо подобрали, — поддакивает Джиро, когда они сворачивают за угол. Они сжимают его с флангов, понимает Бакуго, блокируют отступление; но улица чересчур многолюдная, чтобы вырваться.  — Ты даже не выглядел особо разозлённым! — Ни хрена ты не знаешь. — Серьёзно, вы все так популярны среди школьников, я этого не понимаю. Неужели мой публичный образ слишком… «панковый»? — Джиро опускает взгляд на свою одежду и, нахмурившись, смотрит на Каминари. Бакуго хмыкает. — Дети любят победителей, — указывает он на себя, — и оживших уродских аниме-персонажей, — кивает на Каминари. — Эй! — возмущённо восклицает тот. Джиро прикрывает ладонью смех. К этому моменту будет слишком утомительно искать другой ресторан, так что Бакуго неохотно следует за ними в суши-кафе, надеясь быстро пообедать и вернуться в офис. К сожалению, вселенная не учла его желаний, поскольку у дверей их поджидает не только Яойорозу. Рядом с ней стоит грёбаный Дэку, которому хватает наглости помахать Бакуго со слабой улыбкой. — Доброе утро, Каччан! Надеюсь, ты выспался после вчерашнего фильма! Думаю, ты был прав насчёт художественных допущений, которые они позволили себе в третьем акте. Я хотел почитать на этот счёт форумы по возвращении домой, но Тодороки-кун… э-э… переубедил меня. Бакуго не находит слов, он только и может тыкать в Дэку пальцем, кипя беззвучной яростью, и прожигать взглядом двух лживых обманщиков, притащивших его сюда под фальшивым предлогом. — Ах да, Мидория тоже тут, — говорит Каминари, прежде чем его единственная мозговая клетка подсказывает ему шмыгнуть в ресторан, пока Бакуго не прибил его посреди улицы. — Приятно тебя видеть, Бакуго-сан, — тактично приветствует Яойорозу, вклиниваясь между ним и остальными и жестом приглашая войти. — Рада, что ты смог к нам присоединиться, обед сегодня за мой счёт. Она заводит Бакуго внутрь, и не успевает тот сообразить, как оказывается сидящим рядом с ней за столом. Дэку бесстыже садится напротив него, по-прежнему пребывая в своём «режиме фаната Всемогущего» и норовя возобновить беседу, которую Бакуго поддержал вчера на свою голову. Когда Бакуго подчёркнуто его игнорирует, буравя взглядом меню, Дэку обращается к Каминари. Выглянув из-за меню, Бакуго прищуривается, пытаясь определить, кто кому и кем приходится в собравшейся компании. Он не думает, что Дэку встречается с кем-либо из них, хотя благодаря газетным сплетням уже ни в чём нельзя быть уверенным, а спрашивать он не собирается, вот ещё. Если на то пошло, то пара здесь — Джиро и Яойорозу. Или Джиро и Каминари? Хотя Каминари всё время видят вместе с Серо. Или же они все встречаются друг с другом? Блин, почему Бакуго вообще это волнует? Ему плевать, поэтому Бакуго перестаёт об этом размышлять и заказывает первые же острые роллы, на которые падает его взгляд.  Было ошибкой отдать меню официанту, мгновенно осознаёт он: теперь нечем прикрываться от чёртова Дэку, глядящего на него с надеждой. — Не смотри на меня так, ты, за… — Бакуго осекается, заметив пялящихся на них ясноглазых детей за соседним столиком, и проглатывает все припасённые для Дэку пятьдесят три ругательства. — Закорючка, — цедит он. — Я ещё вчера тебе сказал, что не хочу видеть тебя всю ближайшую неделю, жалкий ты дерь… деревенщина. Дэку прикрывает смех кашлем. Он легонько помахивает детям, и те, восторженно ахнув, возвращаются к еде.  — Что поделать, мы не всегда получаем то, что просим. К тому же, я решил, тебе будет приятно услышать, что ты оказался прав. — Мне не нравится слышать ничего из твоих уст. — Даже относящееся к расследованию? — Дэку делает долгий глоток воды, нагоняя интригу — чтобы Бакуго инфаркт хватил, не иначе.  — Ты про банк? — спрашивает Бакуго, понижая голос на случай, если кто-то из гражданских снимает их на камеру. Дэку мотает головой и поворачивается к проходу, ослепляя улыбкой группку студентов Кецубуцу, робко идущих мимо.  — Нет, кое-что другое. — Обращённые на Бакуго зелёные глаза вновь полны серьёзности. — Одна из твоих спасательных операций трёхмесячной давности. Подпольный синдикат по продаже оружия, завязанный на торговле людьми, припоминаешь?  — Бля, только не говори, что они вернулись. — Это было сложное дело. Несколько недель после его закрытия Бакуго будил Киришиму среди ночи своими кошмарами, в которых он прибывал минутой позже и не успевал спасти детей из подвала. В такие моменты он рад тому, что Киришима способен вынести пару встрясок и, будучи разбуженным искрами и вспышками, всё ещё находит смелость крепко его держать. — До меня дошли слухи о злодеях, вероятно причастных к этой сети. Все они связаны с недавними грабежами. Подробности у меня в офисе, идём со мной после обеда, я дам тебе копию. Бакуго кивает, сжимая в руке салфетку. Сидящий рядом с Дэку Каминари потягивается, закидывая руку на спинку стула Дэку, и подаётся вперёд. — Ну что, ребята, видели новый выводок первогодок на Спортфестивале Юэй? — Нет, — лжёт Бакуго, наслаждаясь изумлённым взглядом Каминари. — Я думала, даже ты посмотришь трансляцию, — комментирует Джиро. — Держу пари, многие студенты надеялись обратить на себя внимание героев номер один. — Каччан просто не хочет об этом говорить, поскольку для него они «бездарные зефирные ошмётки» и он «не понимает, кто придумал детей», — произносит Дэку, изображая пальцами кавычки. Бакуго пинает его под столом. — В этом году слабый урожай. Хоть один из них на соревновании рискнул всем, что имел? Нет. Потому что они все мягкотелые, — фыркает он. Слишком мягкотелые и слабые, чтобы сражаться в битвах, которые ежедневно выпадают на долю Бакуго в патрулях. Возможно, лицемерно так думать: он в свою бытность студентом тоже повидал немало дерьма; но единственное, чему он может научить этих детей, это как отточить своё врождённое чувство битвы и как выкарабкаться из любой передряги победителем — и руководство любой школы вряд ли одобрит, что учиться этому детишкам придётся в заброшенных зданиях, в битвах не на жизнь, а на смерть с разыскиваемыми убийцами.  Яойорозу склоняет голову к плечу, обдумывая его слова. — Согласна, некоторые первокурсники были менее… упорны, чем другие, но не думаю, что справедливо сравнивать их с нашим классом. Всё же герои-профи не рассчитывают, что студенты станут ломать себе обе руки ради победы в поединке. — Она многозначительно смотрит на шрамированные руки Дэку. — Ха-ха, да, это вряд ли. — Тот смущённо чешет макушку. — Не все такие отчаянные, какими были мы… — Отчаянным был только ты, тупица. — Возможно, — тихо смеётся Дэку. — Ну, у них ещё есть время повзрослеть. У нас этого времени не было, но теперь профи — это мы. Мы можем подарить им хотя бы такую малость, согласны? — Он ревностно оглядывает сидящих за столом, и Бакуго хочется боднуть его в лоб. Но, опять же, это только усугубит его сотрясение мозга. — Тц. Вот почему я не беру помощников, — говорит он, вызывая новую жаркую дискуссию. Аргументы, которыми они обмениваются, абсолютно бессмысленны, но за ними так интересно наблюдать: как Яойорозу опровергает каждую претензию, как Джиро забраковывает каждую идею Каминари, припечатывая сверху оскорблением. Бакуго не намерен заводить такую привычку, но решает, что время от времени их компанию можно и потерпеть. * * * После обеда Бакуго проводит пару часов в офисе Дэку, просматривая детали вероятного возвращения преступной организации. Сотрудники агентства его знают и не беспокоят — за исключением одного подручного, который всякий раз умудряется подсунуть Бакуго чашку чая, как бы тот ни ощетинивался и каким бы волком ни смотрел. Дэку, всё ещё ограниченный офисной работой, вручает Бакуго копии всех имеющихся файлов, которые они собрали.  — Если найдёшь ещё что-нибудь, присылай. — Сотрудники агентства машут ему на прощание. Подозрительно дружелюбно, по мнению Бакуго. — Конечно. Передавай от меня привет Киришиме-куну и его семье, — говорит Дэку, провожая Бакуго до выхода. Наверняка использует лишний повод сбежать из цепких лап своих помощников.  — Скажи ему сам, блин, что тут сложного. — Не хотел беспокоить его без повода, но так и быть, попробую. — У Дэку странное выражение лица — отчасти обеспокоенное, отчасти позабавленное, но Бакуго не успевает толком разглядеть, как оно пропадает. — Спокойного вечера, Каччан, — машет он, — увидимся завтра. — Вот уж нет, бля. * * * На следующий день Бакуго понимает, что Дэку точно что-то затеял. Каким-то образом Бакуго оказывается в паре с Токоями, и они вместе устраняют банду, преступничавшую в тёмных переулках: своими контролируемыми взрывами Бакуго сдерживает Темнотень и ловит самых пронырливых. После этого они возвращаются в офис Токоями, который тот делит с Сёдзи, чтобы заполнить отчёты. Из всех коллег Бакуго эти двое, несмотря на их странности, раздражают его меньше всего, поэтому он терпеливо работает в их компании до тех пор, пока какой-то дебил не стучит в дверь.  — А-а, это, наверное, Мидория, — произносит Сёдзи, не отрываясь от документов. Бакуго дёргается при звуке этого имени и, подняв голову, наблюдает, как Темнотень вытягивается до двери и впускает Дэку. Уже третий день подряд. Быть не может, чтобы Дэку его не преследовал. Ублюдок. — Всем привет! Я сегодня навещал Сато-куна, он передал для вас сладости. — Дэку демонстрирует коробку с тортом. Он обменивается с Темнотенью странным жестом навроде «дай пять», прежде чем та заползает обратно в тело Токоями, и умей Птичьи Мозги краснеть под своими перьями, он бы обязательно покраснел. Выходит, Дэку умудрился охмурить не только кучу народа, но и их Дары — честное слово, Бакуго уже ничему не удивляется.  Он старается как можно дольше вытеснять присутствие Дэку из своего сознания, но это трудно — особенно когда он пытается найти лишнюю ручку среди бардака на столе, а хозяева офиса слишком заняты болтовнёй с Дэку, чтобы ему помочь. Вероятно, чтобы ещё больше доказать свою бесполезность и умение отвлекать других, Дэку решает нарезать торт, пока коллеги дописывают отчёты, и, как обычно, бормочет себе под нос. Казалось бы, если сам не работаешь, то имей совесть дать спокойно поработать другим! Но не в случае Дэку, очевидно. Бакуго наконец отрывается от бумаг, чтобы наградить Дэку суровым взглядом. Он пытается понять, что с ним такое. Обычно он достаёт Бакуго в нерабочее время не чаще раза в неделю, а сейчас прицепился как клещ. Это из-за того, что Киришима уехал? Дэку всерьёз считает Бакуго слабаком, который нуждается в утешении кучкой второсортников?  Дэку застывает под его мрачным взглядом и посылает в ответ неловкую, кривую улыбку: — К-как дела? Ты хочешь шоколадный шифоновый или клубнику со сливками? — Он предлагает по куску каждого торта. — Чего я хочу, так это засунуть твою навязчивую задницу в уплотнитель отходов.  — Значит, клубнику со сливками. Бакуго злобно жуёт торт, обсуждая с остальными рекламные флаеры Компании Хацумэ, которые снова каким-то неведомым образом проникли во все агентства. Они сходятся во мнении, что, несмотря на устрашающие постеры, Мэй Хацумэ неустанно поставляет только лучший апгрейд.  Закончив с отчётами, Бакуго сваливает из офиса, коротко махнув на прощание Токоями и Сёдзи. Он торопится ускользнуть до того как… — Постой! У меня тут для тебя ещё эклеры! — кричит Дэку, в буквальном смысле спрыгивая вниз на четыре лестничных пролёта, чтобы нагнать Бакуго. — Сам ты эклер, профитроль ты со вкусом мача. Дэку подозрительно щурится. — Это… какая-то гейская шутка? Потому что, не знаю, в курсе ли ты, но ты сам очень даже гей. — Что? Нет! Это потому что ты… проехали, просто заткнись. Неприлично развеселившийся Дэку протягивает Бакуго пакет с выпечкой, пока потерявший терпение Бакуго не выхватывает его.  — Увидимся завтра. — Это всё, что Дэку произносит, и сомнения Бакуго лишь усиливаются. — ...что ты зате… — Ничего я не затеял! У Бакуго дёргается глаз. — Это звучит ещё подозрительнее, недоумок. Ты всю неделю ведёшь себя странно… повсюду за мной следуешь. Дэку вздыхает, хочет было положить ладонь Бакуго на плечо, но опоминается и отводит руку. — Каччан… ты пробовал раскинуть своими умными мозгами… и подумать о том… что, быть может, мне просто хочется провести время с друзьями?  С друзьями, в обществе которых — ах, какое совпадение — в этот момент находится Бакуго? Да куда там.  — Это не объясняет, почему ты преследуешь меня всю неделю, заварная ты лапша. От многозначительного взгляда, который посылает ему Дэку, у Бакуго лезет наружу съеденный торт. — Повторюсь: я хочу провести время со своими друзьями. Подумай об этом. — С этими словами он салютует Бакуго и уходит. * * * Бакуго заставляет себя не думать об этом до тех пор, пока не покупает в минимаркете онигири на закате долгого-долгого дня. Переходя дорогу, он слышит визг тормозов и, оглянувшись, видит вышедший из-под контроля автомобиль, вылетающий с дороги прямо в полный людей ресторан. Не успевает Бакуго броситься наперерез, как с крыши приземляется знакомая зелёная вспышка.  — Всё хорошо! Не о чем волноваться! — кричит Дэку перепуганным прохожим, с лёгкостью останавливая машину рукой. Та застывает под визг покрышек, заехав на тротуар всего на пару дюймов. Бакуго смотрит, как Дэку проверяет состояние водителя и пассажиров и перебрасывается словечком с одним из очевидцев, который, судя по всему, вызвал копов.  Закончив пожимать руки благодарной толпе, Дэку энергично машет на прощание и ускакивает прочь по крышам ещё до приезда полиции — несомненно, предотвращать очередной инцидент на другом конце района. Бакуго качает головой, устыдившись, что не понял всё сразу. Ну конечно же. Как будто Дэку может сидеть без дела, сопротивляясь зову долга. Да для преемника Всемогущего даже повреждение мозга — не что иное, как лёгкое неудобство. Не одному Бакуго скучно. Дэку наверняка из кожи вон лез, лишь бы вернуться к геройской работе, и решил использовать появившееся свободное время, чтобы доводить Бакуго до белого каления и надоедать своим пассиям, а по ночам тайно вершит справедливость. Бакуго он раздражал вдвое чаще, скорее всего потому, что тот вряд ли станет отчитывать Дэку за несоблюдение врачебных рекомендаций в четырёхсотый раз. Это так похоже на Дэку, но Бакуго и не думает его винить. Нет ничего хуже вынужденного оздоровительного отдыха, когда зло не дремлет. * * * Как и каждое утро со своего отъезда, Киришима звонит, когда Бакуго готовит завтрак. Сообщает новости о семье, говорит, что видел Бакуго по телевизору, и снова спрашивает, привезти ли ему сувенир. Бакуго, как обычно, передаёт короткий привет родителям Киришимы, говорит, что ему не нужен очередной жуткий, поддельный брелок с собственным изображением, и напоминает Киришиме принять лекарства перед выходом из дома. Прежде чем повесить трубку, тот обещает вернуться буквально через несколько дней.  — Отец зовёт, мне пора. Уложи парочку лишних злодеев от моего имени, ладно? И почаще выбирайся повеселиться!! Люблю тебя! — Ладно, ладно, скоро увидимся. Киришима смеётся, и смех его яркий и пронзительный, как и он сам. Бакуго слушает гудки в трубке, уставившись на свою яичницу. Стоит в пустой квартире и размышляет, откуда это внезапное чувство усталости. Когда он моет посуду, звонят в дверь, и Бакуго хочется игнорировать звонок, пока Дэку не сдастся или же не выломает дверь, но он обещал Киришиме не рушить дом в его отсутствие, так что, оставив воду включенной, Бакуго топает к двери. Распахнув её, он без малейшего удивления обнаруживает на пороге Дэку. На спине у того рюкзак, а в руках стеклянное блюдо с домашней едой и две большие картонные коробки. Наверное, какой-нибудь онлайн-заказ Киришимы. — Ещё слишком рано для твоей поебени, — ворчит Бакуго, возвращаясь к грязным тарелкам, пока Дэку разувается в прихожей. — Уже полвосьмого! И моя поебень уместна в любое время суток. — Бакуго качает головой, невольно улыбаясь. Хорошо, что Дэку не видит. — Умолкни и заходи. — Ты не говорил, что у твоего отца разыгралась подагра. — Дэку ставит блюдо на стол и садится. — А что, карга не начала названивать и тебе тоже? — Ещё не успела! Хотя она передала для тебя передачку. Ты правда не навещал родителей с Нового Года? — Я занят, в отличие от тебя, ленивая жопа. — Домыв посуду и расставив на сушилке, Бакуго вытирает руки дурацким полотенцем из ограниченной серии, с изображением Красного Бунтаря. — Я тут ни при чём! Мои сотрудники всерьёз угрожали вплавить меня в пол, если я влезу ещё хоть в один бой до окончания недели.  Бакуго отрывисто смеётся, забирает у Дэку посылки и ставит на кухонную тумбу, позволяя ему снять рюкзак. — Я видел тебя вчера вечером, на тротуаре перед минимаркетом.  Сперва Дэку застывает, потом вздыхает. — Это было… непредвиденное обстоятельство. И я почти не пользовался Даром, и не прилагал физических усилий, так что решил об этом не рассказывать. Оно того не стоило. — То есть, ты не предоставил отчёт. Действовал незаконно.  Дэку упрямо сжимает губы — как всегда, когда знает, что виноват, но не сожалеет; поскольку люди частенько забывают, что за фасадом его улыбки и незыблемой силы до сих пор скрывается Проблемный Ребёнок.  — Я делал это не ради денег, и подоспевшие копы всё равно уладили остальное, — возражает он. Бакуго закатывает глаза. — Ладно, проехали, ты сюда не на травму жаловаться пришёл. Что тебе нужно. — Караоке, Каччан. — Дэку хлопает ладонями по столу, сверкая глазами. — Мне нужен реванш. — Ни хрена подобного.  — Да. Сегодня вечером. Мне нужен напарник, а Иида-кун стесняется петь дуэтом — не знаю почему, у него чудесный голос, — но, в общем, Урарака-сан и Тсую-чан слишком засиделись в победителях.  — Не втягивай меня в своё идиотское дуракаваляние с Круглолицей и твоими прихвостнями. — На самом деле это она попросила тебя позвать. И они не мои прихвостни! Они мои… — При виде ехидной усмешки Бакуго Дэку замолкает. — В общем, они все ждут тебя сегодня в караоке! Ииде-куну больше всех не терпится повидаться. — Что? С чего бы? — недоумевает Бакуго. Разве они недостаточно видятся по работе? — Они хотят провести с тобой время! Мне кажется, они переживают, что ты, э-э… — Дэку перебирает пальцами, пытаясь получше выразить свои бредни, но в итоге бессильно пожимает плечами. — На вершине одиноко, ты ведь сам знаешь. Откуда мне знать. Ты всегда был здесь со мной. Но Бакуго никогда не скажет этого Дэку в лицо, ни в этой жизни, ни в следующей. Потому что Дэку неверно истолкует его слова, приняв их за какую-нибудь сопливую чушь, которой они не являются. — Мне не одиноко, придурок, — рявкает он. — Хорошо! Это замечательно. И тем не менее, твои друзья хотят повеселиться вместе с тобой. — Они мне не дру… — Каччан, кончай. Ты знаешь, что это неправда. После всего, через что мы прошли вместе?  Порой Бакуго желает, чтобы их отношения остались такими же, какими были пятнадцать лет назад, когда он всё ещё вёл себя как неисправимый кусок дерьма, а Дэку был его грушей для битья. Хотя бы потому, что тогда все его стрёмные, запутанные чувства относительно себя и Дэку были терпимы, контролируемы и легко игнорируемы. Все свои проблемы можно было свалить на Дэку, а все проблемы Дэку были очередным доказательством его ничтожности.  Но с отставкой Всемогущего и всем, что за этим последовало, они сами не могли остаться прежними. Бакуго не осознавал, насколько всё изменилось, пока не увидел посреди развалин Томуру Шигараки, стоящего над избитым телом Дэку. Бакуго всегда ненавидел смотреть Дэку в глаза — зелёные, широкие, непоколебимые — но когда их взгляды встретились на поле боя, эти чёртовы глаза были всё такими же решительными, и в это мгновение Бакуго знал, что Дэку сможет победить, пусть даже ценой своей жизни. Дэку — тот, кто должен это сделать. Он сумеет выиграть эту битву. И вдруг ничего больше не имело значения. Его гордыня, его отчаяние, его зависть — ничто из этого и рядом не стояло с единственной мыслью, что Дэку был тем человеком, который мог всё окончить, а Бакуго — тем, кто даст ему такой шанс. Поэтому он поднялся на ноги, несмотря на раздробленные кости и прочие травмы, и доверился той самой константе своей жизни — непробиваемому упорству Дэку, — зная, что тот справится.  Когда пыль улеглась, они были в плачевном состоянии, буквально разваливались на части. Дэку едва мог стоять на искалеченных ногах, но когда послышались сирены и на поле боя хлынули другие герои, он всё равно, шатаясь, подковылял к Бакуго. И протянул ему руку. Тяжело отрицать, что между вами что-то изменилось, после того как вы едва не отдали друг за друга жизни. Теперь при взгляде на Дэку Бакуго уже не ощущает ту странную смесь злости, негодования и стыда — чаще всего обычное раздражение. Возможно, ещё чуточку уязвимости, поскольку, в некотором роде, они знают друг друга пугающе хорошо; и порой, очень редко — капельку нежности. А прямо сейчас — неловкую обнажённость от понимания, что, какие бы выражения лица он ни надевал, Дэку видит его насквозь. — Иными словами, — тихо произносит Дэку, когда Бакуго отводит взгляд, — для них ты — друг. Даже если ты их своими друзьями не считаешь.  Даже сейчас рефлексы велят ему завопить «не жалей меня, не смей смотреть на меня свысока, ублюдок, я в этом не нуждаюсь, я не нуждаюсь в тебе». Однако Бакуго больше не малодушный сопляк, чересчур поглощённый искажённым видением самого себя, чтобы осознать, как на него повлияло чужое мнение. Он взрослый человек, и, как бы ненавистно ни было это признавать, теперь он понимает Дэку. Несмотря на все свои планы и интриги, тот, как и Бакуго, практически всегда говорит одну правду. — Ну и что с того, что мы друзья? Это ничего не значит, — произносит он в итоге, снова встречаясь глазами с Дэку. — Это значит, что иногда им хочется пригласить тебя в караоке. Как приглашаю сейчас я. Дэку кладёт локти на стол, и Бакуго знает, что тот отстанет, если он откажется всерьёз. И Бакуго действительно собирался отказаться, потому что обычно после работы ему хочется только сидеть на диване с Киришимой и смотреть отстойные боевики, хрустя чипсами. Но Киришимы здесь нет, и он бы не хотел, чтобы Бакуго сидел дома в одиночестве, как всю прошедшую неделю. — Ладно, — решает он наконец, отталкивается от конторки, к которой прислонялся, и направляется в спальню. — Скинь мне адрес. Некоторым из нас нужно сегодня работать, так что иди доставай кого-нибудь другого своей грустной рожей.  И тогда Дэку ему улыбается: своей естественной улыбкой; сдержанной, но сияющей — не той самоуверенной лыбой до ушей, которую приберегает для мирных жителей. Бакуго ненавидит тот факт, что не ненавидит его за это. — Отлично! Твои родители ещё кое-что передали, оно всё в сумке. А мама привезла подарки с Окинавы. Увидимся после работы! — К тому времени как Бакуго готов выходить, Дэку в доме уже нет. * * * Этим дождливым вечером по дороге в караоке Бакуго умудряется спасти двух человек, остановить преступника, удиравшего от полиции на машине, и не позволить прорвавшей трубе затопить улицу. В этом деле к нему присоединяется Асуи, языком оттаскивающая подальше незадачливых прохожих. После завершения операции она предлагает составить Бакуго компанию, но, к счастью, идёт молча и не заводит пустых разговоров. С этим Бакуго готов мириться, предчувствуя, что остальная компания по части болтовни наверстает. Как он и подозревал, остальные трое ликуют при виде них: Дэку и Урарака приветствуют Асуи, первый — объятием, вторая — поцелуем; и предлагают Бакуго дать пять. Он это игнорирует. — Бакуго-кун! — окликает Урарака, усаживаясь рядом с Иидой. — Ты готов к проигрышу? — Прошу прощения? Ты в курсе с кем ты, нахрен, разговариваешь? — Каччан три года подряд был чемпионом караоке в средних классах. — Постой, серьёзно? — Нет, но он пришёл сюда победить, и это мы и намерены сделать! — Дэку закатывает рукава и кидает Бакуго микрофон, в то время как девушки недовольно гудят, а Иида не может решить, кого поддерживать. — Судить ты будешь, пушечные ноги? — спрашивает у него Бакуго, пока Дэку выбирает первую песню. Иида выпрямляется и поправляет очки. — Что ж. Я собирался оставить роль судьи компьютеру, это было бы справедливее всего, ты так не считаешь? — Компьютер оценивает только пение. Он не учитывает остальные факторы, — сводит брови Бакуго. Все присутствующие в комнате недоуменно пялятся на него, пока он раздражённо не взмахивает рукой. — Ну, там, танцевальные движения и всё такое! Свою роковую ошибку он осознаёт, когда их глаза округляются, а Урарака шепчет: — О боже. Танцевальные движения. Он знает танцевальные движения, — шипит она, дёргая Асуи за рукав. Та лишь блаженно улыбается Бакуго. — Какая самоотдача, — выдыхает Иида, в кои-то веки не жестикулируя. — Приношу свои извинения, Бакуго-кун. Я тебя сильно недооценил! Дэку, с блеском в глазах и дрожащей улыбкой, на мгновение забывается и кладёт ладонь ему на руку, восхищённо спрашивая: — Ты профессионал до мозга костей, да? Я знал, что позвать тебя было правильным выбором. — Я убью всех в этой комнате, если услышу ещё хоть слово, — обещает Бакуго, глядя на явно что-то замышляющую Урараку. Та чопорно откидывается на спинку дивана и широким жестом приглашает к экрану. — Значит, судьёй всё-таки буду я! Постараюсь остаться непредвзятым. Удачи! Не терпится увидеть твой танец, — говорит Иида без капли ехидства, и только поэтому Бакуго не пускает в ход кулаки. Он сбрасывает с себя руку Дэку и читает название выбранной песни. Это одна из тех, которые любит Киришима, поэтому Бакуго она хорошо знакома. Гордость его трещит по швам, а сам он разрывается между стыдом за то, что идёт на поводу у этих придурков, и опасением справиться с чем-то хуже Круглолицей и Лягухи. Второе кажется и вовсе неприемлемым, так что Бакуго шлёпает по кнопке «ок», и они начинают. * * * К третьей по счёту песне они всё ещё идут вровень с девушками, и Бакуго начинает закипать, потому что какого чёрта. Когда эти задротки научились действовать так слаженно? Он даже не может обвинить Ииду в пристрастности, чтоб его. Бакуго постепенно краснеет от злости — а может, от алкоголя в крови. Асуи в редком для себя ребяческом порыве показывает им длинный язык, возвращаясь на своё место, и Бакуго приходится оттащить прочь строящего ей глазки Дэку и увести его к двери для конфиденциального разговора. — Мы… мы же не проиграем, правда? Мы не можем проиграть. Ты моё секретное оружие, — нервно бормочет Дэку, взволнованно хрустя пальцами. — Нам бы не помешало, если бы ты взял себя в руки, — шипит Бакуго. — Соберись! — Я выкладывался на сто процентов! Но, наверное, нужно было на сто десять, — вздыхает Дэку. — Дэку. Сто процентов? Не смеши. Что вот это за хрень была, — Бакуго имитирует неуклюжий волнообразный танец, который Дэку исполнял во время последнего медляка. Он был похож на неприкаянную водоросль. — Нам нужно поддать жару. Включи обольщение, чтоб тебя. — Ч-что?! Как мне это сделать? — Не знаю, подстройся под вкусы четырёхглазого. Нам нужно использовать свои сильные стороны. В моём случае это пение. И танцы. И тащить на себе грёбаную команду. В твоём — симпатия и потворство судьи. Заставь его кровь кипеть.  — Каччан, я не могу… Я не стану соблазнять Ииду-куна у всех на глазах ради победы! — возмущается Дэку, что просто смешно, учитывая, что он встречается с тремя четвертями присутствующих в комнате. И тремя четвертями остальных героев в Японии. Бакуго хватает его за плечи и бешено трясёт. — Какой смысл спать с судьёй и не пользоваться этим преимуществом?! — Оно не сработает, если я также сплю с конкурентами! И они тоже спят с судьёй! — Матерь божья, ты ужасен. Просто сделай что-нибудь милое, гнилая ты лента Сотриголовы, иначе нам никогда не свергнуть с первого места Круглолицую! У неё и так природное преимущество! Дэку со вздохом прячет лицо в ладонях. — Ты прав, Урарака-сан действительно ужасно милая. Ладно. — Он хлопает себя по щекам, и взгляд его снова становится решительным. — Хорошо! Я могу быть очаровательным, ты можешь быть очаровательным, нам только нужно подобрать соответствующую песню! Мы справимся! Они не справляются. Более того, выступление оказывается таким чудовищным, что Бакуго едва не начинает дубасить Дэку посреди песни, лишь бы тот прекратил свои травмирующие психику ужимки и подмигивания на припеве. Финский стыд, да и только. Посрамлённые, они возвращаются на свои места с жалкой оценкой в восемьдесят три балла, под сочувствующий взгляд Ииды, который мягко предлагает после этого раунда перейти к свободному пению.  Асуи с Ураракой показывают отвратительно милый номер, который в итоге смотрит только Бакуго, поскольку у Ииды с Дэку от смущения отключаются мозги. По завершении команда Бакуго и Дэку вынуждена признать поражение в сегодняшнем матче. При этом Бакуго, удерживаемый Дэку, который не даёт ему разбить никому нос, клянётся отплатить им в следующий раз. Урарака сладким голосом обещает это предвкушать, и Бакуго оцепенело возвращается на диван, с таким ощущением, будто проиграл дважды. Они заказывают ещё напитки, и Бакуго неторопливо потягивает пиво, пока Дэку с Ураракой поют дуэтом. Слева от него Иида строчит сообщения — для Тодороки, похоже. Они обмениваются таким количеством смайликов, какого Бакуго в жизни не ожидал от этих двоих. Справа Асуи сидит, поджав ноги, с подушкой на коленях и пьёт воду через соломинку. Она переводит взгляд на Бакуго, и тот замирает с протянутой к своему стакану рукой. Асуи продолжает таращиться, и Бакуго неуклюже ставит стакан себе на колено. — Я рада, что ты сегодня к нам присоединился, Баку-чан, — произносит она, спокойно моргая своими глазами-блюдцами.  — Спасибо, кхм, что пригласили. — Он не знает, что ещё сказать, но, по-видимому, Асуи больше ничего и не ждёт: улыбнувшись, она отворачивается и продолжает смотреть выступление своих тупых друзей. Когда те заканчивают, Бакуго решает доказать, что без обузы в виде Дэку он бы завоевал первое место, однако его выбор песни встречен весёлым изумлением на лицах. — Баку-чан любит геройскую тематику. Мило, — квакает Асуи. — Очередная грань твоего скрытого обаяния, Бакуго-кун?! — верещит Урарака, закинув руки на плечи Ииды и Асуи. — Неудивительно, что Киришима-кун в тебя влюбился! — Икнув, она откидывает голову Ииде на плечо. — Когда ты успела напиться? — Бакуго невольно заинтригован. Он и сам слегка подшофе, но Урарака выглядит так, словно вот-вот отрубится. — Очако-чан быстро пьянеет. — Мы все быстро пьянеем! — восклицает Иида, по очереди рубя каждого рукой. Движения у него замедленные. — Но, видимо, кроме вас двоих! — Думаю, мой Дар даёт мне преимущество, — пожимает плечами Дэку. — Алкоголь на меня слабо действует. Это единственное, в чём я могу постоянно превосходить Каччана. — Ненадолго, — фыркает Бакуго, но тут играет вступление, и он вынужден оставить этот спор до лучших времён. Они наконец убеждают Ииду спеть разочек, но после этого гарем Дэку слишком пьян, чтобы продолжать, и они решают закругляться. Бакуго выходит из караоке, удивляясь тому, что умудрился провести больше двух часов с этими придурками, но сейчас он на той стадии лёгкого подпития, когда его даже не раздражает, что Асуи хлопает его по плечу, прежде чем пешком отправиться домой в соседний квартал. Однако ночь холодна, и Бакуго быстро начинает трезветь, пока они ждут вызванного для друзей Дэку такси. К прибытию машины он уже мыслит почти здраво, но, к своему сожалению, не настолько, чтобы вести себя менее дружелюбно — а не враждебно, как ему положено. — Сколько ещё продлится твой больничный, — спрашивает он, когда Иида с Ураракой уезжают, и они с Дэку стоят на слабом ветру, дожидаясь автобуса. Над их головами потрескивают неоновые вывески, и дождевая вода стекает по сточным трубам на улицу. Их город темен и полон жизни, люди бродят по торговому району даже в такой поздний час, и Бакуго хочется, чтобы Киришима поскорее вернулся домой. — Три дня. — Дэку покачивается на пятках. — Я и сейчас… ну… сам знаешь, — он туманно жестикулирует, подразумевая «тайком спасаю людей», — но это не то же самое.  — Никто из копов тебя ещё не сдал? — Пока нет, но, думаю, это неизбежно. Я не могу не помогать, понимаешь? Уходить с места происшествия, делая вид, что ничего не мог сделать? Что не слышал криков о помощи? Людей, ждущих моего появления? — Он со вздохом откидывает голову на стену. Бакуго сжимает и разжимает кулак, чувствуя напряжение в ладони, которое ощущает в дождливые дни. Отголоски последней тяжёлой травмы, полученной больше двух лет назад — потому что, в отличие от Дэку, он умеет защитить себя в бою и не имеет суицидальных наклонностей.  — Так не травмируйся в следующий раз, придурок, — говорит он, и Дэку посылает ему короткую улыбку. — Справедливо. Я знаю, что я в немилости у половины городских целителей. Они отказываются меня лечить из-за моих «бесконечных идиотских травм». Видимо, пытаются преподать мне урок. — Тц, как будто тебя это чему-то научит. — Бакуго пихает Дэку локтем и наблюдает, как тот со смехом сгибается. Асфальт под их ногами тёмный и влажный от дождя, и уличные фонари, тянущиеся вдоль улицы до самого горизонта, окрашивают лужи сусальным золотом и бросают густые тени под каждую скамью и мусорный бак. Бакуго вспоминается схватка с одним злодеем лет пять назад: напряжение в воздухе и жгучий холод дождя, искры его тускнели, однако кровь бурлила в предвкушении. Дэку не ощутить вновь этого упоительного чувства, пока он не выздоровеет. Ещё три дня. Которые кажутся бесконечными, когда не можешь делать то, что должен — то, что они рождены были делать. И невзирая на те годы, когда он отрицал истину, сейчас Бакуго понимает, что Дэку всегда было суждено вырасти героем. Не может быть, чтобы с его нереально упрямым характером он бы довольствовался меньшим. — Эй, — говорит Бакуго, когда Дэку застёгивает пальто. — Чем ты собираешься завтра заниматься, когда сбежишь из-под домашнего ареста? Дэку хмыкает, натягивая на голову капюшон.  — Ещё не решил! Подумываю сесть на поезд и навестить Аояму-куна, а может, Коду-куна — проверить его успехи в лесном патрулировании. — Похоже, Дэку намерен повидать каждого бывшего одноклассника во время своего незапланированного простоя. К несчастью для него, Бакуго не испытывает желания видеться с другими задротами. — …В лес я не поеду. Несколько секунд Дэку глупо моргает. — Постой, так ты… — Придумай что-нибудь другое. Навещать этот ходячий диско-шар я тоже не собираюсь. — Уверен? Тебе понравится его агентство, это настоящий взрыв стекла и света. Я знаю, что у тебя фетиш на осколки, — ухмыляется Дэку, и на этот раз Бакуго в самом деле отпихивает его в сторону. — Ладно, ладно, придумаем что-нибудь ещё! Возьми отгул на завтрашнее утро, я тебя найду. Автобус наконец подъезжает, и они проходят в конец салона и ненавязчиво встают у стеночки, кивая и махая узнающим их горожанам, пока автобус катит сквозь моросящий дождь. Ночь тиха, и пусть отсутствие Киришимы всё ещё остро ощущается под кожей, сегодня Бакуго не скучает по нему так уж сильно. * * * В четверг Дэку вынуждает его принять участие в геройской программе просветительской деятельности в местных начальных школах, совместно с Оджиро, Хагакурэ и Ашидо. Бакуго не на шутку разочарован, пока не понимает, что в каждой школе его окружает толпа детей, заявляющих, что хотят стать номером один (а Бакуго является им в 99% случаев), прямо как он. Он уже собирается утереть нос Дэку («выкуси, дети любят меня, несмотря на то, что я ругаюсь как вшивый якудза»), но тут замечает, что в школах столько же фанатов, которые хотят стать номером один, как Дэку (который занимает эту позицию значительно реже). Пока Бакуго не стёр себе зубы до дёсен, Ашидо тащит его на улицу для краткой практической демонстрации самозащиты. В пятницу после патруля Дэку ведёт его на каток??? С Хитоши Шинсо??? И это самое странное свидание, на котором Бакуго доводилось присутствовать. Дэку без конца попадается в ловушку Шинсо и впадает в ступор посреди разговора. Шинсо заставляет его кататься без опаски и через несколько секунд отпускает. И так каждый раз. Бакуго с ужасом подозревает, что вынужден наблюдать какой-то кинковый ритуал ухаживания.  Шинсо ни разу не ловит в западню Бакуго, хотя не единожды язвит, что, очевидно, лёд — не его конёк. Чисто из вредности Бакуго весь вечер разговаривает только с Дэку. В субботу они навещают Всемогущего, и это довольно неплохо. Тот теперь живёт мирной, спокойной жизнью на окраине города. Отставка позволила ему заняться теми вещами, которые он не мог себе позволить в годы геройской карьеры и преподавания: выращивать помидоры, изучать иностранные языки, учиться пользоваться навороченной кофеваркой, кормить всех бездомных кошек в окрестностях.  Он по-прежнему кашляет кровью иногда и всё ещё продолжает звать их обоих «юными», хотя они давно окончили школу. Но, несмотря на пролетевшие годы и тщедушность его тела, в присутствии Всемогущего до сих пор ощущаешь необъяснимое спокойствие — даже когда наблюдаешь, как он сражается с мудрёными настройками кофеварки.  Бакуго позволяет заключить себя в объятия перед уходом, после чего маячит на пороге, пока Дэку с Всемогущим о чём-то тихо переговариваются. Всемогущий складывает кулак и слабо бьёт Дэку в грудь — это и ударом-то сложно назвать, однако Дэку выглядит так, словно его хорошенько отчитали. Они обмениваются виноватым взглядом, Дэку кивает, и они обнимаются. — Он напомнил мне не совершать его собственных ошибок. Сказал, что я должен о себе заботиться, — вздыхает Дэку, когда они бредут обратно в город. — Но мы оба знаем, что, если до этого дойдёт… Я сделаю всё, что требуется.  Он словно о погоде говорит, запрокинув голову к огромным пушистым облакам, плывущим в голубом небе. И Бакуго почти видит эту картину перед глазами: Дэку, согбенный над побеждённым врагом, с вываливающимся наружу сердцем, — но даже он знает, что Дэку не настолько глуп и безрассуден, чтобы погибнуть, не передав кому-то Один Для Всех. Пусть даже на одном только упрямстве, но он выживет. Если не ради себя, то ради всех, кто в нём нуждается. — Ты просто не проигрывай, — говорит Бакуго, и Дэку кивает, потому что так оно и есть.  * * * Здание горит, и Бакуго чувствует себя лучше, чем за всю прошедшую неделю.  — Сверху, — говорит Дэку, выбивая дверь на крышу в тот самый миг, когда злодей просачивается сквозь потолок и начинает материализоваться. Он выбегает наружу, пока Бакуго знакомит морду ублюдка со своим кулаком. — Не делай глупостей, гад, иначе пострадаешь ещё хуже, чем это здание, — предупреждает он, подкрепляя угрозу искрами. Один из помощников Дэку подбегает, чтобы связать парня, и Бакуго бросается вслед за Дэку. Он обнаруживает его борющимся с последней кучкой ублюдков; те не дают ему проходу, вынуждая сражаться со всеми одновременно, пока их дёрганный лидер крепко держит заложников.   — Телепортёр перемещает только себя! — кричит Дэку, пробивая панцирный доспех одного из врагов. Бакуго даже не кивает, срываясь с места. Он чуть быстрее Дэку в полёте, и если злодей не может телепортировать никого другого… ...он нападает понизу, телеграфируя момент жгучим ударом, и, как и задумано, враг телепортируется. Всего на шаг в сторону, но прежде чем он успевает перегруппироваться, Бакуго хватает обоих заложников и пинает идиота, пытающегося остановить его своим слабеньким грязевым Даром. Они считывали перемещения телепортёра с того момента, как заметили его несколькими этажами ниже, и Бакуго знает, что чем дальше тот перемещается, тем дольше «перезаряжает» способность. Он оставляет спасённых у перил на самом дальнем краю крыши, чтобы у злодеев не возникло желания вновь до них добраться, и встречает очередного недоумка взрывом в лицо, прежде чем те умнеют и начинают держаться поодаль. Основную их массу и так сдерживает Дэку. Оба заложника всё ещё трясутся от страха, когда Бакуго поворачивается обратно к ним, поэтому он мягко трогает их за плечи и щёлкает пальцами, заставляя сфокусироваться на себе.  — Эй. Всё нормально. Я не проигрываю, — произносит он со своим самым спокойным выражением лица. Он не улыбается, ничего такого, но Киришима и остальные всегда говорят, что его абсолютная уверенность, когда она не сопровождается криками, странным образом успокаивает.  («Если Мидория — наш символ мира, ты — вроде как символ победы, улавливаешь мою мысль?» — сказал как-то Киришима, лёжа на диване с закинутыми на Бакуго ногами, прежде чем глотнуть кофе и переключить канал на новости). Заложники наконец кивают. Они явно онемели от шока, и Бакуго поручает им задание, чтобы занять их мысли. — Так, оставайтесь здесь и ведите обратный отсчёт с десяти. К нулю либо я, либо Дэку вернёмся. Больше времени нам не требуется. Младший — старшеклассник на подработке, судя по форме, — согласно сглатывает. Схватив ладонь своей спутницы и крепко сжав её зеленоватые когти, он начинает считать: — Д-десять. Послав им быструю и наверняка пугающую улыбку, Бакуго прыгает обратно в гущу битвы. Веселье только начинается. Использовать деваху с отражающим Даром, чтобы отбросить её союзника в другого, исторгающего из себя осколки стекла. Когда они валятся кучей-малой, вывести из строя отражательницу, шугнув её в сторону Дэку и прямиком на его кулак. Дэку также устраняет парня, впитывающего воду, и остаётся только чувак со способностью роста и телепортёр. Счёт уже на четырёх секундах, поэтому Бакуго торопливо хватает растущего злодея за ноги (поскольку даже великаны чувствительны к взрывам коленей) и надеется, что, падая, тот придавит собой телепортёра. К сожалению, ублюдок вовремя перемещается, но это не важно, поскольку Бакуго уже поджидает его с нокаутирующим ударом. Ноль секунд — и Дэку уже успокаивает спасённых, а помощники высыпают на крышу. Судя по всему, они уже потушили пожар и вывели из здания освобождённых на нижних этажах заложников. Даже мысль о предстоящей куче отчётов не портит настроение Бакуго. Это здание, полное средненьких врагов, стало лучшим сражением за последнее время. Они спускаются и ждут на тротуаре, пока на место происшествия стекаются сотрудники спецслужб. Дэку — с прочертившей лицо полоской крови из разбитой губы — должно быть, чувствует то же самое: походка у него летящая, а в ауре читается цепкость, которой не хватало в последние дни. Он следит глазами за пострадавшими, которых уводят санитары, чтобы удостовериться, что им оказывают помощь; но когда переводит взгляд на Бакуго, беспокойство сменяется полуулыбкой.  — Что? — спрашивает тот, отряхивая руки от пыли. — Ничего. Просто ты выглядишь счастливым. Я рад. Бакуго закатывает глаза, но даже не даёт Дэку пинка. На место прибывают копы. — Вытри кровь со рта, ты похож на неуклюжего вампира.  Дэку в лёгком замешательстве трёт лицо рукавом. — Фу. Даже рад, что мой Дар не требует поглощения крови. Таких я за свою жизнь с лихвой насмотрелся. Бакуго кривится, вспоминая последний раз, когда кто-то пытался выпить крови Дэку. Или лизнуть его лицо. Или съесть волосы. Происходит такое подозрительно часто.  — Половина злодеев в этом чёртовом городе на тебе помешана. Отвратительно. — Я пытаюсь не поощрять подобное поведение, но серьёзно не понимаю, что его вызывает. И ещё не придумал, что с этим делать. — Очевидно, Дэку и впрямь не замечает, что в нём видят икону силы и столп непорочной нравственности, и посему каждый сумасшедший мечтает заполучить от него «стрёмный сувенир». Всему виной веснушки, приходит к выводу Бакуго. Или кудряшки. Или… так, проехали. — Завернись в пузырчатую плёнку и никогда больше не показывай своего лица в этом городе. — Как же мне в таком виде с преступностью бороться? — смеётся Дэку. — Не борись. Проблема решена. — Извини, но в отставку я пока не собираюсь. Тебе придётся подождать ещё несколько лет, чтобы от меня избавиться. — Мне никогда от тебя не избавиться, — ворчит Бакуго. — Такого счастья мне не видать. — Скорее всего, — соглашается Дэку. — Киришима-кун возвращается завтра, верно? Ты свободен этим вечером или ляжешь спать пораньше? А то я хотел сыграть в одну новую стратегию… — Нет. Мы с тобой будем пить, — решает Бакуго в ту же минуту. Без учёта сегодняшнего дня, эта неделя выдалась чертовски долгой, и ему хочется расслабиться. Желательно, снова разгромив Дэку в пьяной игре в дартс. — Вот как? — Мы будем пить до тех пор, пока даже ты не опьянеешь, сломанный ты фен. — Ты уверен? — с сомнением спрашивает Дэку. — Для тебя это обычно ничем хорошим не кончается. Ты никогда наутро не помнишь, что происходило накануне. Пусть это правда, но Бакуго это не останавливает. — Заткнись нахер, иначе будешь оплачивать каждую рюмку. — Хорошо! — Дэку примирительно поднимает ладони. Судя по оживлению на тротуаре, к ним направляется кто-то из следователей, намереваясь опросить. — Звучит весело. Я звякну тебе после патруля. — Он убегает к своей команде доложить обстановку и сопроводить их в полицейский участок. Бакуго обменивается информацией с офицерами, пока их не перебивает крик о помощи. Он срывается с места, пообещав для разнообразия заполнить документы вовремя. * * * Они встречаются в своём излюбленном баре: уютная питейная, скрытая в укромном закоулке, на углу квартала между их агентствами. Дэку уже сидит за столиком с двумя напитками, разговаривая по телефону. Улыбнувшись чему-то, он вешает трубку — наверное, назначил восемьдесят пятое по счёту свидание в следующем месяце. Бакуго не понимает, как он умудряется выкраивать время. — Сколько грёбаного народу с тобой встречается? — вопрошает он, тяжело опускаясь на деревянную скамью напротив Дэку. — Ты ведь не хочешь на самом деле знать ответ, — смеётся тот. Он подвигает Бакуго пиво и делает глоток из своей маленькой керамической чашки. — Ты и впрямь Один Для Всех, а? — сухо бормочет Бакуго, и Дэку захлёбывается напитком. Вытерев мокрый подбородок кинутой Бакуго салфеткой, он отвечает, всё ещё покашливая: — Л-ладно, шутка вышла очень даже ничего. Но вообще-то сейчас я разговаривал с Киришимой-куном. Бакуго подозрительно щурится, подаваясь вперёд. — О чём? Очередной сюрприз? — В последний раз, когда они закатили Бакуго вечеринку-сюрприз, он едва не пробил стену тушей Каминари от неожиданности. Серо вовремя спас того лентой. — Просто советовались кое в чём по работе: злодей, которого мы вместе отслеживали, пришёл в движение. И сплетничали о тебе, разумеется. Он говорит, что в следующей раз пойдёт в караоке вместе с нами.  — Следующего раза не будет. Дэку удивлённо подымает брови. — Ты позволишь Урараке-сан остаться победителем? — Бакуго скрипит зубами при мысли о самодовольном лице Урараки, которая будет кичливо ухмыляться, когда они встретятся на каком-нибудь задании. — К тому же, Киришима-кун жалеет, что не увидел наш танец. — Тебе больше не позволено танцевать. А меня он уже видел танцующ… чёрт, прекрати на меня так смотреть, Дерьмодэку, — рычит Бакуго, ополовинивая пиво, чтобы не продолжать разговор. Дэку продолжает лыбиться, как идиот, в свой напиток. — Извини! Просто… вы двое очаровательны вместе. Он делает тебя милым — и я в жизни не подозревал, что когда-либо скажу о тебе такое, Каччан.  Бакуго фыркает. — Я вытащил тебя в бар не для того, чтобы обсуждать отношения, а чтобы напиться и победить в дартс. — А разве нам не запретили приближаться к дартс? — ...чёрт. — Залпом прикончив пиво, он грохает бутылку на стол. — Так, Дэку, допивай, и мы сваливаем из этого сраного бара. — Постой, Каччан… — Дэку опрокидывает в себя саке и догоняет уже распахивающего дверь Бакуго. Из ближайшего магазина они выходят, нагруженные тремя пакетами алкоголя, на что Дэку протестует: — Мы посадим себе печень! А Бакуго отвечает: — Если тебе вправду дорога твоя печень, ты бы не позволил тому мудаку почти вырвать её у тебя в прошлом году. Вместо дартс они довольствуются одним из отстойных файтингов Киришимы, опрокидывая в себя по рюмке после каждого проигрыша. Дэку, который излишне обмозговывает даже пиксельные драки, пьёт втрое больше Бакуго, но по степени опьянения каким-то образом равняется с ним. Бакуго выбирает самого худшего персонажа в игре и всё равно побеждает Дэку — но отчего-то они вновь заводят разговор об отношениях, так что проигравший здесь скорее он. — Я никогда не пойду с тобой на двойное свидание. Ни за что, — подчёркнуто заявляет Бакуго, хотя речь его уже вялая, а пальцы путаются в кнопках. На самом деле они оба уже просто мнут джойстики, как придётся. — П-почему, — икает Дэку, безуспешно пытаясь провести спецатаку, — почему ты считаешь, что ещё не ходил? — Он старается пнуть Бакуго в игре и сползает с дивана в реале. Бакуго старательно думает над этим, в очередной раз нокаутируя Дэку. У них общие друзья, а значит, любое проведённое вместе время можно считать… — Чёрт. Ты прав. — Вот видишь! Я п-поддерживал тебя и твою любовь годами, Каччан. С самого — ик! — Юэй. Надеюсь, вы меня хотя бы на свадьбу пригласите. — Ты наверняка будешь участником этой долбанной свадьбы, — бормочет Бакуго, рассеянно болтая остатки саке в чашке, пока его персонаж принимает победную позу на экране. Они оба застывают истуканами, а в следующий миг Дэку резко оборачивается к нему, лучась счастьем. Он тянет дрожащую руку к Бакуго, который путается в собственных ногах, пытаясь спешно отодвинуться подальше. — Каччан, я так тронут… — Блядь, нет, я беру назад свои слова! И приглашение! Ты не приглашён, тебя никто не звал, убирайся нахрен из моей жизни… — Я буду… буду шафером? О боже, это такая честь… — Нет-нет-нет, к чёрту, никем ты не будешь, потому что ничего не будет… никакой свадьбы не будет, никогда. Я бросаю Киришиму и переселяюсь на вершину горы. — Ты ведь знаешь, что даже в этом случае я буду рад присоединиться. — Дэку утирает слезинки в уголках глаз. — Церемония в горах. Звучит здорово. — Заткнись, заткнись, я не хочу обсуждать это с тобой. Бери джойстик. Сыграем во что-нибудь другое. Они включают кооператив, решая выпивать после каждой смерти любого из них, и это полный бардак, поскольку ни один не знает, на какие кнопки жать, и Бакуго без конца сталкивает персонажа Дэку с обрыва, пытаясь прыгнуть. На первого босса уходит столько времени, что Дэку едва не плачет от радости, когда они переходят на следующий уровень. — Мне кажется, мы слишком пьяны, чтобы продолжать, — говорит Дэку, сидящий в гнезде из пустых бутылок. Он медленно заползает на диван и шлёпается рядом с лежащим Бакуго. — Я н’пьян, — щурится тот в потолок. У левой стены виднеется жжёное пятно — последствия одной из безмозглых идей Киришимы по избавлению от цикад пару лет назад.  — П-правда? Сколько будет пятьдесят восемь помноженные на девяносто два? — спрашивает Дэку. Бакуго зажмуривается, подавляя воспоминания о навязчивом стрёкоте цикад. Несмотря на свои слова, он понимает, что довольно сильно пьян. Наверняка уснёт прямо здесь в дурацкой позе, о чём утром пожалеет. — Пять тысяч… пять тысяч триста тридцать шесть…  — Вау, ну ты даёшь. Ты всегда был хорош в математике. — Взгляд у Дэку мутный, с поволокой, но Бакуго готов поспорить, что тот всё ещё способен поймать кинжал зубами — пусть и не в состоянии сейчас почесать щёку, не выколов себе пальцем глаз.  — Я во всём хорош, карандашный ты огрызок. Дэку неожиданно улыбается. — Помнишь, как в первом классе… мы ставили сценку? Я был барашком, а ты пастушьей собакой? — Когда Бакуго осторожно кивает, Дэку посмеивается. — Ты ужасно талантлив, Каччан, но твоё актёрское мастерство… ты разозлился и чуть не расквасил нос сыну фермера, помнишь?  — Он без конца забывал свои сраные реплики, — жалуется Бакуго. — Там было-то десять слов! Ты и то бы справился лучше этого идиота. — Спасибо, но я бы, наверное, упал в обморок из-за боязни сцены. — Дэку тоже отворачивается и глядит в потолок. На лице его лёгкая тоска. — Ты потом целую неделю притворялся, будто у тебя бешенство и мне нельзя к тебе подходить, иначе заражусь. Бакуго прекрасно это помнит. Это был тот период их детства, когда он уже считал Дэку безДарным неудачником, но ещё не решил окончательно отдалить его от себя. Когда их дружба ещё была более-менее гладкой, пока всё не покатилось под откос. Пока Бакуго всё не испортил. Иногда он размышляет, пришли бы они по-прежнему к тому, что имеют, стали бы тем, кто они сейчас, если бы полностью понимали друг друга тогда? Стояли бы оба вот так же на вершине? Но это гнусно, извращённо: думать, что он должен был обращаться с Дэку как с дерьмом для того, чтобы тот закалил характер, чтобы был готов ломать себя, пока не научится выдерживать и противостоять, продираться через все препятствия на пути к справедливости.  Потому что Бакуго уверен, что это неправда. Как бы они оба ни менялись, глаза Дэку остаются прежними. Он всё тот же самоотверженный, упрямый дурак, каким был всегда, несмотря на влияние Бакуго. А значит, всё, что тот совершил, не имеет оправданий. И они уже разговаривали об этом, поделились друг с другом виной и прощением, но оно всё ещё не отпускает Бакуго в такие ночи — когда стены опущены, а прошлое грызёт за пятки. — Изуку. Дэку поворачивает голову, вжимаясь лицом в подушку, и смотрит на него.  — Да, Каччан? — Судя по виду, он уже одной ногой в царстве Морфея, однако инстинктивно фокусирует внимание на любом, кто этого от него требует.   Какое-то мгновение Бакуго смотрит на него, видя одновременно ребёнка, которым тот был — которому Бакуго ужасно боялся проиграть, — и героя, которым стал. Кем бы мы были друг без друга? Этого ему никогда не узнать. — Я. Я… угх. Относился к тебе как полный мудак в то время, — выпаливает он наконец, хрипло, скованно. Я прошу прощения.  Но он не может этого сказать. Только не вновь, после того первого раза — там, в темноте, с кровью на руках у обоих, когда сознание Дэку гасло и вспыхивало вновь, как мерцающий огонёк свечи, и слова лились свободно, в отчаянной мольбе, в попытке удержать их обоих на грани. Дэку улыбается ему уголком рта. — Ты и сейчас не подарок, — ласково говорит он, отмахиваясь от искр, которые Бакуго сварливо в него посылает. — Но Каччан это Каччан, и я думаю… думаю, у нас теперь всё хорошо, согласен? Я простил тебя много лет назад.  Коротко кивнув, Бакуго зарывается поглубже в диван.  — Ага. Просто… хотел это сказать. — Спасибо. Это каждый раз для меня много значит. — Бакуго недоуменно хмурится, и Дэку указывает рукой на непочатые бутылки алкоголя. — Ты никогда ничего не помнишь, но всякий раз по пьяни заводишь этот разговор. Мы теперь совершенно другие люди, но всё же… Спасибо.  — Ты не должен меня благодарить, глупый, — ворчит Бакуго без капли раздражения. Дэку лишь пожимает плечами, тоже зарываясь поглубже в диванные подушки.  — Я делаю много того, чего мне говорили не делать. Видимо, до сих пор не умею подчиняться правилам. — А то я не знаю, — бормочет Бакуго. — Истый Мик был вне себя, когда ты сбежал посреди урока за день до экзаменов.  — Он и вполовину не так страшен, как не выспавшийся Аизава-сенсей. Тот однажды полз за мной по коридору в спальном мешке. Словно гигантская гусеница. — Бля, кажется, я это видел. Как он так быстро ползает? Смех Дэку заполняет комнату. Они предаются воспоминаниям, пока их не срубает сон. * * * Глаза Бакуго распахиваются от звука смеха, раздающегося с кухни. Мышцы недовольно стонут, когда он отлепляет себя от дивана и с трудом встаёт на ноги. Все свидетельства вчерашней попойки в гостиной исчезли; должно быть, Дэку проснулся рано поутру, как обычно без похмелья. Засранец. Бакуго бредёт в соседнюю комнату — и вот он, его любимый красноволосый, сидит за кухонным столом и болтает с Дэку о мультиках. — Угадай, кто дома? — замечает его Киришима, и Бакуго тащится к столу, чтобы сесть рядом. — Когда ты вернулся? — зевает он. — Полчаса назад. Ты по мне скучал?! — сияет улыбкой Киришима. Его волосы мягкими шипами торчат над незнакомой банданой, а одежда мятая после долгой поездки на поезде.  — А ты как думаешь? — О-о, наверняка не так сильно, как я по тебе, чувак!  — Иди сюда, чтоб тебя. — Бакуго притягивает его в поцелуй. — Гха, ты зубы не почистил, — бормочет Киришима, но охотно присасывается к нему. — Ладно, хватит пока, у нас гость, — говорит он через минуту, выпутываясь из объятий и откидываясь на спинку стула. — Дэку не гость. Он паразит. — Нельзя так говорить о человеке, который составлял тебе компанию две недели! Прости, Мидория. Дэку машет руками, едва не сбивая свой стакан апельсинового сока.  — Всё нормально, Киришима-кун. Уверен, я у Каччана уже в печёнках сижу, но, думаю, мы неплохо повеселились!  — Вот уж нет. — Не ври, я видел вчерашние новости. Вы двое отлично провели время. Ладно, Мидория, приятно было повидаться. Я зайду завтра насчёт той банды. — Допивай сок и уходи, — говорит Бакуго, подвигая свой стул поближе к Киришиме. Дэку покорно допивает сок и едва ли не ухмыляется, когда ставит стакан в раковину.  — Рад, что ты вернулся, Киришима-кун. Увидимся завтра. И спасибо тебе за вчера, Каччан. Пригласишь меня на вершину горы, ладно? — лыбится он, выходя из комнаты. — Выметайся, — орёт Бакуго ему вслед.  — Вы оба такие странные, — смеётся Киришима, позволяя Бакуго стянуть себя со стула. — Не ровняй меня с ним.  — Иногда трудно этого не делать… вы двое принадлежите какому-то отдельному виду, одинаково неподражаемммфф… — К счастью, Киришима знает, когда время действовать, а не болтать, особенно когда Бакуго впивается в его губы своими. * * * Этим вечером, когда они готовят ужин, телефон Киришимы вибрирует, и высветившееся изображение привлекает внимание вытирающего руки Бакуго. — Что это за нахер? — Мой новый экран блокировки! Классный, правда? — Киришима помахивает телефоном у него перед лицом и отпрыгивает назад, когда Бакуго пытается его выхватить. У него на обоях фотография Бакуго и Дэку, спящих бок о бок на диване в непередаваемо дурацких позах. Дэку изогнулся под углом в сто двадцать градусов, засунув одну руку под подушку, а голова Бакуго скатилась с подлокотника и висит над полом.  — Удали это. — О-о, ну нет, это же такая милая фотка! Вроде той детской, которую показывала мне твоя мама — кажется, я сохранил её на телефон — и я не пойму, что случилось? Ты был очаровательнейшим ребёнком, а вырос в злобного демона. То есть, ты, конечно, и сейчас очень милый порой, но всё-таки.  — Не всем же быть такими, как ты, — отвечает Бакуго, щелчком пальцев посылая в него картофельную кожуру. Киришима пятится, схватившись за сердце.  — Вот! Я об этом! Так мило! Было бы ещё лучше, не швыряйся ты овощами, но… эй! Кацуки, я серьёзно! Нам же нечего будет есть! Поздно вечером Бакуго взламывает телефон бойфренда и просматривает фотографии. Он безжалостно удаляет ту, что была сделана этим утром, меняя заставку Киришимы на фото кота, которого спасла из пожара Ашидо, и продолжает листать, пока не находит ту, на которой они с Дэку ещё дети. Это фотография фотографии, и, как и сказал Киришима, они спят рядышком на кресле-мешке. Им тут года по четыре, на Дэку — кигуруми Всемогущего, а Бакуго стискивает фигурку Всемогущего в одной руке и ладонь Дэку в другой. Он совершенно не помнит подобной ночёвки.   Палец Бакуго колеблется над кнопкой, но тут Киришима зовёт его, и Бакуго решается и нажимает. Заметя все следы, он блокирует телефон Киришимы и кладёт на место. — Уже иду, — откликается он. У него в кармане его собственный телефон тренькает входящим сообщением от Киришимы с прикреплённой к нему фотографией.