Рискованное дело

      У Чарльза Ксавье был тяжелый и длинный день. Открытие школы, особенно школы для мутантов, оказалось гораздо труднее, чем ожидалось, а ожидалось, что это будет довольно сложно. Только за сегодня он познакомился с двумя семьями где были дети со сверхспособностями, и пока одна была довольна приглашением их чад в школу для таких своеобразных детей, другая выглядела на грани нервного срыва. Затем ему снова пришлось искать Шона, чтобы спросить, почему тот не был на уроке истории у Мистера Энглхарда этим утром, и когда тот в очередной раз ответил, что проспал, Чарльз был вынужден поручить Алексу будить Шона каждое утро. Ни один из мальчиков не был от этого в восторге. Ситуация только ухудшилась, когда Ороро внезапно потеряла контроль над своими способностями во время тренировки и превратила и без того пасмурный декабрьский день в настоящую снежную бурю. За окном все еще стоял вой, и Мисс Петра, одна из двух учительниц, нанятых Чарльзом, несколько часов назад уложила в постель, заплаканную Ороро. В довершение всех несчастий этого дня Алекс, пребывая в плохом настроении, начал осыпать оскорблениями своего младшего брата Скотта, как только тот вошел на кухню... Скотт на это ответил шквалом столовых приборов, что было уже слишком для измученного ума Чарльза. Но теперь все было почти закончено. Дети спали уже несколько часов (за исключением Алекса и Шона, которые были старше остальных и, вероятно, игнорировали комендантский час чаще, чем Чарльз мог признаться себе в этом). Сотрудники, которые не жили в особняке, отправилась в свои резиденции, и Чарльз решил отправиться в свою спальню пораньше, хотя в общей схеме вещей было уже довольно поздно. Он не совсем понимал, как оказался рядом с библиотекой. Это было не совсем по пути от кухни до его комнаты. Возможно, он намеревался вынудить Хэнка покинуть его лабораторию и забыл об этом по дороге; может быть, он придумал себе какое-нибудь другое занятие в западном крыле. Какова бы ни была причина, в конечном итоге Чарльз незапланированно оказался около библиотеки, и был достаточно близко, чтобы услышать голос. Обычно он был очень проницательным человеком, но под конец дня усталость убила его чувства. Он полностью миновал полоску света, что светилась из-под двери библиотеки, которая должна была быть пуста. И именно эти звуки заставили его обернуться. — Клянусь Богом, сухопутного моста из Австралии в Аргентину нет и никогда не было… Послышалась невнятная болтовня, а затем тот же самый звонкий голос поднялся из общего шума. — Видите, все сухопутные мосты имеют пунктирные линии! Никто не играет с Аргентиной / Австралией, это просто глупо. Алекс. Это был Алекс. Чарльз вздохнул про себя и подкатил коляску как можно ближе к двери. Будучи наполовину парализованным, он крайне затруднялся открывать тяжёлые деревянные двери. Осознание того, что ему надо собраться с силами, чтобы выполнить такую простую задачу, вызвало у него отторжение. Он отказался от предложения Хэнка сделать двери автоматизированными, чего никогда раньше не видел, но знал, что Хэнк, вероятно, сумеет это сделать. Да, он был калекой, но ему не нужно было принять это. Чарльз приоткрыл дверь как можно тише и вставил в проем правое колесо своего кресла, чтобы дверь не закрылась. Он только мельком взглянул на комнату, но этого было достаточно. Кто-то развел огонь в камине. Мебель на старинном желтовато-зеленом ковре, который Чарльз терпеть не мог, была отодвинута в сторону. Кто-то совершил набег на кладовку в поисках колы и крекеров, которые лежали сейчас в кружках и на тарелках между нарушителями правил. Все пятеро устроились на картонном листе, покрытому разноцветными деревянными фигурками, лицом друг к другу и выглядели совершенно довольными. Ороро, которая была так расстроена пару часов ранее, мирно лежала на полу перед камином. Джин сидела рядом с ней, медленно потягивая свой напиток. Скотт сидел рядом с Джин, спиной к профессору, но очки с красными линзами выдавали его. Он что-то предлагал Джин, но что именно Чарльз не мог разобрать. Слева от Скотта сидел его старший брат Алекс, который вел оживленную дискуссию с последним членом их группы, Шоном. — Конечно, ты можешь напасть на Аргентину из Австралии, иначе Австралия бесполезна. — Восточная Австралия возможно, но не Западная. — Любая Австралия, вот почему его и называют австралийско-аргентинским сухопутным мостом! — Ничего подобного. — Давайте проголосуем. Все в пользу Австралии / Аргентины? Только Шон поднял руку. Джин пожала плечами, и Скотт наклонился, чтобы что-то положить обратно на лист. Старший мальчик фыркнул и сердито посмотрел на Алекса. — Ороро со мной, она просто спит. — Нет, — отозвалась самая маленькая из группы. — Никакого наземного моста. — Если можно напасть на Северную Африку из Бразилии, то значит можно напасть на Аргентину из Австралии. — Никакого наземного моста! — Ладно. Звук игральных костей, стучащих по ковру, отдавался громким эхом. — А где ты вообще нападаешь? — Онтарио! Скотт, это же ты! — Да ладно тебе, чувак, правда? — Да, убирайся с моего континента. Онтарио из Северо-Западной Территории. Вставай и сражайся как мужчина. Джин тихо рассмеялась. Чарльз невольно улыбнулся про себя, когда Скотт проворчал что-то и поднял белые кости. Он совсем забыл, что у него есть такая игра и задавался вопросом, что еще дети могут найти на чердаке, и не следует ли ему попросить учителей закрыть его. Он знал, что любая попытка сделать верхний этаж закрытым для посещения будет встречена еще большим количеством нелегальных похождений. Кстати, о нелегалах. Чарльз уже подумывал о том, чтобы полностью распахнуть дверь в библиотеку и объявить о своем присутствии, распустив их собрание и конфисковав игру. Сегодня был тяжелый день и душой профессор желал скорейшего его окончания. Но затем он остановился. Занятия были отложены на следующую неделю, в связи с зимними праздниками. Завтра утром занятий не было, а это означало, что, хотя дети и нарушили комендантский час, они не причинили никакого реального вреда ни себе, ни своим товарищам. Примерно три часа назад Ороро рыдала, Скотт и Алекс кричали друг на друга, а другие студенты боялись и держались от них подальше. Теперь они отдыхали в библиотеке, в зимнюю бурю, пили кока-колу и мирились играя в Мировое Господство. Чарльзу захотелось просто оставить их в покое. Тем не менее, он не был в восторге от еды в библиотеке, и еще меньше был в восторге от горячего шоколада на ковре. Независимо от того, как сильно он ненавидел этот коврик, он был винтажным, сделанным несколько десятилетий назад, и большое коричневое пятно не дополнит и без того ужасный цвет. — Нечестно, игральные кости косые. — Умри. — Я тоже тебя люблю, Джин. — Ха! Я держу Онтарио! — Заткнись, Скотт. Ороро, альянс? — О, ради всего святого… Стоя в дверях, Чарльз откашлялся. Все головы разом вскинулись в сторону шума, но никто не пошевелился. Скотт и Джин выглядели инстинктивно виновными. Шон и Алекс смотрели с высокомерным выражением «ты не можешь меня трогать, я не ребенок». Ороро спряталась за диваном. Все они ждали, ждали, что их накажут. За игру, за нарушение комендантского часа, за стащенную еду. — Если вы будете находиться в библиотеке в неучебное время, правила все еще действуют. Пожалуйста, возьмите журнальный столик, за которым вы будете пить напитки. Они уставились на него в полном недоумении. Ороро в замешательстве высунула голову из-за дивана. Алекс и Скотт обменялись взглядами. Это был тот самый профессор? Тот, строго соблюдающий правила профессор, который только что их прервал? И разве они не прекратят свою игру? Неужели он действительно позволил им продолжать? — Если вы прольете что-нибудь на мой ковер, все вы проведете остаток зимних каникул в закрытом помещении, понимаете? И если я еще раз увижу, что вы нарушаете комендантский час... — Чарльз пристально посмотрел на них. — Я не буду столь снисходителен. Это заявление было подтверждено пятью синхронными кивками. — Очень хорошо, - сказал Чарльз. Он уже покидал помещение, когда вспомнил. — И Шон, из Австралии в Аргентину не существует сухопутного моста. Из библиотеки донесся торжествующий возглас, и это было последнее, что услышал Чарльз, прежде чем зашел в лифт.