Сакура

Дом у семьи Ли огромный, самый большой на неброской улице. Такой большой, что с крошечным домом напротив ему не сравниться. Джисон считает это несправедливым и нечестным: такие дома должны стоять где-то в Верхнем Ист-Сайде - украшать и без того роскошный район, но никак не тут, на богом забытой улице. Слишком большой и нелепый, да и места занимает много. И вообще, свой маленький домик Джисон очень любит. Даже если напротив - чуть ли не особняк. Так он говорит себе, проходя мимо каждое утро. Из-за крыши того самого "особняка" выглядывают ветки распустившейся сакуры. Впрочем, лепестки ее Хан ловит ресницами каждый день - они кружат в воздухе и, как по волшебству, оседают на пушистом веере глаз. Джисону от чего-то нравится, хотя это и странно. Хан Джисон всю жизнь ходит в школу одной и той же дорогой, покупает сок на обратном пути и слушает незамысловатый инди-рок. Особенно приятна дорога домой, когда асфальт дышит летом, а бо́льшая часть экзаменов осталась позади. Только сейчас всего лишь май и у Джисона не все предметы ещё закончились. Но самые главные, конечно, уже закрыты. А сок у Джисона яблочный. Не потому, что это его любимый, просто другого не было, да и вообще, он хотел мороженое. Парнишка всегда останавливается у входной двери, оборачивается на дом напротив - будто с окна самого верхнего этажа кто-то смотрит. Никто, конечно же, и не думал высматривать мальчишку. Просто у Джисона привычка такая. Он, к слову, вообще никогда не видел, чтобы хоть кто-то выходил или заходил в загадочное здание. По наслышке от родителей знает лишь то, что там раньше жила какая-то семья. Закатные лучи отражаются в окнах и раскрашивают облака в малиновый. Напоминают сладкую вату, которую Джисон так любил в детстве. Родители изредка покупали сладость любимому сыну, излишне беспокоясь о здоровье зубов. Вату Джисон разлюбил, но воспоминания остались. Теплые и до невозможности приятные. Обязательно с запахом карамельного попкорна. Джисон крошечный и незаметный для целого мира. Ловит облака ладошками, лёжа на лужайке, и считает, сколько рисунков сможет разглядеть в небесной перине. Забавный - идеальное слово для еще совсем юного мальчика.

***

Утро субботы не должно было отличаться от тысячи таких же других. Но оно отличалось. Джисон это понял, по огромному грузовику возле дома напротив. По шуму, которого и вовсе не должно быть и по приглушённым голосам из прихожей. "Новые соседи" - говорит мама и Джисон, только проснувшийся, неловко кланяется в приветствии. Уже давно обед, но кто виноват, что звёзды особенные в мае, сверкают по одной на каждую мысль Джисона так, что засыпает он всегда к утру, как только последняя угаснет в теплом зареве. Мальчишка тогда впервые видит Минхо. Улыбается застенчиво, смущаясь от пристального взгляда, протягивает руку, когда их представляют, но одергивает свою сразу же - щелчок разряда больно ударяет подушечки. Минхо бьётся током сильно и ухмыляется, будто так и надо, будто он это специально. А Джисон сжимает кончики пальцев и смотрит прямо в глаза. Так и случается их знакомство. Джисон запоминает всё, а вечером строчит глупые сообщения в общий чат, рассказывая о новом соседе-красавчике. И его совсем не волнует, что вообще-то стоило бы написать о "соседке".

***

Как Минхо поселился в каждой мысли Хана(по одной на звезду, конечно), он и сам не знает. Проснувшись на следующий день после их знакомства Джисон уже не мог перестать думать о странном парне. И это, конечно, слишком. Любимые песни вдруг звучат с особым смыслом, с тем, о котором говорят шёпотом в самые откровенные ночи. И сакура цветёт всё пуще, оставляя на асфальте перламутровые лепестки. Сердце Джисона цветёт тоже, только он пока ещё не знает, как чувство это называется и откуда оно взялось. Мальчишка слишком юный и неопытный. Джисон видит Минхо каждый день. Подвисает у самого входа, ждёт, когда же тот посмотрит, и, дождавшись, машет неловко, быстро забегая домой. Выглядит нелепо, смешно даже, настолько, что сам Хан, закрыв дверь своей комнаты, ударяется о нее головой. Минхо улыбается и машет в ответ. Джисон его тогда уже не видит. Весь Минхо - слишком. Развязная походка, чуть прищуренный взгляд, и эта дурацкая родинка на носу. Джисон уже выучил каждую такую родинку - не потому, что они так хорошо общаются, но потому, что Хан зависает на старшем чуть дольше обычного. И когда семья Ли приходит по пятницам на ужин, и когда Минхо в одну из ночей вваливается в спальню к шокированому мальчику. — Я видел, ты не спишь, — всего-то говорит Ли и, без спроса, залезает через оконную раму. Они говорят всю ночь, лёжа на полу, касаясь голыми коленками. Шёпотом смеются, иногда срываясь на чуть погромче. Минхо рассказывает много: о себе и друзьях, что остались далеко, о страсти к танцам и к миндальному мороженому. Джисон тогда удивляется и "фу, хён, миндальное?" - потому что сам обожает клубничное. Рассвет подкрадывается незаметно, на пробу бросает первые дорожки золота и чувствуется это так, будто у них двоих отняли время. Ночью всегда всё по-другому: ближе, искренней и смелее. У Джисона глаза - горький шоколад, закрываются сами, пока Минхо рассказывает очередную историю, всё тише и тише - понижает голос. Мальчишка утыкается носом в плечо старшему и тихо-тихо сопит, убаюканный медовым голосом Ли. — Сладких снов, Сонни, — заправляет спавшие на лоб пряди за ухо. Минхо стаскивает одеяло с кровати и накрывает младшего. Ночь осталась позади, уступая дню, но Минхо всё ещё там, среди звёзд и своих же мыслей.

***

Минхо исчезает на несколько дней. "Уехал повидаться с друзьями" - говорят родители. И ни телефона, ни записки. Минхо не оставил ничего. У Джисона, по-детски наивного, в тот вечер почему-то слёзы наворачиваются и чувство гадкое такое, будто хён совсем не на несколько дней уехал. Джисон не успел заметить, как сильно привязался к ночным разговорам, как сильно привык к Минхо. Простынь сжата в крошечных кулачках, а глаза зажмурены крепко-крепко - чтобы соленые капли не сорвались. Джисон засыпает на полу, как в ту ночь и очень-очень надеется, что когда проснется, он будет также укрыт заботливым хёном.

***

Минхо приезжает через неделю. С отросшими корнями и абсолютно счастливой улыбкой. Джисон тогда плетется домой после последнего дня в учебном году. Ест миндальное мороженое и проклинает хёна за отвратительный вкус в сладостях - лучше бы взял клубничное. В наушниках играет самая сопливая песня артик манкис и даже последний день в школе не радует. У Джисона мороженое тает, пачкает пальцы и капает на асфальт. А у Минхо высохшие салфетки и качели на заднем дворе, привязанные к той самой сакуре. — Я думал, ты не вернёшься, — Джисон раскачивается взад-вперед совсем немного, просто чтобы не сидеть без дела. — Глупый, — Минхо протягивает руку и трепет изрядно отросшие волосы младшего. — Вернулся, чтобы обзываться? Джисон, конечно же, обижается. Дует губы и нарочно отворачивается от хёна. — Вернулся, потому что без тебя на небе мало звёзд, — Ли делает паузу, — некого укрывать по ночам. Джисон бурчит что-то в ответ, совсем неразборчиво и Минхо смеется. — Ты ребёнок, знаешь? — Всё так же трепет копну светлых волос. — И ничего я не ребёнок! — Вскакивает с качель и становится перед старшим. Ветер дует несильно, но розовый жемчуг спадает с дерева, окутывая малиновой пеленой. Джисон зависает на старшем, просто смотрит и не понимает: в какой момент этот хён стал значить так много. Минхо встаёт тоже. Напротив. Близко: — У тебя ресницы в лепестках, — почти что шепчет. — А у тебя волосы. Губами по закрытым глазам - приятно и невообразимо нежно. Джисон задыхается немного, просто не знает, как вдохнуть. А Минхо очень близко и, кажется, слышит как набатом бьётся сердце. А на губах у старшего теперь тот самый жемчуг. Джисон протягивает руку - хочет убрать противный лепесток. Но Ли не позволяет - своей рукой перехватывает чужую. Мальчишка, загипнотизированный, стоит - не шелохнется. Минхо срывает первый поцелуй и сакура теряется меж губ Джисона. Последний майский день запечатлен в переплетённых пальцах и тихом шепоте признаний.