***
Его Солнце другое: взбалмошное, растрепанное...рыжее. Солнце, глядя на которое хочется зажмуриться и умолять продолжать светить, пока на коже остаются ярко-алые ожоги от его лучей. Он смотрит на Солнце, сдерживаясь, чтобы не зарыться в эти рыжие пряди ладонью. Они горят огнём, и Кагеяма хочет обжечься. Так, чтобы ладони саднило потом лишь от одного взгляда на эту солнечную копну. Кожа продолжает гореть огнём, хочется содрать ее от жара, пронизывающего все тело, но заставляющего пробежаться холодку вдоль позвоночника от одной мысли, что Солнце погаснет. Кагеяма не хочет, чтобы Солнце исчезло. Он смотрит, как Оно высоко взлетает, рассекая воздух ладонью, и улыбается, когда забивает. Улыбается так ярко и сильно, что у Кагеямы самого болят скулы. Он сдерживается, чтобы не забрать это Солнце себе, потому что знает, что это слишком эгоистично: Оно греет не только его, но и других в команде. Греет так сильно, что даже стоять рядом больно, кажется, что пахнет гарью, потому что если и не снаружи, но внутри Тобио горит, кажется, адским пламенем. Это Солнце поджигает его, словно сухую траву летом, заставляя гореть, отдавая всего себя, а затем исчезать, оставляя после себя лишь серый пепел. Кагеяма готов посыпать этим пеплом свою голову каждый раз, когда не может сдержаться и кричит на Солнце, когда ругает его почем зря, когда без опаски ударяет его по голове, лицу, телу, оставляя на своих ладонях алые следы от жара. Кагеяма смотрит на Солнце слишком часто, чтобы не заметить, что Оно гаснет. Чтобы не заметить, что Его прыжок становится меньше буквально на пару миллиметров: этого недостаточно, чтобы заметил кто-то ещё, кроме Тобио. Чтобы не заметить, что последние пару приземлений после прыжка были немного неудачными. Чтобы не заметить, что после тренировок Солнце все больше хмуриться, прихрамывая почти незаметно. Кагеяма смотрит на него, пытаясь понять, что творится в этой голове, покрытой пышущими жаром кудрями, но не видит: Солнце светит все ещё слишком ярко, ослепляя. Солнце молчит. Солнце больше не греет всех подряд, не распаляясь, отдавая все тепло лишь на тем, кто ему дорог. И Кагеяме кажется, что он не входит в их число. Он чувствует холод там, где раньше обжигало дыхание Солнца, не чувствует больше жара от рыжих прядей, что лезли в лицо, стоило Тобио нагнуться ниже к Нему для обсуждения стратегии. Ему холодно без его Солнца, что словно уменьшилось и перестало греть, как раньше. Солнце гаснет в один день, как и положено, с яркой ослепляющей вспышкой. Такой яркой, что хочется закрыть глаза и отмотать время назад. Солнце сидит на грязном паркете, прикрыв глаза и схватившись за колено. Солнце сдерживает слезы, с силой закусив губу и прикрыв глаза. Кагеяма первый, кто оказывается рядом. Он осторожно касается Его плеча, словно снова боясь обжечься, но Солнце холодное. Замёрзшее, продрогшее Солнце, которое не может согреть даже себя. Он смотрит на Тобио и взглядом умоляет того уйти, потому что больно. Потому что больше не может согреть его. Даже улыбкой. Некогда рыжие солнечные кудри кажутся ржавыми и холодными, как старый металл, а не тёплыми, даже обжигающими, как раньше. И Солнце это знает, Солнце не хочет заморозить Тобио. Кагеяма не тянет на солнце от слова совсем: он, скорее, мрачная туча, что затягивает эту прекрасную яркую точку на небе, лишая всех света и тепла, но его Солнцу все равно. Солнце само тянется к нему, прихрамывая уже сильнее, оступаясь, но все равно протягивая руки к Тобио. И Кагеяме больно, что он не может согреть кого-то, потому что его тепла недостаточно даже ему самому. Он убирает от себя руки Солнца, умоляет уйти уже он, потому что Тобио последний, кто должен касаться его. Это его вина, что Солнце теперь не греет и не ослепляет светом: не смог уследить, предостеречь, вовремя отругать за излишне усердные тренировки. Кагеяма знал, что также потухло Солнце Иваидзуми-сана, получив травму все того же чертового колена, поэтому сейчас винил во всем лишь себя. Солнце мягко улыбалось, опуская едва тёплую ладошку в жесткие темные волосы Тобио, и убеждало, что здесь нет его вины. Солнце касается все чаще, но теплее от этого не становится. Лишь ещё холоднее. Темные полуопущенные ресницы покрыты инеем, пока их владелец поглядывает через них на Солнце. Смотреть не больно, но это уже скорее сродни привычке. Солнце улыбается как можно шире и ярче, заставляя чувствовать сердцем легкую оттепель, но оставаясь в одиночестве, все тело вновь сковывает льдом. Он отдаёт все тепло Солнцу, пытается его согреть, пока сам замерзает все сильнее. Оно умоляет Тобио перестать это делать, умоляет оставить хотя бы немного тепла себе, но тот лишь сильнее прижимается, положив подбородок на тёплые рыжие кудри и прикрыв глаза. Кагеяма смотрел на своё Солнце, не боясь навсегда замерзнуть в своей ледяной комнате, задохнуться от липкой тёмной воды, утягивающей его на дно подальше от Него. Он боялся только того, что не сможет касаться Солнца, когда Оно вновь научится греть самостоятельно, поэтому лишь сильнее прижимался к теплу его тела, отдавая своё взамен. Имя некогда потухшему солнцу было Хината Шое.Часть 1
30 апреля 2020 г. в 02:15
Он смотрит на яркое Солнце и хочет зажмуриться. Нет, не от яркости, от которой нещадно режет глаза, а от холода. Холода, что пронизывает каждую клеточку тела, заставляя кончики волос покрываться инеем.
Потому что Солнце слишком далеко, чтобы греть. Потому что Солнце не принадлежит ему. Оно освещает и греет всех, кто не боится подойти близко к своим лучам. Но он боится, боится обжечься и обжечь Солнце, поэтому и сидит в сумраке, замерзшими пальцами прокручивая мяч, и в глубине души надеется, что когда-нибудь и к нему прикоснется Солнце, согревая и опаляя кожу своим дыханием.
Он не винит своё Солнце за то, что ему не достаётся тепла. Ещё бы, между Карасуно и Шираторизавой слишком большое расстояние, чтобы Солнце могло прогреть и его продрогшее тело, и Ушиджима это понимает.
Он не винит своё Солнце за то, что Оно его боится. Он слишком большой, слишком страшный, слишком...мрачный для этого маленького, милого, улыбчивого Солнышка. Оно погаснет рядом с ним, заставит все тело вновь покрыться островками льда и снега.
Поэтому он позволяет себе лишь на пару секунд задержать взгляд на трибунах, пытаясь выловить знакомое лицо. Солнце улыбается в компании какой-то блондинки, размахивая руками, и кричит имена дуэта первогодок. Ее лицо светиться ярче тысячи солнц, наверное поэтому для него она то самое Солнце с большой буквы. Потому что все меркнет, стоит лишь посмотреть на неё, заставляя все вокруг погрузиться в хаос и тьму, все, что не касается ее.
А он не касается, поэтому и тонет в этом холодном сумраке, задыхается, словно над его головой не менее нескольких километров темной холодной воды, погибает там, куда Солнце не хочет светить.
Ушиджима сам не понимает, как посреди игры на автомате выискивает ее лицо на трибунах, как вслушивается в попытках найти ее голос прямо посреди атаки. Он находит его, но от этого становится только хуже.
Она задорно улыбается, немного смущаясь, но все равно громко, насколько только может, выкрикивает «Ямагучи-кун, удачной подачи», а в его груди что-то неприятно обрывается. Он смотрит на пинч-падающего Карасуно, а руки сами сжимаются в кулаки.
Лицо остаётся обычным: непроницаемым, безэмоциональном, но слегка дёрнувшаяся бровь привлекает внимание Тендо. Никто не знает, что на уме у Ушиджимы, как и у самого Тендо, поэтому остальные лишь пожимают плечами, пока Сатори тихо смеётся, произнося что-то по типу: «Кажется, у них получилось раззадорить Ушиваку». Как же.
Он смотрит прямо, туда, где стоят Карасуно. Победители. Его взгляд медленно осматривает каждого, неосознанно останавливаясь на одном: темные растрепанные волосы, веснушки, смущенная улыбка. Ушиджима не может винить ее в том, что Она улыбается ему, что называет его имя, смущаясь. Не может, потому что сам ничего не сделал для того, чтобы изменить...чтобы не допустить этого. Он мог лишь издалека смотреть на своё Солнце, уже не грезя о том, что когда-нибудь коснётся его лучей.
Команда Шираторизавы кланяется трибунам, благодаря, а он на пару секунд дольше положенного задерживает взгляд на ее лице. Она смотрит немного испуганно, слегка наклонив голову и закусив губу. Блондинка рядом начинает куда-то тянуть ее, на что она уже не может сопротивляться. Она бросает мимолетную слабую улыбку, на которую Ушиджима может лишь прикрыть глаза, прокручивая этот момент вновь и вновь.
Он проходит мимо их команды, когда до него доносится тихое «Вы сегодня отлично играли, Ушиджима-сан». Он может заставить себя лишь развернуться и сухо кивнуть, смотря прямо на Солнце, что сейчас с силой выжигало на сетчатке своё изображение. Солнце улыбается уже менее опасливо, находясь в компании ещё одного менеджера и дуэта первогодок, что восторженно обсуждали свою победу, а сейчас косились в его сторону.
Он смог коснуться Солнца лишь на секунду, но чувство тепла, медленно разливавшегося по телу, согревает не хуже горячей воды в душевой. Солнце коснулось в ответ и почти не обожгло. Почти, потому что дотронулось до души едва касаясь кончиками пальцев.
Солнце, на которое Ушиджима смотрел, не боясь ослепнуть, не боясь замерзнуть, не боясь задохнуться от липкой тёмной воды, утягивающей его на дно подальше от Солнца. Имя этому солнцу было Ячи Хитока.