aimless hunting.

      порою мы гоняемся не за теми, пусть они и любили, пусть и казались «теми самыми», этого чуда не происходит. сонхва говорил бы это ему, наверное, раз пятьдесят перед расставанием, но хонджуну хватило и одного, когда он молча собрал вещи и уехал в другой город.       неприятно ли было паку, когда вместо хотя бы гневных сообщений он получал лишь тишину и механический женский голос, повторявший лишь одно: «абонент недоступен»? возможно, но только где-то там, в глубине души.       когда ким закрывал за собой дверь, не следовало ни слез, ни ругани; были лишь пару часов возни с вещами и тяжелыми чемоданами, о предназначении которых он догадался только сейчас. младший уже изначально знал, к чему может привести это отношение сонхва к нему: грубое, немного жестокое и совершенно безразличное временами.       в тот момент он не подозревал о том, как больно будет отпускать после. особенно тогда, когда, вернувшись в очередной день с работы, на столе в прихожей он наконец находит вторую пару ключей от квартиры вместе с любимым брелком младшего — на удачу.       сонхва потом и сам не заметил, как этот предмет сделал его зависимым.       одиночество сказывалось с нулевым эффектом около года, когда к нему чуть ли не каждый день приходили девушки и парни по вызову: у сонхва никогда не было особых предпочтений в партнере.       это хонджун с отвращением глядел на девушек и с недовольством отбрасывал некоторые журналы старшего с взрослыми картинками, где лишь иногда проскакивали мужчины с оголенным торсом, когда все остальное внимание заключалось чуть ли не на раздетых девушках.       его это не устраивало.       сонхва зачем-то помнит это и с непонятной целью убирает с видных мест очередной журнал с подобной тематикой, когда возвращается с магазина в выходной день.       пак проверяет телефон на наличие сообщений, но находит только пару непрочитанных смс от директора и его друга из кванджу — минки. когда-то давно они вместе закончили школу, а потом младшему пришлось уехать туда по работе.       кажется, сона всегда привлекали танцы, и именно по этой причине он переехал: учить людей танцевать — вот его истинное призвание.       он смеется с очередной шутки минки и пропускает мимо глаз сообщение о новом хореографе: как-то не до него сейчас, если учитывать собственную загруженность.       по правде говоря, пак ждал сообщений от совсем другого абонента. того самого, который сейчас недоступен.       снова не в сети…       пак проклинает в сердцах эту глупую невидимку приложения и чуть со стула не падает, когда видит секундное оповещение: «пользователь хонджун появился в сети».       может, это его шанс? пусть это сонхва бросил хонджуна, но ведь… можно начать все сначала, не так ли?       сообщения в диалоге мигают еще около двух минут пометкой «не прочитано», а потом ким пишет.       кажется, у парня руки слегка дрожат от волнения, хотя, казалось бы, прошел уже почти год. что старший хочет получить? признание? слова о сожалении?       трудно дать четкий ответ, когда пак просто ждет. ждет такие долгие три минуты, немного нервничая, когда исчезал статус «печатает», и наполняя легкие жизненно важным кислородом после его появления снова.       правда, ничего волшебного не происходит: вместо плаксивого текста в стиле хонджуна — его хонджуна — он видит только сухой текст с прямым и четким посылом, смешанным с таким надоедливым раньше пониманием и ненавязчивым «я отпускаю тебя».       ким оказался не настолько зависим, чтобы заново испытывать ту боль.       сонхва «не на того напал», как говорили ему ранее их общие знакомые.       только и младший должен был понимать, какие связи имеет его бывший парень, и что он может сделать при желании.       почему-то именно сейчас захотелось попросить нужных людей найти этого маленького нахала, скрутить его и привязать к себе снова, снова почувствовать эту легкую прохладу и эйфорию от прикосновений тонких пальцев к его телу. хонджун такой маленький, но все равно становится центром притяжения; его в момент захотелось снова присвоить, снова найти.       тогда он еще не до конца понимал, что отпустить, как это сделал ким, было бы в разы легче, нежели начать по крупицам собирать любую информацию о том, кого сам решил с глупой целью вычеркнуть из своей жизни.       тогда он еще не понимал, что искать это чудо окажется намного легче, чем казалось с самого начала, но начнем по порядку, а точнее со следующей недели жизни после сухого текста хонджуна с одним единственным посылом в свободное плавание уже без него, уже с кем-нибудь другим, кого сонхва обязательно найдет.       ему легко будет завести новую любовь, по словам самого кима.

***

      снова работа, снова пустые попытки найти хонджуна, зацепиться за ниточку и найти клубок, который ведет к его бывшему.       вроде как, минки говорил о том, что у них появился новый клиент, но ходит он к другому хореографу, и сам он ничего точно не может сказать; под описание парнишка тоже не подходил: ярко-зеленые глаза с карими отблесками, рыжие волосы и слишком мешковатая одежда, чтобы разглядеть его телосложение.       паку оставалось только шептать тихие ругательства в сторону какого-нибудь прохожего в наушниках и продолжать идти дальше.       сегодня в планах было напиться и, быть может, заказать кого-нибудь из свободных обладателей красивого тела с целью освободить мысли от такой надоедливой улыбки, красовавшейся на фото профиля, который уже неделю не появлялся в сети, ничего не выкладывал, не рассказывал ничего нового о своей жизни, как раньше.       пока он заводил машину, то незаметно даже для себя улыбнулся при виде брелка: эта глупая поделка все еще напоминает ему день, когда хонджун в поте лица старался сделать себе идеальный аксессуар на удачу.       сонхва чуть прыскает со смеху от воспоминаний и прежде, чем нажать на педаль газа, смотрит на загоревшийся экран с входящим звонком от минки.       где-то в сердце он надеялся на то, что это будет хонджун… — алло? — сонхва начинает выезжать с площадки на главную дорогу, слушая знакомый с детства голос и немного удивляясь просьбе младшего. — слушай, сонхва… один мой знакомый собирается работать в студии танцев недалеко от твоего офиса, — пак кидает взгляд на яркое здание, для чего-то кивая, и слушает дальше. — только так вышло, что ему негде жить первое время. ты можешь забрать его с аэропорта завтра и пустить пожить к себе? он прилетает в девять вечера, и я бы был тебе признателен, если ты… — тц, даже если я его пущу, то какая мне от этого польза? ты сам сказал, что он не сможет платить первое время, — сонхва чуть сжимает кожаную обивку руля, когда поворачивает налево и немного давит на газ. — он умеет готовить. вдобавок ко всему, тебе нужна компания. ты сам жалуешься, как тебе нужен жилец в квартире. — хорошо… ты прав. скажи ему, что завтра я его встречу, — пак уже видит поворот к своему двору и снижает скорость у перекрестка, болтая о какой-то нелепице с другом, пока на фоне трубки не послышался такой похожий на тот самый, слишком высокий для того маленького создания голос. он слышится слишком отдаленно рядом с еще каким-то, чересчур басистым, с легкой отдышкой… может, поэтому похож? или у него уже паранойя? — минки, а кто там на фоне говорит? — парень останавливается у подъезда и ждет ответа. — это один из учеников того хореографа, он достаточно общительный, поэтому на его уроках такой гул стоит, — слышен тяжелый вздох младшего. — хорошо, я напишу ёсану о том, что завтра ты его встретишь. — ладно… спишемся, — отмена вызова. пак выходит из машины и направляется к себе домой, сжимая в руке все тот же брелок — на удачу — и не понимая своего состояния.       ему нужно во что бы то ни стало найти хонджуна, нужно снова сделать его своим.       завтра у сонхва выходной, поэтому он позволяет себе пропустить пару глотков соджу и приступить к легкой уборке.       ему не нравится беспорядок в доме, тем более завтра тут будет еще один жилец.       он вздыхает: слишком много за весь день происшествий. стоит все же узнать, какие ученики числятся за этим общительным хореографом, только потом.       сейчас в голове играет алкоголь.       спать он ложится поздно, с легкой ноткой грусти бросив взгляд на одну единственную фоторамку с их совместным фото: здесь его хонджун такой счастливый, с этими горящими в солнечном блеске глазами.

|следующий день|

      пак сегодня решил провести день дома перед тем, как встречать такого важного для его друга ёсана.       может, они встречаются или являются родственниками или просто хорошими знакомыми по работе?       сонхва даже не знает, откуда прибывает этот парень, однако эту проблему, будто мысли прочитал, решает минки, отправляя номер рейса и название города, из которого назначено отправление.       лос-анджелес…       наверное, контракт закончился, раз он прилетает обратно в сеул.       пак старается не думать о каких-то глупостях, пока ему не приходит сообщение от одного из людей среди его связей о том, что хонджун сейчас живет в кванджу, на съемной квартире.       сонхва хмыкает: этому маленькому чуду всегда не хватало денег на более дорогие вещи, поэтому, наверняка, даже квартира у него не такая большая, как у него сейчас.       он зачем-то узнает адрес и с ухмылкой выходит из подъезда: ким такой наивный.       он думал обхитрить сонхва? он все равно узнал бы все детали при желании.       парень отбрасывает мысли в сторону и заводит автомобиль, направляясь в аэропорт. солнце уже село к тому моменту, как он приехал.       слишком людно для столь позднего часа, но удивляться нечему: это столица, здесь всегда много народу, когда бы ты ни вышел.       остается еще три минуты до прибытия самолета, который уже виднеется в воздухе огромной железной птицей, пока пак просматривал профиль неизвестного ему парня, который будет жить с ним.       в ленте твиттера ни одной фотографии, на фото профиля стоит актриса из гарри поттера, а из чего-то своего только имя и фамилия: кан ёсан. твитты только о предстоящих выступлениях и желании получить поддержку от тех, кто будет смотреть поставленные им хореографии у других групп; среди ссылок только видео на ютуб с танцевальными практиками различных исполнителей.       этот ёсан настолько не любит показывать свою внешность?       за этими мыслями сонхва не замечает, как к нему подходит парень ростом ниже его, с по-милому уложенными волосами и черной маской на лице. он чуть кашляет, привлекая к себе внимание рослого парня, и с детской ухмылкой, которую было трудно увидеть под тканью на лице, наблюдает за чужим удивлением.       пак немного сконфуженно смотрит на неизвестного, что ухмыляется на его реакцию слишком сладко — это слышно по тихому смешку. эта манера напоминает ему о… нет, не время о нем думать. — ты сонхва, верно? минки говорил, что меня должен встретить парень с актерской внешностью. ты под нее подходишь, — парень чуть шире улыбается, снимая маску и демонстрируя свое лицо, украшенное белоснежным рядом небольших зубов. — а ты тот самый хореограф, который приезжает из лос-анджелеса? — кивок. у этого ёсана сейчас точно надеты линзы, потому что ни у кого не может быть таких чистых лазурных глаз, идеально сочетавшихся с розовыми волосами. — тогда прошу за мной. нужна помощь с багажом? — парень бросает взгляд на чемодан и сумку нового знакомого. — я не девочка, в состоянии сам все донести, — ёсан качает головой, прикрыв секундно глаза, и идет вслед за паком, принимая помощь в укладке багажа и усаживаясь на заднее пассажирское. — минки рассказывал, что у тебя больше года никого нет. я точно не буду мешать тебе?       сонхва только качает отрицательно головой и говорит, что его почти не бывает дома, поэтому ему трудно досаждать присутствием.       ему кажется, что этот танцор слишком любит издеваться.       он похож чем-то на хонджуна: такой же нагловатый, улыбчивый и миниатюрный.       о чем он, они даже роста почти одинакового на вид!       парень старается успокоиться и бросает взгляд на занятого просмотром чего-то в телефоне кана.       хонджун тоже прикусывает губу и старается быть максимально отделенным от общества, когда увлечен чем-то.       пак пропускает это мимо своего внимания и едет до своего подъезда через сияющие огни сеула.       кажется, он даже не заметил, что все это время они говорили с ёсаном на гребаном английском…       кажется, из-за своих мыслей он совсем мало замечает; помнит только мягкую, почти домашнюю улыбку парня, оказавшегося на год младше него.       сонхва только сейчас заметил пушистую укладку розовых волос и медово-карие глаза, немного покрасневшие из-за ношения линз.       младший не решается делить кровать с хозяином квартиры, соглашаясь спать во второй комнате на раскладной софе и обещая обязательно выплатить следующий месяц проживания после получения зарплаты.       он оказывается таким же любителем тишины и чистоты, как и пак, а еще они случайно узнают о том, что их пижамы одинаковые: старшему ее привозила подруга из америки, а ёсан покупал ее на распродаже.       младший с интересом рассматривал коллекции фигурок сонхва, взяв в руки одну из них в виде дракона из мультика и с видом знатока заявив, что старший очень похож на этого персонажа.       пак не уловил момента легкого смущения с улыбкой, после чего ёсан решил называть его беззубиком без разрешения самого сонхва, конечно же.       первые минуты три он отрицал новое прозвище, а потом согласился, все еще сравнивая его с хонджуном.       они отличаются этим: ким пугался ауры старшего, а его новый сосед смело рассматривает интересующие его вещи, в том числе и рамку с той самой фотографией, где хонджун улыбался.       спросить о том, кто это, хореограф не решился, предлагая укладываться спать, раз среди прочего сонхва упомянул о завтрашнем рабочем дне.       он снова прощает ему обращение на ты: на деле этот танцор совсем не похож на милого тихоню, как его описывал минки.       на следующее утро старший просыпается под аккомпонимент сладковатого запаха свежеиспеченных блинов, которые оказываются сложены аккуратной стопкой вместе с маленькой запиской, суть которой на голодный желудок сонхва решил не улавливать, отправляясь на работу и не замечая на своем лице слабую улыбку: ему уже больше года никто не готовил.       кажется, с новым соседом жизнь действительно изменится.       сонхва снова не замечает, как неизвестный парень из лос-анджелеса становится хорошим собеседником и, как это принято называть по-красивому, соулмейтом парня.       он все еще хранил то фото с хонджуном, его сладкой улыбкой и эмоцией радости, но совсем рядом с ним появились новые рамки, уже с тем самым хореографом, что любезно занял это место их с паком внезапными совместными фотографиями.       как оказалось, ёсан является прелестным собеседником и игроком в play station, поэтому бессонные ночи они проводили то в дискуссии какой-нибудь очень важной темы вроде выступления исполнителей, на песни которых подготавливал танцы его сосед, то в парочке раундов в одной из игр, где всегда побеждал младший.       признаться честно, сонхва несколько раз действительно поддавался, но только ради того, чтобы увидеть улыбку, такую похожую на ту, что была у хонджуна.       постепенно все мысли о бывшем смысле жизни стали заменяться на совершенно другого человека, у которого руки всегда приятно теплые, мягко касающиеся горячего лба во время простуды и бережно накрывающие одеялом.       сонхва не помнит, как под легкой дрожью от температуры ощущает мягкий поцелуй в лоб, не помнит тихого пожелания скорейшего выздоровления и бережно выключенного света лампы, замененного на ночник. он помнит только тепло человеческой заботы и во время полудремы бормочет тихое «хонджун».       наверное, если бы не подоспевший с работы ёсан, то пак упал бы в обморок от такого мандража; правда, выходит немного по-странному сюжету: после очередного, затянувшего в свои объятия сна пак тянет на себя пришедшего померить температуру кана и укутывает вместе с собой в одеяле.       сказать, что ёсан был тогда в шоке, будет равносильно тем же слабым его попыткам, что он решился предпринять для своего освобождения, вскоре сдавшись под натиском старшего и позволив прижать себя ближе.       он хотел спросить про парня на фотографии, вероятно, являющегося тем самым бывшим, но вместо этого только убрал с горячего лба длинную потную челку и заставил выпить таблетку жаропонижающих, только после этого удобнее пристраиваясь к засыпавшему старшему, раз тот так настойчиво не отпускал его.       в ту ночь хва впервые не видит сны с участием хонджуна.       отношения этих двоих развивались с непостоянной скоростью: то стремительно быстро с сокращением личного пространства до нуля, то ужасно медленно в сопровождении очередной видеоигры или одного из фильмов о гарри поттере, когда ёсан с улыбкой встречал ту самую актрису в лице гермионы и в итоге от усталости первым засыпал на самом интересном месте, прикрывая глаза и роняя голову на плечо пака.       они не говорили на тему перехода на настоящие отношения: не было времени. да и когда?       ёсан пропадает на тренировках, уходя раньше сонхва, пока он сам постоянно заседает в своих отчётах.       они не говорят на тему чувств, но все же какие-то изменения старший в себе видит: он прекращает так часто пить, прекращает вызывать на дом девочек и мальчиков, чтобы не мешать спать уютно устроившемуся на диване перед телевизором кану, который занимался рисованием странных существ, придуманных им же самим.       он называет их хехемонами и с мягкой улыбкой показывает игрушку по одному из его эскизов, которую ему подарили во время одного из промоушенов, где он участвовал лично.       пак тогда не сдержал улыбки: ёсан напоминает своим поведением взрослого ребенка.       и он не единственный в его жизни, кто вёл себя точно так же.       это был последний раз, когда сонхва действительно сравнивал соседа со своим бывшим парнем.       они не говорили ни о чем непотребном: сонхва считал младшего слишком стеснительным для подобной темы разговора, а ёсан не считал нужным узнавать, насколько опытен в делах любовных хозяин квартиры, в которой он живет, да и смысла разговаривать о таком с посторонним человеком, к которому даже чувств, вроде, не имелось, не было.       они никогда не обсуждали этого, никак не затрагивали какие-либо темы личного характера; просто сонхва однажды пришел с работы подвыпившим, а ёсан по стечению обстоятельств решил принять душ перед приблизительным приходом старшего, чтобы потом не занимать ванную комнату.       в тот день, кажется, они оба так или иначе показали свое желание при полном отсутствии хотя бы подобия темы обсуждения того, что произошло между ними тогда.       ёсан мог оттолкнуть, сонхва мог сдержаться и банально отправиться в ближайший бордель, сославшись на опоздание после работы, однако все происходит в совершенно ином виде, когда кан спустя несколько минут сопротивления отвечает на напористые поцелуи старшего и расслабляет кулачки, громко выдыхая, а пак лишь целует вновь, укладывая на кровать ослабшего танцора и одним движением снимая со стройного тела те немногие вещи, которые могли бы на нем быть.       трудно описать, что испытывали они оба в тот момент, но можно сказать наверняка: эта ночь изменила их отношение друг к другу в корне.       первое время они старались избегать друг друга, перестали проводить марафоны с прохождениями игр на приставке, не заглядывали в соседние комнаты и просто жили так, будто ничего не произошло и они всегда были просто соседями.       по крайней мере так было до неожиданного совпадения выходных дней: у сонхва объявили пару дней выходных из-за странного праздника, в суть которого он никогда не вдавался и просто благодарил эти дни за существование, а ёсан отдыхал после постановки хореографии на танец одной из групп, привязанных к нему.       можно только представить, каково было удивление старшего, когда вместо привычно оставленной — уже остывшей — стопки очередных блинов или панкейков на кухне оказывается занятый готовкой кан, оставивший противень с выпечкой в духовке и, будто не обращая внимания на существование постороннего на территории комнаты, снимающий с рук ухватки.       чего, по правде говоря, стоило старшему подойти к отвлеченному парню и обнять со спины, почти сразу почувствовав знакомый запах можжевелового геля для душа? ничего, но он действительно уже несколько дней обдумывал, что стоит сказать своему квартиранту, чтобы правильно выразить свои чувства по отношению к нему, и решил, что сегодня будет идеальный день.       он в принципе впервые говорил о своих чувствах: хонджун в их отношениях был первым инициатором, пусть по итогу ведущим и стал пак; скорее всего, это даже его первые чувства, которые он признал сам.       описать чувства самого ёсана достаточно трудно: он посчитал, что им воспользовались, и решил забыть этот случай вместе со всеми вытекающими; сейчас же он пытался понять, что действительно заставляет сердце ускорить темп своего биения.       скорее всего, это аритмия, вызванная абсолютным отсутствием сегодня тренировок.       да, точно, это обычная аритмия — следствие сегодняшнего отдыха, а не смотрящий прямо в глаза хозяин квартиры, произносящий три самых больных и исцеляющих одновременно слова.       нет, это точно аритмия, никак не целующий в губы сонхва, придерживающий за талию и проникающий языком в его рот.       отдает хвойной пастой, вяжущей на языке с непривычки пару секунд: ёсан пользуется другой, с клубничным привкусом.       это все глупо и абсурдно: прямо сейчас он проснется по зову будильника, ровно в пять пятнадцать, и, приготовив завтрак, быстро уедет в студию, где пробудет до глубокой ночи.       не абсурд…       сонхва позволяет зарыться пальцами в сырые волосы и вскоре отрывается, рассматривая рдеющие скулы кана, поспешно переносящего руки к своей груди: его все еще смущает обстановка вокруг. — и что это было? — будто ничего не произошло, спрашивает младший, стараясь как можно быстрее успокоить сердце, частое биение которого явно выдаст его настоящие эмоции: аритмия не может так надолго ускорять пульс. — не притворяйся, будто ничего не случилось. я умею отличать притворство от настоящих эмоций, — пак прижимает парня ближе, игнорируя упершиеся в грудь ладони.       он правда видит это, видит эти чувства в частом сердцебиении и сжатых в узкую линию губах.       становится жаль, что он поздно разглядел это в себе раньше, около года назад. может, и не было бы сейчас всего этого.       сонхва откидывает мысль о том, кого уже стоит забыть, и смотрит на ёсана, нерешительно прижавшегося к нему и тут же отстранившегося в спешке. — печенье! — вместо нормального ответа выдает танцор и спешит вылезти из объятий, поспешно схватив ближайшее полотенце и отключая плиту.       приготовленное печенье чуть дымилось, но внешне выглядело не так ужасно, как иногда показывают в мультфильмах и сериалах.       ёсан облегченно выдыхает: вышло не так ужасно.       взгляду старшего предстает печенье с мягким имбирным запахом, разных форм и немного потрескавшимся видом; младший оставляет один из противней, принимаясь за второй. — а что это за печенье? — спрашивает пак, намереваясь взять одно «на пробу», пока не получает полотенцем по рукам. — я же все равно буду это есть, какая разница? — большая, — безразлично выдает кан, выкладывая приготовленную выпечку на тарелку. — а это печенье в америке называют бизкочиттами*, меня научили его готовить во время одного из мастер-классов. их обычно делают с лимоном, но я не любитель цитрусовых, поэтому приготовил с имбирем. хэй! — он не успевает договорить, как его разворачивают спиной к столу, целуя в губы и отвлекая от хитрого плана по получению экземпляра для пробы.       оба продолжают улыбаться даже после несильной драки, даже после сладкой мести.

их жизнь точно наладится.

***

— и зачем мы едем в кванджу? напомни мне еще раз? — сонхва чуть распускает галстук на шее, чуть сбавляя скорость на месте ограничителя на трассе и хмуря брови от действий ёсана, возвратившего все на место. — меня пригласили свидетелем на свадьбу, не забывай, — кан поправляет свой пиджак при въезде в город. — отказать юнхо было бы равносильно тому, что я предам забвению года нашей дружбы, знаешь ли. — не сердись, ёсанни, — пак останавливается у предполагаемого места свадьбы, где уже и вправду собралось много народу, и мягко целует младшего в щеку, заставив смягчиться и улыбнуться. — и не хмурься, тебе еще жениха и невесту встречать. — угу… — ёсан не хочет говорить, кем будет «невеста».       он и не сказал бы никогда, чтобы точно оставить шанс на то, что сонхва поедет с ним.       прошло уже несколько лет после того, как они стали парой; старший даже успел сделать предложение, которое ёсан принял, но не спешил со свадьбой: для чего гнать так быстро, если его «беззубик» уже точно никуда не денется? именно с этой мыслью младший забирает подарок с заднего сидения и идет к месту скопления людей вместе с паком.       среди центра внимания, конечно же, был сам жених: высокий парень с выкрашенными под светлое амбре волосами, яркой улыбкой и заразительным смехом. рядом с ним крутилась девчушка лет пяти на вид с длинными волосами и такой же сладкой улыбкой; вероятно, его дочь.       додумать свою теорию ему не дают узнавшие его друзья и товарищи. сонхва с ответной улыбкой здоровается со знакомыми людьми, в том числе и с минки, что встретил друга крепкими объятиями.       слово за слово, и пак даже не замечает, как уже начинается церемония: все пришедшие стали рассаживаться по местам, заиграли первые аккорды марша мендельсона, и ёсан встал недалеко от юнхо.       он выглядит таким маленьким на фоне этого парня, и у сонхва под ложечкой что-то защекотало: кана хочется спрятать от мира и наслаждаться его миниатюрностью. желательно, постоянно.       пак отбрасывает странные мысли, когда со стороны невесты встает милая девушка с собранными в простую косу светлыми волосами с двумя выкрашенными в бирюзовый прядями, создавшими красивый контраст в, казалось бы, обычной прическе; рядом садится минки с радостной улыбкой.       еще бы, свадьба у одного из его друзей.       старший удерживает и на своем лице улыбку.       когда легкий ветерок чуть треплет прически окружающих, слышится легкий шаг невесты, но он не поворачивает голову, чтобы проявить уважение к паре, пока не слышит тихий шепот друга ему на ухо: «только держи себя в руках».       с чего бы ему тут быть таким эмоциональным? причина не озвучивается.       она сама появляется. в лице невесты, а если быть точнее, то второго жениха.       жемчужные отросшие в маллет волосы, нежные карие глаза и влюбленная улыбка вкупе с прекрасным белым костюмом — идеальное сочетание для того, кого он уже постарался забыть, и того, кто вновь появился в его жизни уже в лице чужого жениха.       он чувствует себя преданным, но, к своему удивлению, не хочет вскочить и уйти или схватить бывшую любовь за руку и узнать, что за шутка происходит.       ким встречается взглядом с юнхо и улыбается.       ярче, чем на том фото.       сонхва чувствует крепкую руку друга у себя на плече и кивает, мол, все хорошо, и смотрит на происходящее с неожиданной даже для себя улыбкой: теперь, как он надеется, все будут счастливы.       эти двое смотрятся чудесно на полном контрасте противоположностей: крошечный и белоснежный хонджун и такой большой, способный защитить его, юнхо с излучающей радость аурой; пак чувствует тепло в душе от этого осознания.

он смог отпустить его.

***

— хонджун, — громогласно разносится недалеко от улыбчивого парня, которого бывший парень — нынешний муж — теперь совсем не отпускает из рук, будто потеряет, если разомкнет пальцы на аккуратной талии. старший все же разворачивается на свое имя куда-то назад, улыбаясь и упрашивая чона отпустить его и побыть с дочерью. он исчезает за поворотом парка, где стоял мост, на котором он когда-то признался своей прошлой любви. — ты же не просто так меня позвал? — младший смотрит на сонхва, уже выкрасившего свои волосы в яркий блонд, поправляя одну из многочисленных серег в своих ушах. — да. я хотел извиниться за то, что было между нами— — ты шутишь?! я просил отпустить, а не забывать. мы же не должны забывать прошлое, помнишь? — ким берет в руки одну из ладоней старшего и мягко улыбается. — ты же отпустил меня? — об этом не волнуйся, я здесь еще для кое-чего, — пак выпускает руку из мягкой хватки младшего и отдает ему в руки тот самый брелок. на удачу. хонджун, мягко говоря, удивлен: он подвешен на серебряную цепочку с перьями, как когда-то давно хотел сделать он сам. — это для унбёль. на удачу. — игра слов, да? ** — улыбается хонджун и берет в руки украшение, обняв старшего на прощание. — потом, надеюсь сможем погулять семьями, да? — ким кидает взгляд на парное кольцо, которое видел у ёсана, и подмигивает немного смутившемуся паку. — передавай привет ёсану! — а ты юнхо! — с улыбкой в ответ говорит блондин, останавливаясь напротив ограждения моста и обхватывая его руками.       на лице играет мягкая улыбка, когда через какое-то время к нему подбегает запыхавшийся ёсан и оставляет на губах короткий поцелуй.       он действительно счастлив сейчас. без этой бесцельной охоты не за тем, кто нужен по-настоящему.

***

— так долго, — дует губы чон, вновь загребая в объятия хонджуна и чуть жмурясь от сложившей ладошки на его голове дочери, которая сидела на его плечах. — все хорошо? — да, — ким сжимает в руках подаренное украшение и улыбается, зарывшись носом в грудь младшего. — теперь да.       потом он надевает кулон на шею дочки и улыбается, когда она спрашивает о том, для чего нужно это украшение. — на удачу.