Ты - Юг. Я - Север

Карантин длился долго. Он прервал привычные рабочие будни, разорвал мечты на дальнейшие праздники, мероприятия и многочисленные концерты. Предприятия малого бизнеса страдали чуть более остальных и закрывались одно за другим. Но более тяжко это время давалось для врачей, столь доблестно сражавшихся за жизни сотен и тысяч людей. Единственную помощь, которую граждане могли бы оказать им — это оставаться дома. Им Ен Су, хоть не обладал человеческим здоровьем и в любом случае не погиб бы от столь коварной болезни, но из своего жилища не выбирался. Правительство дало ему право выбора — трудиться на благо родины или оставаться дома, тем самым вновь оказывая немалую помощь. Парнишка, как бы сильно не желал помогать, но предпочел проживать эти дни в своей уютной спальне. Он многократно писал в твиттере, вейбо и иных своих соцсетях, умоляя подписчиков оставаться в пределах домов и не выбираться, без особо важных причин. Старшего братца своего — Китая — он не осуждал. Да за что? Тот не виноват, какие бы угрызения не мучали его бессовестную душу. Яо ещё более всех оказал вклад в лечение от постигшего их коронавируса, а сейчас не время для обвинений в стороны друг друга. Объединиться всем надо против общего врага. Им Ен Су верил в сплочённость народов во время опасности, но не ожидал, что сближение сумеет дойти до таких результатов. Проводя свой очередной, ставший таким типичный, день за компьютером, где бесконечно смотрел дорамы и играл в игры, юноша был вполне расслаблен. Он старался не нагружать свою голову проблемами и пытался отвлечься на что угодно, но кашель так и рвался из груди. Население волной схватывало это заболевание — сказалось и на воплощении единого народа. Солнце уже садилось за окном и небо постепенно сменялось оттенками с светло-голубого на мягкий алый. За весь день ни один курьер не тревожил дверной звонок, никакие голоса не раздавались в подъезде. Ен Су понадеялся, что народ внемлет просьбам с экранов и останется дома. Внезапный звонок в дверь раскалывает надежды. Южнокорейское воплощение упоминает чёрта про себя и спешит открыть дверь незваному гостю. Кого только могла привести судьба нелёгкая во время объявлений пандемии к этой скромной, ничем не примечательной двери? Поправив давно изношенную, но любимую футболку на себе, парень заглядывает в глазок и замирает. В светлом и чистом подъезде ему виднеется собственное лицо, охваченное недовольной физиономией и глупой причёской прошлого столетия. У Ен Су сердце сжимается максимально сильно от страха смешанного с удивлением, а мысли на долгие секунды исчезают из ухоженной головы. Требуется почти минута, чтобы прийти в себя и только после повторного звонка в дверь воплощение резко распахивает её. — Север! Какого черта ты забыл здесь?! Северокорейское воплощение замирает от удивления также, как с минуту назад стоял шокированный Юг у дверного глазка. Старший из братьев чувствует себя одновременно оскорбленным и немало удивлённым, хотя какую иную реакцию мог ожидать от своего близнеца? Окажись на его месте, сам бы отреагировал также. Где же это видано, чтобы изолированная страна, находящаяся чуть ли не в войне со своим соседом, внезапно приедет к нему через всю страну и закрытую границу. — Неужто тебя твои лидеры отпустили? Ты как вообще попал сюда?! Все дороги перекрыты! Как ты сам? Не болеешь? Что со здоровьем? — недолго думая - Ен Су вообще думать долго не любил - он заваливает братца вопросами. Облокотившись о дверной проем и оглядывая соседа с ног до головы, наслаждается их схожестью, даже несмотря на долгую разлуку. — Ты пустишь меня в квартиру или мне обратно уехать? — обиженным тоном интересуется бывший коммунист и поправляет изношенную дорожную сумку на своём плече. Юг спохватывается и уступает дорогу в уютный коридор, закрывая дверь за внезапным гостем. Север с лёгким презрением оглядывает убранство квартиры, морщится чуть заметно и снимает крепкие, черные ботинки. Ему не нужно приглашений, он без лишних слов проходит в просторный зал, в который последний раз заходил года два назад — во время Олимпийский игр, о которых теплые воспоминания до сих пор грели сердце корейского воплощения. Он начинает молча разбирать сумку, доставая немногочисленные свои вещи, и видимо совершенно не собирается объяснять причины приезда и такой внимательный взгляд, остановленный на лекарствах у телевизора. Южный брат с разбегу и всем своим высоким телом падает на диван, укладываясь спиной прямо на одежду брата, чем вызывает невольное раздражение у последнего. — Тебе что, заняться нечем? — А тебе? Приехал посреди карантина ко мне. Беспокойство замучило, братец? — с добродушной насмешкой интересуется Юг и сам заранее знает ответ. Север не отвечает, видит по лицу брата, что тому и без слов всё известно. И встречного взгляда на несколько секунд хватает, чтобы передать все чувства, волнения и тревоги без слов. Их связь необычайно крепка и даже будучи напряжено натянутой, как гитарная струна, находясь посреди перестрелок и конфликтов, она не порвётся. Уж легче будет умереть одному из них, чего видимо и добиваются власти. — Сева. — Не говори ничего, идиот. — Ты сам идиот! — Тц! Да помолчи! Весь момент испортил! — Да кто бы говорил! А ну иди сюда! И южный парнишка, весело хохоча несмотря на небольшую и привычную перебранку, хватает своего брата за руку, заваливая на мягкий диван и без зазрения совести, без объявления войны, начинает щекотать чувствительные бока старшего. Хмурое и серьезное лицо вмиг краснеет, заходится в смехе и громких угрозах. Руки Севера крепче, чем у Юга и тренировки на себе они ощущают куда чаще. Но вес брата во много раз превосходил вес Севера, что тому было почти невозможно скинуть с себя брата. Оставалось лишь извиваться под ним, ссыпать угрозами и обещаниями отомстить, а также недоумевать, откуда в этом больном нынче теле столько сил набралось. Детская шалость прекращается, когда Ен Су замолкает и быстрым движением руки задирает темную рубашку на теле брата. Его взгляд сосредоточен, хмур и так непривычен для этого вечно добродушного и немного глуповатого лица Юга. — Что ты... — Тихо. Южный кореец затыкает брата таким странным для него тоном, что второй даже не находит ответа и вправду замолкает, даже прекращает сопротивляться. Младший из братьев обводит взглядом слегка выступающие ребра, неестественно бледную кожу и поджимает губы, почему-то ощущая себя жутко виноватым в происходящем на северной стороне. Нежными пальцами он касается теперь осторожно, не стремясь щекотать, а скорее ощутить это худощавое, но крепко натренированное тело. Ен Су хочется плакать. — Тебя вообще не кормят, брат? — тихо-тихо интересуется парень, поднимая потускневший взгляд на чужое лицо. Север отводит взгляд почти сразу и хмурит тонкие темные брови в раздражении. — Это я должен беспокоиться о тебе, брат. Сколько на твоей стороне уже заболевших, а? Южная Корея тихо смеётся и отводит аккуратно длинную челку с лица брата. Он склоняется ниже, дотрагиваясь лбами и так тепло смотрит в глаза напротив. Такие же родные, давно любимые. — Так давай заботиться друг о друге вместе.