Cветлая сторона Темного Лорда

Прошло всего лишь около пяти минут, как дверь в больничное крыло распахнулась, и туда влетели четверо человек: целитель Павел, а за ним трое братьев Джесси. Том подошел чуть ближе к кровати, где лежала Джесси, и, пока профессор Малахов и Николай что-то наскоро объяснял Реджу, Ланселоту и Перси, его подозвал к себе профессор Диппет. - Том, в создавшемся положении надо решить, как быть с учениками Хогвартса и Колдовстворца... Если мы хотим отправить всех обратно в Хогвартс, то непонятно, как быть с мисс Бэрк... - Ее нельзя никуда перемещать, - быстро откликнулся профессор Малахов, - это исключено. Камин – это слишком сложно, лететь – она может очнуться в дороге, а такого длинного пути она не выдержит, трансгрессия – это вообще равносильно гибели, вдруг случится расщеп? В ее состоянии, пусть она уж лежит тут. - А с остальными? – спросил профессор Бири. – Если оставлять тут мисс Бэрк, то с ней буду и я, на всякий пожарный, как говорится, а кто же будет сопровождать остальных по пути обратно? Том ушам не поверил. Всем известно, что у Джесси с Гербертом Бири были не самые приятные отношения. С чего это вдруг с его стороны такая заботливость? - Оставить всех здесь, вот и все, - ответил профессор Малахов. - с их переправкой будут большие проблемы. Когда Джессика встанет, нужно будет их транспортировать обратно, на награждение. Разве вам нужны лишние проблемы с перевозкой детей? - Но, Александр, - возразил профессор Диппет, - поймите и меня правильно. Мне крайне неудобно возлагать на вас дополнительные хлопоты, связанные с моими студентами... - Да ладно уж вам, - отмахнулся Малахов, - что вы такое говорите? Учить будем, как своих, будут сытые и довольные жизнью. Поверьте, двенадцать человек – не такая уж забота, оставьте их у нас, и все. - Вы благородный человек, Александр, я всегда вами восхищался, - сказал профессор Диппет. – Пойдемте поговорим с Петром Кудряшовым, и, если он согласится... Трое профессоров вышли искать директора Колдовстворца, оставшиеся хранили молчание, пока Николай не спросил братьев Джесси: - Может кто-то из вас сегодня остаться с ней? - Не я, - сокрушенно покачал головой Персиваль, - Я в одиночку охраняю такие вещи, которые... м-м... понимаете, совершенно нельзя оставлять без присмотра, сегодня моя смена. Меня даже по такой важности дела отпустили всего на полчаса. - Если вы будете так добры и позволите воспользоваться камином, или совой, или еще чем-нибудь, чтобы я послал весточку к себе в Комитет, то я останусь, - сказал Ланселот. - Я тоже остаюсь, если можно, - тихо сказал Редж. - Конечно, можно, - ответил Николай. Спасибо вам. - Тогда, Перси, подожди, я сейчас напишу записочку Брайану, - сказал Ланселот. – Ты же передашь ему? Персиваль кивнул; Ланселот невесть откуда достал клочок пергамента и перо и быстро нацарапал послание. Закончив писать, он помахал листочком в воздухе, чтобы быстрее сохли чернила. - Держи, - протянул записку Ланселот. Персиваль взял ее, виновато посмотрел на Джесси, наклонившись к ней, поцеловал ее в лоб и тихо прошептал: - Прости! После этого он вышел. * * * Прошло пять дней. Целых пять дней, вот уже шестой, и Том все это время знал, что Джесси не придет в себя. Будет лежать в лазарете, еще живая, но без сознания. Он сидел на уроках, читал книги в библиотеке, лежал по вечерам в своей комнате и знал: время еще не пришло. Но вот он вышел с урока по Темным искусствам (да-да, в Дурмстранге, помимо защиты, обучали и самим искусствам) и понял, что Джесси вот-вот должна прийти в себя. Как ему это удавалось? Не знал даже он сам. Но сейчас это не важно. Скорее в больничное крыло! - Дима, я пойду схожу в лазарет. Ну... С Димой Виноградовым Том за последнее время успел подружиться, и можно было по пальцам пересчитать моменты, когда эти двое не были вместе. - Понимаю, понимаю, - ответил Дима. – Можно с тобой? - Давай. - Знаешь, - начал Дима, словно готовясь к пространной речи, - ваш этот поединок меня не удивил. Я ждал чего-то странного. - Почему? – удивился Том. - Да потому что когда я с ней дрался, то прекрасно чувствовал, какая от нее идет сила. Я не знаю, как она ее под контролем держит. Это вообще какая-то необыкновенная волшебница, по ней даже видно. Парни вошли в лазарет. Рядом с кроватью, где лежала все еще неподвижная Джесси, сидел Павел с какой-то книгой в руках, у ближайшего окна стоял и смотрел на улицу Редж. Картина неутешительная! Ее братья по очереди, кто когда мог, через камин приходили к сестре в надежде, что она придет в себя; целители по очереди дежурили круглые сутки, потому что, если ей сразу не дать Животворящий эликсир, она неизбежно умрет. И с каждым днем их лица были все более встревоженными, в них было все меньше надежды. - Том, это ты, - грустно повернул голову Редж. Он взглянул на лежащую на кровати сестру. Она в таком положении уже пять дней. Есть ли еще надежда?.. И он перевел взгляд обратно в окно. Том стоял и внимательно смотрел на Джесси, и его уши уловили едва различимый шорох. В следующий момент рука, лежащая на тонком одеяле, пошевелилась. Редж резко обернулся и подошел к кровати, Павел, и так сидящий рядом, вопросительно поднял бровь. Джесси открыла глаза и, сощурившись, огляделась. - Где... я?.. – слабо спросила она. - Ты получила травму во время дуэли, - наскоро пояснил Павел, - и потеряла сознание. Сейчас лежишь в Дурмстранге, а я тут целитель. - А Редж? Откуда ты тут? – удивилась она. Ее голос чуть окреп. - Приехал к тебе, - ответил он. Пока они говорили, Павел вскочил со своего места, зашел к себе в кабинет и, судя по легкому звону стекла, искал в шкафу Животворящий эликсир. Джесси же, оглядев присутствующих, медленно приподнялась и, очевидно не без труда, села на кровати. Том отметил, что выглядела она неважно. Слишком бледная, слишком странно выглядят распрямившиеся волосы, и только зеленоватые глаза выглядят живыми. - Держи, выпей, - сказал вернувшийся Павел, протягивая ей баночку с голубоватой перламутровой жидкостью, - должно стать легче. Джесси, взглянув на зелье, чуть улыбнулась, и выпила. Отдавая банку обратно, она улыбалась еще шире. - Животворящий эликсир, что ли? – спросила она. - Да, - удивившись, ответил Павел. – Откуда ты знаешь? - Сама варила в прошлом году в школе! - Ну и память, - покачал головой Павел. Он снова ушел в кабинет, относя склянку, а Джесси спросила, обращаясь не то к Тому, не то к Диме, не то к Реджу: - А сколько я лежала? У вас такие странные лица... - Пять дней! - Подождите-ка. Это как так – пять дней? Теперь-то у всех появилась надежда. Стали радостнее в первую очередь Редж, Перси и Ланселот, а еще Гвиневра, по вечерам обреченная на одиночество, оживился Юджин, который, очевидно, еще надеялся встретиться с Джесси в игре и попробовать победить. Лучше стали выглядеть и целители, и, без сомнения, Дима Виноградов и Том. Джесси, правда, была не в самом лучшем состоянии: она лежала, почти не имея сил вставать, все еще бледная, и все с так же светящимися зелеными глазами. Но Павел и Николай дважды давали ей Животворящий эликсир, столько, что больше уже нельзя было, и дело должно было пойти на поправку. Но прошло три дня с тех пор, как она пришла в себя, а лучше не становилось, наоборот, вдобавок ко всему выяснилось, что Джесси все никак не может заснуть. Она постоянно металась на кровати, жаловалась на головную боль и из-за этого чувствовала еще большую слабость. Из-за этого ей каждый день стали давать Умиротворяющий бальзам, чтобы она хоть спала. Что-то явно было не так, ведь все те, кто знаком с Животворящим эликсиром, а таких людей было немало, знали, что Джесси должна бы уже подниматься на ноги, но уж никак не чувствовать себя еще хуже. Пятый день была суббота, и к Джесси через камин прибыл Перси. Том об этом узнал, когда с Димой зашел в больничное крыло посмотреть, что там Джесси. Чего он хотел меньше всего, так это потерять ее. Теперь, когда он так поменялся! В лазарете стоял Перси в простой черной мантии, рядом с ним – Павел, Николай и еще почему-то профессор Малахов. Увидев его, Том и Дима хотели было выйти обратно, но директор жестом подозвал их к себе, и они подошли. - Не надо так пугаться, ничего тут особо секретного нет, - сказал профессор Малахов. – Так что ты говорил там, Коля? - Мне, точнее нам, кажется, что у Джесси упадок сил такой, что эликсир их не может восполнить, - ответил Николай, - а больше давать, сами знаете, нельзя, последствия слишком уж серьезные будут. Каждое лекарство в слишком большой дозе превращается в яд. - Да оно понятно, - призадумавшись, ответил Малахов. – Слыхал я про похожее, но до такого не доходило, там спокойно эликсиром на ноги поднимали, да пострадавшие и не лежали столько без сознания. И Протего Тоталум так запросто не прорывали. - И что теперь? – спросил Перси. Его лицо было спокойно, но голос дрогнул. - Да что тут... – пожал плечами Павел. – Пока будем держать на эликсире и Умиротворяющем бальзаме, вроде как хуже ей не становится, а сами пока с Колей и, надеюсь, с Александром Васильевичем, поищем еще методы. Должно что-то быть, не первый же в истории случай. Том выходил из больничного крыла удрученным; слова профессора Малахова натолкнули его на размышления. Во-первых, почему Джесси все никак не становится лучше? Эликсир должен же действовать! Во-вторых, почему у Джесси упадок сил, когда как он, Том, чувствует вокруг себя неестественно сильную магию?.. Прошло уже две недели с того дня, как Джесси открыла глаза. Том сидел в библиотеке. Его целый день не покидало паршивое предчувствие, что жизнь Джесси близится к концу, к тому же, за все это время ее состояние только ухудшилось. Нужно было отвлечься в дырке перед уроком защиты от Темных искусств. Джесси спала, и он не хотел ее беспокоить, после урока проверит. Через пять минут звонок. Том вернул книгу о волшебных палочках (он в последнее время, желая разобраться в случившемся, все читал подобные книги, но так и не наткнулся на нужное, зато прочитал много интересного) и пошел на урок. Зайдя в кабинет, плюхнулся рядом с Димой. Предчувствие скорой беды в нем еще сильнее давало о себе знать. В суматохе перед уроком Том не заметил вошедшего Павла и увидел только после того, как он его позвал. - Том! - А? Что? – спросил Том, вскакивая с места. - Джесси при смерти, - тихо ответил Павел. - Да что вы говорите! – Том вмиг побледнел. - Собрались все трое ее братьев; она просила привести тебя. - Конечно... Том, оставив все вещи на столе, вышел за Павлом из класса. Вот и свершилось. И никто ничего не сделает. Она умрет, и... Том не заметил, как долетел до больничного крыла; он распахнул дверь, подошел к кровати Джесси и увидел то, чего больше всего боялся. Рядом с ней с опущенными головами стояли трое ее братьев, и в их глазах не осталось ничего радостного и живого. Как странно было видеть Джесси, эту подвижную и такую веселую девушку, лежащей на кровати, смертельно бледную, с непривычно прямыми волосами, рассыпавшимися по подушке, со странно блестящими глазами. Она угасала, и это сразу становилось понятно, стоило только на нее взглянуть. - Том... – тихо и слабо позвала она. Это был не тот живой голос, такой знакомый Тому. Другой, увядающий и печальный. - Да, Джесси? – еле-еле шепотом выдавил из себя Том. - Никогда... не становись таким, как был... не губи свою душу... Том опустил голову. в голове билась мысль: «Без тебя я не смогу!», но он этого не сказал. - Я постараюсь... Он начал вспоминать все моменты, когда с ним была Джесси. Как он только с ней познакомился, как впервые улыбнулся ей, как вместе с ней сидел в библиотеке, как они спасались от Пивза в ванной старост, как гуляли в Хогсмиде... Припомнилось их первое объятие перед матчем со Слизерином, время после экзамена по заклинаниям и ссора с ней, потом тот момент, когда он помог ей встать, и они чуть было не помирились, а потом бал и признание... А дальше уже их прощание на лето и шестой курс... Все пронеслось в голове, и трудно было верить, что девушка, покорившая его сердце, растопившая лед в душе и разжегшая пламя, умирает. Она, первая, кто подарил ему любовь! - Редж... – чуть повернув голову к брату, тихо сказала Джесси. - Что, моя маленькая? – спросил он. Мама и папа так хотели девочку и, уезжая, оставили его, Реджа, за старшего. А он... Он не уберег свою сестренку, и теперь она умирает. Она, их радостное солнышко и грустная тучка одновременно, покидает их, чтобы больше никогда не вернуться! - Редж... – со слезами на глазах прошептала Джесси. – Я еще хочу жить!.. - Так чего ж ты умираешь?.. Том ощутил странную боль в горле и жжение в глазах. Наружу рвались слезы, впервые в его жизни. Он опустился на колено и уткнулся головой в ее грудь. Он в душе повторял, не останавливаясь: «Не уходи!», но что же он мог поделать!.. Он почувствовал на своей голове ее руки и сделал над собой отчаянное усилие, чтобы сохранить самообладание. Он, кажется, только сейчас понял, чем она для него была весь этот год с небольшим. Луч света среди тьмы. По-другому не сказать. И без этого света он неизбежно погибнет! Руки Джесси ослабли и упали с его головы. Он поднял глаза и увидел, что она закрыла глаза и больше не движется.