Easier to run / Легче убежать.

Я влетела в свою комнату и плюхнулась на кровать. Сердце все еще сковывал страх, я еще не совсем отошла от бабайки, которая оказалась Скуало. Я прижала к себе подушку, слезы потекли из моих глаз. Жгучие, соленые, делающие мое лицо и подушку мокрыми. Как он мог так со мной поступить? Знает же прекрасно, что я трусиха. Причем полная. Меня напугать-то – раз плюнуть, но зачем было приплетать в дело бабайку? Я же правда подумала, что потусторонние существа есть на свете, правда подумала, что бабайка пришла съесть меня, я испугалась так, что мое тело парализовала какая-то неведомая сила. Я чуть с ума не сошла. Я думаю, каждый понял, что шутить на такие темы со мной не рекомендуется. Просто ради того, чтобы не думать, куда девать труп, который был поражен инфарктом. Я же могу испугаться всего, благодаря своему брату, который в детстве мне только чего не делал. Я плакала в подушку, думая о Скуало. О ком же мне еще думать. Теперь я не верила словам Бела ни на йоту. Как он может ко мне что-то чувствовать, если издевается, как только может, на что мозгов хватает. Ну в какие ворота это вообще все происходит? Было как-то обидно и грустно. Неужели я никогда не смогу почувствовать поцелуи терпких губ, неужели не отведаю прикосновений мужчины? Мне двадцать лет, двадцать! А я в своей жизни ничего романтического не видела, ну до Варии. А в Варии вся эта любовная канитель и начала выносить мои последние мозги. Все время в голове хоть какой-нибудь мужик, но сидит. Все время что-то вертится и мучает. Я сжала подушку в своих руках, что аж самой больно стало. Всхлипы мои звенели у меня же в голове. Ах точно, голова заболела еще сильнее. Она же и так не совсем прошла. Такое чувство, что там, в мозгах, зайчик на барабанах играет. Так усердно, так громко и очень-очень долго. Вдруг скрипнула дверь, послышались размеренные шаги, потом человек, который зашел, сел со мной рядом на кровать. Пальцы коснулись моего плеча, я вздрогнула. Ну, кто там еще тревожит мою светлость? Кто-то еще пришел поиздеваться? Вот не удивлюсь, знаете. Я села и посмотрела на мужчину, который пришел. Я вскочила с кровати сразу же, но была вновь повелительно усажена сильной рукой, схватившей меня за плечо. - Что тебе нужно, Скуало!? – Слезинка сорвалась с моего глаза. Он еще посмел прийти ко мне? Зачем? Зачем он меня мучает, не пора ли понять, что я трусиха, тряпка, в общем, ему не пара. Ему же наверняка нужно сильную духовно, сильную физически. Нужна та, которая умеет железками махать, в смысле мечом, или пистолетом пуляться, в общем, драться. Он коснулась пальчиками моих щек, вытер тихонько мои слезинки. Я оторопело хлопала глазами, забыв что-то думать. От его прикосновений во мне зажигался какой-то огонь, который плавил меня изнутри. Хотелось избавится от каких-то оков, хотелось слиться с ним и потерять контроль над своим телам. Ощущать все на уровне эмоций и чувств. Разве это не прекрасно? - Не плачь, Катерина, - прошептал он, вытирая мои щеки досуха от слез. Я схватилась за его руки, но оторвать от себя просто не посмела. Вся обида куда-то ушла, осталась лишь обычная неуверенность в себе. Его руки были такие теплые и гладкие. Я сжала их и закрыла глаза. Он вдруг оторвал от меня свои руки сам, я открыла глаза и недоуменно пожирала взглядом мечника. Тот встал, полируя меня холодным взглядом. Так, опять знакомая метаморфоза. Может, хватит уже. - Я немного перегнул палку. Надеюсь, у тебя все нормально, а то еще не хватало, чтобы ты из-за меня окочурилась. – Я встала с кровати вслед за ним. Мои глаза полыхали праведным гневом. Ну уж нет, господин Суперби, я не отпущу тебя, пока ты мне не скажешь, как ты ко мне относишься! Мне надоели эти загадки, я хочу уже начать нормально жить, а не ходить повсюду, думая только о тебе и твоих поступках, Скуало! Я сжала кулачки и попыталась что-то крикнуть, но как всегда именно в нужным момент я не смогла произнести и звука. Меня заклинило, я силилась что-то произнести, но ничего не получалось. Я топнула ногой и отвернулась от мечника. Пусть делает, что хочет. Вдруг, если я все-таки выжму из него правду, она окажется, правда-то, гнилой и горькой. Нужна она мне такая? В глубине души я, конечно, рассчитываю на сладкую правду. да нужна я этому мечнику как собаке пятая нога, на придумывала себе тоже. Я подошла к двери и открыла ее, мол, выметайся товарищ, я не намерена сегодня принимать гостей. Он посмотрел мне прямо в глаза. По-моему, все понятно и без слов. У меня вздрогнула рука, та, которая показывала ему направление на дверь. Как же мне надоели эти непонятки, вы бы знали! Я здесь всего ничего, но уже успела чуть ли не с ума сойти. И от страха, и от жгучего чувства любви. Да, чего скрывать-то. Мне нравился Занзас и его тело, но мое сердце навеки принадлежало другому. Сначала как-то все получилось грубо и неприятно, но потом так получалось, что нам приходилось касаться друг друга, находится подолгу в обществе друг друга. Скуало меня даже спас. По-моему, раз, а может, два. Я точно не помню. Но не в этом суть. Я не понимаю причину своего выбора, но мечник надолго засел у меня в сердечке. Я его люблю, понимаете! Чтобы влюбится достаточно всего нескольких мгновений, нескольких взмахов руки и несколько вздохов. Нужно времени всего ничего, ну лично мне. Так получилось, что Скуало встречался на моем жизненном пути чуть ли не каждый день, а может, и каждый день. Он то спасал меня, то мы с ним в карты играли, то еще что-то. Неудивительно, что я в по уши втрескалась. Почему-то мне всегда нравились сложные люди. Скуало тому суждению пример. Он тяжко воспринимал меня сначала, да и сейчас то гладит, то шипит на меня. Характер у него далек от сахарного. В общем, все со мной понятно. А вот что он-то? Я замерла на месте тогда, когда Скуало закрыл дверь, не за хотя уходить. Он схватил меня за руку и отвел в середину комнаты. Остановился, повернулся ко мне лицом, прикоснулся тыльной стороны ладони к моей щеке. - Пора поставить все точки на «i», - прошептал он. Я погрязла в его серых глазах уже который раз. Каждые раз я находила в его взгляде что-то необычное или новое. Сейчас все перемешалось – злоба, грусть, гнев и просто какая-то детская радость. Я робко коснулась его спину, все больше пододвигаясь к нему. Я слышала стук его сердца, чувствовала, как он дышит. Мне стало вдруг на все наплевать. Для меня главное было то, чтобы этот человек сейчас был рядом со мной. Он, кажется, чего-то ждал от меня. Наверное, думал, что я все понимаю, а вот ни фига. Пока сам не скажет, я не допру. Мне крышу снесло от того, что я прижималась к нему, мне просто крышу сносило от его аромата. Тонкий, еле уловимый. Запах моря, бриз и что-то еще чуть горьковатое. Он словно сам вылез из морской пучины и успешно маскируется человеком. Бред несу, как вы видеть я. Пусть я сделаю шаг первой, пусть все произойдет быстро, в смысле самый первый этап в отношениях, пусть все будет не совсем романтично и, по сути, не совсем правильно. Я коснулась его губ губами. Чуть касаясь, осторожно. Чувствуя его дыхание, чувствуя поднимающееся во мне пламя, которое слизывает все здравые мысли. Сердце забилось так, что мне казалось, что я задыхаюсь. Мне не хватало воздуха, не хватало слов, чтобы хоть что-то подумать или тем более сказать. Его руки коснулись моей спины, прижали к телу Суперби. Какое это сладостное чувство – быть в руках мужчины. Его губы коснулись моих, но уже более требовательно, более грубо, более ощутимо, нежели это сделала я. Его руки гладили мою спину, по ней мурашки табуном ходили. Я вздрогнула когда почувствовала, что его язык находится у меня во рту, исследует территорию и касается как бы случайно моего язычка. Это мой первый поцелуй. Это были чуть ли не самые счастливые минуть моей жизни, нет, самые счастливые минуты, проведенные в Варии. Такое чувство, что меня возносят до небес, такое чувство, что я не на земле, а где-то на небесах вместе со Скуало летаю. Меня словно раздробили на несколько сотен, миллиардов атом, меня словно нет, и в тоже время я есть. Я прижалась к нему всеми силами, всем телом. Чтобы быть как можно ближе. Непреодолимое чувство, когда твой язычок касается другого, скользит по нему и исполняет какой-то танец, известный только всевидящему миротворцу. Казалось, я горела, меня поместили прямой путевкой в солнце, в самый центр. Я руками скользила по его сильной спине, чувствуя все то напряжение, которое было у него в теле. Во мне разгорался какой-то пожар, мне так хотелось понять, есть ли этот пожар и у него в теле. Казалось, по венам течет что-то невесомое и легкое. Меня словно соткали из света. Что-то созревало, что-то рвалось ниточка за ниточкой. Я сама, может быть. До Скуало меня не целовал ни один мужчина, да и я не видела и не чувствовала никого так, как мечника. Мне нравилось с ним целоваться, нравилось находиться так близко, что казалось, еще чуть-чуть и мы сольемся во едино. Станем одним телом и организмом, станем смотреть на мир одними глазами, дышать одной грудью. Вдруг в дверь постучались. Скуало оторвался от моих губ, все во мне рухнуло. Оранжевые язычки моего внутреннего пламени полыхали во всю, не в силах остановится. Мое тело как будто отяжелело, хотелось лечь на спину и целовать, целоваться, целоваться. К сожалению, все редко когда выходит так, как нужно человеку. Всегда все выходит так, как совершенно не нужно, не по тому сценарию. Меня словно оставили у разбитого корыта, вот честно такое чувство появилось. Скуало спрятался за шторину так, что я бы сама не заметила его там, ели бы не знала наверняка, куда именно он спрятался. Он не хочет, чтобы кто-нибудь нас видел вместе и подумал, что у нас с ним что-то может быть. Честно говоря, я и сама не хочу афишировать того, что у меня есть к нему чувства, в общем, наше отношение к друг другу. Ладно, не в этом суть, потом разберусь со своими мыслями. Главное, он спрятался, а я сказала. - Входите. – Я повернулась к двери. В дверном проеме стоял Леви. Опа какие люди, и зачем ты ко мне пожаловал, Гроза? Вот надо же было в такой неподходящий для других людей момент появиться. Мужчине самому было не очень удобно, он переминался с ноги на ногу, видимо, что-то у него посерьезней было, какие-то проблемы, а тут я, вернее, отправили ко мне что-то сказать. - Тебя Маммон зовет, что-то ему от тебя надо, - пробурчал он и скрылся из поля моего зрения. Маммон? А вот это уже интересно. Зачем я ей? А мне все равно к ней пришлось бы топать, потому что нужно отметиться. Ну, что я везде, где мне надо убралась. Ну вот и пойду к ней. Скуало вылез из своего укрытия и подошел ко мне. Пожар разгорелся с новой силой, но он мне, по сути, по существу-то ничего не сказал. Что он именно ко мне чувствует? Хочу слов, хоть и вряд ли дождусь. Просто этот поцелуй. Можно же много чего подумать. Катерина, ты просто дура! Чего тебе еще надо, а? Он тебя поцеловал, понимаешь? Это-то, наверное, значит, что ты ему не безразлична? Или что-то другое, но на ту же тематику. Да какая разница! Мозги уже закипели от всех этих дум. - Ты пойдешь к Маммону? – спросил он, как бы надеясь, что я останусь с ним. Я кивнула, отстраняясь. Он схватил меня за руку и сжал ее. Я удивленно хлопала глазами. Мне было хорошо, мне было просто великолепно, меня как будто наполнили силы, просто нечеловеческие силы. Горы могу свернуть при желании. Он посмотрел мне прямо в глаза. - Ты не думай, что это просто так. Я ничего просто так не делаю, никого просто так не целую, ясно? – Я кивнула и улыбнулась. Не сможет он мне сказать «люблю» или на худой конец «ты мне нравишься», или все в таком же роде. Он может сказать тоже самое только другими словами или просто еле заметными намеками, если, конечно, я все правильно понимаю. А то у меня фантазия-то не дремлет. Он вдруг сказал: - Вот что ты лыбишься? – Я опустила глаза в пол. – Да ладно тебе, не дуйся. – Он вдруг расхохотался и отвернулся. Я пошла к Маммон, пожав плечиками. Все хорошо, все просто прекрасно. Не, ну вы сами посудить? От его прикосновений меня бросает в жар, от его поцелуя мне просто башню на сто процентов снесло. Правда потом ко мне вернулась суровая реальность, в том смысле, что на свете мы с ним не одни и нужно что-то делать еще, помимо выяснения отношений. Улыбка приклеилась мне на лицо. Как только я думала о капитане, как во мне что-то млело, краснело и просто теплело. До Маммон я дошла довольно-таки быстро, я, постучавшись, вошла. Но кажется не вовремя. Девушка сидела и, замаскировавшись под огромным капюшон рясы, тихонько всхлипывала. Я прочистила горло и опустилась на стульчик. - Я не вовремя? Отметь, что я сделала круг, пожалуйста, - она кивнула, отбросив большой капюшон, что чиркнула где-то и посмотрела на меня. В ее глазах читалось отчаяние, казалось, еще немного и она разревется у меня на плече. У нее что-то случилось. - Слава Богу, что это ты. Женщине же проще понять женщину, - она схватила со стола ручку и стала вертеть ее в руках. – Я не привыкла кому-то что-то говорить о своей жизни, но раз так получилось, что ты узнала правду… Если я не расскажу кому-нибудь, то просто сгорю, просто с ума от всего происходящего сойду! – Мне стало вдруг очень жалко Маммон. Да, попробуйте пожить как она. Все время строй из себя что-то равнодушное и любвеобильное в сторону денег, строй парня, а не будь собой, то бишь девушкой. Все время наедине с собой, по сути. Никому нельзя рассказать свои проблемы, потому что это, во-первых, никому не надо, то бишь всем до фонаря, во-вторых, пришлось бы рассказать свою главную тайну, как так проблемы отнюдь не мужские. В общем, все цеплялось за друг друга и, в конечном счете, ей приходится все держать у себя внутри. Короче, одиночество полное, а оно мало-помалу съедает человека, заставляет его думать только о проблемах, не отвлекаясь на что-то более позитивное, так скажем. Она продолжила: - Мне надоело терпеть его. Надоело просто! – Она уткнулась лицом в ладони. - Что случилось-то Маммон? – спросила я. Давай поближе к делу, фиолетоволосая, а то я вообще не врубаюсь. - Да не торопи ты меня! – вдруг вспылила она. – Понимаешь, все видят во мне только мужчину, помешанного на деньгах, а я девушка, понимаешь! Во мне гормоны заиграли, блин! Он все время ходит тут, рядом ошивается, как будто что-то чувствует! Гад! - Так ты что, влюбилась, что ли? Это обычное для женщины дело, знаешь. Девушкам интересна романтика. Поцелуйчики всякие и обнимашки . – Тоном знающего все в этом вопросе ответила я. Маммон от чего-то усмехнулась. - Ну конечно, тебе ли не говорить об этом так страстно и пылающе. Еще несколько минут назад ты обнималась и целовалась. Тебе очень понравилось, а в сердце твоем творится просто несуразный пожар. Ты никогда не получала такого удовольствия. – Я побледнела, а она хмыкнула. – Я все вижу по твоей ауре. Ты разгоряченная, возбужденная в какой-то степени и счастливая. Ах да, ты так по-дурацки никогда не улыбалась. – Она вдруг развеселилась, но вновь померкла, когда вспомнила о собственной проблеме. - Что у тебя-то? Маммон? Расскажи и тебе станет легче, - прошептала я. Ну и наплевать, что она знает про наш роман со Скуало. Она никому ничего не скажет, а если скажет, то вся Вария узнает, что у них один иллюзиониста! В том смысле, что один иллюзионист, а одна иллюзионистка – всего иллюзионистов двое. - Да, влюбилась. Давала же себе зарок никогда не попадаться в эти склизкие лапки любви, так нет же. Понимаешь, я вот вижу его, и у меня сердце бьется чаще, дыхание учащается. Мне хочется сбросить эту рясу и объявить всем, что я женщина. Вернее, не всем, а ему. И да, называй меня Вайпер – это мое настоящее имя. - Вайпер, - робко выдавила я, - так ты признайся все, что ты не мужчина. – Она взглянула на меня так, как будто я сейчас сказала – «Жопа»! Ну а чего такого-то? Хочешь романтики, любви? Так все всем расскажи, ну или только ему. В Варии, насколько я знаю, в геи подался только Луссурия. Все же думают, что Маммон парень. - Ты что, совсем, что ли, ничего не соображаешь! Спасибо, кэп, блин! - Она укоризненно на меня посмотрела, по-видимому, я не оправдала ее надежд. – Я что, по-твоему, идиотка, что ли? В Варии вообще женщин быть не должно! Это табу! - А я? - Ты отдельный разговор. Ты всего лишь служанка, а я-то – офицер! Ты попросилась сюда сама, много места не занимаешь и, по сути, ничего не делаешь. Думаю, тебя оставили здесь совершенно случайно. Видимо, ты попало в тот день в году, единственный, что я подчеркну несколько раз, когда Занзас бывает вот таким вот великодушным. Он разрешил тебе остаться. Сейчас уже он тебя укрывает. Так как я тоже кое-что по своим каналам пронюхала. Ты же не просто так сюда пришла, а скрываться от своего брата? – я кивнула. - Давай сменим тему. Зачем разговаривать обо мне, когда нужно о тебе. - И вправду, отвлеклась я. Так вот, если все узнают, кто я на самом деле, меня наверняка выкинут из Варии. Я просто в этом уверена. - А может, нет? - Вот именно что может! Проверять не хочу, так как на улице холодно! – Я смотрела на нее во все глаза. А тут у нас вот какая проблема назрела. Оказывается, меня в Варии, по сути, оставили по доброте душевной. Просто так. Особо меня удивила фраза про то, что я ничего не делаю. Ну конечно, конечно ничего не делаю! - А кто тебе хоть нравится-то? – упавшим голосом спросила я. Ссорится с Маммон, то есть с Вайпер, не стоит в моих планах. Она мечтательно улыбнулась и закатила глаза. Витает в облаках, голова сейчас у нее не в кабинете. Улыбка становилась все шире и шире, я прочистила горло, и Вайпер вновь вернулась в действительность. - У меня свои понятия о настоящем мужчине. Он – мой идеал. Сильный, не глупый и человек слова. Он просто как принц из сказки в какой-то степени, ну для меня. – Никогда не думала, что когда-нибудь доживу до такого, что увижу саму Вайпер влюбленной в какого-то варийца по уши. Интересно, кто это? Не сам ли Босс Варии, а? Она вновь раскрыла рот: - Он такой крепкий, с ним ничего не боишься, он, он… - Не тяни кота за хвост! - Дай слово, что не сделаешь удивленное лицо! – Я дала ей свое слово. Мне уже чисто интересно стало, кто именно смог вскружить голову иллюзионистке. Та еще немного поломалась и выпалила. - Леви-А-Тан – Гроза Варии. ___ Надеюсь, не слишком много романтики, нежности и любви. Хотя нет, много. Хорошо ли это или плохо?