«Это не тебе)»
Единственное, что приходит Анисимову в голову. Обычная тупая отмаза, на которую Мустаев тут же реагирует коротким «Ок)», и Саша головой об стенку готов биться. Потому что «Ну блядь!». Он же теперь не сможет ему в глаза смотреть, не краснея. Кикир откидывается головой на вечно незастеленный диван и крепко зажмуривается. Блядь. Возбуждение смыло волной липкого страха перед фатальным проебом. Желание писать девочке тоже улетучилось. Чтоб ее вообще! Заблочить ее за такие просьбы «Я — тебе, ты — мне ;)». Впервые в жизни на такое дерьмо развелся и на тебе! Сука. Даже дрочить на ее сиськи уже не хочется. *** На точке как всегда шумно. Еще из коридора слышен Пашин смех. Димка тихонько настукивает палочками по бочке. Серговна кому-то «намыливает шею» по телефону. Пока Саша идет от дверей, Юра над чем-то ржет, согнувшись практически пополам. Рядом стоит Даня и улыбается, хлопает его по спине, что-то тихонько приговаривая. Анисимов на месте готов провалиться, потому что он уже знает, что краснеет, а когда Даня переводит на него свой внимательный взгляд — вообще готов все перекрытия головой пробить или насмерть себя гитарой захуярить, лишь бы вся эта неловкость поскорее выветрилась. — Ну че, Даня уже рассказал? — с типа безмятежной улыбкой спрашивает он, обращаясь к Музыченко. Еще утром Саша решил, что лучшая защита — это нападение. Пусть его сразу обстебут все, кому не лень, жестко прокатятся по его недотрахозу и неумелому пикаперству. Пусть лучше сейчас, чем всё это в туре терпеть. — Ты о чём? — спрашивает Юра, утирая выступившие от смеха слёзы. Саша переводит взгляд на Мустаева — тот больше не улыбается. Просто внимательно смотрит, пропускает через себя несколько Сашиных растерянных секунд, а потом вдруг выдает ровным голосом. — Да клуб один залупаться начал. Там орг неопытный — не мог с билетами определиться, но сейчас уже все ровно, — успевает договорить под нахмурившееся Юрино и псевдо невозмутимое Сашино лица, подхватывает сумку с ноутом и уверенно двигает к двери. — Ладно, я погнал, надо еще в типографию заскочить, — громко прощается со всеми и выходит. Саша остается в ахуе, пока подключает гитару, чуть спокойнее себя чувствует, накручивая ручки на комбике, старается ни о чем не думать, глядя на экранчик тюнера, беззаботно перебрасывается шутками с Вечерининым и уже совсем было расслабляется, когда ощущает в кармане вибрацию телефона. Все еще улыбаясь, он снимает блок и несколько секунду тупо пялится в экран. «Это чтобы тебе больше не было неловко :D» Семь слов, смайлик и прикрепленная фотка, сделанная в сортире этой самой тату-студии, под крышей которой они репают. Кикир рефлекторно сглатывает, вглядываясь в зеркальное отражение слегка натянувшейся ткани боксеров. В помещении не так много света, но все равно Саше отлично видно, что Даня услужливо спустил штаны почти до колен. Татуированной рукой он придерживает край кофты, оголяя развратно проступившие кубики. У Кикира живот не в пример Даниному, не заплывший, но и далеко не рельефный. Обычный. А тут. Тут явно есть на что посмотреть! От собственных мыслей Анисимов вспыхивает, как ебаная спичка. Он торопится выйти из диалога и спрятать телефон обратно в карман, ощущая, как потеют подмышки, как жар поднимается от солнечного сплетения к горлу и ползет к ушам. Отвернувшись к стене, он украдкой вытирает о джинсы взмокшие ладони. Кикир опять в ахуе. И он даже не знает, от чего больше: от этого директорского жеста «доброй воли» или от столь бурной реакции собственного организма. *** Вечер Саша проводит дома. В очередном приступе одиночества и в изрядном подпитии. Сразу после репы он забурился в магаз, затарился незатейливыми полуфабрикатами и пивчанским. Душ вроде как помог смыть остатки сковывающего ужаса вперемешку с каким-то абсолютно нелепым недовозбуждением. Алкоголь удачно полирнул эффект, так что теперь Кикир, абсолютно расслабленный, наевшийся всякого вредного дерьма и до рези в глазах наигравшийся в любую игрушеньку, подходит к окну, чтобы травануть себя еще немного. Зажав губами дымящуюся сигарету, он привычно лезет в телефон. Хмель мешает быстро фокусироваться, но он упорно скролит новостную ленту. Совсем не неожиданно ничего особенно нового и сильно интересного, учитывая время в половину четвертого утра. Из ленты пальцы уплывают в диалоги — та девочка безвозвратно уехала вниз, так и не дождавшись ответных развратных фоточек. Зато диалог с Даней так и маячит на первом всплывшем экране. Анисимов почти неосознанно тыкает на нужную строчку, а потом разворачивает фотку. Дым от сигареты лезет в глаза, но Саша все равно продолжает всматриваться в загорелый торс и ухмыляющееся лицо. Собственный член в штанах призывно дергается. «Блядь! Значит днем все-таки не показалось». *** «Выбери фотку, которая тебе больше нравится» «Мне надо афишу для каждого сделать» Даня очень буднично интересуется у него в личке спустя пару дней. Никаких тебе «здрасте-пидарасьте». Просто высылает четыре Сашиных снимка на выбор. Слава богам, ничего непристойного. Обычные портреты с последней фотосессии в поддержку альбома. Анисимов придирчиво рассматривает фотки, листая их туда-сюда на экране телефона. Выбирает вторую, получает знакомое уже, короткое «Ок» со скобочкой и старается не думать о пресловутом директоре. Получается так себе. Очень так себе. Вот уже последние дня три. Даже игрухи ни черта не помогают. Закрываешь глаза и все равно вспыхивает этот серьезный взгляд и ехидная улыбка. Ну и блядь, ту фотку с почти стояком в трусах тоже никто не отменял. К тому же, Саша никак не может перестать думать о том, почему у Дани тогда была эрекция. Очевидно, что он сфоткался, как только спустился от них в тот день… *** Следующее сообщение приходит в тот же вечер. Снова фотка. На ней фоном — экран с открытыми готовыми афишами, на переднем плане — кусок довольного Дани в клетчатых красно-черных домашних штанах и черной майке. И приписка «Я сделяль)». Сашка улыбается и отбивает восхищенное «Круто!». Заканчивают они переписываться только часа через четыре. Никакой неловкости. Никакой пошлости и намеков. Мемы, шутки, фотки. Простое человеческое обсуждение предстоящего тура и всего, что с ним связано. Неожиданно для себя Саша начинает понимать, что у них с Даней довольно много общих тем. А еще, он легко и непринужденно подхватывает любую дичь, не пытаясь выставить тебя идиотом. Ну и поржать с ним можно. Недели три. К началу тура вся неловкость, которая была в самом начале, выветривается окончательно. Они вместе гоняют курить на репетициях, треплются в личке между ними, забиваются устроить какой-нибудь игровой олдскульный турнир и обязательно собраться в поход, как только вся эта круговерть закончится. Даня без остановки дразнит Сашу за извечный фаст-фуд и грозится научить готовить все те невообразимые штуки, фотки которых регулярно ему скидывает. И Саша действительно хочет научиться. Ну, или хотя бы просто все это попробовать в исполнении мастера. *** Хуйня случается в первом же городе. Они уже отыграли концерт. Все прошло отлично. Саша чувствует раскатанный по телу искрящийся кайф, заряженный толпой. Он успевает принять в гостинице душ, пока Вечеринин треплется по телефону в их общем номере, и даже немного накатить в надежде чуть позже спуститься в бар и накатить ещё, вместе с Юрой и Пашей. Телефон дребезжит входящим сообщением, когда Кикир, расслабленно прикрыв глаза, валяется на заправленной кровати. После быстрого взгляда на экран его глаза не просто расширяются, они из орбит чуть не вываливаются, твою мать! А все потому, что Даня на этой фотке светит своим голым задом в зеркале гостиничного номера. Волосы торчат мокрым ежиком, на спине капли, но главное — упругая задница! Ну и еще хитрый прищур через плечо. Саша аж вскакивает на своей полутораспальной кровати. Беспомощно пялится в экран, хлопая ресницами, и разве что задыхаться не начинает. Благо — Димка свалил в душ и не видит его этого «приступа». Пока Кикир пытается справиться с первой реакцией, телефон в его руках снова оживает. «Это не тебе)» Три издевательских слова складываются из прилетевших только что букв. И подкатывающее возбуждение в одночасье сменяется возмущением, а потом — натуральным гневом. «Какого хуя?!» — именно эта мысль пульсирует в Сашином мозгу под приглушенные ковром звуки его яростных шагов, пока он идет по гостиничному коридору из своего номера в Данин. Он толком не знает, что должен сказать и за что вообще может предъявить. Он знает только, что не может не залупиться. Ну, потому что: «Какого хуя?! Кому ты ещё такие фотки рассылаешь?!». Дверь открывается сразу. Саша даже не уверен, что успел постучать. Он смотрит на Даню в белоснежном махровом халате, видит его мокрую голову, капельки воды на шее и тут же сдувается. Хочется развернуться на пятках, дойти до ближайшего окна и красиво сделать сальто. Лучше мортале. Потому что Даня — клёвый, и Саше будет реально хуево, когда тот всерьез замутит с кем-то другим, начнет этого кого-то таскать на репетиции и в туры, кормить своими охуенными деликатесами и водить в походы встречать рассвет. А еще, ну блядь, задница у него — офигенная, чё уж там. — Зайдешь? — спрашивает Мустаев ничуть не удивленным голосом. — Храмова вызвали на работу — он в Питер вернулся, как все отснял. Нагонит нас в Твери, — говорит, не дожидаясь ответа и уже развернувшись к Саше спиной. — Так что я тут сегодня один, — подходит к столу, на котором два налитых по чуть-чуть стакана и початая бутылка коньяка. — Выпьешь? — разворачивается, протягивая одну из склянок подошедшему Саньку. Анисимов слегка хмурится. В этой невозмутимой директорской легкости чувствуется какой-то наёб. Саша только никак не может его до конца нащупать. Он замахивает содержимое стакана и сглатывает согревающий комок, вспоминая, зачем вообще сюда приперся. — Ты там фотку кому-то пытался скинуть? — говорит с какой-то невнятной интонацией. Вроде бы и спрашивает, а вроде бы и утверждает. — Ты против? Даня смотрит в глаза несколько испепеляюще долгих секунд. Потом протягивает руку, чтобы забрать стакан, отвернуться к столу и с характерным чпоком выдернуть прорезиненную пробку из бутылки. — Блядь, — озарение приходит вдруг, и Кикир чувствует себя безгранично тупым. Он даже закатывает глаза и запрокидывает голову. Его мозг в данную секунду барахтается между, как минимум, двумя пизданутыми мыслишками. С одной стороны — неприятненько вдруг найти себя под прицелом манипулятора-херова-блядь-менеджера-директора-еб-твою-мать. С другой стороны — у Дани никого нет. Эта фотка была для него, для Саши! — Ты мне только честно скажи… — Даня чуть заинтересованно поворачивает голову, но все равно может видеть Кикира только боковым зрением. — Ты правда умеешь всё это готовить, или я развелся как лох? — Саша улыбается, видя чужую ухмылку. Почти такую же, как на последнем фото, том самом, из гостиничного душа. *** Сообщение приходит, когда Кикир уже стоит на сцене, держа в руках бас, и лениво подергивает струны, чтобы клубный звукарь мог отстроить мониторы. Саня лезет в карман, не отвлекаясь от своего занятия, снимает блок и несколько секунд всматривается в прилетевший снимок, сделанный явно только что: Данин селфач с упирающимся в щеку языком. Перед глазами тут же всплывает картинка прошлой ночи, как Даня стоит на коленях в своем номере, обхватывая губами Сашин член. Это был самый лучший минет в Сашиной жизни. Но он лучше себе голову нахуй откусит, чем спросит Мустаева, откуда тот научился так божественно сосать хуи. Без всякой там порнушной пошлятины, типа «глубокой глотки», просто именно так, как Саше бы хотелось: сначала медленно, лениво, дразняще, а потом темпераментно и властно. В тот момент Анисимов чувствовал себя распавшимся на атомы, которые раскидало по вселенной.«Блядь, Дань, ты не охуел?)» «Чек еще на час минимум» «Да и Храмов вон уже здесь)»
Кикир набирает три сообщения подряд и только потом поднимает глаза. Взгляд мгновенно выхватывает знакомую фигуру в самом дальнем углу, недалеко от пульта. Даня стоит, сложив руки на груди, и, склонив голову к плечу, украдкой ухмыляется в экран своего телефона. Саша не может видеть все подробности мимики, но он знает эту улыбку. Он дрочить на нее готов, не жалея ладошек.«Хорошо, что у меня гитара ширинку прикрывает))»
Добавляет он и сразу убирает телефон в карман, потому что Музыченко сыплет хуями в его адрес за распиздяйство и несерьезное отношение к процессу отстройки звука. В следующий раз заглянуть в диалог удается только минут через тридцать-сорок, когда Юра, психанув, сам идет к пульту и начинает, остервенело жестикулируя, говорить что-то молодому и бестолковому парню-звуковику. «Я сказал Храмову, что у нас с тобой вчера был турнир по морскому бою)» «Типа ты выиграл, и мне теперь нужен реванш» «Поэтому я переселил Леху к Димке ;)»