В моём тихом омуте

— Что же, — протянула Металикана, — Сегодня мы в очередной раз нассали Монотачам в рот, вы довольны? Мы — да!       Несколько групп, в том числе и команда номер четыре «СЛОВЯНЕ», стояли по всему периметру первого и балконов бара, смотря на двух лидеров, стоящих на стойке. Очередная «операция по унижению Тачей» успешно была пройдена. — Следующий заход планируется через четыре дня. — продолжил Субидэй, — Следующий грабёж Монов планируется, вы не поверите, в МТТ!       Громкий смех. — Я бы на твоём месте так не смеялась. — внезапно ответила Металикана со всей серьёзностью в тоне, — всё же, концерты Меттатона они срывали.       Субидэй хитро улыбнулся, сказав: — Ничего. Значит, следующий концерт сорвём ещё и мы. — он лукаво посмотрел на Мету, — И забей ты хер на то, что он кузен твоего дружка.       И тут слышится крик Андайн: — РЕБЯТА!       Лидеры обернулись и нашли в толпе Андайн. Хотя, её найти было не сложно — она, в отличие от многих монстров, ростом почти два метра, ещё и красные, яркие волосы, с протезом на лице в придачу делали своё дело. — Так как я теперь работаю в КГ, хочу донести, что…       Субидэй перебил её: — Это мы будем обсуждать в следующие три дня, сама знаешь. — Суби, я все три дня буду в КГ торчать, а не здесь! Выслушай сейчас, прошу тебя.       Субидэй посмотрел сначала на Металикану, которая явно была не против послушать Андайн, затем обернулся и с долей неохоты позволил: — Говори. — Спасибо. — ответила рыба, — Так вот. Как вы знаете, КГ находится рядом с МТТ, там больше всего стражи. Так как я уже неделю кропотливо занимаюсь стражей и стараюсь её хотя бы удержать на работе, хочу предупредить о том, что они явятся на концерт. Меттатон заплатил огромные деньги, чтобы мы послужили стражей.       Субидэй поднял бровь, явно заинтересовавшись в информации: — То есть, вы настолько скатились, что вас уже подобные жестянки в качестве охранников нанимают? — Да. Но другого выхода нет. Финансирование урезано — принимаем любые задания, за которые хорошо платят. — А ты уверена, что Монотачи не смогут протиснуться через КГ? — внезапно спросила Металикана. — Нет. Как раз таки если они постараются — КГ не станет для них проблемой. Просто будет много шумихи… — Послушай, ты так трясёшься лишь из-за того, что КГ может тебя распознать... — Субидэй! — А где я сказала, что я отпрашиваюсь от миссии? Начистить ебало Монотачам я только за. И плюс — речь идёт не только обо мне. Банально в моей команде скрываются абсолютно все, каждому дорога его репутация в Подземелье, уж особенно — мне, лидеру КГ.       Рядом стояла Чара, которая едко захихикала, поглядывая на Санса, но тот не обратил на неё никакого внимания. — Плюс, здесь есть ещё пару монстров, которые по-своему популярны и имеют вес в обществе. Разоблачение из-за банды для них тоже будет сильным ударом, с учётом того, что Тамагафков не очень любят, мягко говоря.       И тут один из знакомых крикнул: — Поддерживаю Андайн!       Это был Пироп. — Просто подойди после выступления, Чупамиполла. — ответил Суби, — Поговорим отдельно. — Ага.       Выступление лидеров продолжилось ещё минут двадцать, прежде чем всех распустили.       Наконец-то, герои сели за один стол. Только Андайн осталась возле барной стойки и говорила с Метой и Суби. Санс лишь потянулся. Воцарило молчание. Ториэль смотрела куда-то в сторону, демонстративно отвернувшись от скелета, Чара бросала взгляд из одного угла комнаты в другой. Но долгое молчание ей не нравилось: — Чего уткнулись? — А что? — спросил ширококостный, — Андайн ждём. — Обычно ты более разговорчивый. — На самом деле нет.       Ториэль даже не повернулась. — Хм, странно. — с наигранностью сказала она. — Не тебе судить меня, человек. Ты меня плохо знаешь. — Тебя ВСЕ плохо знают. Даже твой любимый Папирус. — Причём здесь он? — Я это к тому, что тебя все плохо знают.       Когда Санс наконец-то посмотрел на Чару, он увидел на ней хитрую улыбку, в надежде вывести низкорослого. Когда он это понял, он лишь томно вздохнул и натянул улыбку, делая вид, что он спокоен. — Хех. Тот же Папирус знает меня процентов на сорок лучше, чем убийца.       Чара усмехнулась, положила ноги на стол, руки запрокинула за голову и едва ли не разлеглась на барной кушетке: — Когда я была в теле Фриск — ты часто с ней общался. Я знаю о тебе как минимум двадцать процентов. Но, смею предположить, что это очередная твоя маска. — Перед Фриск — вполне вероятно. — Забавно за тобой наблюдать. При мне ты — чёрствый и старый зануда, который что-то задвигает про мораль и справедливость, перед Фриск — мамин Петросян, перед Папирусом сразу несколько личностей… — Тебе обязательно упоминать везде Папируса?       Почему-то его невероятно раздражало то, что Чара его везде вставляет в качестве примера. — А что? — прыснула она, — Тебе не нравится это, так ведь? — Да. Не нравится. — Конечно, наверное, круто от него скрывать свою нечистую натуру. Вот будет номер, когда он однажды всё узнает… — краткое молчание, — армагеддона нам не избежать.       Санс прикрыл глаза. — Ты хоть знаешь истинное значение этого слова, зазнайка? — Может, вы оба заткнётесь? — наконец-то подключилась Ториэль.       Но сама коза не смотрела в их сторону. — Э… окей. Предложи тогда тему разговора, ведь ты самая здесь молчаливая. — ответила Чара. — Помолчать вариант вас не устраивает?       На удивление, Чара и Санс в унисон сказали: «нет». — Без понятия. Разговаривать с вами у меня нет особого желания. — Кстати да! — подметила Чара, — Только не говори, что ты с Сансом не общаешься из-за меня же.       Коза промолчала. — Тооооори!       Предыстория такова: после битвы Чары с Сансом, Ториэль обозлилась на обоих. Особенно на ширококостного, который обещал ей сегодня же всё объяснить. Когда она узнала о том, что случилось — в состоянии аффекта Дримурр пыталась даже убить Санса, но, тот успешно от неё сбегал. Он знал, что если взбесить Ториэль — она будет ничуть не хуже разъярённого Папируса.       Они не общались около месяца. — Ториэль! — Так бля, я вернулась нахуй. — внезапно появилась Андайн. — Уже? — удивилась девушка. — Уже-уже, да пусть же пизда у малолетней мокрощёлки будет уже!       Чара тут же начала аплодировать Андайн, которая села рядом с ней, напротив Санса и Ториэль. — И к чему ты это сказала? — спросил Санс. — Поэзия, бывает. — буркнула Андайн, — Короче, — она ударила по столу, — у меня есть около двадцати свободных минут, чтобы попиздеть со всеми вами обо всём на свете, прежде чем я уйду скакать туда-сюда как шлюха по хуям* под дудочку Асгора. — Мы уже поняли, что мы кроме Папируса ещё и тебя потеряем. — ответила Чара. — Да пиздец, хорошо что я энергетиками закупилась, потому что знала, что на сон можно забить огромный, волосатый, жирный в складочку, упругий хуй. — Да ты уже под энергетосом походу. — сказал Санс. — Нет, я просто не спала два дня. — зевнула рыба, — Но… я могу это пережить, да. Я так к сессиям в АКГ готовилась — и похуй. Я панк, мне похуй! — Лады, что там будет с концертом Меттатона? — спросил Санс.       Андайн вздохнула. — Да пизда будет. Нам придётся туда явиться. И это ПИЗДЕЦ как плохо. Да, мы будем в скрытой одежде и так далее… Но мало ли что! Вдруг, у меня респиратор слетит, либо с Чары балаклаву порвут, либо порвут плащ Ториэль, либо с тебя вырвут маску! — Грустно и печально, — непринуждённо ответила Чара, — Другого выхода нет. Тебе придётся вырезать парочку своих из КГ… — НЕТ. Я не собираюсь их убивать. Ещё чего?! — А что ты собираешься делать? Своих отзывать? — Тоже нет. Меттатон заподозрит сразу же, а он ёбаный пиздун. — Может… с Напстаблуком как-то договориться? — предположил Санс. — А что он сделает? Попросит Металикану не атаковать Монотачей? Тогда они всё равно сорвут концерт! — Блять, ну не идти же прямо туда?! — Придётся напролом, Санс. — Да ну нахуй… Многие и так догадываются, что я в Тамах состою! — Лучше пусть про это говорят, чем про долги твои. То, что ты в банде состоишь — Папирус переживёт, ему хуже от этого стать не должно. — Можно вопрос? — ввязалась Чара. — Да. — Почему вас так с Сансом заботит реакция Папируса? — Что ты имеешь в виду? — спросила рыба в ответ. — Типа… я может чего-то и не понимаю, но какая разница, где мы вообще состоим? — В преступной банде. — И что? — В преступной. — И что? — повторила девушка. — Он, конечно, пидорас, но всякую преступную хрень тоже не сильно одобряет. — И это сейчас ты оправдываешь того, кто: ел твои наркоманские блины, кто с тобой пиздит бомжей, кто с тобой и Фриск занимался вандализмом, кто при любой надобности убьёт любого прохожего за просто так, кто…       Рыба перебила её: — Бля, все мы не без греха. Плюс, я чудила гораздо больше, чем он! У Папируса есть такая черта… ответственность называется. И то, что ты перечислила — это хуйня. Ну, кроме убийств. Но у него есть на это право. И, сколько бы он не угрожал — за кость он брался редко… — Достаточно, — Чара выпятила руки, — я услышала оправдания. — Я не… — Мне всё равно ты с Сансом совершенно непонятны. Ну узнает он, что мы в Тамагафках, ну скажет он, что «блин вы идиоты, что вы вытворяете?» Напомню, ты — лидер КГ. Ты как бы заклятый враг! — Заклятый враг — Асгор и его жополизы. К жополизам давно уже я не отношусь. — Поддерживаю Чару. — внезапно ответила Ториэль. — Единственное, из-за чего он действительно взбесится, зная его взрывной характер — из-за долгов Санса. Либо, вам ещё есть что от него скрывать. Но это уже… ваша проблема. Не наша. — Правильно, Ториэль. — сказала Чара, улыбнувшись ей. — Вы его не знаете так, как знает… Андайн. И я. — сказал в ответ Санс, — Он любую ложь тяжело воспринимает. — А КАКОГО ЧЁРТА ВЫ ТОГДА ВСЁ ЭТО ДЕРЬМО УСТРОИЛИ?! — крикнула коза, отчего все сидящие выпали в осадок. — Оно случайно вышло! — ответила Андайн, — И хватить орать реально! Я же на тебя из-за Асгора не ору? — Сами лжёте ему — а тут сидите и жалуетесь, трясётесь, что: «вооот, он узнаееет, будет плооохо!» — ПРЕДЛАГАЮ СМЕНИТЬ ТЕМУ. — внезапно подал голос Санс, — Просто живём сегодняшним днём, всё. Пока Папирус лежит себе на больничном и радуется отдыху…       Чара едва сдержалась, лишь бы не засмеяться. — Справедливо. — холодно ответила коза, — Андайн, — обратилась к ней она, — почему мы вообще назвались «СЛОВЯНЕ»? — Потому что «здравствуйте, славяне!» — улыбнулась она. — А почему название написано капсом и через «о»? — Потому что так круче. — поступил уверенный ответ.       Коза явно не поняла прикола. — В каком месте это круче? — Да тебе не понять! Это иронический эрратив! — А где здесь ир…       Но Санс внезапно перебил: — Вы бы ещё более тупую тему придумали, из-за чего сраться. Подумаешь, «словяне», мне вообще похуй! И да… — ширококостный встал, — Раз уж у Андайн не так много времени, а между нами что-то вроде напряжения, также нам с Ториэль тут тоже идти нужно, поэтому: предлагаю разойтись по делам. — А я? — подняла бровь девушка. — Нож с лезвийной стороны в вагину себе засунь и порадуйся.       И только Чара обострилась и набрала в лёгкие воздуха, чтобы наорать в ответ или прописать в череп, как тут Андайн рявкнула: — САНС, ЗАВАЛИ ЕБАЛО! — Ладно-ладно. Вырывается иногда.       Скелет косил взгляд в сторону Ториэль, та в свою очередь явно была недовольна сказанной фразой.       Андайн устало лишь вздохнула: — Мы, кажется, договаривались насчёт конфликта с Чарой… — Мне сложно держать себя в руках, когда рядом со мной та, кого я ненавижу больше всего.       Чара раздражённо прорычала: — Бляяяять, ты совершенно безнадёжен.       Она встала. — Ну и чёрт с тобой, иди нахуй. — она украдкой посмотрела на Ториэль и Андайн, — Адьёс, девАчки.       Человек тут же направился прочь. — Ну, раз уж у всех дела, а Чару ты отогнал…       Андайн тоже встала. — Тогда расходимся. Всего хорошего.       Рыба направилась прочь. — Удачи в КГ. — крикнула ей коза вслед, когда воительница отошла на пять шагов. — Ага. — ответила она, — Спасибо.       И вот, Ториэль с Сансом остались наедине. Взгляд козы тут же стал чёрствым, а стоило ей посмотреть на Санса, состроив гримасу с желанием убить, как тут же скелет продрог: — Я всё объясню. Как и обещал. И сегодня экскурс нашего свидания будет… — Это не свидание, Санс. — Условно гов… — Мы будем о серьёзных вещах говорить.       Санс нервно глотнул. — Как пожелаешь. Но место я приметил. Для моего суда тоже хорошее.       Смотря в даль барных стульев и столов, Ториэль протянула руку в сторону Санса. — Телепортируй уже нас.

***

      Последний коридор. — Прекрасное ты место выбрал. — с сарказмом сказала Ториэль. — Здесь очень редко бывают монстры. А само место для меня самое напряжённое и ненавистное. Как раз из-за твоей Чары.       Ториэль посмотрела на Санса. — Объясни, Санс. Что это вообще за бред с Чарой был? — Ты про битву? — Про битву. И детали.       Санс неясно посмотрел на козу: — Я думал, всё уже сказано… — Нет. Мне всё рассказала Андайн. А теперь я хочу услышать твою версию. — Чего могла недосказать Андайн, чтобы ты заставила меня вернуться к этой теме? — Ты прекрасно знаешь Андайн. — Вообще-то, как бы Андайн не приукрашивала рассказы своими уникальными эпитетами и метафорами, она говорит сущую правду. Ты её с Меттатоном не путай. — Андайн — это не ты, Санс. Она совершенно другая личность. Расхождения в любом случае будут. Она рассказывала всё объективно. А ты расскажешь субъективно.       Ториэль вздохнула. — Пойми меня тоже правильно. Ты хоть и не был отцом — ты был братом, на которого навесили роль отца. Чара — моя дочь! И несмотря на то, что я давно уже смирилась с её смертью… какие-то чувства у меня есть, они остались. И как бы я хорошо к тебе не относилась — я семью ставлю прежде всего. — Ну, касательно того, что я «брат, на которого навесили роль отца»… с «отцом» не имеет почти ничего общего. Глупо сравнивать подобное. — Санс. — Я это к тому, что у меня нет тех родительских (зачастую материнских) чувств и прочего. — Не уходи от темы. — Хм. Я действительно не учёл то, что эта… девушка является твоей приёмной дочерью. Я не задумывался о том, чтобы поговорить с тобой. Хотя, даже если бы я и задумался — велика вероятность того, что мне было бы не до этого. — Чара выросла, Санс. И характер у неё не тот, что раньше… вообще не тот. — В любом случае, её жизнь с Асгором сильно потрепала. Что и стало причиной неоднократного геноцида, а затем ещё и моих страхов. Я тебе рассказывал про способность видеть ресеты, помнишь?       И начал Санс рассказывать ту же историю, что и раньше. Рассказ давался нелегко, в прочем, как и обычно. Санс ненавидел делиться своими страхами и переживаниями. — Что же. В одном ты прав — я не могу сполна оценить подобное, потому что не вижу перезапусков. — Дело твоё — верить или нет. — скелет закрыл глазницы, — Я просто морально не могу простить её. Я её не могу воспринять как Фриск. Я её воспринимаю как нечто, что нужно ликвидировать в кратчайшие сроки. Как преграду. Как опасность. Она не человек. В ней нет человеческого.       Ториэль вздохнула. — Допустим, я поняла тебя. — Я пойму, если ты не простишь меня. Никто не способен понять это, пока сам не окажется в такой ситуации. Но в ближайшее время я сомневаюсь, что кто-то окажется в этой ситуации.       Коза вздохнула снова. — Я давно остыла к прошлому. К Асгору, к Азриэлю, к Чаре. К прошлому Подземелья. Я всё это отпустила. Я не живу прошлым, Санс. Ну, разумеется, только ненависть к Асгору побуждает меня делать что-то… неправильное. — краткое молчание, — Чара всегда была для меня вторым ребёнком. Сам можешь догадаться, что родных я любила больше. Нет, я не не любила Чару! Я к ней относилась с таким же теплом. Я в принципе люблю детей! И ты это знаешь… — она закрыла глаза, повернув голову в сторону окна, жмурясь от света, — Тем не менее, я остыла к ней. И я вижу, что она уже не маленькая девочка, а взрослая девица. Прошло столько времени… — она обернулась и посмотрела в глаза Сансу, — Спасибо за откровение и честность, Санс. Я прощаю тебя. Но пожалуйста — не надо решать всё путём геноцида. Не опускайся до её уровня…       Ториэль, конечно, отношения к Чаре не испортила. — Постараюсь. — не сразу ответил низкорослый скелет.       Дальше они начали общаться на различные темы. Начали обсуждать блавикелии: — Эти цветы и правда не умирают, если их сорвать? — Не умирают.       Санс присел на корточки, стал рассматривать их. Начал осторожно трогать лепестки, пробуя их на ощупь. — Я тебе рассказывал, что был в Мире Людей? — спросил он.       Коза неясно посмотрела на сосредоточенного скелета. — Когда это ты в МЛ был? — Во время испытания в Мире Мёртвых. Я случайно попал в Мир Людей. — Ого. Серьёзно? — Да. И Альфис мне рассказывала очень много о флоре Мира Людей. Должен сказать, там растений очень много.       Ториэль единственная, кто знала о том, что компанию для Санса в ММ составляла Альфис. — Они на наши хоть похожи? — Сильно похожи. Но, в МЛ гораздо интереснее, чем здесь. Я помню, мне очень понравились там растения. Их было бесчисленное множество. — И это не старые и гнилые ёлки? — Нет. Как в Саннедауте, только лучше. Намного лучше.       Ширококостный начал что-то делать руками, параллельно рассказывал о цветах и деревьях, которые он видел в том сквере. — И там тоже всё зелёное? — Да… Но цветки очень красиво выглядят. — Хм. Я читала книгу про флору Мира Людей. Там морская фауна выглядит впечатляюще! — Этого, к сожалению, я не видел.       Санс встал, повернулся. — Это тебе.       Скелет сплёл Ториэль венок из цветов, осторожно протянул. В глазах козы загорелись искры. — Не стоило… Санс…       Она невольно улыбнулась. Хоть венок и был сплетён не слишком аккуратно, Ториэль была рада такому подарку. Она плавно надела венок на свою голову. — Тебе очень идёт. — улыбнулся Санс. — Спасибо. — А легенда о блавикелиях… у тебя есть книжка про неё? — Да. Интересно почитать? — Да. Звучала та легенда весьма мило и романтично.       В какой-то степени, Санс хотел бы поделиться подобной красотой с Папирусом. — А Тихий Омут реально существует? — Я вроде говорила, что не знаю. Раньше да, было такое место. — Надо найти его. — М. Почему бы и нет?       Только Ториэль видела в нём настоящую сущность романтичного и эмоционального монстра. Несмотря на всю грязь снаружи, внутри Санс был таким… каким не знал его никто. Даже его самые лучшие друзья, даже Папирус, даже Гастер. Как и Санс, он видел в Ториэль то, чего не видел никто. Или видел, но в реалиях сурового Подземелья считалось это «слабостью». Её заботу, её поддержку, её доброту и желание сделать этот мир лучше. Эта теплота козы веяла, Санс проникался ею. — Будет классно…       Она улыбалась. — Да. А ещё будет классно — когда будет тишина в Подземелье. — Это точно…       И только эти двое по-настоящему могут быть вместе. В глубине души — это понимали оба. Или это кураж?       Но кого это волнует? — Надо как-нибудь по Ватерфоллу прогуляться…       Они не заметили, как сцепились в объятиях, смотря в окно, на котором нарисована руна Дельты. — Вместе… — сказала Ториэль. — Да… Вместе.       Два чёрствых, испорченных монстра, неспособные мыслить здраво. Два монстра, несущие в себе неоднократные психологические травмы. Два монстра, смотрящие на жизнь как на очередное испытание. Два монстра, которые нуждаются в тепле, которые терпят подобный мятеж. Две родственные души, живущие в столь грязном мире, в столь тяжёлой обстановке. Две сущности, понимающие друг друга и желающие сделать половинку как можно счастливее, хоть это и затруднительно в подобном развратном и жестоком сумбуре. Две искры, зажжённые в тихом и мутном омуте, в месте, где почти нет кислорода.       Но про это никто и никогда не узнает. И эта любовь будет за закрытыми и самыми плотными дверями. Никто не узнает. Никогда. И это понимали оба. — Просто… помни… я с тобой. Всегда. — Я помню, Тори. И я благодарен тебе за это. — Санс взял её за руку, осторожно поцеловал, — И ты тоже помни… я не дам тебя в обиду Асгору. Я убью его, если потребуется.       Ториэль ухмыльнулась. — Ты прям как Папирус сейчас говоришь. — Причём здесь он, когда речь идёт о нас? Я серьёзно говорю насчёт Асгора. Убью. Без помощи ОГСП, КГ и Тамагафков.       Санс тяжело вздохнул. — Когда-нибудь… это всё закончится. И начнётся то, что именуют свободой. — Будем верить в лучшее.       Но тёплая улыбка тут же ушла с лица. — Но всё же… давай смотреть правде в глаза. Сейчас в Подземелье очень напряжённая ситуация. Нам нужно быть готовыми ко всему. — А что может случиться? Кроме того, что начнётся анархия? — Так-так-так… А кто это сюда заявился?       Санс и Ториэль синхронно повернулись. Асгор. Со своей свитой. — Тебе что-то не нравится? — спросила Ториэль тем же холодным тоном. — Не нравится. — Что же? — То что у тебя кавалер новый… — Кавалер? Подробнее? — Ты целовал её руку. — О, может обвинишь ещё в том, что я её… кхм. — ВОЗМОЖНО. — Ооо, мне жаль тебя разочаровывать, но это называется банальный этикет джентельмена. Ты, вроде как король, а таких простых вещей не знаешь. — Странно. Мне про этикет говорил сам Санс Скелет, ну и сенсация…       Тут Ториэль выдала: — Странно, почему Санс Скелет об этикете знает гораздо больше, чем само его Говнюшество Асгор Дримурр. — она сменила тон на более грозный, — Тебе напомнить то, что я тебе месяц назад сказала, глядя в глаза? — Х-ха… да ты смотрю… стала ещё храбрее. Думаешь, этот скелет сможет защитить тебя, в случае чего?       Ториэль напряглась. — Ему не нужно защищать меня. Я сама вскрою тебе живот и выну голыми оттуда весь желудочно-кишечный тракт. Только сунься, Асгор… — Спокойно.       Санс на секунду заключил козу в телекинез. — Поговорим без угроз.       Асгор нахмурился: — Я не с тобой разговариваю, выскочка. — В каком это я месте выскочка? — Мне не до… — А мне похуй. — внезапно повысил он тон, — ДАВАЙ, ОТВЕЧАЙ НА ВОПРОС, ПУСТОСЛОВ! — Санс, — обернулась Ториэль, — зава… — Нет уж. — голос Санса стал стальным и решительным, — Разберусь с этой хренью прямо здесь и сейчас.       Он сделал шаг вперёд. — Почему такое презрительное отношение ко мне, Асгор? Только не говори, что это из-за того дебильного случая тридцатилетней давности…       Король, разумеется, выпал с такой борзости, уж тем более от Санса. Но, когда козёл слышно вдохнув воздуха, чтобы немного ослабить свой гнев, он монотонно ответил: — Нет. Не поэтому.       Ширококостный не мог не заметить то, как король напрягся. — А почему?       Молчание. — Чем я не угодил? Чем я так плох? — Ты мне просто не нравишься. Такой ответ тебя устроит? — Без причины? Я думал, ты не маленькая девочка, чтобы так жалко оправдываться… — Ты ходишь по скользкой дорожке, скелет.       Асгор еле терпел. — Я у тебя по ней всю жизнь хожу и ничего. — Подскользнёшься. — Не думаю. — И всё же… моя рекомендация… не дерзи. — А то что? Казнь? Попробуй своих шавок на меня натравить — не поймаете. — Ну, с учётом того, что ты состоишь в Тамагафках — тебе уже полагается казнь.       Санса могло бы это испугать. — О, ну тут надо всё Подземелье казнить — все любят Тамагафков!       Асгор распахнул глаза. — А что? Тамагафки против тебя, следовательно — Подземелье любит Тамагафков. Тебя никто здесь не любит, ты этого ещё не понял? — Ха? — Я тебя огорчу, но «убей или будешь убит» давно не работает так, как ты задумывал изначально. — Тебе ли учить меня править?! — Ну, кое-что я в этом понимаю, если ты к этому. Не нужно быть депутатом, чтобы понимать, что мы из-за тебя и твоих прихотей в самой жопе! — Мы? В жопе? Не драматизируй…       Но ширококостный перешёл на крик: — МЫ БЫ БЛЯТЬ ВЫБРАЛИСЬ ОТСЮДА, ЕСЛИ БЫ ТЫ АХИНЕЕЙ НЕ ЗАНИМАЛСЯ! С каждым годом ты всё больше и больше думаешь о том, как сгрести побольше денег у честных работяг, как бы заставить КГ лизать тебе очко (в прямом смысле), у которого, в первую очередь, цель — следить за порядком. Ты вообще видел, что делает КГ?! Ты за Подземельем вообще следишь?! Уровень преступности растёт в геометрической прогрессии, народ вот-вот сорвётся! А ТЫ ЕЩЁ УДИВЛЯЕШЬСЯ, ПОЧЕМУ ВСЕ ЛЮБЯТ ТАМОВ, МОНОВ, ОШИ, САКРОВ И ДРУГИХ! ПОТОМУ ЧТО ТЫ Х… А, сука, не хочу больше делать вид, будто я тебя уважаю…       Он быстро повернул голову к Ториэль: — Уши закрой. — больше это звучало иронично.       Посмотрел на Асгора: — Потому что ты эгоистичный, лицемерный, обоссаный, обосраный, униженный, жирный, долборезаный, дёрганый, тупой, ёбаный, недоёбаный, переёбаный, гузноёбаный, ёбский, жидоёбский, жидовский, козлоёбский, блядский, пиздохуяченный, гнилой, пиздоёбищный, уёбищный, ёбкий, ебанутый, заёбаный, вислозадый, пиздоплясочный, многопиздный, оскотоёбаный, сосихуйский, мудаческий, опиздоумевший, пиздодушный, хитровыебанный, дерьмохеропиздократ, а также хуеман, дерьмоед, пиздонюх, спермошлюха и просто конченный, больной нахуй, высокомерный мудазвон!       Раунд!!!       Но, Санс так не считал: — Я видал всяких мудаков! Больших, маленьких, тупых, не очень тупых, ебанутых и вообще полоумных. Но таких как ты, сука, ебать надо нещадно. Если ты СЕЙЧАС не видишь в Подземелье проблем — то что будет потом?!       Ширококостный долго-долго продолжал крыть Асгора тысячеэтажным матом (сама Ундина Петровна позавидовала бы такому мастерству), параллельно поясняя за весь ужас Подземелья, творящийся по сей день. Никто не затыкал его — все были в неминуемом ауте. Этот словесный поток продолжался минут двадцать, пока наконец-то дыхалка скелета не прекратила это.       Тишина. Если бы Санс был на версусе — он, однозначно, побеждал бы всех и вся. — Я его поддерживаю. — ответила Ториэль после минутного молчания. — Ты совсем потерял рассудок с этим троном. Мне жаль, что и твой народ крайне туп, когда не слышал меня. Теперь он же страдает из-за тебя. Это и забавно и печально. — она посмотрела на Санса, жадно глотающего воздух, — А тебе не стоило так жёстко выражаться, это было… крайне неожиданно. — Я… полон сюрпризов… хех.       А Асгор молчал.       Минута. Две. Три. Наконец, он говорит: — Ты упускаешь одно. — Что же? — Ты же понимаешь… что даже если ТЕБЕ ничего не будет — будет плохо твоему брату, который работает на меня же.       Санса, безусловно, это должно было испугать. — Ага, — усмехнулся Санс, — Против меня аргументы кончились — попробуем пригрозить Папирусом. Я хоть и не знаю точно, но думаю, он был бы искренне рад свернуть тебе шею. За все страдания и издевательства. А то, что он постоянно, блять, приходил едва ли не мёртвый, это не? У простых работяг тоже есть терпение. И Я, СУКА, НЕ СОГЛАСЕН С ТЕМ, ЧТОБЫ ТЫ ЗАДЕРЖИВАЛ ЕМУ ЗАРПЛАТУ ПО ДВА МЕСЯЦА, В ТО ВРЕМЯ КАК ДЛЯ ПОСТУПЛЕНИЯ В КГ ОН ПОЛЖИЗНИ ПРОЕБАЛ! И вообще… делал он дохуя всего… И несмотря на твой маразм — он, блять, продолжал работать что есть сил! — Я ему выплатил деньги. — Когда? Спустя два месяца? Когда, наконец, ему дали больничный из-за семнадцати EP?! — Напомню, придурок, ты же чуть не убил его. — А это уже не твоё дело. У него до битвы было 17 EP, ЭТО, БЛЯТЬ, УСТАНОВЛЕНО И ЗАФИКСИРОВАНО! Или мне напомнить ТВОИ ЖЕ законы? Ниже 20 EP монстру выписывают больничный?       А дальше он начал пояснять за Папируса. Ториэль смирилась с тем, что в некоторых ситуациях Санс становится реально невыносимым. Но она понимала его злость. И даже представляла: «а что будет, если Папирус увидит такую сцену?»       Снова маты, снова       Но Асгор быстро слился. — Мне надоело с тобой пререкаться. — он зевнул. — Да я вижу, что надо…       Ширококостного перебила команда: — СТРАЖА! Уничтожить этого уёбка. Жену мою захватить ЖИВОЙ!       Санс дёрнулся, а Ториэль лишь сказала: — И почему я не удивлена?       Её руки тут же были скрещены между собой. Санс ещё во время спора с Асгором почувствовал огромный приток магии. Видимо, коза предугадала подобный исход событий.       БАМ!       Несколько атак могли налететь на героев, но их защитил прозрачно-фиолетовый магический щит в виде полусферы. — Телепортируй нас, Санс.       Ториэль была удивительно спокойна. Пока Асгор кричал и стража пыталась пробить щит, Санс, взяв козу под руку, совершил телепорт.