***
Снег летел едва ли не пулей с верхушки чёрного огромного плаща, который норовил зацепиться за каждую веточку ели или торчащий какой-либо острый угол из-за ускоренного бега, а из-за больших хлопьев снежинок, летящих, как назло, прям в лицо, всё в макияже, хотелось проклясть того, кто вообще зимы придумал. Меттатон бы давно взбесился на такое и накричал бы прямо на небо и каких-нибудь безымянных небесных духов, обитающих там, но не хотел выдать себя. Дойти целым и невредимым до леса Сноудина оказалось ещё тем испытанием, даже с тем условием, что сейчас карантин и многие монстры сидят дома. Не хотелось нарваться на плохих ребят или на пьянчуг, которые бы легко могли раскрыть его персону, и уж тем более, не хотелось, чтобы вообще кто-то увидел столь важную и прекрасную личность в столь хмуром месте. Почему-то роботу казалось, что будет очень позорно для него, если его застанут на кладбище. А ещё будет крайне унизительно, если его увидят возле могилы Токсата. Лишние слухи, молвы… это точно ни к чему. Фифти был известен не в одном обществе и, к сожалению, всецелая его репутация тоже была сомнительной. О их любви с Меттатоном до сих пор говорят, что это было лишь мимолётно и ничего серьёзного. Тем оно и лучше. Меттатон не хотел большего. Шагая и проходя мимо нескольких десятков могил, робот пытался примерно вспомнить, где был захоронен БП. К счастью, времени для поисков не потребовалось много, как оказалось, Меттатон даже в своей системе смог сохранить координаты и фотографию могилы. Когда он до неё дошёл, он обессиленно упал на колени, посмотрев на небольшое, галантно оформленное надгробие, с большой эпитафией:Фифти Алекс Токсат 02.01.19ХХ-21.06.20ХХ (58 лет по ч.м.) Причина смерти: убит Вечный покой и светлая память
Смотря на могилу и вызывая в голове представления, где Фифти лежит там, глубоко под землёй, с утомлённым лицом и отсутствием дыхания (пускай он даже и кремирован), у Меттатона тут же накатывались слёзы…***
Меттатон был удивлён, когда увидел кучу монстров у себя в кабинете вместе с Фифти Токсатом. — Охуеть, Меттатон. — сказал Лукс. — Настоящий. — Нет, блять, фальшивый, — процедил БП. — О, я тебя знаю! — резко проговорил Меттатон, тут же отложив бумагу в сторону. — Ты из Королевской Гвардии? — Откуда? — удивился он. — Я же новичок там. — Ооо, какая прелесть! А я тебя запомнил просто, ты… такой необычный. — КХМ. — из нескольких монстров вырвался БП. — И так, Метта, позволь познакомлю. Пиздоглазое хуйло, с которым ты разговариваешь — это Лукс Ванай. Да, он гвардеец и ебётся в жопу. Скелет и собакоподобная вдруг рассмеялись. — Ржущая псина сутулая с немытыми волосами — Оливия Харви. Ржущий хуесос с ебалом как у чёрта с горы — Санс Скелет, его ты знаешь вроде. — Да… — короткое молчание и Меттатон вспоминал то, как в первый раз с ним столкнулся в бордели. — Мы, кажется, знакомы. — Хуёвое знакомство. — проговорил Санс. — Этот хрыч задроченный — Лоссе Эрнст. — БП показал на лиса. — Кулхацкер и дохуя айтишник. — По-моему, у тебя ещё какая-то подруга полунифма была… — задумчиво протянул Меттатон. — Самовыпилилась. — коротко ответил БП. — Ещё несколько лет назад. Я чё, не рассказывал? — Нет… ты только её фото показывал… она… эм… очень. — Красивая, но пиздец тупая. — резко сказал Санс. — Согласна. — ответила Оливия. — Её терпеть было невозможно. — Олива, ты это сейчас серьёзно? — удивился Лукс. — Да. — Ебала оба прикрыли, сукины дети, — рявкнул БП на них, потом посмотрел на Меттатона. — Ещё была у вас какая-то Карина Даррен… — продолжал Меттатон. — Она предпочла выпивку нежели концерт. — вздох. — Ничё необычного. — Карина вообще из этого бара выходит? — спросила Оливия. — Карина, кажется, вообще нашу группу покинула от неразделённой любви. — протянул Лоссе. — От какой неразделённой любви? — не поняла Оливия. — Ну… это междусобойчик уже. — пожал он плечами. — между мной, Луксом и БП. — А я хули не знаю? — рявкнул Санс. — А тебе знать не надо, ты пиздишь больше всех. — Лоссе хмыкнул. — Ну так что, — БП хищно посмотрел на Меттатона. — пустишь работяг на концерт «Чёрной иронии»? Обещаю, Лукс оденется в бомжа, чтоб его никто не рассекретил.***
— Красиво. — сказал Меттатон, смотря в телевизор. — Правда охуенно ничего не делать? — спросил БП, затянув косяк. Монстры сидели на диване-раскладушке, а по ТВ шли какие-то новости. В прочем, никто не вдавался в детали того, о чём говорил ведущий. — Эм… необычно. — Меттатон больше был увлечён разглядыванием дома БП и его удивляло, что даже у него бывает чище, чем у себя. — По крайней мере, я могу отдохнуть от своих ежедневных обязанностей. — Вот сиди и отдыхай. — кот протянул ему сигарету. — Я не курю. — Попробуй. Это очень расслабляет. И это не просто сигарета. Это… травки.***
— Послушай… я всё объясню. БП встал с кровати и хотел уж было найти своё нижнее бельё, как тут же возле него оказался Меттатон, которого он грубо оттолкнул от себя. — Отъебись. — его трясло от злости. — Не хочу твою брехню слушать. — БП! — ОТЪЕБИСЬ, Я СКАЗАЛ! — гаркнул он. — ЕБИСЬ С ДОГГО ДАЛЬШЕ! — А ТЕБЯ ВООБЩЕ НЕ СМУЩАЕТ, ЧТО СЮДА ПРИШЛИ САНС И АНДАЙН?! — ДА СРАТЬ МНЕ НА НИХ ОБОИХ!!! КАКАЯ, К ХУЯМ, РАЗНИЦА, ЕСЛИ ТЫ С ДОГГО ТАК И НЕ ПОРВАЛ, УЁБИЩЕ?! — БП! — робот снова на него ринулся, но кот толкнул его ещё сильнее. — НАХУЙ ИДИ, НЕ ЗВОНИ БОЛЬШЕ МНЕ, ЧУЧЕЛО ЕБАНОЕ! Он направился к окну и сиганул с него. Меттатон даже сначала вскрикнул и уже подумал о суициде, но потом тут же мимолётно вспомнил, что БП, в общем-то, тоже оперирует магией. Меттатон тут же посмотрел в окно: БП даже трусы не одел и побежал с голой задницей прочь… «Блять.»***
Робот и кот бросились на кровать: потные, голые, но оба счастливые. — Ух бля… — Дорогуша, я люблю тебя… — Взаимно, чмо, но… ты мне чуть хуй не оторвал прям, уважаю. — БП хихикнул. — А если бы оторвал? — всерьёз спросил Меттатон, даже нашёл силы, чтобы повернуться на бок и посмотреть ему в глаза. Но кот смотрел только в потолок. — Ну… было бы дохуя крови и я, наконец-то бы, бля, сдох. Я с тобой даже готов ещё раз потрахаться, авось умру. — Я не хотел тебе вырывать хер, БП. — Да знаю, знаю, пхахаха, да ладно. Ебаться с роботами куда интереснее чем с другими монстрами. Вы прям… неутоляемые. — Если хочешь ещё — обращайся. — промурчал робот. — Могу хоть до утра. — Я В ТЕБЕ НЕ СОМНЕВАЮСЬ! Но, пжлст, дай подышать… — Может, тебе дать косяк? — Дай. — тут же произнёс БП.***
Незадолго до начала истории… День рождение Меттатона, МТТ. — Так… зачем ты меня увёл, дорогуша? — Меттатон с удивлением посмотрел на БП, а затем посмотрел на закрытую дверь, слыша множество криков и песнопений под бодрую музыку, вечеринка явно не останавливалась на одном небольшом исчезновении Меттатона. — Н-не думаю, что сейчас время для разборок. — он снова посмотрел на кота. БП увёл его в коморку, подальше от общего зала, где было много гостей. Одно появление Токсата крайне удивляло Меттатона, потому что в тот период они были в ссоре. Кот тяжело вздохнул, будто больше собираясь с мыслями, нежели выражая недовольство. — Я тебя бы нахуй убил и зарыл за каким-нибудь общественным туалетом, но… Тебе не кажется, что твой кузен немного странный? Меттатон ожидал от БП что угодно, надеялся на то, что он вновь хочет всё возобновить, но… не явно не ждал такого вопроса, учитывая то, что они, по сути, почти никогда не общались друг с другом. — В смысле «странный»? И… погоди, кто? Напстаблук? — Бонни и Клайда я здесь не наблюдаю, дебил. — ядовито процедил кот. — А что в нём странного? — спросил Меттатон удивлённо. — То, что он начал хоть немного выходить в монстры и общаться? — Нет. И молчание. — А что тогда? Кот не ответил. — БП. — более твёрдо обратился к нему робот. Но он смотрел лишь себе под ноги. — Я тебя не понимаю. — Он меняется. Сильно. Со времён Коалиции. — почему-то он стал говорить отрывочно. — Я, конечно, не телепат, не эксперт, не психотерапевт, не психомаг и вообще я хуйло помойное, но такое дерьмо никогда к добру не приводит, поверь мне. — Какое дерьмо? Я тебя не понимаю. — Внезапные изменения в личности. И очень неоднократные. — БП помолчал пару секунд. — У меня есть охуенный приятель, который тоже этим страдает. И не один… но, пожалуй, самый яркий этому пример — Санс. — Ты задрал про Санса своего рассказывать, идиот, мне он совершенно не интересен! — Блять, вот до тебя достучаться — всё равно, что смотреть на тщетные попытки Клавреллы убедить Асгора в том, что он не абьюзер. — Клаврелла? Одна из его советниц? Откуда ты про неё знаешь? — Есть пара знакомых при короле, если ты забыл. Я чё, по-твоему, настолько бесполезный что ли? Я много чего знаю. Меттатон мило хихикнул. — Ты меня поражаешь, дорогуша. — Короче, — БП тут же посерьёзнел. — Мой совет, так как я уже в этой теме очень хорошо разбираюсь и, по сути, не хочу допустить четвёртого раза: никому, сука, не позволяй тобой управлять и манипулировать. Мне похуй, что ты сейчас будешь в своём стиле выёбываться тем, что ты самостоятельный, взрослый, бля, да хоть один из правых рук Асгора! Я тебе, бля, серьёзно говорю: если кто-то начинает брать над тобой контроль — тут же давай пизды. Ты, конечно, первое время будешь жалеть и думать, что мудак ты «неблагодарный» и «бесчувственный», — последние два слова БП руками выделил кавычками, — но зато потом не будешь сходить с ума. Меттатон удивился и даже не знал, что ответить на такое. — Понял? — Я не понимаю, как Напстаблук вяжется с тем, что ты только что сказал. — А с тем, что я чувствую в твоём Напстаблуке какой-то пиздец наводящий. Так ещё я недавно мимо его дома проходил… Бля, я не хотел тебе этого говорить, но, — вздох. — Может, оно будет так и лучше. В общем, я видел, что свет в его доме не горит (что странно). Смотрю: а там он у него стена возле телека обклеена фотками с тобой… Я оттуда еле ноги убрал, потому что сначала я просто ебало раскрыл и смотрел на это с мыслью о том, что он болен… — Блуки нравятся мои достижения, я знаю об этом. — Чел, ты… — БП громко вздохнул, — Блять, ПРОСТО ПОСЛУШАЙ! ТО, ЧТО Я ВИДЕЛ — НЕЗДОРОВАЯ ХРЕНЬ! Я, БЛЯТЬ, ЛИЧНО НАБЛЮДАЛ И НЕ РАЗ ТАКУЮ ХУЙНЮ У СВОИХ ЗНАКОМЫХ, А ПОТОМ НАЧИНАЛОСЬ ВСЁ В СТИЛЕ ТОГО ЕБАНОГО АНИМЕ ПРО ДНЕВНИК БУДУЩЕГО, ГДЕ ТА РОЗОВАЯ БЛЯДЬ РАЗЪЁБЫВАЛА ВСЕХ, КТО СМОТРЕЛ НА ЕЁ ОБЪЕКТ ВОЖДЕЛЕНИЯ! Не, даже не так, а так: РАЗЪЁБЫВАЛА В ТОТАЛЬНОЕ МЯСО ВСЕХ ТЕХ ОХУЕВШИЙ УРОДОВ, КОТОРЫЕ ПОСМЕЛИ БЕЗ ЕЁ РАЗРЕШЕНИЯ ПОСМОТРЕТЬ НА ЕЁ СОБСТВЕННЫЙ ОБЪЕКТ ВОЖДЕЛЕНИЯ И СОБСТВЕННОСТИ. ОН КАК ЁБАНАЯ ЯНДЭРЭ… Я вижу в нём пиздец… Меттатон половину даже слушать не стал. — Ты идиот… Напстаблук и мухи не обидит. Ему это не нужно. «По крайней мере, так уже несколько десяток лет.»***
Слёзы хлынули с новой силой, а БП, как оказалось, был изначально прав на все 100%, Меттатон тогда чуть ли не рассмеялся ему в лицо, не подозревая того, каков Напстаблук на самом деле. Да и он не был уверен даже сейчас: истинный ли Напстаблук перед всеми ними или это снова какая-то маска? — Фифти… — произнёс Меттатон через силу. — Я… Я так… люблю тебя. Меттатон ощущал, как от собственного бессилия и собственной глубинной ничтожности, от тяжести собственных грехов, позволял своему корпусу разваливаться, ему казалось, будто сейчас выскочит несколько винтов. Всё вышло настолько тупо, настолько обидно и настолько больно, что хотелось и впрямь развалиться на части, до микросхем. — Снова? — вдруг сзади него раздался голос. Меттатон резко обернулся, услышав чужой голос и он тут же пожалел об этом, хоть по звучанию сразу же понял, кто стоит сзади. Это был Напстаблук. На лице звезды гламура всё ещё были слёзы (пускай это технически были и не слёзы), но лицо застыло не то в страхе, не то в изумлении. Он замер на месте, смотря на хмурое лицо кузена. — Ты заебал. — в голосе Напстаблука не было ни грамма сочувствия. — Прекращай. А Меттатона разрывало изнутри. Ярость, злость, страх, траур. «Он заебал… ходить за мной по пятам.» Но собственная гордость или собственное отчаяние не позволяли ему выдавить хоть какое-то из этих чувств. — Мне нельзя поплакать уже что ли? — почти что наехал на него робот. — Перед могилой куска дерьма, который мать бы продал за травку? — Блук хмыкнул. — Нет, нельзя. — он шагнул вперёд, а затем присел на одно колено, сделав так, чтобы лицо кузена было примерно на одном уровне с его. — Почему ты вообще из-за него плачешь, Меттатон? — лицо Блука стало немного маниакальным и мнительным, — Тебе самому не кажется это весьма больной историей? — Мне… нужно было выпустить пар. — И для этого ты выбрал кладбище в этом холодном свинарнике и именно могилу пидораса? — у Напстаблука в некоторые моменты подчистую пропадали чувства такта и этики. — Это максимально… бесполезно. — Его и так никто не навещает. — Он и не заслужил этого. Меттатона ещё сильнее убивала та мысль, что Напстаблук стоял рядом с могилой того, кого он же, собственноручно, и убил. Об угрызениях совести речи и не шло, кажется, он, как и его друг Папирус, был искренне рад его смерти. — Если тебе так нужно выпустить пар — есть другие способы, более эффективные и нормальные, а не вот это шутовство. — будто Блук пытался ещё сильнее задеть его за живое, в отместку за то, что он смеет вообще вспоминать Фифти. И у него это… получалось. Меттатон всё сильнее ощущал боль внутри себя и жжёное ощущение оттолкнуть его от себя, как можно дальше, но не мог, сам не ведая, почему. — К тому же, слёзы тебе очень не идут. — голос Блука был крайне спокойным. — А ещё у тебя сейчас тушь потечёт. — короткое молчание. — Ещё и на морозе. Что-либо возразить Напстаблуку смысла не имеет: он всегда ловко парирует или изворачивает всё так, чтобы не выставить себя виновным в чём-либо. Споры с ним отнимают ещё больше энергии, чем терпение его наездов и упрёков. В любовь между БП и Меттатоном он либо не верит, либо очень сильно не хочет верить и считает это полным бредом.