Ступеньки

***       Тайп устал от всего этого. Устал заставлять себя сидеть на месте, смотреть телевизор и просто ждать. Чего? Чуда, с моря погоды, каких-то действий… Хоть от кого-то. Его сводят с ума стрелки часов, садящаяся батарея на мобильнике, видео Тара, которое он не может не пересматривать. Достали до боли сведенные кулаки и стиснутые зубы. Он ненавидит себя, свои чувства, свое желание сорваться и обнять Тарна.       И все-таки он срывается. Раз за разом просыпается ночью, ощущая пустоту внутри, вызывает такси и едет к их дому. Просто быть ближе, видеть свет в окне и, возможно, размытый силуэт за шторами. Мало, преступно, но лучше так, чем ничего.       Лампы в их квартире не горят. Впрочем, так бывает чаще всего. Тарн все больше времени проводит дома, редко возвращаясь в их квартиру. В такие вечера Тайп позволяет себе больше. Заходит в подъезд, где он впервые заявил, что этот несносный парень принадлежит ему и подрался с Саном. Проходит к лестнице. Лифт… Нет. Его слишком долго ждать. За это время можно и передумать. Это настоящее орудие пыток, металлическая коробка со страхами. Но Тарн касался пальцами этих кнопок. И это настоящее безумие. Не кнопки лифта, нет, пальцы любимого человека, что так часто поглаживали его ладони, дотрагивались до лица и сжимали волосы на затылке. Тарн всегда был требовательным. Хитрым, коварным, абсолютно невыносимым, когда хотел добиться своего. И Тайпу приходилось сдаваться, идти на поводу у этих лисьих чуть прищуренных глаз и наглой улыбки, пасовать при виде слез. Черт! Если так продолжиться, он сорвется с места и взлетит по этим ступенькам быстрее, чем стальные тросы поднимут жестяную коробку, называемую лифтом. Ему не нужно… Не нужно видеть, слышать, достаточно просто знать: «Все хорошо. Тарн больше не плачет». На губах блуждает усталая ухмылка при мысли об этом. Стыдно признаваться. Он так влюблен, но столько боли причиняет этому человеку.       Ступенька за ступенькой Тайп поднимается по лестнице. С каждым шагом он все ближе, но встретиться им не суждено. Еще одна ступенька. Почему именно серая невзрачная лестница? Она как отражение его жизни без Тарна: в ней множество ярких воспоминаний, но нет того солнца, которое сияло бы только для него одного. Тарн… Имя с болью проскальзывает под ребра и ухает в районе сердца.       Парень ускоряет шаг, практически побежит вверх, но два пролета спустя останавливается. Тайп всегда зависел от самодовольного Тарна, как больной человек от обезболивающих. Он мог шутить, но их отношения никогда не были игрой. Ни для кого из них.       Глубокий вздох. Еще один. Еще и еще. До тех пор, пока спокойствие, словно смирительная рубашка, не окутает его чувства и желания. «Держать себя в руках», - вот правило, которое он поставил перед собой в тот злополучный день, когда уходил от любимого. Глупый…       Тихо. Только неторопливые шаги и едва различимый шепот:       - Раз. Два. Три…. Десять… Двенадцать… Тридцать четыре…        Тайп всегда боялся быть перед Тарном глупым и слабым. Зря. Ведь именно таким тот видел его с самой первой минуты знакомства. Недалеким, ограниченным, напыщенным придурком. Он все еще не уверен в себе. Не в своих чувствах, в чувствах Тарна. Тарн нужен ему как воздух. Как чертова доза кислорода, что заставляется сжиматься сердце. Он его глоток жизни. Нестерпимо болезненный, но бесконечно необходимый. Как бы он хотел сейчас просто оказаться рядом, прижаться к нему, ощущая тихий успокаивающий шепот у своего уха. Свое имя, слетающее с его губ. Вот только больше он не имеет на это права. Он причинил ему столько боли и даже не смог вытереть слезы с его лица. Он бессердечно выжег все хорошее, не оставил даже соленой капли надежды.       Тайп облокотился о перила и посмотрел вниз. Высоко…       Он понимает, что сам себе противоречит, но не может позволить надолго оторваться от этой реальности. От того настоящего, где они не вместе. Самообман так прекрасен, но цель оправдывает средства, как бы ужасно это звучало. Возможно, этого уже не исправить. Войти в одну и ту же воду дважды не возможно, как бы быстро он не бежал за стремительным течением этой реки. Вдруг, для Тарна он не воздух?! Если он ветер? Ветер, который никогда не возвращается туда, откуда улетел? Время лечит. Но не его.        Тайп повернулся и начал спускается вниз. С его стороны это было ошибкой вновь приехать сюда. Если судьба сыграла с ними злую шутку, то он не в силах ей противостоять. Это не землетрясение, не цунами, не извержение вулкана после которых можно все отстроить. Все это куда сложнее… Дверь на пятом этаже открылась, и до него донеслись звуки песни Тарна. Черт, даже если это судьба, Тайп не простит себя, если не вступит с ней в бой. Вновь разворачивается и шагает вверх по бетонным ступеням.       Сколько этажей ему нужно пройти? Совсем не много, по сравнению с тем, сколько времени они не виделись. Тайп остановился, запрокинул голову и ударил кулаком по перилам. Он забыл, что в окнах не горел свет.        «Где же ты Тарн? Уехал домой? Пьешь в баре? Пишешь новую песню? Или просто спишь?»       Тайп грустно улыбнулся, вспоминая, как временами, возвращаясь поздно видел Тарна, спящего в обнимку с его подушкой. Тогда он ложился рядом, целовал его в лоб и обнимал так крепко, как только мог. От этого под кожей разливается тепло. Память неоднозначная штука, она подбрасывает в ржавый котел все новые моменты жизни, тем самым распаляя костер боли с новой силой. Ведь рядом с Тарном он ощущал не просто мягкое уютное тепло, он горел… Сгорал и плавился в заботе, любви… ласках…       Руки. Руки Тарна вызывали привыкание. Первое время, он старался отстраниться, избежать прикосновений. Стеснялся собственной реакции. Боялся, что они могут причинить страдания, как тогда. Но они дарили безграничную нежность. Мягкие, чувственные.       - Не хочу, чтобы ты прикасался ими к другим. Никогда, - безмолвно шевелит губами Тайп.       Вопросов больше, чем ответов. От этого кружится его голова, и путаются мысли. Он не хочет вспоминать моменты их близости. Ему необходимо только втянуть в легкие тот же воздух, что и Тарн. Еще несколько пролетов позади. Он уже совсем близко. На этом этаже они когда-то целовались. Шел дождь, и они поссорились из-за какой-то ерунды. Тайп от злости хлопнул дверью и, как был, в майке и боксерах пошел вниз по лестнице. Тарн побежал за ним следом. Сейчас уже не осталось ничего, кроме вкуса тех поцелуев под дождем. Только они имеют вес.       Парень вновь останавливается и прижимается спиной к стене. В последнее время он плохо спит. На несколько часов проваливается в сумрак и просыпается, не чувствуя себя отдохнувшим. Поэтому он здесь. Тарн не знает, но Тайп всегда приходит сюда, когда ему особенно плохо.       Всего несколько этажей, а мысли Тайпа все хуже. Почему Тарн не ждет его? Почему не приходит на футбольное поле посмотреть на него? Смешной. Мечтает о несбыточном. Вспоминает о прошедшем. Совсем недавно, возвращаясь поздно, он находил ужин на столе и Тарна, выходящего из душа. А сейчас может лишь прокручивать диафильмы в своей памяти с романтичными сценами их отношений. Пусть он не помнит каждый их момент, но все они особенные. Слишком дорогие сердцу, чтобы выворачивать его наизнанку. Каждый фрагмент, как удар жесткой плетью по оголенным нервам. Вернуться в прошлое, прожить, исправить, чтобы слышать родной голос и чувствовать тепло рук. Чтобы проклятое «как обычно» никогда не прекращалось.       Тайп поднимается на нужный этаж, но не решается открыть дверь и уйти с этой проклятой лестницы. ***       Глубокая ночь. Тарн не может подолгу находиться в их с Тайпом квартире, поэтому все чаще уходит. Когда не мог оставаться у родителей, ночами зависает в клубе или, как в этот день, часами стоит на крыше. Сегодня ему особенно грустно, словно его собственная печаль многократно усиливается каким-то импульсом. Он не может больше думать о Тайпе. Не может смотреть на звезды и плакать, выкрикивая в пустоту отчаянное «почему?». Медленно преодолевая ступеньку за ступенькой, парень спускается вниз. Все его тело ломит, скручивает, выворачивает и режет. Как же хочется увидеть его, встретиться взглядом, коснуться носом его мягкой щеки, но он не приходит. Никогда, хоть и знает какой Тарн трус, знает, что он никогда не сделает первый шаг. Тайп всегда полагался на него, но он позволил ему уйти. Молил остаться, но все же отпустил. Не посмел удержать.       Спускаясь на этаж ниже, Тарн останавливается. Как же сложно быть сильным. Он не понимал этого раньше. Делать вид, что все нормально – невыносимо. Еще сложнее убеждать окружающих, что все наладится. Неправда. Тайп для него все. Он безграничное море нежности и тепла. Только ему он был готов доверить собственную жизнь. Только он мог справиться с ее безумством.       Он скучает по нему. Так сильно, что физически ощущает мягкость его волос между пальцев, шелк его кожи под своими губами, тепло дыхания… Именно в моменты наибольшего отчаяния, Тарн ходит посмотреть на звезды. Они сияют так же, как Тайп. Чувство собственности вскипает внутри. Они только его. Он может только мечтать собрать их в большую клетку и накрыть толстым одеялом, чтобы скрыть их сияние от посторонних глаз.       Спускается ниже и слышит тяжелые шаги. Оказывается не Тарн один такой ненормальный, кто решил прогуляться по лестнице. Это плохо. Гримаса боли кривит лицо, а сердце страдает от приступов ишемии. Мозг работает абсолютно неверно. Подкидывает образы, что это все же Тайп пришел к нему. Шаги неосознанно становятся быстрее, но постепенно образ рассеивается, и чувства приходят в норму. Это не может быть он. Он далеко и это разрывает и без того израненное сердце Тарна.        «Черт, Тайп, приди и просто обними»: выдыхает Тарн, закусывает губы и прижимается затылком к холодной стене. Он выдержит, будет терпеть, но желание увидеть сильнее.       Тарн соскальзывает по стене и садится на ступеньки между лестничными пролетами. Жалок. На языке вновь ощущается соленый привкус слез. Он даже не заметил, как они покатились по его щекам. Нытик. Разве он просит многого? Всего лишь мгновение, чтобы возродить желание жить… Кладет голову на руки и закрывает глаза. Отчаянье, вот что сейчас переполняет его душу. У него так много претензий к себе. Он столько всего не сделал. Так часто говорил, что любит, что слова перестали иметь вес. Но он не может перестать чувствовать Тайпа. Не может не чувствовать его вес в своих руках. Воспоминания сами заполняют сознание.       Тарн развернул Тайпа и прижал спиной к стене. Хитрый лис всегда был главным в этих отношениях и был единственным, кто мог подчинить себе этого испуганного своенравного мальчишку. Он с легкостью стянул с парня взмокшую от пота футболку. Его поцелуи касались шеи, спускались к ключицам, а затем оставляли невесомый след на груди…       - Тарн, я потный, - пытался остановить его Тайп, но натыкался на стену безразличия к таким мелочам.       Сейчас было важно совершенно иное. Тарн скучал и хотел показать насколько сильно.       - Мне нужно в душ, - не сдавался парень, кусая губы и сжимая плечи партнера.       - Мы можем пойти туда вместе.       Требовательный поцелуй запечатал не успевшее сорваться с губ Тайпа возмещение. Настойчивый, на грани нежности и силы. Им обоим было так легко завестись. Остатки одежды падали к ногам. Прикосновения чувственные, вызывающие дрожь. Горячие, так что пожар разливается под кожей. Тела, требующие больше и больше.       - Я люблю тебя, - шепчет Тарн, подхватывая любовника и опускаясь с ним на кровать. Он целует его плечи, шею, живот… Ощущает как требовательные пальцы зарываются в его волосы, притягивая ближе, чтобы вновь встретились губы и сплелись языки.       - Не сдерживайся, - шепчет он, проводя ладонью по внутренней стороне бедра Тайпа. Но тот закусывает нижнюю губу и закрывает глаза, когда Тарн входит в него.       - Тише, - нежно целует яремную впадину. – Посмотри на меня, - едва слышно шепчет и дожидается, когда затуманенный взгляд сфокусируется на его лице. – Я люблю тебя, - произносит он вновь.       - И я тебя, - тихо отвечает Тайп.       Он гладит Тарна по спине, ощущая под ладонями каждую напряженную мышцу его тела. Иногда впивается пальцами в мягкую кожу, оставляя короткие тонкие борозды от ногтей. Тарн двигался медленно. Он обладал практически безграничным самообладанием и мог терпеть практически вечность, доводя до предела любовника.       Они едва успевали вздохнуть между поцелуями. Их руки блуждали по телам. Они не могли надышаться друг другом. Движение захватывало. Шлепки потных тел сменялись протяжными стонами. Сдерживаться не было сил. Кончив, Тарн обессиленно упал на грудь Тайпа. Что они испытывали? Слабость. Нежность. Любовь. Они были одним целым. Им мало целого мира. Но каждый из них для другого и есть этот мир.       Едва собрав чувства в кулак, Тарн поднимается и спускается дальше, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Одна улыбка Тайпа делала его счастливым, и на сердце становилось легче. Она нужна ему. Улыбка и взгляд оленьих глаз. Глаз, которые снятся ему по ночам. Такие невинные вещи делали его счастливым.       И вот он уже на своем этаже. Открывает дверь и слышит, как закрываются дверцы лифта. Он устал, физически вымотался, эмоционально разрядился. ***       Тайп подходит к двери квартиры. Сердце бешено колотится. Нажимает на звонок. В тишине, он слышит эхо, но это все. Ни шагов, ни постороннего шума. Конечно же, никого нет дома. Иначе он бы так не поступил. Привык к этому. Поэтому всего лишь посидит здесь немного и вернется к себе.       Стрелки часов отсчитывают минуты. Тайп не замечает, как закрываются глаза, и он проваливается в сон. Смешно. Со стороны смотрится жалко. Но ведь так он практически рядом. О большем не можно и просить.       Он просыпается во сне от того, что кто-то целует в макушку и нежно гладит по запястью. От чувства, что Тарн рядом, что его руки слегка приобнимают, а дыхание щекочет кожу. От ощущения невесомости, когда тело поднимают и несут на кровать. Кажется, Тарн улыбается, и Тайп от этого счастлив. Все это сон, и пробуждаться от него совершенно не хочется. Уснуть бы навечно, но чувство ответственности берет гору, и через несколько минут он открывает глаза. Все тот же холодный пол и металлическая дверь за спиной. Все те же лампочки горят на пустой площадке. Жаль. Это было прекрасно, хоть и слишком не долго.       Тайп поднимается и идет к лифту. Он не хочет ехать, словно оттягивает момент своего прощания с Тарном. Дверцы лифта открываются, и парень заходит внутрь. Со стороны лестницы слышно как открывается дверь.       - До встречи, - тихо шепчет парень и уезжает на первый этаж. ***       Тарн едва перебирал ногами. Тело абсолютно не слушалось. Перед глазами все плыло. Руки тряслись, пальцы ослабли и выпустили ключи из захвата. Последняя капля его терпения, и горькие слезы тяжелыми каплями катятся вниз. Он только успокоился. Парень шарит рукой по холодному полу, но вместо ключей нащупывает что-то иное. Сперва, не разбирая, порывается выкинуть. Отбросить от себя подальше и попытаться успокоиться. Но все же открывает опухшие от слез глаза и видит телефон. До боли знакомый. С царапинами на экране. С потрескавшейся задней панелью. Телефон Тайпа.       Тарн срывается с места. Бросается к лифту. Долго, слишком долго ждать пока он приедет. Бежит к лестнице и стремглав спускается вниз.        «Просто подожди», - молит он.       Выбегает на улицу и осматривается. Тайпа нигде нет. Бежит вперед, пока взгляд не выхватывает высокую фигуру, открывающую заднюю дверцу машины такси.       - Тайп, - зовет его, надрывая легкие.       Тайп поднимает голову и оглядывается. Это действительно он. С плеч падает тяжелый груз, но Тарн не решается подойти.       - Ты все же пришел.       Хоть так. Хоть ненадолго, но они вместе. Они живут в одном мире и дышат одним воздухом. Они дышат друг другом.