Сохраняйте спокойствие

Когда Рис устраивался в Гиперион, он знал, что пройти придётся через многое. Впереди ждали даже не испытания, нет – унижения, по сравнению с которыми, если верить слухам, даже гипотетические семь кругов ада показались бы увеселительной прогулкой; конечно, всё это стоило делить на десять – текучка в Гиперионе была постоянной и бесконечной, и те, кому удавалось там как-то зацепиться, всеми правдами и неправдами старались отвадить потенциальных претендентов на насиженные места – но какая-то доля правды в этом была. Для того, чтобы просто сохранить своё место, приходилось прикладывать титанические усилия; временами Рису казалось, что существовал какой-то негласный кодекс, согласно которому каждый новый сотрудник был обязан первым делом пройти проверку на прочность, и только те, кто не сходил с ума от самой грязной, самой бесполезной и бессмысленной работы, до неприличия сжатых сроков, постоянных переработок и отсутствия выходных, могли надеяться, что однажды их и правда подпустят к той работе, на которую они устраивались, и дадут шанс себя проявить. Но это было не точно. Рис подавал заявление в отдел разработки программного обеспечения, попал в отдел аналитики, а занимался главным образом тем, что взбредёт в голову его начальнику, когда тот вспоминал о его существовании. В лучшем случае это было составление однотипных отчётов по готовому шаблону из чужих данных, а в худшем – могло быть и сканированием бумажных документов для пополнения электронной базы. Откуда на Гелиосе было столько бумаги, Рис не мог предположить даже при всём богатстве своей фантазии. Спустя две недели такой работы он заподозрил, что до него какой-то несчастный точно так же специально всё это печатал – и кто знает, сколько уже циклов сканирования и печати так прошло. Но какой бы монотонной и раздражающей ни была работа, Рис не собирался сдаваться – он не для того потом и кровью заплатил за это место, чтобы теперь отказываться от него при малейшем затруднении. Даже если эти затруднения включали в себя восьмидесятичасовую рабочую неделю. Даже если денег на жизнь ему хватало при этом только благодаря тому, что их некогда было тратить. Даже если ему предстояло выступить с презентацией отчёта о ходе разработки прототипа нового оружия, к которой он не имел ни малейшего отношения (строго говоря, у него даже допуска к этой информации не было). Презентация должна была состояться в пять утра, поскольку на шесть было назначено совещание по вопросу дальнейшего пути развития отдела, занимавшегося этой разработкой. К этому отделу Рис имел не больше отношения, чем к самой разработке и оружию в целом, но ему неоднозначно дали понять, что от успеха презентации зависит их будущее – а значит, и его карьерные планы. С которыми он мог распрощаться в случае провала. Разумеется, узнал он об этом в девять вечера накануне, потому что иначе, чего доброго, это поручение – «Поручение, Рис, можно сказать, дружеская просьба, одолжение для наших друзей из соседнего отдела, сущий пустяк» – стало бы выполнимым. Над анализом данных, отчётом и самой презентацией Рис проработал до трёх и решил не ложиться – его терзало подозрение, что именно на это и был расчёт: что он, решив привести себя в порядок перед столь важным выступлением, захочет вздремнуть, непременно проспит, опоздает и будет наконец позорно уволен. Возможно, всё это было лишь паранойей, но Рис почти год продержался в Гиперионе не потому, что верил в лучшее в людях. Поэтому лишний час он потратил на то, чтобы узнать как можно больше о людях, которым ему предстояло презентовать отчёт о чужой работе. В половину пятого утра Рис стоял в пустом лифте, привалившись к стенке, и тщетно пытался вспомнить, что из цифр, крутившихся у него перед глазами, относится к данным отчёта, что – к информации о сотрудниках Гелиоса из закрытых баз данных, а что – к его собственным критическим показателям, о которых его пытался предупредить встроенный интерфейс ЭХО-глаза и которые, в отличие от всего остального, крутились у него перед глазами в самом прямом смысле этого слова. Процент успешно пройденных испытаний в условиях, приближенных к реальным: 87%. Общая сумма взяток, принятых Мирандой Хэштон, помощником ведущего экономиста, в обмен на услуги различного характера: триста восемнадцать тысяч пятьсот семь долларов. Уровень стресса на текущий момент, четверг, 4:36: 94%. Количество сахара в стаканчике кофе у него в руках… Лифт остановился, и Рис недовольно поднял взгляд, на мгновение отрываясь от своего кофе – несмотря на то, что Гелиос никогда не спал, в такое время ещё мало кто пользовался служебными лифтами, и он рассчитывал доехать до нужного ему этажа без лишних задержек. Делить замкнутое пространство с кем бы то ни было в данный момент Рис был настроен меньше всего. Он уже собирался об этом сообщить тому, кто показался в просвете раскрывающихся дверей, и даже потянулся к кнопке, чтобы сразу их закрыть и поехать дальше – когда до него дошло, кто именно стоял перед лифтом. Рис замер. Не зря говорят «Бойтесь своих желаний», промелькнула у него в голове слабая мысль. Он всегда мечтал встретиться с Красавчиком Джеком лицом к лицу – а в идеале ещё и один на один – но как правильно в его мечтах все обстояло несколько… более важно. Например, Рис проявлял себя как блестящий специалист, и Красавчик Джек приглашал его к себе в кабинет, чтобы лично об этом сообщить; или же отмечал его вклад в Гиперион на общем ежегодном собрании глав департаментов, где Рис был самым молодым начальником целого отдела… Он прекрасно понимал, что всё это – лишь несбыточные фантазии, но никогда не предполагал, что его желание сбудется, и что это произойдёт так… скучно? Джек, по всей видимости, точно так же, как и он, рассчитывавший на пустой лифт, на мгновение удивлённо замер в дверях, а затем окинул его пренебрежительным взглядом и закатил глаза, делая шаг вперёд. Лифты на Гелиосе могли вместить до тридцати человек; Рису показалось, что Джек один занял его целиком. – Ну и? Ты ждёшь особого приглашения? Проваливай, – скомандовал Джек, ткнув пальцем себе через плечо. Рис машинально проследил за направлением и так же машинально вжался в стену, как только сообразил, что ему предлагается освободить лифт. Встретить Красавчика Джека он мечтал, если можно так выразиться, в фоновом режиме – то есть всегда, но без каких-либо реальных ожиданий и временных ограничений; а вот презентация, до которой оставалось двадцать минут, была задачей вполне реальной и имела конкретный срок исполнения, поэтому выходила на первый план и отодвигала всё остальное на потом. Запас времени у Риса был не таким уж большим, чтобы рисковать – лифт могли и угнать по пути после того, как им воспользуется Джек. – Ты там что, обоссался от ужаса? – фыркнул Джек, когда Рис покрепче вцепился в металлические перила. – Или пытаешься сойти за часть интерьера? Так у тебя хреново получается, тыковка, ты трясешься так, что меня от одного твоего вида укачивает. Где-то в глубине души Рис был уверен, что лишь оттягивает неизбежное и зря тратит драгоценное время на глупые попытки остаться в лифте, из которого его в ближайшие несколько секунд вышвырнут пинком под зад. Однако он ошибался – Джек высоко вскинул брови и усмехнулся, а затем пожал плечами и не глядя ткнул в нужную кнопку, после чего сложил руки на груди и снова беззастенчиво уставился на Риса. Частота сердечных сокращений: 157 в минуту, услужливо сообщил Рису ЭХО-глаз. – Надо же, как занятно получается, – протянул Джек. – Ты. Я. Пустой лифт. Знаешь, я видел фильм, который начинается точно так же, – он оскалился, довольный собственной шуткой – впрочем, шуткой ли? Рис бы соврал, если бы сказал, что не видел таких фильмов, и в некоторых из них действительно участвовал «Джек»; не то чтобы Рис специально их искал, просто найти на Гелиосе что-то другое было довольно… проблематично. – Готов поспорить, ты будешь вспоминать эту поездку до конца своих дней, м? И наверняка эти воспоминания скрасят не одну одинокую ночь. Хищный блеск в глазах Джека никак не сочетался с насмешливым тоном, и Рис судорожно сглотнул, остро жалея о своём решении остаться в лифте. Который, отстранённо – и обречённо – заметил он, теперь ехал в противоположном направлении. Очевидно, команда Джека имела больший приоритет; неудивительно – кто Джек, а кто – он. Если бы после безумной бессонной ночи Рис ещё сохранил способность чувствовать что-то, кроме усталости и животного страха, то он бы несомненно почувствовал себя глупо – выходит, Джек пытался сделать ему своего рода одолжение, а Рис, вместо того, чтобы спокойно выйти и дождаться другого лифта, поступил как ненормальный фанатик, за которого его и принял Джек, ведь кто ещё может быть настолько жалок, чтобы ухватиться за такую возможность оказаться с ним наедине?.. Рис почувствовал, что краснеет, и торопливо отвернулся, делая вид, что ничего особенного, в сущности, и не происходит. Он даже сумел сделать глоток кофе – к счастью, кибернетическая рука не тряслась, и хотя бы этого позора он избежал – не хватало ещё вдобавок ко всему прочему облиться. Пожалуй, лифты на Гелиосе могли бы двигаться и побыстрее, с отчаяньем подумал Рис, и в то же мгновение, словно в ответ на его мысли, лифт вздрогнул – и застыл на месте. А вот сердце у Риса резко ушло в пятки. – О нет, – выдохнул он, с нарастающей паникой глядя на крупную красную надпись об ошибке, высветившуюся на табло вместо номера этажа. – О нет-нет-нет-нет-нет!.. Джек тихо выругался сквозь зубы и хлопнул рукой по металлическим дверям; кабина содрогнулась, и вежливый голос Гипериона немедленно сообщил скучающим тоном: – Обнаружена техническая неисправность. Просьба сохранять спокойствие. В случае обнаружения дополнительных повреждений счёт за ремонтные работы будет выставлен на ваше имя, за исключением случаев, когда повреждения принадлежат только вам; также Гиперион напоминает, что медицинская страховка не покрывает повреждения, нанесённые самому себе, включая, но не ограничиваясь… Среди целого вороха различных предупреждений о критических значениях в интерфейсе ЭХО-глаза, словно издеваясь, всплыло напоминание о презентации через пятнадцать минут. Рис выронил свой стаканчик и схватился за волосы. – О господи, вот только этого мне не хватало, – рявкнул Джек, будто только что вспомнил о его присутствии – впрочем, Рис не мог его за это судить; он и сам на мгновение забыл, в чьей компании оказался. Повезло, что он успел почти допить кофе, и капли из упавшего стаканчика забрызгали только его брюки, а не Джека. – Я прекрасно знаю, что обо мне говорят, и обычно я стараюсь соответствовать – но постарайся включить мозги, если, конечно, они у тебя есть, хотя бы на пару секунд: мне нет никакого смысла тебя убивать и торчать потом в этой коробке с обделавшимся трупом, но если ты не прекратишь истерику… Прекратить истерику? Рис даже ещё не начинал. Судя по тому, как неожиданно Джек захлопнул рот, выражение его лица говорило само за себя; вряд ли Джек часто сталкивался с теми, кто смотрел на него как на идиота. – Меня могут уволить, – сообщил Рис. Со стороны его голос прозвучал так, словно он был изумлён и возмущён тем фактом, что ему приходится объяснять такие простые вещи; наверное, то, что он слышал себя со стороны, как будто вместо него говорил кто-то другой, было не слишком хорошим признаком душевного равновесия, но повлиять на это он сейчас всё равно никак не мог, поэтому просто принял, как данность. – Если я через пятнадцать минут не появлюсь в отделе контроля качества, меня уволят!.. Уж извините, что я не подумал о том, что вы можете меня убить, меня это сейчас как-то мало заботит. «Ошибка» на табло над дверями неприятно моргала, то и дело озаряя кабину лифта алым, и блики на маске Джека неуловимо напоминали Рису постеры, на которых Джек был изображён в крови бандитов. Наверное, если бы Джек сейчас вышиб ему мозги, его кровь точно так же брызнула бы ему на лицо и на белый воротничок рубашки, подумал Рис. А ещё у него появилось бы оправдание, почему он опоздал на презентацию. Джек моргнул, а затем захохотал. – Уж не знаю, правда ты такой идиот или только притворяешься, но должен признать – ты меня удивил, парень. Я-то думал, сейчас начнётся – «О, Красавчик Джек, вы мой кумир, я ваш фанат, я столько раз мечтал о такой возможности, я готов на всё ради вас», – тонким голосом пропел он и широко ухмыльнулся. – Ну и, знаешь, что там ещё обычно вытворяют ненормальные фанаты, которым посчастливилось вживую увидеть своего идола. Нет, я не то чтобы их осуждаю – мы ведь говорим обо мне, ясное дело, кому хочешь сорвёт крышу, – но я всё-таки предпочитаю, чтобы меня почитали издалека, или по крайней мере планировать такие встречи, а то слишком часто приключаются досадные… инциденты, когда кто-то хочет больше, чем я могу позволить. А меня всегда огорчает, когда приходится убивать моих собственных поклонников – особенно тех, кто этим ещё и наслаждается, это всегда странно, какое удовольствие от такого убийства?.. – Жаль, – припечатал Рис, несколько обескураженный таким монологом. – А то я бы сейчас не отказался, чтобы меня пристрелили. По крайней мере, тогда моя смерть была бы быстрой, – пояснил он в ответ на недоумённый взгляд Джека. – А так придётся ещё неизвестно сколько времени страдать в неведении: сразу меня отправят в шлюз за сорванную презентацию или сначала соблюдут формальности и сделают вид, что дадут мне улететь со станции, а потом взорвут мой шаттл. – Никто не взрывает шаттлы со станции, – немедленно возмутился Джек. – Это пустая трата ресурсов, кому это нужно? Если я захочу потратить деньги на что-то бесполезное, то я выберу что-нибудь более интересное. – Что ж, – Рис вздохнул и взъерошил тщательно уложенные волосы, сползая вниз по стенке лифта. – Значит, одним вопросом меньше. Надеюсь, миф про то, что глазные яблоки в космосе взрываются, и правда всего лишь миф. Десять минут до презентации. Запущенный в фоновом режиме процесс сообщил, что для взлома системы управления лифтами понадобится двенадцать, и это только для того, чтобы получить доступ к информации о неисправности; сколько ещё уйдёт времени на её устранение, если это вообще окажется в его силах… – Эй, – Джек неожиданно присел перед ним на корточки и постучал пальцем по его виску – Рис вздрогнул от неожиданности и моргнул, сворачивая интерфейс. – Любопытная штучка. Не она ли случайно остановила этот лифт?.. Рис попытался вспомнить, когда и как долго последний раз спал, но не смог – возможно, это объясняло, почему у него не было сил ни возмутиться, ни даже испугаться, когда Джек прищурился, холодно вглядываясь ему в лицо. Вместо этого он только устало развернул кибернетическую руку ладонью вверх и запустил голографический интерфейс, дублирующий то, что видел только он. Если бы Джек не сидел так близко к нему, он бы не заметил, как на долю секунды удивлённо распахнулись его глаза. Но удивление исчезло так же быстро, как и появилось – он по-свойски подтянул его руку к себе, развернул на отзывчивой проекции список запущенных процессов, хмуро пролистал до конца и наконец сосредоточился на том, что пытался получить доступ к заблокированному лифту. – Можно подумать, ты не лифт взламываешь, а ядро двигателя, – заметил он, отпуская руку Риса и, кажется, снимая свои подозрения. – На эту модель не встаёт новая прошивка, – зачем-то сказал Рис, сжимая пальцы в кулак и сворачивая экран. Несмотря на то, что тактильным восприятием протез не обладал, ему всё равно казалось, что он чувствует тепло, до сих пор расходившееся от прикосновений Джека. – А старая несовместима с ЭХО-сетью Гелиоса. Ну, почти несовместима, – поправился он и повёл плечом, подтягивая колени к груди и устраиваясь на них щекой. – Я наставил костылей, чтобы она работала, но из-за этого всё слишком медленно. Джек присвистнул – будь на его месте кто угодно другой, Рис бы сказал, что он впечатлён, – а затем, к удивлению Риса, сел рядом, вытягивая ноги перед собой и пиная валяющийся на полу стаканчик в сторону дверей. – Тебя как звать, парень? – беззлобно поинтересовался Джек, вытаскивая собственный коммуникатор с треснувшим экраном и немедленно куда-то подключаясь – Рис не стал заглядывать, что именно он там делает, из чувства самосохранения. – Рис. – Ризи, – немедленно переиначил Джек, довольно осклабившись; Рис вымученно улыбнулся, но поправлять не стал – решил, что это будет бесполезной тратой времени и сил. Всё равно Джек вряд ли его запомнит, да и зачем? Скорее всего, завтра утром Риса вообще уже не будет – в живых или всего лишь на Гелиосе, если ему вдруг несказанно повезёт. Хотя на это он особо не рассчитывал. – Год, – тоскливо вздохнул он. – Целый год я занимался всякой ерундой. Я отдал руку и глаз, чтобы попасть сюда, а в итоге что? Меня выкинут отсюда из-за того, что я даже не по собственной вине не справился с заданием, которое даже не входит в мои обязанности. Джек как-то странно на него посмотрел, но, как ни странно, не стал перебивать. – Я всю ночь готовил эту идиотскую презентацию, пытаясь выставить кучку некомпетентных идиотов из другого отдела в лучшем свете, – продолжил Рис, чувствуя, что начинает входить в раж. Возможно, это был его последний шанс выговориться; если уж в ближайшем будущем его могла ожидать преждевременная смерть, то он мог хотя бы облегчить душу напоследок. – Представить всё так, чтобы им дали зелёный свет, хотя их наработки яйца выеденного не стоят – у них даже не было обоснования, почему технология перезарядки копирует Тедиор, и то, они даже не сумели её в этой модели воспроизвести, хотя возможности Гипериона… – Стоп, – оборвал его Джек, и Рис захлопнул рот, едва не прикусив язык. – С этого места поподробнее. Кажется, подумал Рис, снова разворачивая ладонь и выводя на проекторе отчёт с настоящими данными, а не теми, что пошли в презентацию, он ляпнул что-то лишнее. С другой стороны, Джек не выглядел злым; он даже не стал настаивать на дальнейших комментариях, лишь сосредоточенно погрузился в отчёт, мрачнея с каждой новой таблицей. Когда отчёт подошёл к концу, он так же по-свойски, как и в первый раз, влез в интерфейс и отправил документ себе – в порядком опустевшей от усталости голове Риса с бешеным воплем промчалась мысль о том, что теперь где-то в логах у него сохранится персональный контакт Джека, но тут же затихла, когда Джек похлопал его по колену. – Не расстраивайся, кексичек, – сказал он, глядя на Риса со странным – и не предвещавшим ничего хорошего – блеском в глазах. – У тебя ещё будет возможность выступить как-нибудь с другой презентацией, а не с этим компостом. – Не уверен, – автоматически возразил Рис и вздрогнул, когда Джек со стоном запрокинул голову, стукнувшись – видимо, намеренно, – о металлическую стену с глухим звуком. – Господи, тыковка, ты подаёшь какие-то смешанные сигналы. Мне вдруг показалось, что ты не совсем тупой, а теперь я снова в этом сомневаюсь, – Джек окинул его долгим, неприлично долгим скептическим взглядом, а затем пошло ухмыльнулся: – Впрочем, таким симпатичным необязательно быть умными, не всем же везёт так, как мне, – и он подмигнул Рису, окончательно вызывая в его голове короткое замыкание. Красавчик Джек только что назвал его… симпатичным? (И тупым, но это Рис предпочёл пропустить мимо ушей). – Я… что?.. – Ты вообще в курсе, с кем ты говоришь? – Джек насмешливо вскинул брови и махнул рукой, указывая на себя. – Или ты даже не понял, кто я такой? – Красавчик Джек, – пробормотал Рис, не до конца понимая, к чему клонит Джек. – Бинго! – Джек хлопнул в ладоши, так, что Рис чуть не подпрыгнул от неожиданности. – С первой попытки! Вау, надо же, всё-таки в этом котелке что-то есть. Как минимум феерическое везение. – Я знаю, кто вы такой, – запротестовал Рис, но Джек так выразительно на него посмотрел, что он предпочёл снова заткнуться. – Нет-нет, что же ты, продолжай, мне оч-чень интересно послушать, как работает твое ассоциативное мышление, – уже откровенно веселясь, Джек ткнул его в грудь, но дожидаться ответа на этот раз не стал и продолжил за него: – Значит, ты знаешь, что я глава этой компании и что это я заправляю всем на этой станции, верно? Рис нерешительно кивнул. – Тыковка, – Джек вздохнул и покачал головой. – Кто твой начальник? – Питерс, – пробормотал Рис, и Джек снисходительно кивнул. – А его начальник? – Уилсон, – чуть менее уверенно сказал Рис. – А его?.. – Джонсон. Его начальник – Эдвардс. Начальник Эдвардса – Хендерсон… – Ладно, я всё равно понятия не имею, кто все эти люди, ты можешь называть просто случайные имена, мне насрать, – не выдержал Джек. – Но давай на секунду представим, что ты прошёл всю эту цепочку до конца. И кто оказался на самом верху? Начальником всех начальников? Начальником начальников всех начальников? Джек изобразил на лице свою самую обворожительную улыбку – ту, что до сегодняшнего дня Рис считал плодом кропотливой работы ретушёров, обрабатывавших фотографии Джека для обложек журналов и мотивационных постеров, потому что не бывает столь ярких, столь обезоруживающих улыбок в реальном мире, – и указал на себя сразу двумя большими пальцами. Как будто Рис мог не угадать с ответом. – Вы, – вздохнул он, всё ещё не понимая, чего Джек пытается от него добиться. Джек обречённо уронил руки и состроил кислую мину. – Давай попробуем ещё раз. Ты, – он ткнул пальцем в сторону Риса, – застрял в лифте со мной, – он снова указал на себя, умудрившись вложить в этот жест столько апломба, что даже в этом стала заметна пропасть между их социальными статусами, – главой компании, распоряжающимся всем, что происходит на этой станции… и ты переживаешь, что тебя уволят? Рис часто заморгал. А затем пожал плечами. – Ризи, ты меня убиваешь, – заявил Джек, со смехом качая головой. – Нет, правда, меня разрывает от любопытства: ты настолько скромный или настолько тупой? Любой другой на твоём месте уже пытался бы торговаться за местечко повыше, а с тобой мне кажется, что лифт сломался из-за твоей самооценки. Потому что она тащит нас вниз! – У меня всё в порядке с самооценкой, – оскорбился Рис, но шутить в ответ про раздутое эго Джека, превысившее допустимую грузоподъемность лифта, на всякий случай не стал. – Я просто… стараюсь трезво оценивать ситуацию. Я знаю, что могу добиться многого – поэтому я и пришёл в Гиперион; но пока у меня не было возможности доказать свою ценность для компании, глупо рассчитывать на то, что её глава просто поверит мне на слово и не позволит меня уволить только из-за того, что у меня при себе оказался заинтересовавший его отчёт. – Ты прав, – тут же легко согласился Джек, и несмотря на то, что Рис сам это прекрасно знал, его всё равно кольнуло разочарование – видимо, какая-то его часть, не до конца поддавшаяся жесткой закалке в Гиперионе, всё равно наивно надеялась, что его примутся переубеждать. – Если бы дело было только в этом, у меня бы даже не появилось таких мыслей. В его голосе явно звучало «но», и Рис затаил дыхание. – Но… – протянул Джек, критически оглядывая его и будто пытаясь решить, стоит ли ещё продолжать, – дело в том, Ризи, что я могу делать всё, что захочу, без каких-либо на то причин. И сейчас я хочу посмотреть, что из тебя получится. Может, ещё через год здесь ты станешь таким же зубодробительно скучным занудой, как и все остальные, а может, и правда чего-нибудь добьёшься, кто знает? Я бы сказал, что и так знаю результат, но – и этим ты меня и подкупил – сейчас я в этом не уверен. За весь год, что Рис провёл на Гелиосе, это был лучший комплимент, что он слышал – да что там, пожалуй, это был первый и единственный комплимент в его адрес. И он исходил от самого Красавчика Джека. У Риса закружилась голова. – Вау, – только и смог выдавить он. – Я… вау. Это. Это очень… много для меня значит?.. – О, так всё-таки сейчас начнётся – «Вы мой кумир, позвольте мне показать, как много вы для меня значите»? – поддразнил Джек, пихнув его плечом, и Рис тихо рассмеялся, отворачиваясь и пряча лицо в коленях. – Нет? Жаль, от тебя я бы не отказался услышать что-нибудь такое. – Не дождётесь, – усмехнулся Рис, не поднимая головы, и даже не видя Джека почувствовал, как тот вздрагивает от беззвучного смеха. – Я только проникся мыслью, что сегодня не умру и возможно даже не потеряю работу. – Ты так говоришь, словно за здоровую порцию восхищения и проявления признательности я застрелю тебя на месте. И это после… – Джек замешкался, видимо, сверяясь со временем, – двадцати минут в одном лифте! Ризи, ты меня ранишь. – Как будто вы не это собирались сделать, когда я не вышел из лифта, – фыркнул Рис. Джек отрицать не стал. – Поэтому сейчас я уточнил: «здоровую порцию». И это было двадцать минут назад! Мы совсем друг друга не знали. Я даже не знал, кто ты – пугающе настырный фанат или очень, очень хреновый наёмный убийца. – За убийцу меня ещё ни разу не принимали, – удивлённо признался Рис, поднимая голову, чтобы наигранно похлопать ресницами: – Я польщён. – А за фаната? – хохотнул Джек, весело прищурившись, когда Рис мгновенно отвёл взгляд и смущённо потёр шею. Вон и Иветт не раз говорили ему, что его фанатизм переходит все разумные границы, хотя он был с ними категорически не согласен и теперь получил этому подтверждение; если в словах Джека была хоть капля правды, то Рис мог считать себя одним из самых спокойных его фанатов. – Ну надо же, а я уже было расстроился, что ты меня не любишь, – почти промурчал Джек, кажется, крайне довольный тем, что Рис всё-таки оказался одним из его почитателей. Логику в его реакциях искать Рис даже не пытался. – И насколько же сильно ты фанатеешь по Красавчику Джеку, Ризи? Коллекционируешь постеры? Ростовые фигуры? Сидишь на форумах и пишешь про меня фанфики? Давай, признавайся, я ведь уже пообещал, что не буду тебя убивать. Красная надпись на табло вдруг погасла, и лифт едва уловимо вздрогнул, снова трогаясь с места. – Благодарим за ожидание, – произнёс голос Гипериона. – Время, проведённое в западне, считается самовольной отлучкой с рабочего места и не оплачивается. – Наконец-то, – Джек незаметно поднялся на ноги и отряхнул брюки, а затем, прежде, чем Рис успел встать, протянул ему руку – и дернул на себя, так, что Рис едва не потерял равновесие, оказавшись на ногах. – Ну так что, Ризи? Я так и не услышал ответа, – выдохнул он, так близко, что ещё немного – и они бы соприкоснулись носами. У Риса перехватило дыхание. Лифт, застрявший между этажей, остановился на ближайшем, и Рис на мгновение сжал руку Джека, которую так и не выпустил, поднявшись с пола. – Достаточно, чтобы ещё долго вспоминать эту поездку, – прошептал он и подмигнул. – Возможно, эти воспоминания и правда скрасят мне ближайшие несколько ночей. Судя по тому, что вместо выстрела ему вслед раздался лишь смех, Джек и правда счёл его слова не переступающими границы «здоровой» порции восхищения. Надеюсь, твой глаз умеет снимать видео, высветилось сообщение перед глазами у Риса спустя несколько минут. Потому что я точно хочу увидеть лица твоих коллег, когда ты появишься в офисе.