Поцелуй со вкусом любви

Самый обычный день для Чунмёна, ничем не отличающийся от других, протекал обыденно, как всегда. На работе завал — шеф опять заставил переделать все отчёты. Он вернулся с работы в свою съёмную квартиру ровно в семь вечера, распластался на кровати с абсолютным нежеланием вставать. Жутко уставая с этими прогнозами и отчётами, порой он жалеет, что пошёл по стопам отца на экономиста, ведь Чунмён сам хотел стать музыкантом, но господин Ким ругал того, мол, разве это профессия? Никакого будущего. Вопреки всему, любовь к музыке у Чунмёна с каждым годом только росла, и иногда он баловал себя походами в караоке, а дома сочинял стихи и музыку, в зависимости от настроения. Парень лениво встал с кровати и осмотрелся — он так устал от этого однообразия, но ничего не может с этим поделать. Переодевшись в удобные домашние вещи, он поплёлся в гостиную, по пути найдя любимые тапочки с зайчиками и прыгая в них. В гостиной Мён спокойно пил чай с лимоном, смотря какой-то фильм по рандомному каналу, как вдруг в его двери постучались. Он никого не ждал. Нехотя встав с мягкого дивана, парень пошёл открывать дверь незваным гостям и удивился увиденному. Неожиданно ударила атмосфера чего-то праздничного, весёлого, родного. Семь пар глаз столпились у двери Чунмёна и радостно смотрели на него, держа в руках пакеты, откуда исходил вкусный запах; некоторые ребята держали связку с воздушными шарами пастельных цветов с английскими праздничными фразами, а парень, что стоял впереди всей компании, Чондэ, держал в руках красивый торт с множеством свечей и ягод. Улыбки и счастливый галдёж заполнили весь подъезд. Чунмён улыбнулся своим лучшим друзьям, что принесли праздник в его унылый день. — С днем рождения, Ким Чунмён! — хором крикнули гости, чем удивили самого Кима. «Ах, точно, сегодня мой день рождения» — вспомнил парень. — С днем рождения, старый хён! — выкрикнул из толпы Сехун, самый младший в их компании. — Я и забыл совсем. Спасибо, ребят, — он ярко улыбнулся. — Проходите, — Чунмён впустил друзей в дом, где поднялась шумиха. Каждый обнял именинника, пожелав всего хорошего, а Чонин вообще посочувствовал приближающейся старости. — Ты чего кислый такой? Сегодня же твой день рождения, старик! — подбодрил его Чондэ, самый голосистый в их компании и в шутку ударил в плечо. — Обычный день... Не особо я радуюсь старости, знаешь ли, — отшутился Мён, хотя ему всего двадцать пять. — В общем, мы принесли бухло и еду, сейчас быстро поднимем тебе настроение, угрюмый офисный кролик, — щёлкнул его по носу мимо проходящий Бэкхён и подмигнул, на что Мён в шутку обиделся, мило выпячивая нижнюю губу. — Мне завтра на работу, поэтому я не буду пить, — оправдывался виновник торжества. Не то чтобы он был не рад друзьям и их заботе, как раз таки наоборот, просто завтра ему правда нужно было рано вставать, да и шумные компании он не особо любит, а пить—вообще не умеет. — Не пойдешь один день — не сдохнешь, — бросил Чонин, остальные сразу же его поддержали. Чунмён пожал плечами, мол, хорошо. Всё равно он от них уже никуда не денется, да и Чонин, его близкий друг, наверняка договорился со своим дядей, по совместительству начальником Чунмёна, как он обычно делает, чтобы завтра тот мог не приходить. Чунмёну всегда было неудобно перед ними, особенно когда на работе всё было туго, но босс у него мужчина добрый, своим трудоголикам ни в чём не отказывает, но не выходит за рамки, чтоб те на шею не садились. Парни разложили еду по тарелочкам, которые нашли в шкафу на кухне у Кима, разлили по стаканам виски и включили музыку (предоставив это дело Чанёлю). Всего за пару минут ребята украсили унылый вторник в приятный вечер и Чунмёна это очень порадовало, но все же он больше склонен к тишине и покою. Спустя какое-то время Чанёль объявил тост, и, как положено, начал его самый старший — Минсок. — Да он в хлам напился же, ничего не сможет сказать, — отшутились Чонин с Сехуном, хихикая. — Заткнитесь, малолетки. Я хоть и напился в хламину, пару слов сказать могу! — твердо сказал Минсок, икнув для достоверности, — ой, простите. Итак, Чунмён, с днём рождения, ик! Мы с тобой знакомы почти с пелёнок, и ты был всегда, ик, рядом. Надеюсь, всю оставшуюся, ик, жизнь мы также будем вместе, ик! Желаю тебе всего хорошего, ик, и перестань смеяться! — надулся Минсок, когда именинник откровенно ржал с пьяной речи старшего, — ну и падлюка, ик. За Чунмёна! — выразил Ким и все начали чокаться. И так раз за разом парни желали другу всего самого лучшего от всей души, даже Кёнсу, который весь вечер был тихим, произнес трогательную речь о том, как любит своего хёна. Под воздействием алкоголя, конечно же, в трезвом состоянии он вряд ли сказал бы такое. Имидж не позволяет. Пока парни веселились, танцевали, а Минсок и вовсе отрубился на диване, Мён вышел на балкон подышать свежим воздухом. Он не так много выпил в отличие от ребят, но глоток свежего воздуха ему бы не помешал. На часах ровно десять. Город в такое время необычайно красив. С тринадцатого этажа вид прекрасный, город словно на ладони, горит яркими жёлтыми огнями. В Сеуле жизнь бьёт ключом. Чунмён вытащил из кармана прихваченные по пути Мальборо, и, зажав одну сигарету между губ, зажёг её. Вдохнул неприятный дым в лёгкие и выпустил его. Горько. Но в ночь даже дым от сигарет выглядел красиво, рассеиваясь в воздухе, оставляя белесые следы, но он был горьким, противным, ядовитым — таким необходимым. — Давно ты куришь? — послышался сзади мелодичный голос и Чунмён узнал в нём Бэкхёна. Он встал рядом с именинником, так же смотря на небо, усыпанное звёздами. Там, высоко в небе, на них поглядывала Луна: смотрела так хитро, будто она что-то знает и скрывает, и Чунмён, глядя на неё, почувствовал, как по телу пробежали тысячи мурашек, когда чужое тело оказалось совсем близко, а шоколадный парфюм нагло перебивал запах дыма сигарет. — Относительно недавно, — ответил именинник и поморщился, когда в очередной раз сделал затяжку. Сомкнув сигарету между длинными пальцами, посмотрел на гостя, — почему ты не с ними? — он кивнул в сторону комнаты, где веселились друзья. — Хотел тебя спросить о том же, — ответил Бён, пожимая плечами. Чунмён перевел взгляд с Бэка на вид с балкона, прикрыв глаза и затягиваясь сигаретой, которая вот-вот погаснет. — Мне нужно было побыть одному. — Всё ещё тоскуешь по Исину? — спустя три минуты молчания тихо спросил Бэк, боясь спугнуть парня. Он знал ответ на этот вопрос, но рискнул спросить. Чунмён делал вид, что забыл, но скрываться сейчас незачем. flashback Чжан Исин — первый парень Чунмёна. Они познакомились ещё на втором курсе университета и быстро сдружились, даже вместе прогуливали пары в кафе, смеясь и обсуждая злых преподавателей и странных студентов. Спустя время Чунмён понял, что ему нравится Исин, да и тот неровно дышал к нему, а спустя еще какое-то время Чунмён понял, что влип, полностью втрескавшись в китайца. Он буквально все уши прожужжал друзьям о новой любви, каждый день наслаждаясь его компанией, но и Ким не был обделён вниманием — китаец тоже был без ума от красавца Ким Чунмёна. Он был болтлив, но мог своим присутствием поднять настроение в один миг своими разговорами, заставив забыть обо всем плохом; его глаза всегда улыбались, видя Исина, губы расплывались в самой искренней и счастливой улыбке, а худые руки всегда приглашали в свои объятия. Чунмён был идеальным для Исина, как и Исин для Чунмёна. Больше всего он умилялся с очаровательной ямочки на щеке китайца. Они начали встречаться сразу же, когда Исин признался в своих чувствах. Радости Чунмёна не было предела. Все эти годы с ним для Чунмёна были самыми лучшими; они всегда были рядом, целовались, занимались любовью, даже снимали отдельную квартиру. Жизнь была прекрасной. До тех пор, пока Ким не начал замечать изменения в их отношениях. Исин стал чаще пропадать и задерживаться на подработке, даже на парах иногда сидел отдельно от Чунмёна; реже стал проявлять какие-нибудь знаки внимания в виде утреннего поцелуя или завтрака, и даже в постели дела обстояли уныло, без той первоначальной страсти, а потом секс с любимым вообще стал чем-то выдуманным для Чунмёна. На свой двадцать третий день рождения Чунмён решил устроить для Исина сюрприз, решив приготовить для него его любимые блюда. Исин много работает, так почему бы не побаловать парня, хоть это и праздник Чунмёна? В этот день Ким должен был пропадать на работе, но втайне от Исина отпросился у начальника и остался дома. Он сходил в супермаркет и купил необходимые продукты, но, пока дома Чунмён резал овощи, входная дверь открылась и послышался шорох. Ким подумал, что Исин рано вернулся и захотел уже выйти в прихожую, но его остановил незнакомый голос: — Ты уверен, что его не будет сегодня? — послышался шорох одежды, копошение и прерывистое дыхание. — Да, он на работе до вечера, так что можешь не волноваться, он ничего не узнает, — Мён услышал запыхавшийся голос Исина и впал в ступор. Что? Что это только что.... Он скатился вниз по стене, не веря своим ушам. — До спальни потерпеть не можешь что ли? — он снова услышал этот незнакомый голос парня. — Я безумно хочу тебя, — ответил ему Исин. И теперь все для Чунмёна встало на свои места. Исин почти три месяца игнорировал его существование, потому что нашел замену. Он разлюбил Чунмёна. Но почему нельзя было сказать ему об этом? Что это всё, конец? Почему нельзя было по-мирному расстаться, ведь Чунмён бы всё понял... Почему он узнает об этом при таких обстоятельствах, да ещё и в такой день? Его унизили. Его предали. Вот так подарок на день рождения от любимого. Трясущимися руками Чунмён вытер с лица слёзы, решаясь выйти в прихожую, где двое любовников страстно целовались, Исин поднял незнакомого парня над полом и прижал к стене, сминая его бёдра и терзая губы. Слёзы с глаз Чунмёна полились с удвоенной силой, но парень держался, взяв себя под контроль. Любовник первый заметил, что за ними наблюдает злой Чунмён с кухонным ножом в руках и попытался оттолкнуть Исина, но тот словно не замечал его толчков. И Чунмён собрал все силы в кулак. — Убирайся, — дрожащим голосом твердо сказал он. И тогда Исин заметил его и понял, что попал. — Чунмён... — Проваливай! И свою шлюху забирай с собой! — зарычал Чунмён, размахивая ножом, чем напугал парнишку и тот убежал в подъезд. Исин пытался поговорить, но парень с ножом в руке явно не был настроен на разговоры. На следующий день всё-таки Исин вернулся в квартиру, а Чунмёна и его вещей уже не было. Осталась лишь записка, где парень написал, что их больше ничего не связывает и пожелал всего хорошего, поблагодарив за те долгие годы, когда они были счастливы. А ещё он забрал все деньги наличкой и жил у Бэкхёна, тот с радостью принял друга у себя. После чего Чунмён снял себе новую квартиру, надеясь забыть прошлое. Но ведь это не так просто — забыть. С тех пор он не любит свой день рождения. end of flashback — Я не тоскую. Не по такому мудаку, как он, — сухо ответил Ким. Конечно, он врал. Предательство забыть не просто, особенно когда тебя предал любимый человек. И, хотя с того времени прошло два года, забыть он не может. Как и подавить ту оставшуюся любовь к Исину. Он хочет разлюбить его, избавиться от этих оков, но не может. Не в его это власти. — А что тогда? Раньше ты не был таким замкнутым, ты даже не переносил запах дыма сигарет. — Просто... Накопилось, знаешь. И ещё курение стресс снимает, — Чунмён потушил сигарету о металлические перила, доставая новую. — Работы много, выходных мало, и... — он задержал дыхание, — мне все ещё больно, — выдохнул. — Я знаю, — Бэкхён не нашел слов. — Прошло два года. Тебе бы не помешало найти парня, ну или девушку, не находишь? — предложил он. — Нет. Воздержусь. Не перенесу ещё бо́льшей боли. — горько усмехнулся Чунмён, выпуская едкий дым из лёгких. — Любовь не всегда несёт в себе боль, — мягко сказал Бэкхён, наблюдая за тем, как тонкие пальцы сжимают фильтр. Ким лишь фыркнул и отвёл взгляд. — Я больше не верю в любовь. — А что, если я скажу, что люблю тебя? — предположил Бэкхён, опираясь руками о перила и смотря в глаза имениннику. Чунмён изогнул бровь. — Любви не существует, Бэкхён. Это всё фантазии. — Но ты когда-то любил. Сейчас я испытываю это к тебе, м? — похоже, алкоголь взял своё и развязал язык Бэкхёну, иначе бы он думал, прежде чем говорить. Чунмён это расценивал как просто слова, а у младшего горело всё внутри от признания. Он давно хотел это сказать Чунмёну. С тех самых пор, как тот поселился у Бэкхёна. С тех пор, как начал готовить им двоим вкусные блюда на ужин; с тех пор, как они вместе начали смотреть фильмы у Бэка в гостиной, кладя головы на плечи друг друга и засыпая; с тех пор, как Бэкхён утешал Чунмёна, когда тот болезненно вспоминал недалёкое прошлое, Бэкхён старался подавить в себе это чувство, что возрастало с каждым днём по отношению к Чунмёну, стоило тому появиться в поле зрения Бэкхёна. Старался унять ту дрожь, что он чувствует, когда старший смотрит на него или касается. Старался прогнать этих чёртовых бабочек в животе. Но человек не может контролировать свои чувства, и Бэкхён не исключение. — Любовь — всего лишь химическая реакция нашего мозга, — фыркнул старший, смотря куда-то вдаль, — всего лишь несколько нежных и теплых чувств в одном красивом фарфоровом флаконе, который в конце концов разбивается, а осколки яростно впиваются в твою кожу, причиняя боль. Любви нет. И ты не можешь любить меня, Бэкхён, — Чунмён грустно улыбнулся ему, опуская взгляд вниз. Бёну хотелось возразить, но вместо этого он просто выхватил с губ старшего сигарету и потушил её о перила, грубо целуя, вдыхая терпкий дым. Хоть и запах после сигарет был неприятным, на вкус губы Чунмёна были сладкими. Куда слаще, чем Бэк мог себе представить. Он раздвинул мягкие губы Кима языком и протолкнул его внутрь, исследуя, двигаясь уже нежнее. Спустя минуту Чунмён всё же сдался, целуя в ответ, сплетая их языки в страстном танце. Старший обнял Бэка за шею, когда тот притянул его за талию к себе вплотную. Покусывал нижнюю губу, чувствуя прикосновения горячих ладоней на своей спине под футболкой. Бэкхён исследовал его тело везде, где доставал, так нежно, с таким желанием и трепетом. Эти прикосновения отличались от прикосновений Исина. Руки Бэкхёна будто перекрывали всю душевную боль, забирая её себе, при этом даря давно забытую ласку. Бэкхён углубил поцелуй, заставляя Кима стонать в рот от сладкого удовольствия. Когда воздух в лёгких Чунмёна закончился, он отстранился, наблюдая, как тонкая ниточка слюны тянется между их губ, рвётся и спадает на подбородок Бэкхёна. Красиво. Они молчали с минуту, смотря куда угодно, только не в глаза. — Прости, — первым прервал молчание Бэк. Они всё же отпустили друг друга, по-прежнему отворачиваясь, стыдясь взглянуть в глаза друг другу. — Как давно? — неожиданно спросил Чунмён спустя несколько долгих минут молчания. Бэкхён не понял, что он имел в виду. — Что? — Как давно ты меня любишь? — менее уверенно переспросил Ким, смотря на звёздное небо. — Всегда, — ответил Бэк, — всегда любил, хён, — вяло улыбнулся, — сначала ты мне просто нравился как друг, когда мы только познакомились в универе, ты был таким милым и заботливым, всегда помогал мне, даже когда я не просил о помощи. Спрашивал, как мои дела, угощал чем-нибудь. Ты всегда был ко всем добр, и я не был исключением, а потом я стал испытывать к тебе симпатию, но не придавал этому значения. Встречался с девушками — а в голове ты. Такой весь улыбчивый, яркий. Я думал, что ты просто застрял в моей голове как просто хороший человек и друг. Но ты не покидал мой разум. Я начал встречаться с парнями, чтобы заглушить это, но всё равно я видел в мыслях лишь тебя. Когда появился Исин, ты стал больше общаться с ним, чем со мной. Я надеялся, что если буду реже видеть тебя, то перестану думать, но всё обострилось, — Бэкхён закрыл глаза, грустно посмеиваясь, — я стал скучать. А позже — ревновать тебя к Исину. Но я видел, как ты смотришь на него, как он смотрит на тебя, и не мог встать между вами. Я пожелал тебе счастья и старался забыть, зная, что это невозможно. Во сне я видел тебя — доброго, улыбающегося мне, счастливого. Просыпался со стояком и шёл в душ, чтобы снять напряжение и представлял тебя, — он горько усмехнулся, продолжил, — а когда вы с Исином расстались, я даже был рад в глубине души. Думал, что смогу залечить твои раны и с радостью приютил у себя. Делал всё, чтобы ты не горевал, старался всегда быть рядом и отвлекать тебя от грустных мыслей. Я был настолько рад быть рядом с тобой, касаться твоих рук, видеть твою улыбку и сияющие глаза, что ночью тихо плакал, не веря своему счастью. Я так и не признался тебе тогда в своих чувствах. Я даже не любил — это было нечто большее, чем любовь. И с каждым днём это чувство росло в геометрической прогрессии. Я люблю тебя, Чунмён. Ты даже не представляешь насколько. Бэкхён часто моргал, чтобы согнать подступившую влагу с глаз, смотря вверх, и грустно улыбнулся Чунмёну. Сегодня он открылся ему по-настоящему. Обнажил свои чувства. — Бэкхён... — Ким попытался взять того за руку, но Бён поспешно её отдёрнул. Не хватало ему жалости ещё. — Нет, ничего не говори. Я пойму, если ты откажешь мне, но я должен был тебе всё рассказать. Уж лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, — с этими словами парень развернулся, собираясь уйти обратно в гостиную, но Чунмён его остановил, обнимая со спины. Парень и сам от себя такого не ожидал, но крепко держал Бэкхёна. — Не уходи, — прошептал Ким, — только не ты. Чунмён зажмурился. Он прекрасно понимал, что Бэкхён ему нравился. Как друг, как человек, как парень. Он всегда был добр к Чунмёну, отзывчив, ни в чём не отказывал ему, но с другой стороны он был жёстким парнем, которого многие в универе предпочитали обходить стороной, зная его скверный характер. Он мог одним взглядом унизить человека и заставить выполнять любые его требования, ползти на коленях перед ним, но к Чунмёну он относился со всей нежностью и трепетом. Было в Бэкхёне что-то неуловимо притягательное, загадочное. На вид он хрупкий, такой лёгкий, но один его взгляд и слова заставляют поменять своё мнение. Бэкхён был разным со всеми, но мало кто знал его настоящего: ранимого, чувствительного, доброго. Он любил одного долго и верно, несмотря на то, что любовь была безответной. Желал счастья любимому, забыв о том, что сам был разбит. И когда Чунмён был на грани срыва, Бэкхён был единственным, кто был рядом, хоть и не должен был. Он был тем самым ангелом-хранителем, что вытащил его со дна и дал взлететь, позволяя забыть о несчастье. Но тогда Чунмён был занят собой и так и не понял, что его солнце всегда было рядом — любило его, отдавало себя всего без остатка, не прося ничего взамен. Простого присутствия Кима рядом Бэкхёну хватало, чтобы наконец забыть обо всём и почувствовать себя живым. Чунмён крепко обнял Бэка за грудь, притягивая назад к себе и дышал тому в шею, закрыв глаза. — Пожалуйста, прости, — прошептал он, — я не могу сказать тебе в ответ того же, но дай мне время, — едва касался чувствительной шеи губами, — ты мне нужен. Бэкхён улыбнулся, обвивая его руки своими. Конечно, он был окрылён его словами. Бён слабо кивнул, целуя костяшки рук Чунмёна. Да он готов хоть целую жизнь ждать, главное—Чунмён его не отверг. Ему не обязательно, чтобы Мён любил его в ответ: любви Бэкхёна хватит и на двоих. Важно то, чтобы Ким был рядом. Спустя некоторое время парни всё же оторвались друг от друга, спеша в гостиную к ребятам. Те уже изрядно напились, еле держались на ногах и вообще мало напоминали себя трезвых. — А чего вы за ручки держитесь, м? — первым заметил их пьяный и весёлый Чанёль, икнув и падая в кресло. Чунмён сразу же отпустил ладонь Бэка, до этого крепко сжимая её. Заметив, что Ким покраснел и не может ответить, Бэк подмигнул ему. — Да так, я чуть не упал, вот он и держит меня, — ответил Бэкхён, в ответ слыша громкое сопение спящего Чанёля. Ребята усмехнулись. Внутренне Чунмён был очень счастлив. Друзья сопят рядом, любимый человек... Вот здесь, стоит и смотрит на него самым влюблённым и искренним взглядом. Всё проблемы и тревоги покинули Чунмёна, стоило ему ответить на улыбку Бёна. Жизнь налаживается. Спустя 3 месяца — Бэкхён, я не думаю, что должен переезжать к тебе. Я не побеспокою тебя? — Чунмён смущённо опустил голову, когда младший подошёл к нему и мягко улыбнулся, целуя в русую макушку. — Чунмённи, я очень хочу, чтобы ты жил со мной. К тому же, тебе не придётся тратить всю зарплату на ту квартиру. Разве ты не хочешь, чтобы мы были вместе? — Бэкхён аккуратно приподнял подбородок Чунмёна пальцами, глядя в его заалевшие милые щёки. — Хочу... — ответил он, стараясь избегать взгляда своего парня, — но мне неловко. — Всё в порядке, Банни, — он мягко мазнул по губам старшего. И было в этом нежном прикосновении столько трепета и любви, сколько Чунмён не получал ещё никогда за всю жизнь. — Люблю тебя, — тихо прошептал он. Бэкхён прошептал тому в губы «я тебя тоже», снова накрыв его губы своими, но теперь целуя дольше, глубже, нежнее. Сминая мягкие сладкие губы, запоминая эти приятные ощущения надолго, хотя парень уверен, таких моментов будет ещё много, но он наслаждается каждым. Чунмён сводит Бэкхёна с ума. Его первое признание любви спустя несколько месяцев их отношений. Бэкхён не заставлял того любить себя, терпеливо ждал, когда Чунмён сам это почувствует. Они так часто начали проводить время вместе, что порознь уже просто не могли.