Где ещё так задорно смеются? Где ещё так всерьёз умеют дружить? Пуффендуйцами гордо зовутся, Без раздоров и слёз радостно жить!
Команда Пуффендуя была вооружена оптимизмом и стойкой закалкой. Громко напевая родной гимн, Захария Смит, загонщик, подбежал к Хосоку и положил ему руки на плечи, вовлекая в общее ликование. Их лица были разукрашены, мускулы наточены, метлы быстры, а мысли энергичны и заряжены. Они представляли из себя большой сгусток энергии и оптимизма, веры в однозначную победу и громких песен, поддерживающих дух. По другую сторону раздевалки, сгруппировавшись возле капитана, чтобы их никто не услышал, расположилась команда Когтеврана. Роджер рассказывал придуманную за лето стратегию, вырисовывая в воздухе палочкой пути и тактики. Они были сосредоточены и бдительны, считая, что победу им поможет одержать не удача и слепая вера, а холодный и точный расчет. Между двух огней стоял Чонгук и не знал, что ему делать и как унять дрожь. Он ощущал себя чертовски одиноко и не комфортно, а вызубренные маневры и тактики начинали путаться в голове. Они сто раз разбивали игру и рассматривали множественные варианты, которые от волнения превратились в кашу. Малой подошел к шторке и приоткрыл ее, выглядывая в другой мир - шумный, оживленный и красочный. Мир, который всей тяжестью подошвы наступал ему на пятки. Вдруг он ощутил, что воздуха становится мало, а руки начинают трястись. Он не мог совладать со страхом и судорожно выискивал среди сотни размытых лиц хоть одно знакомое, которое смогло бы вразумить его и мысленно поддержать. Однако, сосредоточиться было невозможно, и вскоре Чон закрыл шторы, унимая бешеное сердце. Он просто не готов выйти на поле. Неожиданно со стороны запасного выхода послышался вскрик Чжоу. Девушка обернулась вокруг себя в попытке увернуться от пролетающего мимо письма. Конверт покружил мимо команд и упал Чонгуку под ноги, кряхтя от падения. Гук осмотрелся с осторожностью и, подняв загадочное письмо, раскрыл его. Внутри было обыкновенное послание, написанное на скорую руку карандашом на пергаменте, что означало его секретность. Убедившись, что по близости никто не ошивается, малой отвернулся к стене и прочитал строки: "Вышел на поле с высоко поднятой головой и провел матч на ура. Ты способен на большее, чем думаешь! Я в тебя верю. Если попытаешься убежать, я найду тебя, достану из-под земли и вырву твои проворные уши.Ю."
Чонгук усмехнулся и сунул записку в карман, смотря на свою метлу и понимая, что вместе с такой мощной поддержкой он со всем справится. Напоминание друга вернули его в чувства и реальность, помогая страху отступить назад. Конечно, справиться с давлением полностью слова не помогли, зато подняли настроение и пресекли любые попытки к бегству. Не стоит сердить Юнги, в злости он злее обычного и не всегда ручается за рукоприкладство. Однажды, Чон скинул его в воду, о чем тотчас пожалел.Хэй, Пуффендуй! Нам с тобой теплее стало! Хэй, Пуффендуй! Солнца свет среди зимы! Хэй, Пуффендуй! Сказка здесь берёт начало! Хэй, Пуффендуй! Сказка, где герои – мы!
Команда Пуффендуя первая выстроилась на торжественное приветствие, шествие возглавлял Хосок, горящий в сердцах с улыбкой до ушей. Он выглядел непобедимым и солнечным, как всегда ярким и энергичным. Казалось, что у него вовсе не бывает пасмурных дней, а любые препятствия ему на один зубок. Хотел бы Чонгук быть отчасти таким же позитивным и непоколебимым, чтобы смотреть страху в глаза и смеяться от души. Под бурные овации на поле вышла сборная Пуффендуя и встала в полукруг, держа метлы при себе. Капитан вышел вперед и встал рядом с Роландой Трюк, вскидывая руки и осматривая трибуны, что пуще прежнего гудели и гоготали. Первое, что бросилось во внимание - буйство красок, пестрящих желтым: флаги, гирлянды, фейерверки и разукрашенные лица, выряжающие поддержку и любовь. На самом деле, все это ему было чуждо и ненужно, он лишь искал единственного человека, что вселял в него веру во время матча, но пока не замечал. Наконец-то объявили команду Когтеврана, отчего сердце малого рухнуло на дно желудка. Роджер потрепал его по волосам и прошептал на ухо перед выходом: - Ты знаешь, что делать. Не волнуйся, команда с тобой, - капитан подмигнул ему и выбежал на поле, поднимая вверх метлу и крича. Все были заряжены на победу и готовы броситься в бой по свистку. Только Чонгуку было не до веселья, пока остальные наслаждались триумфальным моментом и ловили удовольствие от реакции публики, он был как никогда сосредоточен и в меру деловит, прогоняя в голове в тысячный раз расклад своих действий. Сначала трибуны его испугали, вгоняя в стеснение, ему казалось, что абсолютно все смотрят только на него и кричат только ему. Но постепенно страх отступал, и вместо него приходила эйфория. Адреналин стрельнул в кровь, Чонгук мигом ощутил прилив сил и вседозволенность, что ударила, как алкогольное опьянение. И только после этого ему понравилось быть в центре внимание и понимать, что все эти люди не "против", а "за" тебя. - Приготовьте ваши вувузелы, мы открываем матч! - заговорил в рупор Захария Смит! - Вы чувствуете жар и боевой дух, исходящий от команд?! Я весь в нетерпении и ожидании игры. Впервые за несколько лет столкнутся команда Пуффендуя и команда Когтеврана, так поддержим их громкими аплодисментами. Зрители взорвались в яростной поддержке, соревнуясь за звание самого громкого дома. Шум стоял такой, что дрожали деревянные конструкции, а преподаватели зажимали уши. Тише всех сидел только Слизерин, капитан чьей команды был отстранен до конца года от игры. Гриффиндор же участвовал в массовой поддержке. В рядах даже сидел Намджун, которому было крайне непривычно занимать место на трибунах, а не в ораторской рубке или в раздевалке. Он подавлял тоску и грусть, стараясь поддержать малого и выглядеть радостным и гордым, даже если бы тот его не видел. Как вдруг рядом кто-то плюхнулся и толкнул в плечо, создавая ощущение давки. Это был Тэхен - ходячий символ квиддича и самый "знатный" игрок, который выглядел как человек, скупившей всю сувенирную продукцию обоих домов. С одной стороны лица он поддерживал Когевран, размалевав кожу синим с изображением орла, а с другой Пуффендуй при помощи желтого и рисунка барсука. Он не смог определиться, поэтому нацепил сразу два шарфа, держал два флажка, и надел смешную тематическую шляпу. - Я думаю, ты немного перепутал трибуны, - отозвался Нам, убирая от лица назойливые колокольчики с шляпы и острые концы флажков. В этот момент он испытал истинный испанский стыд. - А я не думаю, - ответил Тэхен, выглядя заряжённым и немного сумасшедшим, что собственно не отличало его от обычного Тэхена, - Чимина никогда не затащить на матч, а мне было так скучно одному. Ровно до того момента, пока я не заметил тебя. Решил составить компанию. Намджуна никто не спросил, хотел ли он вообще такую компанию из человека, с которым познакомился на днях и поговорил минут десять. Видимо, деваться было некуда. Возможно, никакого дискомфорта не будет, и паренек не станет назойливо лезть. Таковы были его мысли в первую минуту, а потом Ви громко заорал имена и стал трясти плечо Джуна, что-то быстро лепеча про Хосока. Гриффиндорец сначала смутился и недоумением посмотрел на парнишку, а потом засмеялся и смирился с азартным духом того, находя это достаточно милым и дружелюбным. Только нашелся один момент, который остался под вопросом и слишком привлек внимание Нама, а именно когтевранская сторона лица. Однако, он решил не смущать Тэхена личным вопросом, а просто сложил дважды два, будучи далеко не глупым, а смекалистым и мудрым человеком. Симпатию того в сторону Чонгука нельзя была не заметить, она буквально читалась во взгляде и выражалась в мелочах. И честно признаться, в ту ночь Намджун все-таки заглядывал в лазарет после наказания, чтобы навестить друга, и застал любопытную картину, как Тэхен спал у кровати того. - Попридержи мои флажки, я достану самовзрывающийся попкорн со всевозможными вкусами, - сказал Ви и нагло всучил сувениры Намджуну, роясь в сумке. - И мне достань, - рьяно попросил Джун, начиная втягиваться в жизнь болельщиков. Оказывается, это настолько же весело, как играть, только без затрат физических сил. - А что значит со всевозможными вкусами? Ответ пришел на ум сам, стояло ему закинуть попкорн в рот и понять, что тот оказался вкуса еловых веток. Сморщившись, он потянулся за очередной порцией, заодно отбирая у Тэхена пуффендуйский флажок и маша им в воздухе. Под свисток Роланды Трюк началась игра. Команды разлетелись по своим позициям и накренили концы метел вниз, ожидающе наблюдая за постепенно взлетающими мячами. И как только последним был отпущен снитч, игроки сорвались со своих мест и понеслись в диком танце, соревнуясь за победу и забывая про былое единство и дух. Хосок, чье лицо обычно олицетворялось со всем самым добрым и светлым, превратилось в суровое и сосредоточенное. Его глазки быстро рыскали в поисках снитча, а новая метла умело парировала между игроками. Он проносился подобно молнии, также захватывающе, быстро и блестяще, а вместе с тем и опасно. Чонгук крепко держал биту в руках и отбивал настырные бладжеры, так активно летящие в членов команды. Его задача была охранять Чжоу и при удобном случае вывести Хосока, ловца, из строя, что немного противоречило его внутренним принципам. - Вот это да! Десятая минута игры и первые десять очков достаются команде Когтеврана. Забил гол капитан, Роджер Дэвис! - прокомментировал Захария, начисляя баллы с превеликим наслаждением. Хосок поморщился и приостановился, осматривая свою команду и наблюдая некоторое время за движением мяча. А затем он заметил Чжоу, которая неслась в погоне за снитчем. Нет, этот золотой мячик принадлежит только ему, поэтому он парировал вниз и приблизился к девчонке, вставая с ней на один уровень. Они пролетели бок о бок добрую половину стадиона и взмыли к одной из башен. Как по инстинкту, Хосок повернулся и взглянул на место, которое всегда из года в год занимал Юнги. Оно пустовало. Впервые за все время. Его словно окатили холодной водой, Хосока передернуло, он ослабил хватку и чуть не отпустил метлу. Разом все рухнуло, внутри что-то оборвалось и надавило на горло. Признаться, он никогда прежде не ощущал себя настолько отвратительно и подавлено. Всё желание пропало, ему вдруг резко осточертела игра. Без поддержки оказалось невыносимо летать, он и подумать не мог, что будет так больно. Квиддич был для него вторым домом и смыслом жизни, а Юнги семьей, но без него дом был не домом, а игра не игрой. Все это время его мотивировала и подогревала вера Мина, который сидел на всех тренировках, на матчах, хотя сам ненавидел квиддич. И вдруг самого родного и близкого человека нет. Просто пустое место, которое в очередной раз заставляет задуматься о будущем. По щеке Чона скатилась одинокая слеза, навеянная страданием и одиночеством. Однако, секундная задержка стояла ему многого. Он потерял бдительность, а когда очнулся, то бладжер, пущенный загонщиком, уже летел в его сторону.***
Ранее ясное небо стало постепенно заслоняться свинцовыми снежными тучами, быстро нагоняемые ветром, что был морозным и свирепым. Юнги стоял на платформе в Хогсмиде и смотрел в сторону пыхтящего и приближающегося поезда, готового отвезти его подальше от проблем. А в это время со стороны поля для Квиддича доносились торжественные крики и звучание гимна. Мин закрыл уши и чертыхнулся, не в силах слушать подобное и выносить саму мысль, что он бросил дорогого человека. Да, он прекрасно знал, что Кубок для Хосока значил всё, но что сделано, то сделано. Ему не хватит мужества развернуться и пойти обратно, признавая проблемы и собственную слабость. Сбежать было самым простым и безобидным решением. Сколько можно отрицать факт собственной непригодности и никчёмности, пора признаться, что волшебство вовсе не его и жить дальше. Все к чему он прикасался - рушилось, он хорош только в порче отношений, и сегодняшний инцидент это в очередной раз доказывал. Два его друга нуждались в поддержке, а он струсил и сбежал, в очередной раз показывая черноту и неотвратимость души. Поезд подъехал, выметая дымом и жаром все мысли из головы. Сомнений быть больше не должно: он поступает так, как должно было поступить давным-давно. И вот Юнги докуривает сигарету и бросает ее на платформу, жестко притоптывая и шмыгая носом от накативших чувств. Он в последний раз взглянул на Хогвартс, понимая, что будет скучать и точно сожалеть, и вступил в вагон, опуская голову и прикрывая слезящиеся глаза. Неожиданно за спиной послышался шорох, сопровождающийся взмахом крыльев, а затем все затихло, и он услышал чье-то сбитое и тяжелое дыхание. - Мин Юнги! - громко отозвался голос позади, звуча строго и запыхавшись. Слизеринец нехотя обернулся и обомлел, увидев перед собой Чимина. Тот стоял напротив в паре шагов и смотрел на него сердитым, даже злым и решительным взглядом, каким обычно родители смотрят на провинившегося ребенка. - Откуда..? - лишь прошептал парень, прищуриваясь и немного обалдевая от ситуации. Вот кого, а заклятого врага он не ожидал увидеть. - Подслушал, - честно признался Пак. - Какого Мерлина ты творишь? - с претензией спросил он, делая шаг на встречу и подступая к самому краю платформы так, что между ними оставалось чуть меньше метра. - Уезжаю, - с оцепенением ответил Юнги, до конца не понимая, чем обязан таким внезапным снисхождением. - И не собираюсь оправдываться, - добавил он, приходя в себя и не забывая, с кем разговаривает. - Нет! - передернул Пак, сам не осознавая, что творит и с какой целью, - ты сбегаешь! Как истинный трус бежишь от проблем, наплевав на всё и всех! - Да, - продолжил гнуть свое Юнги, - и не собираюсь слушать тебя, - только он собирался развернуться, чтобы красиво уйти, как снова был окликнут весьма указательным и повелительным, властным голосом. - Может, не меня ты послушаешь, но хотя бы свое собственное сердце. Не верю, что говорю это, но если ты думаешь, что тебе никто не нужен, то подумай о тех, кто нуждается в тебе. Как будто для добавки эмоционального окраса с поля для квиддича раздались крики, возвращающие в реальность. - Ты можешь забить и наплевать на себя. Честно, ты это заслужил, но не они. Просто подумай, сколько дров ты можешь наломать спонтанным желанием. Легко никогда не было и не будет. Хватит бегать. Они посмотрели в глаза друг другу, промолчав минуту. Затем раздался звук гудка, оповещающих о скором отбытии, и Чимин подошел в плотную к Мину, говоря: - Юнги, тебе решать.