Чертов тик ток

      — О боже, — выдохнул Цукишима, снимая очки и откидывая телефон.       Где-то на фоне тикали настенные часы. Сквозь занавеску просачивался солнечный свет, а в комнате стояла духота. Сегодня снова жарко, но Цукишиму, проснувшегося раньше будильника, волновало совершенно не это.       В какой момент своей жизни он свернул, черт возьми, не туда, и это происходит с ним?       Когда Цукишима искал профиль какого-то танцора на просторах тик тока, он и не думал, что это выльется в какой-то трындец с намеками на конец света. Он просто хотел смотреть на объективно красивого человека. Посмотреть, как он танцует, и все! Это же не нарушение чего бы то ни было! Он вообще думал, что через неделю, когда утолит любопытство, его отпустит, и он удалит приложение. И что теперь? Как все пришло к тому, что сейчас он ни свет ни заря смотрит на экран смартфона и отчаянно краснеет вместо того, чтобы встать и собраться на учебу.       Нет, часть его, конечно, встала — юный организм, неловкие моменты с утренней эрекцией все еще случались, однако почему сегодня это произошло именно после просмотра нового видео в профиле Куроо?       Цукишима зажмурился и снова открыл глаза. Да, это реально так. Да, видео повторилось, и в нем все осталось так же, как и в предыдущие сто раз, когда Цукишима его смотрел.       Куроо опять исполнял трендовый танец*.       Как оказалось, это был отрывок из Шрека, и было бы все забавно (там ведь даже есть смешные моменты) , если бы даже во что-то подобное Куроо не умудрился добавить что-то сексуальное.       — У, тс-с! — прозвучало из динамика, пока Куроо, облизнув палец (на этом моменте Цукишима сглотнул) коснулся своей ягодицы.       Западня какая-то.       Хотя даже это не смущало его так, как...       — Цукишима-сан, вы же смотрите?! Доброе утро! — прозвучало из динамика, а потом видео началось заново, и Цукишима уткнулся лицом в подушку. Он обречён.       Вчерашняя трансляция была будто сном, и Цукишима, все еще не веря, что Куроо вернулся, по обыкновению проверил его профиль, но к своему удивлению обнаружил обновление. Стоило ли говорить, что после первого просмотра он не был уверен в том, что правильно все расслышал? Пришлось пересмотреть снова. И снова. И снова! И каждый раз он вздрагивал, когда звучало его имя, сказанное так легко, что Цукишима действительно едва ли держал себя в руках, чтобы не начать фантазировать лишнего.       Мысли напрашивались сами собой, лезли в голову, пока он чистил зубы, пока убегал, не позавтракав, к станции, и когда он ехал в поезде. Пока гремел состав, увозя его в соседний район на пары. В окне мелькали стены тоннелей, а он видел кадры из видео или трансляций, и...       Не хотелось об этом думать, правда, но что если бы они...       Встретились?       Цукишима устало прикрыл глаза, задумываясь.       О чем бы они говорили? Кей не был из тех, кто может легко поддержать любую тему, да и сам по себе больше любил слушать, нежели рассказывать. Что бы они делали? Как бы вел себя Куроо? Он был бы таким же причудливым простаком, или же в реальности он какой-нибудь пафосный красавчик, который ждет, что ему будут прислуживать? Что, если он не такой, кем кажется? В конце концов, Цукишима видит лишь то, что показывает Куроо, но они не знакомы. Какой он человек?       Перед глазами мелькнула спина, обтянутая красной толстовкой и крепкие руки, подбирающие мяч. Уверенная улыбка и громкое «Ботаник-сан». Шутки над ним и общий хохот, вызванный ими же.       Цукишима улыбнулся своим мыслям. Этот парень просто веселится, и объектом для своих издевок выбрал безликого пользователя. Мысль была болезненная, но отрезвляющая, и по итогу Кей не зашел в тик ток за весь день ни разу. Ощущать себя объектом для веселья — неприятно. Осознавать, что даже такое внимание его хоть немного радует — неприятно вдвойне.       Суббота оказалась до абсурдного загруженной. Так как на этой неделе данный день оказался учебным, освободился он после занятий и консультаций с преподавателями касательно своих проектов лишь к шести часам вечера. По возвращении в череде домашних дел и увеличившегося материала для изучения он совсем забыл о времени, и едва не подскочил, когда, вернувшись в свою комнату, увидел, что уже 22:15. Индикатор смартфона, оставленного в комнате, мигал, свидетельствуя об оповещении.       «Пользователь @kuroo_oya начал прямой эфир. Не пропустите!»       Черт возьми!       — ...не понимаю, как он мог так поступить! — раздался возглас из динамика сразу после того, как Цукишима нажал на оповещение, чтобы присоединиться.       — Ради всего святого, Тецуро, ты ведешь себя, как брошенный перед самой свадьбой неудачник. Имей достоинство, — тянул низкий девичий голос, и Цукишима с удивлением отметил, что сегодня на экране видел всю четверку в полном составе. И отчего-то все успокаивали Куроо. При взгляде на него Цукишима непонимающе приподнял бровь. Тот выглядел именно так, как сказала Кенма: с абсолютно непонимающим взглядом, он возмущенно голосил и голосил, пока Бокуто восторженно ухал что-то о брошенках, а Акааши, как всегда, был невозмутим.       — Уважаемые гости прямого эфира, просим простить нашего котенка — его хозяин, кажется, устал от подколок и не пришел на прямой эфир. Он поноет ещё немного, и мы точно приступим к нашим обычным хиханькам, — с восторженной улыбкой, прерываясь лишь из-за очередных «Поверить не могу!» от Куроо, голосил, глядя в камеру, Бокуто.       Цукишима нахмурился. Какого лешего вообще происходит?       — Знаешь, я бы тоже обиделся, если бы меня все время называли Ботаник-сан, — задумчиво проговорил Акааши, взглянув на Бокуто, и тот согласно кивнул, в то время как Куроо возмущенно квакнул, заставляя Кенму рядом с ним морщиться. Брови Цукишимы поползли вверх. Да быть того не может.       Он тут же бросил взгляд на комментарии.       «Я бы реально хотел оказаться на месте Цукишимы. Вот бы кто-то по мне так скучал!»       «Боже, гейская драма в трех действиях»       «Прикиньте, если он на самом деле пришел, но сидит себе тихонько»       «Блин, Кенма все также красива»       Цукишима едва не выронил телефон. Нет, это все еще было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой...       — Но я же его так любя! Я же не со зла его подкладывал. Вот ты, — тут же метнулся Куроо к Акааши, видимо, желая поддержки, — ты бы не стал подкалывать того, кто вдруг оказался таким же умным, как ты?       — Куроо, ты не умный.       — Заткнись, Бокуто. Так что, Акааши?       — Нет, я бы не стал этого делать.       Куроо застонал и откинулся на спинку кресла. Кенма вновь закатила глаза и, подперев подбородок, скучающе взглянула на экран, пока Бокуто и Акааши смотрели то на Куроо, то друг на друга, то снова на Куроо. Ну точно брошенка.       Цукишима все еще с трудом верил в происходящее. То есть, это реально было из-за него? Куроо помнил об их договоренности и сейчас убивался из-за того, что Цукишима не пришел?       С дрожащими от волнения руками Цукишима наблюдал за тем, как Кенма зачитывает особенно забавные комментарии или благодарит за комплименты, в то время как Куроо, кажется, окончательно сдавшийся, просто смотрел в потолок, качаясь на своем стуле. Может, попробовать? Чем бог не шутит.       — «Ты очень красивая» спасибо большое, уверена, вы прекрасная личность. «Кенма, сколько тебе лет?» Как и Куроо, мне 21. Мы тут все одногодки. «Что происходит?» Я и сама не знаю, Цукишима Кей-са... Чт... Что?       Лицо девушки вытянулось, и в этот же момент произошло сразу несколько вещей.       Услышавший имя Кея Куроо, который продолжал раскачиваться на стуле, вдруг потерял равновесие и с грохотом упал. Бокуто с Акааши, все это время просто бросающие взгляды на приунывшего Куроо и вставляющие реплики в ответы Кенмы, так резко и синхронно придвинулись к столу , чтобы увидеть воочию пришествие Христа сердечной боли Куроо, что камера угрожающе затряслась под возмущенное «Эй!» от Кенмы. Матюкающийся где-то снизу Куроо, в конце концов, поднялся и, все ещё стоя на коленях, облокотился о стол с таким рвением, что под групповые возгласы, а после синхронный ржач, камера, судя по всему, все же полетела куда-то, а Цукишима с пылающими щеками и едва соображающей от недоумения головой наблюдал за тем, что происходило от одного лишь его появления. Так это все же и правда о нем говорили...       «ААХАХАХАХАХААХАХХВ»       «О БОЖЕ РЕБЯТ ЭТО ЛУЧШИЙ ЭФИР»       «Я ВСЕ ЖЕ БЫЛ ПРАВ И ЭТОТ ЦУКИШИМА ПРОСТО МОЛЧА НАБЛЮДАЛ, КАК ЭТОТ ПАРЕНЬ ТУТ ВСЕ 15 МИНУТ ВОЕТ»       «Пипец, Цукишима, твой парень просто крейзи»       — Ха?! — возмущённо воскликнул Цукишима, увидев последнее и поспешил тут же напечатать ответ, пока главные герои эфира пытались все настроить заново.       — Да поправьте вы уже, блять, эту камеру, — раздался усталый девичий голос.       — Скорее! А то уйдет! — вопил паникующий.       — О боже, Тецуро совсем поехал, — хохотал говорящий.       В какой-то момент изображение на экране прояснилось, и показалось улыбающееся лицо Бокуто со вздернутым носом. Он помахал рукой, пока на фоне мелькали другие.       — Ребят, простите за данную ситуацию, у нас просто вместо штатива стопка книг. Вот, смотрите, — он повернул камеру на стол, и там правда был своего рода трон из книжек, которые, видимо, обеспечивали смартфону устойчивое положение. Бокуто обратно повернул камеру на себя, — так, а у вас тут что весёленького? А? — он опустил взгляд на комментарии, — АХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХАХ, КУРОО ТЕБЯ ПРОДИНАМИЛИ!       Изображение вновь задергалось, раздался сдавленный хрюк, а потом показалось сосредоточенное лицо Куроо, который внимательно отслеживал комментарии, и его лицо медленно вытягивалось под нечеловеческий ржач Бокуто.       «Он не мой парень. Мы никогда даже не виделись»       «Серьезно? Черт возьми. Даже не переписывались?»       «Вообще нет. С чего бы?»       — Так ты не только для меня умеешь отвечать развернуто?! — вдруг воскликнул Куроо, и смех Бокуто, только начавшего успокаиваться, возобновился с той же силой, заглушая смех Кенмы и Акааши. «@tsukishima_key01: Даже во вселенной киберпанка никто бы не догадался сидеть в тик токе с калькулятора, поэтому да, я умею отвечать развернуто» — выползло очередное сообщение, и Куроо вдруг хитро улыбнулся.       — Ты со мной заигрываешь? Ай, черт, не толкайте меня! — сначала улыбающийся Куроо вдруг завопил, и изображение вновь задергалось, но вскоре явило миру куски лиц остальных, которые с любопытством смотрели на ответ Цукишимы.       — Калькулятор? О чем это он? — негромко проговорила Кенма, но Куроо, который мелькал где-то позади своих друзей, все же расчистил себе место и возмущенно проговорил:       — Может, вы дадите мне, наконец, поставить все на место?       После недолгого копошения с мелькающим сосредоточенным лицом Куроо изображение, все-таки, стало статичным, и друзья расселись, а Цукишима наблюдал за всем этим, все еще не веря, что это реальность. Какого хрена сейчас вообще происходило? Отчего-то даже вспотели ладони, и он вытер их о домашние трико.       — Так, все, порядок. Народ, вы как, ещё тут? Не разбежались? — зазвучал бодрый голос Куроо, который смотрел на всплывающие комментарии снизу и часто дышал, видимо, от мельтешения.       «Да какой сумасшедший вообще в разгар такого шоу уйдет»       «Я разбудила маму своим смехом. Что вы натворили?»       «Так что там с Цукишимой? Я впервые на вашей трансляции»       — Я правда извиняюсь перед вашей мамой и приветствую еще раз тех, кто на трансляции впервые, — хохотнув, проговорил Куроо, и хотел уже что-то сказать, когда его перебил Бокуто, сидящий рядом с ним.       — Хэй-хэй-хэй. Всем новичкам хэй! Если что, Я Бокуто — самый красивый и клевый здесь, — ладонь Куроо тут же спихнула его на место, вызывая в ответ лишь смех, в то время как Куроо, цыкнув, продолжил:       — Да, а еще тут Акааши и Кенма, и они подтвердят, что самый красивый тут Я, — сказал он с такой уверенностью в голосе, что Цукишима был уверен — этот парень НИКОГДА в данном утверждении не сомневался. Глаза закатились сами собой. Откатываться не хотели.       — Пф-ф-ф, еще чего. Давай у людей спросим, кто тут самый-самый, — насмешливо заявил Бокуто, и, получив кивок друга, посмотрел в камеру, — ну-ка, народ, пишите, кто из нас четверых самый красивый!       Цукишима тяжело вздохнул, прикрывая ладонью глаза, потому что... Серьезно? Они РЕАЛЬНО это делают?       Но при этом что-то внутри него, маленький червячок, которого невозможно заткнуть, упрямо утверждал, что это точно Куроо, и чем дольше Цукишима пытался оградиться от эфира и того, что там происходит, тем громче этот червячок вопил. Когда червячок уже начал заглушать голоса из телефона, он поспешил вернуть внимание к тому, что происходит на экране.       Лицо Цукишимы вытянулось уже в который раз за эту ночь.       А что происходит вообще?       Он опустил взгляд на строку комментариев, которые сменяли друг друга молниеносно.       «Акааши»       «Кенма»       «Парни, простите, но Кенма богиня»       «Акааши!!!»       И пока Акааши с Кенмой продолжали закатывать глаза и обмениваться спокойными взглядами, лица Куроо и Бокуто были прижаты к столу. Видимо, прогнулись под тяжестью чужого превосходство.       — И где все те, кто на прошлом эфире молился на мою красоту? — глухо раздалось со стороны головы Куроо.       — Знаешь, бро, — подал голос Бокуто, который звучал, как раненный в самое сердце человек.       — Что, бро, — вторил ему не менее трагично Куроо.       — Мы проиграли битву, но не войну, бро.       — Ты прав, бро, — Куроо медленно поднялся и взглянул на Бокуто. Бокуто поднялся следом и не отрывал взгляд от Куроо, — все равно ты для меня самый красивый, бро.       — И ты тоже для меня самый красивый, бро! Знаешь, какая часть твоего лица для меня самая красивая, бро?       — О боже только не это дерьмо снова, — протянул Акааши, прикрывая лицо ладонью. Кенма повторила жест, кивнув.       — Какая, бро?       — Брови, бро, — Бокуто осторожно придвинулся.       — Почему, бро? — Куроо тоже придвинулся.       — Потому что БРОви, бро.       — Бля-я-я-ять, — тихо протянула Кенма.       — Согласен, — вторил ей Акааши.       — БРО! — завопил Куроо и кинулся на шею другу.       — БРО! — орал с ним вместе Бокуто, стискивая друга в объятиях.       «Я умираю с лиц Акааши и Кенмы»       «Они выглядят так, будто хотят умереть в этот момент»       «И все равно красивые»       «Ахахахахаха!»       Куроо и Бокуто продолжали что-то там орать, обнимаясь и качаясь с такой интенсивностью, что Цукишима всерьез беспокоился о том, что они в какой-то момент упадут.       Взгляд упал на Куроо, который продолжал переигрывать и вопить о вечной любви к бро, и Цукишима не мог поверить, что этот парень так легко может вести себя подобным образом, чтобы повеселиться. Он мог в какой-то момент начать начать вести себя так, будто он центр вселенной, но видя то, как он искренне визжит с бро-шуток, Цукишима подумал, что это, судя по всему, напускное. Может, он был не прав касательно этого парня? Цукишима внимательно смотрел на Куроо, который уже сел лицом к камере и вел себя так, будто они с Бокуто не визжали о любви навек.       — О, кстати, а давайте спросим Цукишиму, что он думает, — вдруг воскликнул Бокуто, и Куроо рядом с ним воскликнул примерно той же интонацией человека, которому пришло в голову что-то гениальное.       — Это звучит куда лучше ваших каламбуров, — пробубнила Кенма, и Акааши кивнул, в очередной раз с ней соглашаясь.       — Вы, двое задротов, ничего не понимаете! — тут же взвился Куроо, и Бокуто согласно закивал.       — Именно! Каламбуры — высшая форма юмора, вы, необразованные детишки!       — Ты старше нас всего на пару месяцев, — тут же ответила с усмешкой Кенма.       — Да, но явно не по развитию, бро, — захохотал Куроо и тут же получил удар кулаком в плечо, — так, ну все, хватит. Итак! Цукишима Кей-сан, для начала скажите, вы здесь?       Куроо с такой жаждой стал высматривать комментарии, что Цукишима поддался соблазну и какое-то время молчал, буквально пару мгновений, но все же сжалился и отправил «+». Бокуто расхохотался.       — Он обратно на калькулятор переключился, — закатил глаза Куроо, но даже так не смог скрыть своей радости и продолжил, — хорошо. Цукишима, как вы считаете, кто из нас всех самый красивый?       Цукишима уже хотел написать «Кенма», но начало происходить что-то запредельное, отчего Цукишима даже снял очки, чтобы протереть глаза, но даже после этого жеста ничего не изменилось.       Куроо, развернувшись к камере полубоком, немного откинулся назад и зарылся пальцами в волосах, томно глядя в камеру. Бокуто прильнул к его спине грудью и смотрел в камеру, приложив большой палец к приоткрытым губам. Акааши (и он?!) кажется, не изменился в лице, но от Цукишимы не укрылось, что взгляд его стал будто более загадочным, и он, словно позируя для обложки журнала, немного склонил голову. И Кенма, черт возьми, даже Кенма — обитель адекватности и скептицизма в этом озере безумия — наклонила голову в бок так, что волосы спадали на одно плечо, и смотрела в камеру так пристально и невинно, что, скорее всего, половина смотрящих точно умерли под взглядом этих больших глаз.       Какого       Хера       Они       Творили       Цукишима обомлел, глядя на это тихое безумие, в котором главными героями стали четверо друзей. Они, черт возьми, стоили друг друга.       Неожиданно щеки Куроо надулись, а губы Бокуто задрожали. Они какое-то время пытались удержать маски, но неожиданно Акааши прыснул, и все пришло в движение. Раздался настолько дикий хохот, что Цукишиме пришлось убавить звук, пока он пытался осознать, что случилось, и не заржать следом. Кенма склонилась так, что не было видно лица, и ее плечи дергались. Дергался Акааши, отвернувшийся от камеры. Куроо и Бокуто сдерживаться не стали и просто лежали на столе, хлопая по нему ладонями.       «Я НАДЕЛАЛА МИЛЛИОН СКРИНШОТОВ ПРОДАМ НЕДОРОГО»       «ПОКУПАЮ ВСЕ»       «ЛУЧШИЙ ЭФИР БОЖЕ»       «АОРАШЫЛВСРСЛВЫТ»       — Я думал, сдохну, пока буду так сидеть, — простонал Куроо.       — Черт, я не знаю, нахрен мы вообще так сделали, — стонал Бокуто рядом.       — Вообще, все это Акааши начал, — весело проговорила Кенма, которая вновь выглядела невозмутимо, но румянец выдавал ее с головой. Акааши выглядел невозмутимо к тому моменту, когда Бокуто и Куроо перевели на него удивленные взгляды.       — Ну что ж, посмотрим, поможет ли это увести Цукишиму Кея у Куроо, — хохотнул Бокуто, тут же получая удар в плечо, — никогда бы не подумал, что Акааши такой подлый. А я думал, что достаточно хорошо тебя знаю!       — Так что, Цукишима-сан? Кто самый красивый? — нетерпеливо повторил вопрос Куроо, и все взгляды устремились на экран в ожидании комментария среди тонны других, примерно одинаковых по смыслу, ожидая одного-единственного. Цукишима, усмехнувшись, ждать себя не заставил.       — Да ты шутишь! — огорченно завопил Куроо, хлопнув по столу, когда Бокуто рядом засмеялся.       «tsukishima_key01: что, если я скажу, что Кенма?»       — А что если нас с Акааши вычеркнуть? — вдруг предложила Кенма задумчиво, — ведь и так понятно, что мы самые красивые.       — Черт возьми, ты только посмотри на нее! — вдруг воскликнул Бокуто и, потянувшись к Кенме, потрепал ей волосы, минуя ее руки, которые изо всех сил пытались защитить прическу.       — Вы оба просто отвратительны мне, — буркнул Куроо, но в следующую секунду вновь вернул себе озорную улыбку и, глядя в камеру, проговорил, — кто в итоге красивее, Цукишима-сан? Я или Бокуто?       И в этот раз Цукишима правда хотел написать честное «Куроо», но последующие события отняли способность двигаться в принципе. Цукишима подавился воздухом и, кажется, даже толком не слышал, как Бокуто возмущённо завопил под дружный и совершенно безумный хохот Кенмы и Акааши, которые совершенно точно даже от себя такого не ожидали, но продолжали заливаться, потому что...       Куроо стоял перед камерой и светил торсом на весь экран, держа в руках футболку, которая ещё секунду назад была на нем. И выглядел при этом абсолютно гордым своим поступком, пока Бокуто избивал его бедро.       — ХРЕНОВ ЧИТЕР, ЭТО НЕ ЧЕСТНО! ХОРОШ ТАМ РЖАТЬ, ВЫ, ДВОЕ!       — Прости, но это вопрос чести!       Бокуто заорал, как раненный зверь, и попытался оттолкнуть друга, но тот вдруг лег на стол грудью, давая возможность лучше разглядеть шею и ключицы. Дергаясь от прилетающих ударов от ревущего на фоне Бокуто, Куроо, иногда ойкая, попытался обольстительно улыбнуться, и тихо прошептал:       — Ну же, Цукишима-сан, кто из нас красивее?       Цукишима смотрел на это лицо, пока камера качалась из-за дергающегося от ударов Куроо. Смотрел на него, который стоял так близко. Смотрел и думал, что ему нужен холодный душ.       Под вопли Бокуто и смех Кенмы с Акааши камера вдруг покачнулась, а изображение размылось.