Восточная башня пользовалась дурной славой. Ходили слухи, что там в свое время некий барон зарезал неверную супругу вместе с любовником, и теперь призрак несчастной женщины рыдает по ночам о своей загубленной жизни. Ходили слухи, что женщина была невиновна и, осознав, что натворил, барон удавился на собственном поясе, и теперь его мятущийся дух шастает в этих стенах, не в силах обрести покой. Ходили слухи, что один из шерифов, еще даже не Эдвард, а раньше, заточил там ведьму, и она перед смертью наложила на башню проклятие.
Знающие люди сказали бы, что правды в тех слухах ни на грош: молодая супруга была никакой не супругой, а кухаркой, с которой как раз законная супруга застала барона, после чего гоняла мужа и девицу по всему замку, швыряясь чем под руку подвернется. Барон, кстати, — не тот, что с супругой, другой, — просто по пьяни свалился с лестницы. В покоях же проживала никакая не ведьма, а престарелая матушка кого-то из шерифов. Но слухи... слухи ходили, посему покои в восточной башне в основном пустовали. Использовали их разве что как гостевые, когда гостей было столько, что их больше некуда было запихнуть, но случалось такое нечасто.
Поэтому, когда конюх Томас рассказал, что слышал в башне призраков, никто не удивился, и вся прислуга, от постельничего до поломойки, вновь припомнила слухи. К тому же Томас любил заложить за воротник, и особой веры ему не было. А вот старая ключница Марта свидетелем была куда более надежным. И когда как-то вечером она объявилась на кухне, хватаясь за сердце, и срывающимся голосом поведала, что в башне что-то стонет, всполошились уже всерьез.
— Да низко так, протяжно, аж до костей пробирает, — крестилась старуха, прихлебывая подсунутый добросердечной кухаркой эль.
— Быть того не может, — усомнился стражник, которого занесло на кухню. — Призраки – это все суеверия и мракобесие чистое, вон и отец Филофей так говорит.
— А ты сходи и проверь! — окрысилась Марта.
— А вот и проверю, — стражник попался отчаянный и вылетел из кухни в направлении башни. Но вскоре вернулся, вид имея слегка бледный и ошарашенный.
— Стонет, — подтвердил он, плюхаясь на лавку. — Да так стонет, что ой... словно черти сношаются!
— Так, может, там оно и того, — встрял привлеченный шумихой десятник, которого тоже занесло на кухню аккурат когда поспели мясные пироги. — Мало ли кто девицу валяет.
— Не-е, — мотнул головой стражник и поежился. — Гулко так, из ниоткуда. И речь этакая... ни слова не разобрать, как есть не человеческая.
Может, все так бы и затихло, но слухи о призраках быстро разлетелись по замку, и нашлись еще желающие проверить. А призраки не унимались, пугали всех странными криками и стонами, зачастую звучавшими так, что и бывалого крестоносца впору в краску вогнать, а порой — просто странным шепотом.
Через неделю слухи достигли ушей замкового капеллана, отца Филофея. Вооружившись распятием, святой водой и кадилом, он засел ночью на первом этаже проклятой башни, полный решимости изгнать нечистую силу. Призраки на два дня притихли, а в середине третьей ночи священник вылетел из башни, вопя так, словно ему стрела в зад воткнулась. Из невнятного бормотания все разобрали только про окаянных демонов, кои своими нечестивыми речами соблазняли его на греховные деяния, и в башню он возвращаться наотрез отказался.
Шумиха поднялась такая, что дело дошло до шерифа. Тот сначала наорал на всех и вся и раздал затрещин тем, кто подвернулся под горячую руку. Но, видимо, настроение у него было достаточно благостным, поэтому он распорядился пригласить каноника из Беркли, дабы освятить комнаты.
Каноник прибыл еще через два дня, прошелся по башне, прочел молитвы, вылакал бочонок лучшего вина из запасов милорда Вейзи и отбыл обратно. Ночью призраки устроили такой шум, что слышно было уже в соседних залах, а не только на первом этаже башни. Прислуга шарахалась по углам, нервно крестилась при любом шуме, а самые пугливые потянулись прочь из замка.
***
— Разберись с этим, Гисборн!
— Как? — Гай с недоумением уставился на шерифа. Ладно еще разбойники, но о ловле призраков он не имел ни малейшего представления. Да он и в призраков-то не верил.
— Как хочешь! Чтобы я об этих клятых призраках больше не слышал! — после того как лучшая кухарка Вейзи сбежала из «обители дьявола», тот пребывал в пресквернейшем расположении духа.
— Как скажете, милорд, — Гай вздохнул. Спорить с шерифом, тем более сейчас, было не только бесполезно, но и опасно. Хорошо, если чернильницей запустит или месячного жалования лишит, а то ведь и на плаху отправить может, вместо призрака.
И то ли помощник шерифа оказался для нечистой силы страшнее любых священников, то ли благословение каноника сработало с опозданием, но неделя ночных караулов в зале, где слышалось всякое, ничего не дала. Ну, кроме застуженной при ночевке на холодном полу поясницы. К исходу недели Гай плюнул на охоту за привидениями и занялся своими делами. Но вечером, прежде чем двинуться в сторону спальни, все же зашел в проклятый зал, так, на всякий случай.
Было по-прежнему тихо, но когда Гай уже собирался уходить, до него донесся какой-то шорох. Он вернулся, прислушался. Шорох повторился, затем последовал гулкий звук, словно что-то уронили, а следом прозвучали витиеватые ругательства на арабском, сказанные очень знакомым, пусть и искаженным эхом, голосом. Гаю очень захотелось побиться головой о стену — он почувствовал себя бестолковым ослом.
***
— Я разобрался, милорд! — доложил он Вейзи на следующее утро.
— И что это было, Гисборн? — шериф поднял на него удивленный взгляд. Кажется, в таланты своего помощника в борьбе с призраками он не верил.
— Кошки!
— Как... кошки? — глаза у Вейзи полезли на лоб.
— Понимаете, милорд, в восточной башне при постройке пытались отопление сделать, по римскому образцу. Проложили воздуховоды. Потом забыли, где-то обвалилось, а тут кошки. У них весна. Вот эхо и гуляло.
— Ступай, Гисборн, — Вейзи ошарашенно покачал головой. — Кошки... Надо же.
Гай вышел из кабинета и позволил себе довольно ухмыльнуться.
Шериф повелся. Хотя не так уж он и соврал. Робин тоже тот еще мартовский кошак. Жаль, что теперь для встреч придется искать другие комнаты, а ведь в восточную башню вел такой удобный потайной ход. Или позвать каменщиков, чтобы заложили чертовы воздуховоды под предлогом безопасности? Сказать Вейзи, что проникнуть по ним могут не только кошки. Вдруг поможет?
