Дар благовоний — покой и безмолвие
Дом мастера И отыскать было легко даже с закрытыми глазами — благоухание разливалось в воздухе уже за квартал. Оно невидимой лентой стелилось по земле и вело покупателей, подобно ровной и гладкой тропе, проложенной среди непроходимых джунглей. И хотя Шэнь Вэй не нуждался в прекрасном душистом проводнике, это не мешало ему с наслаждением вдыхать изысканные ароматы. Дом стоял на этом месте, сколько он себя помнил. Казалось, века текут мимо, как дым воскурений, не касаясь и не меняя его: собаки Фу Лин перед красными воротами, бронзовая курильница над ними, массивные бронзовые же кольца в пастях львов, беленые стены с маленькими шестиугольными окнами, изогнувшиеся по четырем углам зеленой черепичной крыши драконы. И сад во внутреннем дворе оставался таким же, как и тысячи лет назад — когда было время, он с удовольствием составлял мастеру И компанию за чашечкой чаю. Вход в лавку, которая была также и мастерской, находился с северной стороны, но Шэнь Вэй всегда сначала шел сюда, к главным воротам в дом — просто чтобы в очередной раз удостовериться, что «есть вещи, неизменные в природе». Это умиротворяло и подкрепляло уверенность, что и в его жизни такие вещи не исчезнут. Покрытые изящной резьбой двери лавки отворились, и наружу, пятясь и непрерывно кланяясь, вышла девушка в поношенной, но чистой одежде. К груди она бережно, будто величайшее сокровище, прижимала небольшую черную лаковую шкатулку. При виде Шэнь Вэя в облике Посланника в черном она ойкнула и поклонилась еще ниже, теперь уже ему. — Помните, госпожа, красное на рассвете, белое на закате! — донесся изнутри глубокий мелодичный голос, а следом — звук, очень похожий на подзатыльник, после чего голос тут же перешел на повышенный тон: — Сяо Цзян, сколько раз повторять, не лупи пестиком! Перетирать надо, о бестолковый и безмозглый, перетирать! Нежно, будто любовницу ласкаешь. Шэнь Вэй улыбнулся — вот и еще одно неизменное, — переступил порог, и на него словно набросили плащ из ароматов — теплый, успокаивающий, надежный. Тихо зазвенели воздушные колокольчики. Статный молодой мужчина с заплетенными в косу черными волосами, державший за ухо молодого парня со ступкой в руках, обернулся на звук и выпустил несчастную жертву. Подмастерье тут же поклонился гостю, потирая при этом распухшее покрасневшее ухо. — Господин Посланник! Как ваше здоровье? — мастер уважительно наклонил голову. Его рубашка и штаны были все в пятнах от масел, трав и смол, на щеке тоже красовалось темное пятно, явно от угля, но это ничуть не умаляло достоинства, а уж красоту и подавно не портило. — Благодарю, И-даши, все замечательно, — Шэнь Вэй ответил столь же церемонным поклоном и приветствием. — А как ваше здоровье? — Благодарю вас, у меня все хорошо. Сяо Цзян, что ты застыл, принеси заказ господина Посланника! — шикнул мастер на подмастерья, который таращился на Шэнь Вэя со смесью страха и обожания, и тот, подскочив, умчался. — Беда с ним. И это еще лучший из моих племянников! — он покачал головой, затем голос его стал обеспокоенным. — Однако мы ждали вас только через неделю. Что-то случилось? — Не то чтобы... Но благовония теперь заканчиваются слишком быстро, — Шэнь Вэй внезапно смутился. Мастер И каким-то непостижимым образом знал все обо всех, и от него не было смысла что-то утаивать. Личность его была загадочна, ходили слухи, что в нем смешалась кровь дисинцев и яшоу, но так ли это, мог сказать лишь сам мастер. А Шэнь Вэй был достаточно деликатен, чтобы, даже не одну тысячу лет сгорая от любопытства, не задавать таких вопросов. — Шеф Чжао взял в привычку вызывать меня каждый день, иногда и дважды. Говорит, что нужно общаться с коллективом почаще, чтобы меня... то есть Посланника... не боялись. Что это важно для работы, а то при моем появлении все нервничают, у Сяо Го чуть ли не припадок нервный случается. Сейчас уже меньше, как мне кажется, — Шэнь Вэй вздохнул. — Вчера в шашки играли всей командой, потом шеф Чжао предложил баскетбол, и Чу Шу Чжи его поддержал. В плаще не очень удобно, но ради блага отдела пришлось терпеть. В общем, благовоний нужно гораздо больше. — Да, непросто вам, господин Посланник, — мастер И сочувственно покачал головой. — Но ничего, я вполне смогу предоставлять вам новую партию каждые десять дней. — Главное, чтобы шеф Чжао не начал вызывать меня, едва я отбуду обратно, — Шэнь Вэй развел руками. Хотя, положа руку на сердце, он вовсе не был против «общения с коллективом» в целом и с Чжао Юнь Ланом в частности. Последнее — особенно. Тем временем вернулся Цзян и с поклоном подал Шэнь Вэю палисандровую шкатулку, которую тот сразу спрятал под плащ. — Не хотите ли чаю? — поинтересовался мастер И. — Со свежими махуа?* — С превеликим удово... — начал Шэнь Вэй, но умолк на полуслове и вздохнул: — Боюсь, придется отложить до следующего раза. Шеф Чжао снова вызывает. — Подождите минутку, — мастер И улыбнулся и что-то шепнул Цзяню, который снова умчался, как вихрь. Обратно в лавку он влетел еще быстрее, чем убегал, врезался в табурет, но большой сверток из плотной рисовой бумаги не выронил. — Вот, держите, господин Посланник. Таких махуа вы больше нигде не найдете, — мастер И забрал сверток и протянул Шэнь Вэю. — Совместные чаепития тоже очень сближают, тем более когда к чаю есть превосходная выпечка. Уверен, шеф Чжао оценит. И весь Специальный отдел, конечно же. — Благодарю, И-даши, — Шэнь Вэй принял подарок. — Был очень рад с вами увидеться. До встречи через десять дней. И он исчез в открывшемся портале. — Сяо Цзян, ну что ты опять застыл? — мастер И возвел очи горе. — Ступай, принеси все необходимое для благовоний господина Посланника. И прихвати, пожалуй, кое-что еще, — он ненадолго задумался, по губам его скользнула хитрая улыбка. — Побольше сандала, кассию, иланг, корень фиалки, можжевельник, ветиверию и мускус.* У меня такое чувство, что господину Посланнику очень скоро потребуется еще один вид благовоний. Вскоре Цзян выставил на стол склянки, шкатулки, банки и флаконы. Мастер И придирчиво осмотрел их содержимое: все ингредиенты измельчены в тончайшую пудру — племянник не совсем безнадежен, превосходно. Вот древесина благородного белого сандала, вот семена лотоса, мускатный орех, корица, драгоценный шафран, лепестки розы — собранные на рассвете, пока на них еще лежала роса, корень дягиля, пряный имбирь, нагармота. Благоухающие смолы тщательно перетерты — белый и черный ладан, ликвидамбар, смешанный с углем, золотистый кедр, мирра, бензоин. Флаконы темного стекла содержат эссенции кориандра, жасмина и лесного ореха — лучшие, какие только можно получить. Наконец Цзян бережно опустил на столешницу маленькую шкатулку, инкрустированную перламутром — в ней хранился один из редчайших компонентов, драконья кровь, и мастер И благосклонно кивнул. — Надеюсь, ты выучил урок, о бестолковый? — Да, дядя, — Цзян сглотнул. — Тогда расскажи мне, почему мы берем для благовоний Посланника именно эти компоненты? — Са... сандал, — запинаясь, начал Цзян. — Один из столпов благовоний, помогает преодолеть препятствия, очистить разум, открыть «третий глаз», перенести человека из материального мира на тонкие планы. Сила семян лотоса столь велика, что позволяет открыть двери между мирами и осмыслить непознанное. Роза несет мир и гармонию... а еще она для любви... — О любви — потом! — мастер И усмехнулся. — Продолжай. — Дягиль, или ангелика, благословляет деяния Посланника и Специального отдела, — Цзян набрал в грудь побольше воздуха и затараторил: — Бензоин — подспорье в государственных делах и правосудии, шафран добавляет сострадания, нагармота поглощает плохую энергию и позволяет проникать в тайны мироздания... — Достаточно, молодец, — мастер И довольно улыбнулся. — Похоже, ты наконец взялся за ум. Ну что ж, приступим. А когда закончим, возможно, я расскажу тебе о новых благовониях. — Которые будут про любовь? — взгляд Цзяна вспыхнул восторгом. — Но только если ты все сделаешь правильно, — мастер И хмыкнул, поддернул рукава и взял из нефритового стакана медную ложечку.***
Изысканность благовоний — в простоте и недосягаемости
Через несколько часов мастер И окинул взглядом многочисленные ряды конусов, выстроившихся, словно воины, удовлетворенно кивнул и посмотрел на печально вздыхающего Цзяна — корица оказалась недостаточно мелкой, и теперь тот был уверен, что вряд ли удастся послушать о новых благовониях для господина Посланника, а тем более поучаствовать в их создании. — Ладно, на этот раз прощаю и разрешаю мне помогать, — мастер И покачал головой. Вот что делать с этим нерадивым? Все-таки любимый племянник. И старается ведь. — Но за это завтра измельчишь, как следует, всю корицу и просеешь! — Да, дядя! — Цзян просиял, но от вопроса не удержался: — А почему господину Посланнику в черном скоро понадобится любовное благовоние? — От любопытства, говорят, кошка сдохла, — мастер И усмехнулся и потрепал его по волосам. — Сначала завари чаю. А потом, возможно, я расскажу тебе одну историю про великого воина и принца. — И про любовь? — И про любовь, о бестолковый! — мастер И отвесил ему подзатыльник, правда, совсем легкий. — Ну-ка, живо заваривать чай!***
Суть благовоний — густота и плотность
— Неужели перестали действовать? — Чжао Юнь Лан смотрел на курильницу, как на смертельного врага. Прошло уже несколько минут с тех пор, как он зажег благовоние, а Шэнь Вэй... то есть, Посланник в черном, все еще не появился. — Или что-то случилось?.. Последняя мысль ему совсем не понравилась. — Случилось с Посланником? — Да Цинь фыркнул. — Да его не то что ломом, гуаньдао не перешибешь! Может, он того... загулял? На дворе-то март. — Посланник тебе не кот, кошак! — Чу замахнулся отвесить Да Циню подзатыльник, но тот увернулся. — Я уверен, что-то случилось, — Чжао заходил перед столом. Точнее, забегал. — Нужно найти Посланника... Договорить он не успел — в центе комнаты открылся портал, из которого шагнул Посланник со шкатулкой в одной руке, большим свертком из дорогой бумаги в другой и... маленьким золотистым пакетом в зубах. — А-а-а... — промямлил малыш Го. — Э-э-э... — пробормотал Чу Шу Чжи. — Мяу... то есть, ой! — выдал Да Цинь. — Мнэ-э-э... — в один голос выдохнули остальные. — Что это? — внятно произнес Чжао Юнь Лан, указывая на пакет. — Мулмн, — попытался сказать Шэнь Вэй — не ответить, когда вопрос задавал Чжао Юнь Лан, было решительно невозможно. Даже если рот занят. Чжао забрал у него пакет и с подозрением потряс. Внутри зашуршало. — Там улун, — сообщил Шэнь Вэй, после чего протянул ему шкатулку и сверток. — Это новые благовония. А это — лучшие махуа во всем Хайсине и Дисине. К чаю. Совместные чаепития и хорошая выпечка полезны для работы, они сближают и способствуют взаимопониманию. — Отличная идея! — Чжао просиял. — Сближение и взаимопонимание, да. Это прекрасно! Да Цинь уже распотрошил сверток, по комнате разнесся восхитительный аромат свежей выпечки, малыш Го помчался заваривать чай, а Чжу Хон и Сан Цзан поспешили за чашками. Чжао Юнь Лан развалился на диване с неизменным чупа-чупсом во рту и принялся в красках расписывать, как они все собирались спасать Посланника, когда тот задержался. В курильнице догорало благовоние, его густой, слегка пряный запах смешивался с запахом махуа, и Шэнь Вэй вдруг подумал, что пора бы уже рассказать всем правду о Посланнике. А еще — попросить мастера И сделать персональные благовония для каждого из отдела. И что-нибудь очень особенное для Чжао Юнь Лана. В конце концов, подарки тоже сближают.***
Польза благовоний — в легкости парения
Мастер И склонился над курильницей, вдыхая аромат новых благовоний — еще только зарождающийся, — добавил к смеси по щепотке можжевельника и ветиверии, понюхал снова и с улыбкой кивнул своим мыслям. Да, это поможет принцу Шэню преодолеть робость. И для шефа Чжао он тоже сделает благовония... немного позже.