Ты-мой талисман

Молодой барон Корф сидел в библиотеке фамильного особняка, бездумно глядя на пляшущие в камине языки пламени. Все обитатели дома давно спали, только Владимир бодрствовал в одиночестве, не имея ни малейшего желания отправиться в свою комнату. Завтра. Уже завтра он покинет родной кров, чтобы уехать туда, где долгие годы идет война. Ему, потомку старинного рыцарского рода, не пристало получать чины и награды, сидя за штабным столом да «вальсируя на паркете». Корфы все свои ордена заслуживали на поле боя, верной службой царю и Отечеству. Теперь пришла его очередь продолжить деяния предков. Так думали друзья и соседи, так думал отец, даже он сам, но в глубине души понимал – дело не только в этом. Главной причиной отъезда была она – большеглазая крепостная пигалица, по каким-то непонятным причинам взятая в семью отцом тринадцать лет назад. Сначала Владимир, росший единственным ребенком, в самом деле относился к ней, как к сестре. Тогда для него было радостью, что кто-то разделяет с ним детские шалости и проказы. Маленький барчук никому не позволял обижать названую сестру, всякий раз становясь горой на ее защиту. И как тяжко было услышать «крепостная», брошенное завистливой Полькой. Первое время он никак не хотел с этим мириться, а потом пришла злость. На отца, растившего безродную крестьянку наравне с родным сыном. На Анну, к которой так привязался за эти годы. На себя самого, потому что не мог избавиться от этой привязанности, как ни старался. Она занозой впилась в сердце, избавиться от нее не помогали ни презрение, ни насмешки над отцовской воспитанницей. Ему было больно смотреть в огромные глаза Анны, когда после очередной колкой фразы в них застывал немой вопрос: «За что?». От этого становилось еще хуже, и он убегал к себе, проклиная все на свете. Поступив в Корпус, Владимир вздохнул с облегчением, ему казалось - смена обстановки и новые приятели заставят его забыть эту неуместную привязанность. Но отъезд помог лишь отчасти. В шумной многолюдной столице тоска стала понемногу утихать. Однако, стоило только навестить на каникулах родительский дом, как все вернулось на круги своя. И самым страшным было то, что чем старше он становился, тем отчетливее понимал – чувства, которые он испытывает к Анне, отнюдь не братские. Когда Владимир осознал это, первым ощущением было отвращение к самому себе. Он не представлял, как можно полюбить крепостную, к тому же почти ребенка. Тогда и появилась мысль отправиться на Кавказ. Может быть, если он не сложит там голову, то хотя бы сумеет посреди смерти и крови забыть, наконец, эту нелепую любовь. В этот момент, прерывая раздумья барона, стали гулко бить часы. Два часа пополуночи. Владимир встал с кресла. Пора отдыхать, завтра ему отправляться в далекий путь. Взяв свечу, молодой человек легко поднялся по лестнице на второй этаж, где находились господские комнаты. Задумавшись, шел полутемным коридором, но, проходя мимо спальни Анны, заметил приоткрытую дверь и остановился, а затем, движимый какой-то непонятной силой, толкнул дубовую створку и вошел в комнату. Ему хотелось просто посмотреть на нее, без ненависти и презрения, которые он напускал на себя, скрывая от Анны свои истинные чувства. Неслышно подойдя к постели, Владимир несколько мгновений рассматривал спящую девушку, любуясь ее хрупкой красотой. Потом, заметив стоявшую на кресле корзинку с рукоделием, вынул оттуда ножницы и осторожно отрезал длинный локон светлых волос. Зажав добычу в кулаке, барон еще раз взглянул на Анну и вышел, плотно притворив за собой дверь. Утром Владимир попрощался с отцом, затем холодно кивнул его воспитаннице, тоже вышедшей проводить молодого барина. Сев в коляску, приказал трогать, и колеса зашуршали по гравию подъездной дорожки. Вскоре экипаж выехал за ворота, покатив по петербургскому тракту, оставляя позади родной дом. Следующие три года прошли для него в огне войны, закаляя характер и превращая юношу в настоящего воина. Он привык преодолевать все - страх, голод, усталость. Но преодолеть свою любовь Владимир не сумел. И получив очередное письмо отца, с обязательным поклоном от Анны, подолгу не выпускал из рук прядь ее волос, которую постоянно носил при себе в потайном кармане мундира. В такие моменты ему казалось - Анна, так же, как и отец, ожидает его возвращения, несмотря на все разногласия между ними. Только возвращение принесло ему еще большие муки, чем прежде. Едва увидев необычайно похорошевшую девушку, Владимир понял, что пропал окончательно. Барону стало ясно, как никогда - никакую другую женщину полюбить он не сможет. Счастье было возможным только с ней, вернее – совершенно невозможным. Тогда ему казалось, что гордость и родовая честь превыше всего, и он, как последний глупец, бросал ей в лицо уничижительные слова, стараясь убедить самого себя в ненависти к этой крепостной выскочке. И Анна уже не смотрела, как прежде, с немым вопросом в глазах, а дерзко спрашивала, в чем она виновата, каждый раз все настойчивей добиваясь ответа. В такие моменты Владимиру хотелось схватить ее за плечи и, встряхнув, крикнуть: - В чем ты виновата?! В том, что жить без тебя не могу! В том, что из-за тебя мне суждено быть несчастным всю жизнь! Только сказать это вслух было невозможно, и ему снова приходилось прятать свою боль, нацепив привычную маску высокомерия. Не выдержав однажды душевных мук, Владимир мысленно взмолился, прося Бога избавить его от этой любви. И словно карой за гордыню стала влюбленность Анны в его лучшего друга. Никогда ничего не боявшийся Владимир, теперь был охвачен паническим страхом. Страхом потерять любимую навсегда. Именно страх, затуманив разум, помешав трезво мыслить, заставил его отдать приказ танцевать Саломею перед Михаилом и Сергеем Степановичем. До последнего надеясь, что она не решится на такой позор, Владимир невольно вздрогнул, когда в столовой появилась тоненькая фигурка, окутанная прозрачными покрывалами. Унижение Анны не принесло желанного успокоения, наоборот - невыносимо было видеть, как она бросилась за Михаилом, отвернувшимся от нее, едва стала известна правда. Видимо, даже предавший ее князь был для Анны дороже него, сходившего с ума от запретной любви к собственной крепостной. Оставшись один в опустевшей столовой, барон привычно крутил в руках светлый локон, когда в комнату ворвалась Анна. Владимир был готов ко всему-слезам, упрекам, презрению. Готов был принять любое наказание за свою вину, но она молчала с удивлением глядя на его пальцы, перевитые золотистой прядью. - Что это? – тихо спросила девушка, посмотрев в глаза тому, кого много лет считала своим мучителем. - Это мой счастливый талисман, - так же тихо ответил барон. И с привычной кривой усмешкой добавил: - Но, видимо, сегодня вечером перестал быть таковым. Он не знал, что увидела в его взгляде Анна, только она вдруг попятилась, бросившись прочь, и грохот захлопнувшейся двери разбил последние надежды. Тогда Владимиру казалось - это конец. Но это было только началом. Началом их тернистого пути к взаимной любви, на котором чего им только не пришлось пережить: непонимание, обиды, расставания, даже надутого, как индюк, князя Петра Михайловича, решившего облагодетельствовать вновь обретенную дочь и подыскать ей более подходящего жениха. Однако, несмотря ни на что, они сумели отстоять свои чувства и соединились навсегда, дав клятвы верности у алтаря солнечным летним днем. Поняв, простив, забыв все обиды, теперь они тихо наслаждаются своим счастьем, радуясь тому, как подрастает их сын, удивительно похожий на отца. Улыбнувшись воспоминаниям, барон Корф отошел от окна гостиной, распахнутого в шелестевший молодой листвой парк. Сегодня ровно год со дня их венчания. Ровно год их семье, а ведь совсем недавно они даже не надеялись ее создать. В первые месяцы супружества Анна говорила, что до сих пор не понимает, как им удалось справиться со всеми напастями. А он всякий раз отвечал: - Разве ты забыла – у меня есть счастливый талисман!- и обнимал ее, смущенно краснеющую, крепко прижимая к себе, словно боялся вновь потерять. Ранним утром в доме царила тишина. Владимир вернулся в спальню и осторожно присел на край кровати, в который раз залюбовавшись лицом безмятежно спящей женщины. Погладив рассыпавшиеся по подушке волосы, кончиками пальцев провел по бархатистой щеке, потом тихо позвал: - Анечка. Разбуженная его прикосновением и голосом, она, открыв глаза, расцвела улыбкой, глядя на мужа: - Доброе утро, Володя! - Доброе утро, милая, - барон поднес к губам руку жены. – Ты помнишь, какой сегодня день? - Помню! – глаза Анны засветились. – День нашей свадьбы. Разве можно это забыть? - Год назад ты стала баронессой Корф, - в баритоне Владимира появились нежные ноты. – В честь нашей первой годовщины я хочу сделать тебе небольшой подарок, - с этими словами барон вынул из кармана сюртука коробочку и протянул жене. Открыв ее, Анна увидела лежащую на бархате золотую брошь. Круглая, украшенная чеканным узором, с ярко-красным рубином в центре, она напоминала старинную фибулу, сделанную с большим мастерством. Но внимание женщины привлек ободок, проложенный по краю украшения. Она даже не сразу догадалась - искусно переплетенная косичка, не что иное, как ее волосы, срезанные Владимиром много лет назад. - Володя, как же так? – удивленно глянула она на барона. – Ты говорил – это твой счастливый талисман. - Конечно, - кивнул он в ответ. – Ведь локон часть тебя – моей любимой, которая молилась за меня, прощала, помогала в трудную минуту, подарила мне сына. Это ты была и будешь моим счастливым талисманом. До конца дней. Я заказал брошь как символ любви, напоминание о том, что ты всегда была дорога мне. Смотри. Владимир перевернул украшение, и на обратной стороне Анна увидела буквы А В и К, переплетенные в замысловатый вензель. А под ним была выгравирована дата, но не их свадьбы. Того дня, когда Владимир уезжал на Кавказ. - Именно тогда я понял, насколько сильна моя любовь к одной юной барышне, - смущенно сказал он жене. Растроганная нежностью в голосе мужа, Анна потянулась к нему и губы супругов слились в страстном поцелуе. И в этот миг в мире не было ничего, кроме их выстраданной любви, которую они пронесут через всю жизнь. Только солнечный луч, бесстыдно подглядывая за влюбленными, скользнул в комнату, прикоснулся теплом к щеке мужчины, заставил вспыхнуть золотом волосы женщины, запутался в складках гардин, и побежал дальше, неся с собой свет и радость всему живому. Конец.