самоизоляция

Самоизоляция — это, конечно, хорошо и здорово, что самоизолироваться приходится не в одиночку, а с друзьями за городом, где нет толп людей. Где тихо и свежо. Где можно просто выйти из дома и подышать свежим, весенним воздухом, побегать с собакой по округе, где ни души и такое ощущение, что в радиусе пары километров вообще никого. Всё это очень хорошо и Эрику нравилось, правда, но одного не хватало. Одного единственного — самого главного. Когда они почти всей своей компанией поехали загород, прятаться от злосчастного вируса, PLC пришлось остаться в городе, у него резко нарисовались какие-то семейные и рабочие дела. Эрик, попрощавшись с Серёжей и поцеловав его на прощание в щёчку, уходя в машину к Хасану был уверен, что нет ничего страшного в том, чтобы прожить несколько дней без Трущёва, всё равно же не одного бросил, пацаны рядом. Но на деле оказалось по-другому. Уже на следующий день, когда Шутов проснулся от яркого южного солнца из окна, он перевернулся на бок и по привычке хотел спрятать свою сонную мордашку где-нибудь в плече Серёжи, но за спиной никого не оказалось. Вздохнув Эрик оделся и направился на кухню, где уже были слышны Мася и, кажется, очень сонный Олег. Зайдя на кухню и тихо поздоровавшись со всеми, Эрик налил себе чая и сел на стул, вместе с ногами, прижав к груди колени. Он напоминал надутого снегиря. Олег с Максимом переглянулись и внимательно уставились на зависшего Эрика. — Эричка, ты чего какой? — спрашивает Мася, касаясь плеча друга. — Я?.. Ничего, вроде, просто ещё не проснулся, наверно, — медленно переводя взгляд от Маси на Олега, говорит Эрик. — Пойдём с Айлой прогуляемся, она вся извелась уже, —зовёт его Олег, гладя подошедшую к нему собаку за ушком. — Возьми Хасана с собой, м? — отпираясь предлагает Эрик, утыкаясь носом в кружку с чаем. Идти куда-то было крайне лень. — Этот пока проснётся, Айла нас самих всех тут выгуляет, — парирует Олег, — Макс уже сказал, что не пойдёт, остаёшься ты. Один я не хочу идти, так что завтракай и собирайся, — Олег встаёт из-за стола, хлопает Эрика по плечу и скрывается за дверью. Эрик тяжело вздыхает и грустно смотрит на Масю. Макс же всё ещё внимательно смотрит на него, точно так же, как когда Эрик только зашёл на кухню. Он подставляет Эрику поближе печенье и подперев щеку кулаком ещё внимательнее уставился на младшего. — И чего ты такой грустный с утра пораньше, м, мелкий? Спалось плохо? — спрашивает Мася с такой интонацией, что блевать тянет от её приторности. — Нормальный я и спалось нормально, — сосредоточено размешивая чай в чашке, отвечает Эрик. — Я вижу, — вздыхая произносит Макс, — кашу будешь? Олег варил, не я, вкусная, — предлагает Мася, указывая на ковшик на плите с ещё парящей кашей. — Я пойду собираться, а то Олег бухтеть начнёт, потом поем, — допивая содержимое чашки в пару глотков. Эрик встаёт из-за стола и уходит с кухни оставляя Макса одного со своими мыслями. Поднявшись к себе в комнату, которую ему выделил Иванченко, а так как она была на мансарде, получается, он выделил ему целый этаж, Эрик начинает одеваться, параллельно набирая в телеграме смс Трущёву. Вы: Чем занимаешься? *прочитано* Обратного ответа Эрик не получает. Тяжело вздохнув, младший натягивает на голову капюшон, поглубже заправляя непослушные кудри, и выходит в коридор, убирая телефон в задний карман джинсов. Внизу его уже ждёт Олег с вертящейся возле его ног Айлой. Эрик чешет собаку за ушками и быстро одевается в ватную куртку Маси, потому что на улице ветер и вообще тепло совсем не по-весеннему. Олег выпускает Айлу вперёд, сам идёт сзади оглядывая окрестности, смешно жмурясь от солнца. Он находит какую-то сухую палку и дразнит ей Айлу, выкидывает её метров на пятнадцать вперёд и останавливается, ожидая, когда сорвавшаяся с места Айла принесёт её обратно. Эрик же ходит где-то в стороне, периодически поглядывая на них только лишь чтобы убедиться, что не ушёл далеко, по факту же он погружён куда-то в себя, задумчиво смотря себе под ноги и пиная камушки в сухой траве. Настроения бегать, прыгать и орать совсем нет. Оно было первые дня два-три, пока пили, ходили в баню и завтраки по очереди готовили, а сейчас уже не хочется ничего. Только спрятаться в одеяло и не видеть никого. Совсем никого, за исключением, наверное, одного усатого котяры, который сейчас где-то в Красе, на студии, занят так, что даже на смс его ответить не может. Эрик тяжело вздыхает и кусает губу, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Что это такое тяжёлое? Обида? Какая-то детская неоправданная обида. Из мыслей его выдёргивает звонок телефона в заднем кармане. Он достаёт устройство и сразу же отвечает, заворачиваясь с головой в огромную куртку и отворачиваясь от солнца. — Алё? — как-то хрипло произносит Эрик. — Привет, солнце. Прости, что не ответил, телефон сел, как только смс увидел. Как ты там? — тёплый голос Серёжи на там конце заставляет Эрика улыбнуться и закрыть глаза, представив, что он тут, совсем рядом… — Я соскучился… — тихо выдыхает Эрик. — Я знаю, малыш, я тоже, — Трущёв тихо вздыхает и голос его становится немного тревожнее. — Я, как только со всем разберусь сразу к вам приеду, маленький, я тебе обещаю, — уверяет его Серёжа. — А тебе ещё много там решать? — по-детски дуя губки и прикладывая ладошку к щеке, спрашивает Шутов, с такой надеждой в голосе, что у Серёжи щемит где-то в районе рёбер. — Немного, Эричка, совсем немного, — по голосу Серёжи слышно, что он улыбается, — Малыш, я побежал, меня тут зовут. Я напишу тебе попозже, всем привет передавай, много не пей, не скучай, целую, — вдруг Трущёв начинает тараторить и Эрик уже не успевает опомниться, как в телефоне слышатся гудки. Становится немного поспокойнее, но и при этом хочется по-детски топнуть ножкой и расплакаться. Серёжи ужасно не хватает. За столько месяцев, проведённых вместе, не расставаясь дальше чем на расстояние одного этажа, Эрик так к нему привык. Он разучился жить без него, засыпать, просыпаться. Почему-то сначала всё это казалось бредом, но сейчас от этого было почти больно. Это ужасное чувство, когда вокруг тебя, вроде, есть близкие тебе люди, родные друзья, которые всегда поддержат, помогут, но не хватает одного, самого главное человека и ты ничего не можешь с этим сделать. Эрик разворачивается и находит глазами Бабича, что смотрит на него, а из-за его спины вылетает Айла, которая прямо несётся на Эрика. — Блять, сшибёшь, — произносит Эрик и присаживается на корточки, разводя руки в стороны, давая понять собаке, что её ловят. Айла влетает в объятия человека, роняя его на спину и начинает лезть целоваться. Эрик крепко обнимаем её за шею и начинает чесать бока, громко смеясь. — Ты живой? — где-то со стороны слышится голос Бабича. — Вроде бы, — пытаясь отдышаться и увернуться от морды собаки, отвечает Эрик. — Айла, апорт, — Олег выкидывает палку, сначала показав её собаке, и когда она убегает в сторону добычи, он тянет руку Эрику. — Лапу давай, — говорит тот, поднимая друга, — пошлите в сторону дома, холодно чёт сегодня. Домой они идут не долго. Точнее, Олег с Эриком не долго, а Айла оказывается на крыльце раньше всех и уже скребёт лапой по закрытой двери. В доме тепло. Эрик вешает куртку на вешалку и проходит на кухню, где сразу залезает на диван, заворачиваясь в плед. Там уже стоит проснувшийся Хасан и мешает что-то в кастрюле, кажется, под руководством Маси, который отошёл протереть лапы собаке. Олег устраивается рядом с Эриком и тянется к столу, забирая себе, скорее всего Масину, кружку с чаем. Дальше день тянется слишком медленно, большую часть из которого они просто провалялись на диванах за просмотром какой-то лабуды по телеку, потом был ужин, Максим с Олегом как всегда под вечер предложили выпить и посмотреть какой-нибудь фильм. Хасан сразу же согласился, а вот Шутов, покачав головой, вежливо отказался, списав отказ на усталость. Он махнул всем на прощание рукой, почесал спящую в кресле Айлу и ушёл к себе в комнату. Спать на самом деле не хотелось и усталости как таковой не было, весь день всё равно ничего не делали. Просто пить который день совсем не хотелось. Не хотелось натягивать эту вымученную улыбку, строить кого-то перед друзьями, только чтобы их не расстраивать и не получать лишних вопросов о настроении Эрика. Что он мог им ответить? «С вами, пацаны, хорошо, но я к Серёже хочу»? Это как-то не красиво. Тем более, кажется, Олег понимал, почему он грустит, только виду не подавал и, возможно, если Эрик так пару дней себя ещё поведёт, у пацанов появится вопросы. Шутов очень надеялся, что Бабич поможет и ему не придётся распинаться перед пацанами, оправдываясь за свои детские капризы. Шутов достаёт телефон из-под подушки и заходит в телеграм, проверить последний онлайн Серёжи. PLC был онлайн последний раз около часа назад, вряд ли он спит, но скорее всего всё ещё занят. Эрик не знает, стоит ли написать старшему что-нибудь или нет. Перед Трущёвым тоже не хотелось выглядеть совсем ребёнком, как будто он привязан к Серёже, хотя чувствовал он себя именно так. Эрик встаёт и достаёт со дна сумки худи Серёжи, который он совсем без палева украл у него перед самым отъездом и закутывается в него, застёгивая воротник до самого носа, глубоко вдыхая ещё не выветрившийся запах Серёжиного одеколона. Он устраивается в углу кровати, обнимает себя за плечи, прижавшись к стене, смотрит в маленькое окошечко, где совсем ничего не видно кроме тёмного неба. Мысли начинают путаться, глаза закрываться, всё ещё хочется написать Серёже, хотя бы пожелать спокойной ночи, но, кажется, организм Эрика решает по-другому. Вроде на мгновение закрывает глаза, чтобы лишь моргнуть, но как только открывает их, он ощущает себя совсем по-другому. Сердце колотится так, словно он марафон бежал, руки трясутся, а внутри, где-то возле солнечного сплетения, мерзкое ощущение тяжести — страх. Эрик плохо понимает, что вообще происходит, но смотря на телефон замечает, что прошло уже около трёх часов и он по любому спал. Судя по его состоянию, ему снился какой-то кошмар, но какой, он не может вспомнить, как не может избавиться от этого ощущения тревоги. Именно сейчас ему больше всего за всё время хочется, чтобы Трущёв просто был рядом. Эрик хватает телефон и снова заходит в телеграм. Два непрочитанных сообщения от Серёжи: BlackFlag: Спокойной ночи, котёнок, сладких снов🖤 BlackFlag: Я скоро приеду, я почти всё закончил, не грусти. Эрик тяжело вздыхает, пытаясь избавиться от тяжести в груди и успокоить себя тем, что Серёжа скоро приедет. Скоро. Как скоро было неизвестно, потому что следующие пара дней у Эрика прошли в каком-то тумане. Он просыпался утром как обычно, выходил на кухню, отказывался от завтрака и шёл гулять с Айлой, иногда один, иногда с Олегом, потом сидел в гостиной/кухне часами, изредка отвечая на какие-то вопросы просто кивая, почти не принимая никакого участия в диалогах. Пить отказывался, есть отказывался, старался избегать прямых зрительных контактов с кем-то из пацанов и вопросов о состоянии. Просто потому, что Эрик сам не знал, что с ним, ему просто в один момент стало так паршиво, ещё и эти ночные кошмары участились. Серёжа звонил, кажется, раз в день, вечно занятой, уточнял, всё ли норм, говорил, что тоже соскучился и убегал, обещая скоро снова набрать или то, что вот точно совсем скоро приедет. Эрик понимал, что скоро скорее всего это не завтра и не послезавтра, но хотелось бы чтобы было так. Олег пару раз поднимался вечерами к нему в комнату, спросить всё ли норм и не хочет ли Эричка чего-нибудь, а Шутов просто тихо отнекивался или притворялся спящим. Мася с Хасаном пытались его постоянно как-то развеселить, пошутить, вывести на контакт. Эрик чаще всего просто натянуто улыбался, а на шутки пожимал плечами. Ночью он старался не засыпать, пытался слушать музыку, смотреть какие-то видео или фильмы, но каждый раз, когда он прятался в капюшон от Серёжиной толстовки и накрывался одеялом, всё-таки ночи на юге ещё холодные, его вырубало почти сразу и просыпался он через несколько часов, всё с той же тяжестью в груди, трясущимися руками и желанием закричать в подушку. Он никогда не помнил своих кошмаров, но после пробуждения всегда чувствовал всепоглощающий страх и тревогу. Один раз было страшно настолько, что хотелось набрать Серёжу и пожаловаться ему на свой сон, чтобы Трущёв его успокоил, как делал это всегда, чтобы осознать, что он не один и ничего страшного случиться с ним не может. Но что-то его всё время останавливало. Пытаясь отойти от своих странных сновидений, Эрик всегда отворачивался к окну, обнимал соседнюю подушку представляя, что это PLC лежит рядом и старался думать о хорошем. Чаще всего даже не замечал, как засыпает и просыпался словно через секунду, когда в окно уже светило солнце, а на первом этаже что-то орал Мася или телек или все сразу. Так продолжалось уже больше пары дней, каждый из которых похож на предыдущий. Всё становилось каким-то цикличным. Пока в один день Серёжа не позвонил Эрику и в телеграм он не заходил. Когда Шутов спросил у Маси, не созванивались ли они с Трущёвым, Мася лишь отрицательно помотал головой и попытался в очередной раз уговорить Эрика покушать. Шутов на удивление согласился, а Максим обрадовался, весь обед смотрел с довольной мордой на Эрика, словно он его ребёнок и наконец-то соизволил нормально поесть, предложил добавки, подлил чая. Шутов же задумчиво ковырялся в картошке и надеялся, что Серёжа всё-таки наберёт его вечером. Но вечером, когда Эрик вернулся с контрольной за день прогулки с Айлой и поплёлся к себе в комнату даже не заходя на кухню, ему никто не позвонил. Он плюхнулся на кровать завернувшись с головой в одеяло и тяжело вздохнул, Серёжа почти сутки уже не заходил в телеграм и это было на него не похоже. Эрик пытался его набрать пока они гуляли с Айлой, но абонент был недоступен. Шутов не знал, что думать, но волноваться как-то не хотелось, поднимать паники тоже, может быть PLC решил устроить разгрузочный день от интернета и просто залёг спать, все-таки он без перерыва работает уже неделю. Возможно всё так, но можно же было, наверное, написать хотя бы Эрику одну несчастную смс-ку. Из своих грустных размышлений Эрика вырывает голос Макса и скрип открывающейся двери. — Эричка, пошли покурим, м? Чего ты спрятался то там? — в голосе Максима слышится беспокойство, что редко бывает с Иванченко. — Я не хочу, Мась, я спать, — откуда-то из одеяла вещает Эрик, стараясь сделать как можно более сонный голос. Макс тихо вздыхает и уходит, аккуратно закрыв за собой дверь. Эрик выкручивается из одеяла и переодевается в пижамные штаны с футболкой. Взгляд падает на Серёжину толстовку и рука сама тянется к ней. Он надевает капюшон, застёгивает замок и ложится под одеяло, привычно обнимая подушку, в надежде заснуть и проснуться завтра, желательно от звонка, а ещё лучше от приезда Трущёва. Внутри снова становится грустно, Эрик часто моргает и смаргивает пелену с глаз, ресницы становятся влажными, и он утыкается носом в подушку, зажмуриваясь, стараясь не заплакать, потому что повода как такового нет, просто грустно, просто он скучает, а в груди всё сжимается от внутреннего одиночества. Он старается успокоиться, старается заснуть всеми силами и, кажется, у него даже получается, в дрёму он точно проваливается. Из дрёмы его вырывает голос Маси, доносящийся с первого этажа. — Эрик, спускайся, Серый приехал! — как только до Эрика доходит смысл последних двух слов, он пулей вылетает из кровати и летит вниз по лестнице к двери. Где никого не оказывается, ну за исключением Маси и Хасана. — А ты говоришь спать лёг, вон как прибежал быстро, — усмехаясь, говорит Хасан. Эрик не сразу понимает, но как только до него доходит, настроение падает совсем в ничто и снова хочется обиженно топнуть ножкой и убежать плакать в подушку. — Наебали, да? Ха-ха, как смешно, и нахуя так делать? — зло смотря на друзей, произносит Эрик. — Пошли покурим. Ну, я тебе уже даже пить не предлагаю, Нехочуха, пошли, постоишь хотя бы с нами, а то сидишь который вечер там у себя на чердаке и не выходишь, м? — зовёт его Мася. Но Эрик отрицательно мотает головой и возвращается на лестницу. — Я правда почти заснул, поэтому я, наверное, дальше спать пойду, сорян, парни, — оправдывается Шутов и уходит обратно к себе в комнату. Эрик залезает в самый угол кровати, накрываясь одеялом и складывается в позу эмбриона. Ему так хреново. То мгновение, когда надежда на то, что Серёжа наконец-то приехал почти стало реальным, так обрадовало Эрика и когда выяснилось, что это всего лишь глупая шутка, всё резко внутри обрушилось. Хочется набрать Серёже, но сил совершенно нет, и, если он снова недоступен, Эрик не знает, что с ним будет. На глаза снова наворачиваются слезы, он ненавидит себя за это. Он же не маленький, он же не должен плакать из-за какого-то дурацкого расстояния… Но он плачет. Плачет, потому что соскучился, потому что, не смотря на друзей, он чувствует себя одиноким без родного человека, плачет, потому что ему не хватает того тепла и спокойствия, которое он ощущает, находясь рядом с Серёжей. Эрик надеется, что он скоро уснёт и этот ужасный день закончится. Шутов не знает сколько лежит в таком положении, слезы сами стекают по щекам и впитываются в подушку, он немного вслушивается в то, что происходит на первом этаже, стараясь отвлечься. Там слышен какой-то шум, Олег кажется что-то готовит на ночь гладя, Хасан что-то напевает, Масю не слышно, пока где-то не хлопает дверь и он не орёт на весь дом. — К НАМ ПОЖАЛОВАЛ СЕРГЕЙ ВИКТОРОВИЧ, ПРИБЫЛ С ГОСТИНЦАМИ! ВСТРЕЧАЙТЕ ГОРОДСКОГО! — орёт Иванченко, что есть сил. Эрик затягивает капюшон и утыкается носом в подушку, переставая вслушиваться в происходящее, пытаясь заглушить обиду на друга за такие дурацкие шуточки. Через пару минут на лестнице слышны шаги и стук в дверь. — Мась, иди нахуй со своими шуточками, тем более второсортными! — восклицает Эрик, не вылезая из-под одеяла. Дверь всё-таки открывает и за спиной слышны тихие шаги, что-то падает на пол и дверь закрывается. — А что сразу на хуй, и что сразу шуточки и чё это они второсортные? — голос явно не Максима. Эрик даёт себе пол секунды на подумать и вскакивает с кровати, набрасываясь на Серёжу с объятиями. Он виснет на нем словно обезьянка на ветке и тихо что-то шепчет в шею. — Ну тише-тише, уронишь же меня, — поддерживая под бедра одной рукой, второй поглаживая спину Эрички, говорит Серёжа. — Привет, котёнок. Как ты тут? — спрашивает он, аккуратно добираясь до кровати и присаживаясь на неё Эрик не может отлепиться от Серёжиной шеи — вцепился в неё мёртвой хваткой, периодически целуя его за ушком, глубоко вдыхая его родной запах. — Ну, скажи уже мне что-нибудь, — просит Трущёв, не переставая гладить спину мальчика. — Че это ты в моей толстовке? Я думал, мы её в Москве забыли. — Я соскучился, — тихо выдыхает Эрик и немного отстраняется от Серёжи, чтобы взглянуть на него. — Я тоже, малыш, — Серёжа проводит ладонью по щеке младшего и внимательно смотрит в его глаза, замечая подтёки от слёз и слипшиеся ресницы. — Ты чего тут у меня, совсем раскис? Ма-а-аленький мой, ты чего? — Серёжа не понимает почему глаза Эрика снова наполняются слезами. Трущёв притягивает его к себе вплотную и укладывается вместе с ним на кровать. Эрик тихо всхлипывает, гладя Серёжу по груди и пытается выровнять дыхание, чтобы начать нормально говорить. Серёжа целует его в затылок не разжимая объятий. — Пообещай, что… больше не бросишь меня? — совсем тихо просит Эрик, вжимаясь холодным носом в шею Серёжи. — Ты так говоришь, как будто я тебя одного тут оставил. Ты же с пацанами был, у тебя тут Айла, всё же нормально, — перечисляет Серёжа, успокаивающе поглаживая Эрика по голове. — Серёж… пожалуйста, — почти шепчет Эрик надломленные голосом. — Да, Эричка, конечно, — Серёжа всё понимает, — обещаю, малыш, я всегда буду с тобой и никогда больше тебя не оставлю, — искренне обещает Серёжа, целуя своего мальчика в лоб. Серёжа давно всё понял и изо всех сил старался приехать как можно скорее, когда ему позвонил сначала Олег, потом Мася с Хасаном с разговором о том, что Шутов с каждым днём всё хуже и хуже ест, почти не пьёт, и это не про алкоголь, единственное, что он делает это выходит гулять с Айлой и пропадает на несколько часов, затем приходит и прячется у себя в комнате. Серёжа начал ускорять процесс своей работы, чтобы, как только так сразу сорваться к пацанам за город, к Эричке. Выехал поздно, проспал, пока ехал телефон сел к чертям, потому что поставить на зарядку ночью забыл и вообще провод забыл, кажется половину запланированного забыл взять, но ближе к концу пути это казалось совсем не важным. Важным казался только его любимый мальчик, который где-то там грустил, совсем один, не подпуская к себе никого. Подъехав к дому он как можно быстрее здоровается с пацанами, помогает им разобрать привезённые пакеты с продуктами и всякой всячиной, и улетает на второй этаж, ловя понимающие взгляды парней. Серёжа не уверен, что они его понимают, конечно, потому что ему одному только повезло в этой вселенной отхватить себе одновременно очень взрослого, но при этом ещё такого ребёнка. Серёжа не перестаёт гладить Эрика везде, где может дотянуться, целовать всё, что видит, он пытается согреть всё ещё подрагивающие тело. — Всё хорошо, солнце, я приехал и больше никуда от тебя не уеду, маленький, — успокаивающе шепчет Трущёв. Эрик лишь кивает, утыкаясь глубже носом в ключицы старшего, глубоко вдыхает Серёжин запах и тихо выдыхает с облегчением. — Мне… начали сниться кошмары, и я перестал спать ночью, хотелось обнять тебя, вот так вот… каждую ночь, когда просыпался, хотелось, чтобы ты был рядом и я мог в тебе спрятаться, — медленно подбирая слова, шепчет Эрик, поглаживая своими длинными пальцами плечо Серёжи. PLC сильнее сжимает руку на талии мальчика, когда слышит про кошмары. Он переворачивает Эрика на бок и сам прижимается к нему вплотную, медленно соединяя их губы в самом нежном, кажется, поцелуе в их жизнях. Серёжа кладёт ладонь на покрывшуюся щетиной щеку стирая следы от слез, аккуратно заправляет волосы за ушко, нежно проводя большим пальцем по аккуратной раковине. Эрик трётся носом о его нос, нежно улыбаясь, целуя в уголок губ. — Тебе нужно было мне написать или позвонить, когда это происходило, — шепчет Серёжа, оглаживая бедра младшего и целуя его под линией челюсти. Эрик неуверенно кивает и снова тянется к губам Серёжи за поцелуем, который сразу же получает. Они лежат так какое-то время просто крепко обнимая друг друга, Серёжа перебирает волосы Эрика, почёсывая за ушком своего личного кота, Эрик просто уютно устроился на груди Серёжи, обняв его всеми конечностями, периодически издавал странные звуки, подобно мурлыканью, когда Серёжа целовал его куда-то в лоб или затылок, поглаживал чувствительную шею или поднимал его голову за подбородок для мимолётного поцелуя. — Ты кушал что-нибудь сегодня? — вдруг спрашивает Серёжа и не сильно сжимает ладонью плечо Эрика, когда получает неопределённое мотание головой. — Бабич сказал, ты вообще отказываешься от еды уже который день, заставляешь Масю нервничать, Мася Хасана нервничать заставляет. Ты зачем тут такую панику поднял среди этих вот? — в голосе Серёжи слышится смешинка, но говорит он вполне серьёзно. — Та я не специально же, — обиженно отвечает Эрик, — мне не хорошо было от всех этих кошмаров и вообще, кажется, всего вокруг… без тебя, — после паузы Эрик добавляет последние два слова и утыкается носом в шею Серёжи, пряча смущённо лицо. — Мой ты хороший, — Серёжа крепко обнимает своего мальчика, стараясь передать через объятия все чувства, что он испытывает к этому солнечному парню, которого не должны беспокоить кошмары, не должны посещать тёмные мысли, он слишком нежный. Серёже иногда кажется, что тот слишком наивный и беззащитный, он всегда хочет и будет его защищать от всего. — Я с тобой, Эричка, всегда буду с тобой, солнце, — он целует макушку своего мальчика и не разжимает объятий, давая Эричке спрятаться. Серёжа думает, что, наверное, Эрик сейчас заснёт и он останется с ним на всю ночь, чтобы сторожить его сон, чтобы самому, наконец-то, впервые за столько дней нормально поспать, чувствуя рядом родное тепло, обнимая любимого человека. Но Эрик спать не собирается, он гладит Серёжу между лопаток, смешно сопит ему в шею, иногда целуя там, где шея переходит в плечо, ключицы, ещё выше закидывает ногу ему на бедро, чтобы точно облеплять Серёжу собой по всему периметру. — Спать хочешь? — спрашивает Трущёв. — Не-а. — Пошли, может быть, тогда вниз спустимся, там Олег чего-то наготовил. Я пива вкусного привёз, хлопьев тебе. Если хочешь, покушаешь, м? — Сергей немного отодвигается чтобы видеть Эрика. Он поправляет его волосы и спрашивает с просьбой в голосе. Добившись положительного кивка, он нежно улыбается и получает в ответ такую же нежную улыбку, по которой ужасно скучал. — Пошли. На кухню они спускаются, когда пацаны уже начали ужинать, потихоньку разливая пиво и раскладывая еду по тарелкам. Серёжа с Эриком усаживаются в одно кресло на двоих, под радостные возгласы друзей, радующихся приезду Трущёва и тому, что самый младший в их компании соизволил прекратить капризничать и отужинать с ними. Айла, виляя хвостом, ходила вокруг кресла, в котором обычно она сидела, под конец успокоившись, уселась прямо рядом с подлокотником и положила на него морду. Серёжа, соскучившийся по собаке, погладил её светлую голову, почесал за ушком, а Эрик, уже разгорячённый пивом, наклонился к собаке и поцеловал её в темечко, получив в ответ радостное облизывание всего лица, куда только животное могло дотянуться. Это вызвало коллективный смех за столом, Серёжа смеясь пытался удержать Эрика за талию, чтобы тот не свалился с кресла, пока возится с собакой, Мася с Олегом фотографировали это всё действо с разных ракурсов и скидывали в общий чат компании, Хасан просто хохотал, сидя напротив них и пытаясь не разлить пиво в кружке. Эрик наконец-то поел, скорее объелся, потому что ел он, кажется, за все дни, которые до этого не притрагивался к еде. Мася был доволен этим, казалось, больше всех, пододвигая ближе к младшему всё, что было на столе, только чтобы тот ел. Когда уже все закончили ужинать и просто сидели за столом попивая пиво, обсуждая последние новости и грядущие планы, Эрик всё сидел и доедал свой салат, облокотившись к Серёже на плечо. PLC обнимал младшего за плечи, иногда зарываясь в его волосы носом, вдыхая такой приятный аромат. Кажется, Эрик пах летом, Серёже нравилось. Мася с Хасаном хитро переглянулись, Олег тоже искоса посмотрел на эту парочку, но никто ничего не сказал, по лицам друзей и так было видно, что они рады за парней. Шутов наконец-то был окончательно удовлетворён самоизоляцией, потому что в такой компании он мог просидеть в ней хоть год, хоть полтора. Убрав из руки стакан с пивом, Эрик обнял Серёжу за шею и уложил голову ему на плечо, ненадолго отвернувшись от пацанов. — Люблю тебя, — совсем-совсем тихо прошептал он, так, что, не вслушиваясь, Серёжа никогда бы не услышал за рассказами Иванченко, что же ему сказал Эрик. — Я тебя тоже, — но он услышал и ответил, наклонившись к уху, спрятанному за густыми кудряшками. Так они и просидели до поздней ночи, разошлись ближе к утру, когда всех уже начало вырубать, а Эрик успел уснуть с концами на плече Серёжи. Благо Шутова природа наградила только кожей и костями, кажется, потому он был лёгкий и Серёжа без труда поднял его на второй этаж и уложил на кровать, устроившись рядом притянул его к себе и заснул следом, не замечая на любимом лице ни малейшего намёка на беспокойство от кошмаров.