***
На что похожа тьма? Возможно, многие бы сказали, что на Бездну. Но нет. Даже в таком ужасающем месте был свет. Уж он то знает. Казалось бы, откуда? Уж точно не от солнца, нет. Бездна — отдельное измерение и нет там никакого солнца. И, тем не менее, можно различить очертания предметов, можно увидеть проползающие рядом тени, тени цепей, готовых наброситься на только прибывшего гостя, дабы попробовать в очередной раз утолить свой вечный, раздирающий изнутри голод. Тогда на что же похожа тьма? Если бы ему когда-нибудь задали такой вопрос, он, вероятнее всего, сказал бы что это заледеневшее озеро. И ты в самом его центре. Тонкий лёд давно пошел трещинами и с секунды на секунду предательски расколется, не оставляя иного выбора, кроме как провалиться вниз. Вода же, по сути, даже водой не является, напоминая скорее чернила. Холодная. Липкая. Непроглядная. Без возможности вдохнуть. Без возможности выбраться. Никто не услышит криков через толщу воды. Никто не увидит тебя, глядя на зеркальную поверхность. Никто не найдет. Никто и не будет искать. Возвращаясь в свою комнату ближе к ночи и снимая одежду вместе с приевшейся за день улыбкой, Брейк не торопится тушить свечи. Будь у него такая возможность, он бы вообще их не тушил. Однако, перспектива устроить пожар или прожечь дыру в прикроватной тумбочке совершенно не радовала. Перед тем как лечь спать, он ещё долго сидит над какой-нибудь скучной книгой, давая глазам устать, а голове окончательно перестать соображать. И все это лишь для того, чтобы, задув последнюю свечу, провалиться в сон, не успевая задуматься о том, что за предмет в его комнате может откидывать такую жуткую тень. А на утро… На утро все тени пропадут, испугавшись солнечного света; залезут обратно в щели между стеной и шкафом; заползут под кровать, чтобы следующим вечером наконец успеть поймать обитателя за ногу и затащить в свое логово. Но это будет вечером. Сейчас же остаётся только радоваться наступившему спокойствию и отправиться нарушать это спокойствие другим.***
То, каким образом Шляпник появлялся из шкафов или из-под кровати, оставалось загадкой ровно до тех пор, пока они не попали в измерение Чешира. После этого стало известно, что Зарксис, каким-то образом подговорив Шерон на такое нелепое сотрудничество, нагло использовал ее цепь, Эквейса, чтобы появляться и исчезать где ему захочется. И, не смотря на то, что тайна была раскрыта, одну водоросль эти появления пугать не перестали. Первой причиной этому служило то, как ИМЕННО он появлялся. Без шороха, без скрипа, без единого звука, способного выдать его присутствие. Разве что, если долго не замечать своего гостя, можно услышать довольно громкий хруст леденца и, обернувшись, увидеть уже полностью оккупированный диван. После этого начинается недолгий спор на тему того, что дверь, вообще-то, придумали для того, чтобы через нее входить. Впрочем, спор обычно заканчивается ничем, а точнее ничем для Гилберта. Брейк же, абсолютно довольный очередной победой, получал горячий чай, в который раз возмущаясь, что кофе, который пьет Ворон — исчадие Бездны и как вообще можно осквернять свой организм чем-то подобным. Второй же причиной было то, с какой целью он приходил. Тут варианта было два: либо он принес очередное задание, либо ему стало скучно и, молись Бездне, чтобы это был первый вариант. Если у Шляпника хорошее настроение, он сделает все возможное, чтобы испортить его окружающим. Случайно, конечно же. Ведь действует он исключительно из добрых побуждений, неся добро и радость в жизнь окружающих. Неважно каким способом и с какими последствиями — главное, что несёт. Довольно примечательно то, что за все время пребывания здесь бывшего Кевина Регнарда, никто ни разу не видел слугу дома Рейнсворт, который вел себя, к слову говоря, совершенно не как слуга, печальным или напуганным. Злым и пугающим — да, особенно в те моменты, когда пытаешься доказать ему, что питаться одними сладостями — это не здорово и рано или поздно он заработает себе диабет (а может уже заработал). Но чтобы Брейк и печальным? Да никогда. Поэтому застать его в штабе Пандоры над какими-то бумагами, ещё и задумчиво грызущего ручку вместо леденца, было довольно неожиданно для Найтрея. Сам же хомяк посетителя не заметил и продолжил усердно хомячить. Как бы ни хотелось привлекать к себе внимание, а ручку нужно было спасти от уничтожения. — Неужели конфеты закончились? Зарксис слегка удивился гостю и даже перестал точить несчастный предмет, но тут же растянулся в наглейшей улыбке. — А вот и мой спаситель. — Спаситель?.. — Гилберт, — «уже не хомяк» медленно подошел к Ворону и положил руку тому на плечо, слегка сжав, — у меня есть для тебя очень важное задание. — Чрезвычайно, чрезвычайно важное! — заговорила следом Эмили. Ну, раз уж она заговорила, то все уж точно не так плохо, как могло показаться на первый взгляд. — Повторю только один раз и отказа принимать не стану. Шляпник специально тянул каждое слово, выдерживал паузу, ждал, пока собеседник сам начнет воображать, что же его ждёт дальше. Нелегальный контрактор? Или где-то открылся путь в Бездну? А может, это как-то связано с Озом? — Забери у Рейма мои конфеты. А. Ну да. Забыл, что это Брейк. Однако, в этой ситуации явно был подвох. — Почему сам не заберёшь? — Не поверишь! — плечо тут же отпустили, но только для того, чтобы драматично развести руками для лучшего эффекта, — Он сказал, что пока я не напишу этот никому не нужный отчёт, то он не вернёт мне сладости. И ты, как мой верный птенчик, должен пойти и украсть их. Конфеты в итоге, конечно же, никто не украл, даже не смотря на очень убедительные речи и эмоциональное жестикулирование, а Зарксису пришлось дописывать несчастный отчет. Если из этого и можно сделать какой-то вывод, то только то, что он либо дурак, либо очень хороший актер. Хотя, в свете всех пережитых событий, оба варианта подходят. А, как известно, дураки ничего не боятся.***
Бездна. Эти цвета, эти звуки, вода под ногами. Нет, уже не вода, чернила. Поднимаются вверх, ползут по коже, не оставляя светлого участка. Тянут вниз, словно зыбучий песок. Добираются до лица, медленно застилают глаза. И больше ничего. Пустота. Слишком тихо. Слишком темно. Без возможности говорить. Без возможности пошевелиться. Без возможности мыслить. Просто не существовать. Это смерть. Так он ее видел. Так он ее чувствовал. Просыпаясь посреди ночи, словно по щелчку, зажигает рядом стоящую свечу. Лёгкие горят, словно облитые кипятком. Стук сердца невыносимо давит на уши. Успокоиться кажется непосильной задачей. От страха сжимается горло, холодеют пальцы, хочется нервно и громко смеяться. «Это всего лишь кошмар». Жалкое самоубеждение. Не кошмар — будущее. Зажженная свеча ситуацию не улучшает. От рваного дыхания и неуклюжих движений, маленький огонек дрожит все сильнее, норовит погаснуть и окунуть комнату в темноту. Вместе с огнем дрожат и тени, силуэты, очертания. Они подходят ближе, тянут свои изогнутые лапы, издают неслышимые звуки. Почему же кошмар продолжается даже наяву? Наверняка можно сказать лишь одно. Заснуть этой ночью он уже не сможет.***
Утро в зоопарке под названием Пандора выдалось, по мнению некоторых его обитателей, слишком спокойным. По какой-то совершенно неясной причине, один клоун, имя которого мы не будем называть, ещё не вылез ни из одного шкафа, Гилберт не прострелил с перепугу ни одну стену, Рейм не лишился очередной нервной клетки, а Алиса не разгромила ни одного предмета мебели. Ну, подумаешь, всего лишь утро. Проспал немного и днём обязательно отыграется на расшатанной психике своих коллег. Но и этого не произошло. Неужто помер от диабета? Миссию «разузнать и доложить» поручили, как ни странно, Ворону. Его, в случае чего, не так жалко. Постучав в дверь три раза и не получив ответа, он все же решил войти без приглашения. Вместо Зарксиса на кровати был обнаружен своеобразный рулет. На часах 12:35, а эта шавермочка спокойно прохлаждается в кроватке, в отличие от своих коллег, которые порой просыпаются и в пять, и в четыре утра. Возмущенный такой несправедливостью, Найтрей загорелся желанием потыкать в этот ком каким-нибудь колющим предметом, однако, не имея такового под рукой, был вынужден просто недовольно стянуть одеяло. — Брейк, полпервого, имей совесть. Не смотря на отсутствие этой самой совести, хотя нет, очень даже смотря, Шляпник действительно проснулся, но только для того, чтобы вернуть одеяло законному хозяину и завернуться еще больше. — Мне снились плотоядные кролики. — Всю ночь? — А как после такого можно уснуть?! Уже множество раз пожалев о том, что он вообще сюда пришел, Гилберт сел на край кровати, рассматривая спину пострадавшего. — Много кроликов? — Очень много, - даже не голос, скорее недовольное бурчание из глубин самодельного кокона. Спустя пару мгновений тишины, на седую макушку все же опустилась ладонь. — Почему не пришел? — от прежнего недовольства не осталось и следа, как и от попыток выгнать чудище из пещеры. — Ну, ты же у нас работяга, а если тебя ночью разбудить, то и вовсе на протухшую водоросль будешь похож. — А так на протухшую водоросль похож как раз таки ты. Возмущений, на удивление, не последовало. — У тебя есть 15 минут, иначе Рейм съест тебя и без соли. — Сам знаю. Мало кого уже волновало, что это не первый и не последний раз. Мало кто задавался вопросом, почему Зарксиса зачастую не встретить в его собственной комнате. Каждому человеку, как известно, нужен человек. Неважно кто ты: великий герой, вошедший в историю или одинокий рыцарь с кровавым прошлым. В первую очередь ты все же человек, которому нужно тепло, но тепло не от свечи или от солнца. Нужен кто-то, кто без оглядки на твое прошлое, каким бы мрачным оно ни было, заставит смотреть на настоящее, прогоняя кошмары прочь. И, даже если в конце его действительно ждет тьма, он точно знает, что эти черные крылья не отпустят его до самого конца, пока не потухнет последняя свеча.