Дипломная работа

Сегодня Ханджи была возбуждена больше обычного. Возможно, потому, что выпила несколько кружек крепкого кофе, или потому, что за окном вечер пятницы, но с большей вероятностью из-за того, что ее друг — непредсказуемый человек-крепость — сейчас сидел за столом напротив молодого красивого парня, совсем юноши. Ее тело трясло не только от переизбытка кофеина; это от волнения, адреналина, предвкушения того, что в скором времени должно было произойти. Ханджи не находила себе места: неотрывно смотрела на экран монитора, ходила вдоль стола за спиной своего студента, уперев руки в бока, потирала холодными вспотевшими ладонями лицо и не скрывала своего воодушевления. — Ты готов? — подала она, наконец, внезапно охрипший голос. Армин, сидевший напротив компьютера, нервно постукивал пальцами по поверхности стола. Происходившее в другой комнате и транслирующееся на экран — его дипломная работа. День эксперимента, который они с профессором Зоэ обсуждали несколько месяцев назад, настал. Для участия в нем профессор предложила своего давнего друга. Вторым объектом исследования стал лучший друг самого Армина, который, выслушав идею, сразу согласился, и теперь Армин тоже был немного на взводе. Он судорожно ослабил галстук, расстегнул воротник рубашки, тяжело сглотнув, отпил воды из стакана, чтобы убрать сухость в горле, и, приняв серьезный вид, твердо кивнул. — Хорошо, — сказала Ханджи, подойдя вплотную и сложив руки на груди. — Давай начнем. Армин нажал пару клавиш на клавиатуре и подвинул микрофон ближе, несколько раз постучал по нему, проверяя. Судя по тому, что сидящие за столом люди с масками на глазах зашевелились, он понял, что его услышали. Можно было начинать. — Здравствуйте… — услышав голос друга, Эрен облизал губы и медленно потер сложенные на столе руки друг о друга. Все, что он знал о том, что сейчас будет происходить, это то, что когда Армин закончит вступление к своей работе, то даст команду. Им с сидящим напротив человеком нужно будет снять с глаз маски и посмотреть друг на друга. Он не знал ни того, какого возраста человек перед ним, ни того, какой у него статус, но пара несдержанных вздохов дали понять, что напротив мужчина. Мужчина, который, как ему показалось, пришел сюда не совсем по своей воле. Тем временем Армин, закончив со вступительной частью, попросил: — Пожалуйста, снимите маски. Леви приподнял маску с одного глаза, чтобы оценить масштаб бедствия. Пацан, выглядящий минимум на десять лет младше, свою маску уже снял, опустил глаза, уставившись на стол, и усмехнулся. Бросив уже ненужный аксессуар эксперимента на стол, Леви подтянул рукава свитера и сложил руки на коленях, украдкой рассматривая парня. Когда они выпивали на прошлой неделе, Ханджи предложила поучаствовать в своем спектакле, на который он своего согласия не дал, но тогда ее настойчивость так его достала, что пришлось сдаться только для того, чтобы она заткнулась и ее нытье не давило на захмелевшие мозги. Он понадеялся, что очкастая забудет об этом на следующий день, но, протрезвев, коза позвонила с самого утра и назначила время и место, где все будет проходить. И ладно, все ничего, если бы она не приехала, чтобы подвезти его. Леви опустил взгляд. В середине стола в стопку были сложены листы белой бумаги. Рядом поставлена литровая бутылка воды и пара пластиковых стаканчиков. — Перед вами лежат карточки. На оборотной стороне каждой написан вопрос, на который вам нужно отвечать по очереди… От волнения Ханджи прикусила палец, покачиваясь с пятки на носок и наблюдая то за Леви, то за Эреном, которые, вопреки всем ожиданиям, таращились в стол. Но это пока, уверяла она себя. Эрен точно был заинтересован, но почему-то стеснялся. А Леви вел себя как обычно. Тоже неплохо. Армин затянул хвост на затылке потуже, потер зачесавшуюся от воротника шею и, наклонившись вперед, продолжил: — После обсуждения тридцати шести вопросов вы будете должны смотреть друг другу в глаза в течение четырех минут… Для начала представьтесь и назовите свой возраст. — Эрен Йегер, двадцать два. Он улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. Леви принял предложение, протянув свою. — Леви Аккерман, тридцать один. Армин переглянулся с Ханджи. Она не просто закивала, головой затрясла. — Пожалуйста, возьмите первую карточку и зачитайте вопрос. Отстранившись от микрофона, Армин нахмурился и поднес сжатые в замок руки к губам, внимательно следя за Эреном. Они протянули руки одновременно, сталкиваясь на середине. — Позволь мне, — тихо сказал Леви. Ханджи вскинула руки, зарываясь пальцами в волосы. Она была немного удивлена — Леви с горем пополам согласился пойти на это, но сейчас сам проявил инициативу. Хотя его лицо по-прежнему не выражало ничего, что могло намекнуть на интерес, она была уверена примерно на семьдесят с лишним процентов, что скоро маска равнодушия даст трещину, а уйдут они отсюда, может, и не родственными душами, но симпатизируя друг другу, как минимум. — Пожалуйста, — уступил Эрен, откидываясь к спинке стула и продолжая дружелюбно улыбаться. — Будем тянуть по очереди? Леви промолчал, взял карточку и поднял на уровень глаз. — Выбирая из всех в мире, кого бы ты пригласил в гости на обед? — зачитал он и положил карточку перед Эреном. Ему понадобилась минута на обдумывание. Хотя честнее было бы сказать, что минуту заняли размышления о том, как он мог допустить, чтобы Ханджи приволокла его сюда, словно ребенка, который не хотел идти в школу — не хочется, но никуда не деться. За это время Эрен успел прочесть вопрос и подготовить свой ответ, и сейчас рассматривал лицо Леви, на котором не отражалось ни тени напряжения или волнения. — Я бы пригласил своих друзей, — ответил, опережая. — Простите. Мы можем перейти на “ты”? Согласно моргнув, Леви кивнул. — Я не знаю, что ответить на этот вопрос. — Ты не знаешь, кого бы хотел пригласить в гости на обед? — переспросил Эрен с улыбкой, словно «не знаю» были словами из древнего иврита. — Совершенно верно, — согласился Леви и посмотрел на камеру, снимающую их в этой комнате. Широкая улыбка с губ Ханджи мгновенно испарилась. Она нахмурилась и отрицательно качнула головой. — Блин, Леви… Прости, Армин, — зашептала она, прикрывая рот рукой, когда поняла, что могла испортить запись. — Не переживайте, профессор, я вырежу. Тут же послышалось копошение, и они вернули внимание на монитор. Леви вздохнул, поправляя ремешок часов, и посмотрел на рисунок, изображенный у Эрена на серой толстовке. Кто бы стал вообще такое носить? — Я предпочитаю обедать в тишине. — Тебе не нужна компания… — Эрен заговорщически сощурился, чуть подавшись вперед. — А бывают исключения? — А может, и нет, — через секунду ответил Леви, отрываясь от нарисованного лабиринта, так и не найдя из него выхода. Глупая вещь. Одна Ханджи знала, что он не был негативно настроен. Армин на секунду прикрыл глаза, а Эрен вздернул подбородок и внезапно засмеялся, сбивая с толку сразу всех, и сказал совсем тихо, чтобы услышал только Леви: — Ладно, так мы и до утра не успеем ответить на все вопросы. Леви проследил, как он вытащил вторую карточку. — Хотел бы ты быть знаменитым? Чем бы ты хотел прославиться? — дочитав, Эрен выглянул из-за листка и подмигнул ему, на что тот лишь выгнул бровь и перевел взгляд на стену. — Я снова буду первым, ты не против? Эрен отложил карточку в другую стопку и сложил руки на столе с прилежностью школьника. — Я бы, наверное, хотел прославиться как певец или телеведущий. Может быть. Должно быть, он из тех людей, которые получают удовольствие от собственных воплей. Но Леви не мог поспорить с тем, что у него был красивый голос, который, чего греха таить, хотелось слушать, но еще у него было красивое лицо с яркими необычными глазами, красивая улыбка, а еще взгляд… Наверняка и телом мог похвастаться. Все это вполне открывало ему дорогу в рекламу белья или чего еще поинтереснее. — Я не хочу быть знаменитым, — просто ответил Леви. — Почему? — снова задал наводящий вопрос Эрен, не отводя пристального взгляда. — Потому что мне это не нужно, — устало вздохнул Леви и потянулся за следующей карточкой. В это время Ханджи допивала остывший кофе, судорожно сжимая кружку. Армин, беспокоясь, что скоро та выскользнет из вспотевших ладоней и разобьется об пол, забрал ее и беззвучно поставил на стол. — Итак… — Леви внимательно пробежался по написанному и передал карточку Эрену, позабыв, что нужно для начала зачитать вопрос. — Нет. Никогда. Эрен прочитал за него. — Прежде чем сделать телефонный звонок, ты когда-нибудь репетируешь то, что собираешься сказать?.. Почему? — он забавно округлил глаза и ответил: — А я да. Представив это, Леви был готов прыснуть от смеха, но лишь сдержанно дернул уголком губ. — Каким тебе представляется идеальный день? — зачитал Эрен следующий вопрос и отложил листок. Раньше он не задумывался о подобном. — Мне нужно немного подумать. Ответишь первым? Леви прослушал вопрос, но переспросить стремался. Эрен уставился в стол, видимо, собираясь с мыслями, поэтому он взял отправленную в стопку карточку и быстро перечитал вопрос. — Мой идеальный день начинается примерно в час дня. В выходной, который я провожу дома. Каждую неделю, если повезет, мне выпадает идеальный день. Выслушав, Эрен мечтательно улыбнулся. — Идеальный день начинается с вида огненно-оранжевого восхода солнца, когда лучи просачиваются через окно и греют квартиру. Когда можно встретиться с друзьями и вместе сделать что-то глупое, что можно будет потом вспоминать с улыбкой. Когда близкие мне люди смеются и улыбаются. Воспоминания делают мой день незабываемым. Леви ободряюще закивал, поджав губы, и показал большой палец. Ответ Эрена на следующий вопрос — Когда ты в последний раз пел наедине с собой? А для кого-то другого? — казался всем присутствующим очевидным. Ответ Леви тоже. Но он лишь молча покачал головой. Ханджи хорошо знала Леви, но забеспокоилась, что все может не получиться. — Что бы ты выбрал, — читал Леви, подпирая щеку пальцами, сжатыми в кулак, а висок — указательным пальцем, — сохранить в ближайшие 60 лет своей жизни тело или разум себя 30-летнего? Он посмотрел на Эрена, а тот не удержался от смеха. И смех оказался настолько заразительным, что Леви чуть не подхватил эту волну только потому, что он оказался таковым. — Леви, мне ни разу не было тридцати… Каково… каково это? — Узнаешь. Ханджи вытащила из пучка волос карандаш, с помощью которого закручивала его, и, небрежно убрав с лица упавшие волосы, пометила в блокноте, что Эрен назвал его по имени уже на шестом по счету вопросе. Она считала, что это хороший знак. Армин, посмотрев на профессора, которая теперь задумчиво постукивала кончиком карандаша по нижней губе, вытащил из стаканчика другой карандаш и протянул ей. С распущенными она, конечно, выглядела намного привлекательнее, но ему показалось, что частые дерганья головой говорили о том, что волосы ей немного мешают сейчас. — Пожалуй, все-таки разум, — ответил Леви. — А я, наверное, все-таки отвечу тебе на этот вопрос, когда мне будет тридцать, — сказал Эрен, прежде чем подумал. Он почувствовал физически, что уши покраснели от смущения. Странная реакция. Оставалось надеяться, что запись на камере Армина будет черно-белой и ни Леви, ни кто-либо еще этого не заметит. Хотя… возможно, в этом весь смысл. Но сейчас Эрен об этом не думал. Зато думала Ханджи. Она обняла Армина за плечи и затрясла, горячим дыханием шепча в ухо: — Он флиртует! Эрен флиртует. — Я вижу… Успокойтесь пожалуйста. — Армин, который смущался сейчас не меньше, закатал рукава рубашки почти до локтей, вместе с Ханджи уставился на экран и задержал дыхание, чтобы услышать ответ Леви. — Договорились. — Охо-хо-хо! Армин! — зашипела Ханджи, широко улыбаясь. Будто услышав ее голос у себя в голове, Леви поморщился, дернув головой, и прочитал следующий вопрос. — У тебя есть тайное предчувствие о том, как ты умрешь? Нет, — ответил он и саркастично добавил: — Представить боюсь… А ты? Не скрывая своего ликования, Ханджи прикусила кончик языка и сделала еще одну пометку о том, что Леви проявил к Эрену интерес. — Не хочу думать об этом, — ответил Эрен. — В этом нет смысла. — Согласен. Эрен взял следующую карточку и улыбнулся шире. Назови три общие черты, которые есть у тебя и твоего партнера. — Будешь моим партнером? — в шутку спросил Эрен, протягивая Леви карточку. Прочитав вопрос вслух, Леви посмотрел на Эрена. — Ну что ж… Положение нас обязывает. Давай подумаем. — Леви выпрямил спину и расправил плечи, как будто находился на собеседовании, и посмотрел в камеру, обращаясь к тем, кто их снимал. — Этот вопрос стоило поставить ближе к концу, Эрен, не считаешь? — Он развернулся, вскинув брови. Эрену не оставалось ничего, кроме как с ним согласиться. Ответить сейчас действительно было непросто. Или дело было в том, что у них нет общих черт. Но он не думал, что это плохо. А вот думал ли так же Леви, ему было интересно узнать. — Да. — Хорошо, — Леви опустил взгляд в следующую карточку. — За что в своей жизни ты чувствуешь наибольшую благодарность? — Я благодарен за то, что мне позволили бросить бальные танцы, когда мне было восемь лет, и заняться боксом, — сказал Эрен, сымитировав уверенный хук. Леви выгнул бровь. Это впечатлило. — И я рад, что оказался здесь, — сболтнул Эрен откровение. Он смущенно опустил голову и сосредоточенно свел брови, старательно делая вид, что увидел на полу что-то интересное. Армин не стал закрывать профессору рот ладонью, посчитав это фамильярностью, но она вела себя очень эмоционально и шумно. Он тоже был рад, что все идет хорошо, но мысли, что за монтажом записи придется просидеть целую ночь, не давали ему покоя. Леви тоже отвел взгляд, усмехнувшись. Что ему ответить, он не знал, ничего не приходило на ум. — Пас. Наблюдая за тем, как Леви положил карточку, будто сбросил карту, Ханджи невольно сжала карандаш зубами и покачала головой. Это было против правил. Так нельзя. Эрен был не в обиде, одарил понимающей улыбкой и, проморгавшись, прочитал новый вопрос. — Если бы ты мог изменить что-либо в процессе своего воспитания, что бы это было? Да, еще я благодарен своим родителям, что вырастили меня таким, какой я есть, и спасибо им за то, как много они в меня вложили, — быстро, словно заготовил слова заранее, ответил Эрен и положил карточку к остальным. Леви вздохнул, закидывая ногу на ногу, и сложил руки на животе. Теперь их позы были почти одинаковыми, только Эрен засунул ладони под мышки и его правая нога дергалась под столом. Леви вытянул свою, и носки их обуви столкнулись. Эрен прекратил дергаться и подобрался на стуле. Леви прочистил горло, опустив взгляд на наручные часы. Не для того, чтобы посмотреть который час, просто так было проще сосредоточиться. — Ну же, — тихо подстрекала Ханджи. — Расскажи ему. — Я… скорее всего, хотел бы, чтобы меня воспитывали два человека. Эрен посмотрел на него с тоской. — Тебя растила одна мать? Щелкнув языком, Леви кивнул, взял одиннадцатую по счету карточку и недовольно нахмурился. — 3а четыре минуты расскажи своему партнеру историю своей жизни как можно более подробно... — мрачно, едва ли не похоронным голосом, произнес Леви и шумно выдохнул через рот. — Я первый. Родился в Рождество. Отец собакам сено косит. Мать зовут Кушель. Она рано забеременела и не смогла получить образования. Работает секретарем в логистической фирме. До десяти лет я часто болел, сейчас проблем нет. Ничем не увлекался, разве что много читал. Хотел стать архитектором. Завел двух друзей. Хорошо закончил школу. Не мог себе позволить оплачивать университет, поступил по стипендии. Работаю не по специальности. Инкассатор. В свободное время почти ничем не занимаюсь. Животных не было и нет, но второй год думаю, чтобы завести кота. Вообще было бы неплохо, если бы Леви смотрел Эрену в глаза, но Ханджи и так считала, что он большой молодец. Пока Леви говорил, Эрен невольно затаил дыхание. Немного странно, что он старался запомнить каждое слово, как будто это было очень важно лично для него. Это не тяготило, ему правда хотелось узнать его лучше. Леви наконец посмотрел на него, и Эрен понял, что пришла его очередь рассказывать о себе. — Я родился тридцатого марта в семье фармацевтов. Был очень активным, поэтому меня постоянно отдавали на всякие секции, так я попал на бальные танцы. Это было совсем не моим. Добился, чтобы отдали на бокс, а потом поколотил парней в школе, и родителей отчитали, а затем, ну… они меня. — Эрен усмехнулся. Веселого, правда, было мало. — Мне позволили продолжать заниматься при условии, что подобное больше не повторится. Я, конечно, согласился. Несмотря на провокации моих одноклассников, слово свое я сдержал. А потом по глупости сломал предплечье. — Эрен потянул за рукав, обнажая правую руку и кладя ее на стол. Пальцем он показал на внушительный шрам, где кость когда-то прорвала кожу и вылезла наружу. — Больше заниматься не получалось. Сейчас не сильно беспокоит, только иногда немеет… — Он остановился, посмотрев Леви в глаза и нервно облизав губы. Леви тоже смотрел на него. Таким взглядом можно было прожечь дыру. Эрен стушевался и опустил глаза, собираясь с мыслями. Что еще можно было рассказать о себе? И сколько у него еще осталось времени? — У меня есть два лучших друга со школы, вернее, друг и подруга. Сейчас я учусь в университете. Родители хотели, чтобы я тоже стал медиком, но мне всегда больше нравилась музыка, и я планирую стать диджеем, когда закончу учебу… но учусь на юриста. Это очень сложно, но… быть может, как альтернативный вариант… Не знаю. — Эрен посмотрел на стопку оставшихся карточек и подумал перейти к следующему вопросу, но вспомнил еще кое-что, что мог рассказать о себе. Он вскинул голову и сказал: — У меня есть кошка. Она стерилизована. Зовут Матильдой. Белая. На этот раз улыбку сдержать у Леви не получилось. Он не понимал, почему Эрен начал волноваться, но, с другой стороны, нужно признаться, что ему тоже не особо спокойно. Но комфортно. Непривычно комфортно. — Eсли бы ты мог проснуться завтра, приобретя определенное качество или способность, то какое/какую? Леви пожал плечом. А какую бы? Какое? — Я был бы не против иметь терпение, которое у меня напрочь отсутствует, — ответил Эрен, прикусывая уголок губы. Смотрелось мило. Или забавно, Леви не решил. В другой раз он бы сказал, что возраст у него такой, но дело было, напротив, в характере. Не губы жевать, а быть нетерпеливым. Эрен наверняка импульсивен. Сначала делает, потом думает. Что-то в этом духе. — Еще я ужасно упрямый, — Леви ни секунды в этом не сомневался. — Хороший выбор. Я бы хотел по щелчку пальцев становиться невидимым. Или глухим. Зависит от ситуации. Не дав Эрену озвучить свой вопрос, Леви взял следующую карточку. — Есть ли что-то, что ты мечтал делать в течение длительного времени? Почему ты не сделал этого? — Хотите присесть? — спросил Армин, выключив свой микрофон. Ханджи уже сидела на столе и нависала над монитором, но вела себя тихо. — Тс, — скомандовала, не глядя приложив палец к его губам. — Я бы хотел дальше боксировать, — сказал Эрен, слегка склонив голову. Губы, растянутые в улыбке, дрогнули. Он сел более расслабленно, вытянув ноги под столом между ног Леви, не боясь, что это увидит кто-нибудь еще. Армин мастерски установил камеру, она снимала ровно до поверхности стола. Леви заметил это. Услышал шуршание под столом и на секунду опустил взгляд, а затем резко свел ноги. Эрен вздрогнул, но вернуть конечности в исходное положение не потрудился, только шумно втянул воздух, быстро отвел глаза, засунул руки в карман толстовки и сполз по спинке стула, едва не оказавшись под столом. "Я бы хотел оторвать твои длинные ноги, сопляк, но не могу, потому что в качестве неопровержимых доказательств будет приложена эта запись", — подумал Леви. Но вместо этого сказал: — Ничего не приходит на ум. Он потянулся к следующей карточке, но Эрен его опередил и услужливо зачитал новый вопрос. — Назови самое большое достижение в своей жизни. Пока нечем похвастаться. Надеюсь, все впереди. Но я делаю неплохую музыку. Хочешь послушать? — Как-нибудь, — пообещал Леви, хмыкнув. — Я хорошо готовлю. — Неправда! — вскрикнула Ханджи, хлопнув ладонями над головой, чем испугала Армина. Она поправила съехавшие на носу очки и посмотрела на него. — Частично. Но это хорошо… — изрекла она задумчиво и зажмурилась. — В смысле… Он приврал, значит, хочет ему понравиться. — Я думаю, — предположил Армин, посмотрев на Эрена сквозь монитор, — что Леви ему уже нравится. — Он взглянул на часы. — Как полчаса точно. Они с улыбкой переглянулись. Ханджи захихикала. Тем временем парни уже обсудили несколько “кулинарных шедевров”, и Леви зачитывал следующий вопрос. — Что ты больше всего ценишь в друзьях? — он задумчиво прикрыл веки. Так. Что он ценил в Ханджи? И что сказать, если она сейчас все слушала? Леви повернулся к камере и выдержал длинную паузу. — Ценю. Раздосадованная Ханджи покачала головой, показывая на него пальцем. — Не, ну ты видел, Армин? Жмот! Эрен громко засмеялся, запрокинув голову. На глазах выступили слезы. Он вытер их ладонью и попытался успокоиться и перевести дыхание. — Друзья поддерживают меня несмотря ни на что, спасибо им большое. Он хотел сесть поудобнее, но его ноги до сих пор были зажаты ногами Леви. Будто поняв все по глазам, он их отпустил, и Эрен даже немного пожалел об этом. Но спина затекла, нельзя было это игнорировать. Эрен посмотрел на новую карточку. Они уже были на середине. — Какое твое самое заветное воспоминание? Самое страшное воспоминание? — он поджал губы. Мысли пришли на ум сами по себе. — Моим лучшим воспоминанием была первая поездка на море с родителями. Мы приехали на неделю, жили рядом с пляжем. Мне было пятнадцать. Я целый день проводил в воде, а по вечерам сидел на берегу, глядя, как солнце закатывается за горизонт… — Эрен опустил голову, глубоко вздыхая, а затем поднял, печально усмехнувшись, и продолжил: — А самое грустное воспоминание произошло тоже в пятнадцать лет. Папа уехал встречать маму с работы, и они попали в аварию... Глаза Леви округлились сами собой. Оставшуюся часть рассказа он апатично смотрел Эрену между ключиц. — Машина вылетела из-за угла и… — Эрен нервно засмеялся, показывая пальцами траекторию движения, и стер выступившие слезы. Ничего смешного, дурак. Леви покосился на камеру. Он не знал, как его поддержать прямо сейчас. Он вообще планировал отмолчаться на этот вопрос, но… если он все же поделится, Эрен, может, не будет чувствовать себя так неловко и разбито. — Папа был в тяжелом состоянии, а мама… Маму даже не довезли до больницы, она умерла на месте. Эрен поднял глаза. Блин, об этом очень тяжело рассказывать, особенно незнакомому человеку. Но ему вдруг показалось, что Леви смотрел на него так, будто переживания были ему знакомы, будто в его голове происходило нечто подобное. — Два моих лучших друга попали в аварию около десяти лет назад. Подруга была очень пьяна, но ей понадобилось срочно куда-то поехать на ночь глядя… — Леви потер большим пальцем край свитера. — Она так и не сказала, куда. Может, и сказала… Моему другу. Он сказал, что отвезет ее. Но он сам был не очень трезв. Хотя… — Он шумно вздохнул, прикрывая глаза. — Они сели в машину, и я их отпустил. Машина на скорости врезалась в грузовик. Я должен был поехать с ними… Но не поехал. Послушал Фарлана… и случилось то, что случилось. — Это не твоя вина, — сказал Эрен. Леви поднял голову, чтобы рассмотреть его лицо. Ресницы до сих пор были влажными от слез, брови нахмурены, губы сжаты. Леви закивал, заставляя себя поверить ему. — А каким было твое светлое воспоминание? — спросил Эрен, и Леви был рад, что он сменил тему. — Даже я не знаю… — вполголоса призналась Ханджи Армину. — Мама много работала, но денег все равно было мало. Я начал помогать ей, когда уже мог подрабатывать. Хватало только на самое необходимое. — Леви замолк и, отвернувшись от камеры, улыбнулся. Эрен это заметил и улыбнулся следом. Мог выдать их, гаденыш. — Мне было лет десять или одиннадцать… И… Эрен чувствовал, что с ним делятся не просто чем-то личным, а сокровенным. Он невольно замер, словно боялся, что, если шелохнется, Леви снова закроется. Он хотел взять его за руку, но пальцы лишь дрогнули, и Эрену пришлось спрятать ее под стол. — Она подарила мне огромный торт на день рождения… — Леви слегка запрокинул голову и прищурился от света ламп. Улыбка была едва различимой, но такой необычной. Эрен разглядел несколько морщинок в уголках глаз и не смог удержать собственные эмоции. Он широко улыбнулся, блеснув зубами, и если бы его мысли не были заняты Леви, он бы точно задумался о том, как глупо выглядит со стороны. — Сейчас он бы не казался таким… таким большим и… красивым, что ли, но тогда был самым… Следующий вопрос! Леви вернул лицу прежнее выражение и взял карточку. — Если бы ты знал, что в течение одного года ты внезапно умрешь, ты бы изменил что-нибудь в своей текущей жизни? Почему? — он помолчал несколько секунд и положил карточку на стол. — Я бы не стал ничего менять. Можно было бы добавить, что он делает то, что хочет, и проживает жизнь в точности так, как задумал, что готов умереть в любой момент, но тогда бы это оказалось неправдой. Частично, ладно. Прямо сейчас он хотел протянуть руку, коснуться растрепанных волос Эрена и привести их в порядок, но не спешил. Не мог. — И я, — ответил Эрен с легкостью и начал зачитывать новый вопрос: — Что значит дружба для тебя? Какую роль любовь и привязанность играют в твоей жизни? Для меня дружба значит… — Эрен отложил карточку и стал загибать пальцы, глядя в угол за плечом Леви. — Хм… преданность, верность, безусловная и самоотверженная поддержка друг друга… Абсолютное доверие и возможность быть откровенными. Взаимопонимание, общность взглядов и интересов. Важно и умение прощать, сочувствовать и заботиться, — Эрен посмотрел Леви в глаза. — Возможность довериться и быть по-настоящему понятыми и принятыми — вот главные критерии настоящей дружбы. И… любовь - это прекрасное чувство. Я хочу, чтобы человек, которого буду любить я и который будет любить меня, был мне прежде всего другом. Не знаю, как это объяснить… Дружба, но глубже. — Эрен не удержался от смешка. Леви уже смирился с тем, что его эмоции начали выходить из-под контроля. Он ухмыльнулся, приподняв уголок губ, чтобы это мог увидеть только Эрен. Ладно уж. — Садитесь, наблюдайте, а я сделаю вам чай, — бросив последний взгляд на друга, Армин встал из-за стола, уступая место Ханджи, и вышел из комнаты. — Я соглашаюсь с твоими словами… Но нужно зависеть только от себя самого. Люди свободны, и привязанность — это глупость, это жажда боли, — процитировал Леви. Ханджи упала на стул и, закрыв лицо руками, отчаянно всхлипнула. — Так уж? — спросил Эрен, прищуриваясь. Леви кивнул. Эрен зашептал почти беззвучно, большую часть слов он прочел по губам: — Разве ты этого не хочешь? Леви промолчал и потянулся за карточкой. — Назови положительные характеристики своего партнера, примерно пять пунктов, — он потер пальцами глаза и выдохнул: — Черт возьми… Эрен хохотнул, зевнув следом. Да, пора было обновить воздух в легких. Он зевнул еще раз, на этот раз предусмотрительно прикрыв рот ладонью. — Я начну, — сказал он, когда закончил. — Ты умеешь слушать, ты терпеливый, спокойный и… — Эрен в сомнении повел подбородком и почесал висок. — На этот вопрос довольно непросто ответить, когда мы знаем друг друга меньше часа, — сказал, одновременно бросив взгляд на настенные часы. — Нам проще назвать свои положительные качества, а потом обсудить это. Когда Леви вынырнул из своих мыслей, вскинул голову и встретился с необычными зелеными глазами. Эрен смотрел на него вопросительно. — Повтори, пожалуйста. Я думал, как же мне тебя похвалить, и прослушал, — сказал он и оттянул вниз горло свитера, на секунду обнажая шею. Это телодвижение загипнотизировало Эрена, он поморгал и взглянул вверх. Леви склонил голову набок, и тонкие губы чуть дрогнули, словно произнося беззвучно какое-то слово… может быть, имя? Эрен невольно прикрыл рот ладонью. Ему стало неловко. Он сглотнул и покосился на камеру. — Я предложил, чтобы мы сами назвали свои положительные качества, — собравшись, сказал Эрен и указал рукой на Леви, а потом на себя. — Ты свои, а я свои. — Хорошо. Леви кивнул, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Проще это или, наоборот, еще тяжелее, сказать он пока не мог. — Хорошо, — с облегчение выдохнул Эрен, прикрывая глаза. — Хорошо. Я снова первый? Леви одобрительно махнул рукой, и он засучил рукава. Ему вдруг показалось, что в комнате душно. Когда Армин вернулся с закипевшим чайником, в комнате было ужасно накурено, а Ханджи напоминала затворницу, сошедшую с ума. Бормотала что-то, сидя в голубом свете экрана. Карандаш торчал из спутанных волос, отбрасывая странную тень на стену. Она повернулась, и стекла ее очков сверкнули в темноте, а губы растянулись в нечеловеческую улыбку. Через все тело Армина пробежали мурашки — он забыл, зачем вообще сюда пришел и чуть не уронил чайник; шея и спина покрылись холодным потом. — Профессор… — беспомощно простонал Армин, качая головой и плаксиво кривя губы. Поставив чайник на стол, он схватил несчастную кружку, в которой ранее собирался заварить чай, и заглянул на дно. От запаха, ударившего в нос, заслезились глаза — невыносимая женщина успела стряхнуть туда пепел и затушить сигарету. Откашлявшись, Армин поморщился и подошел к выключателю. Почти сразу зажегся верхний свет, дополняя ощущение изоляции. — Осторожнее, чайник горячий, — тихо предупредил он и снова скрылся за дверью. Ханджи шмыгнула носом, тараща глаза в экран, чтобы ничего не пропустить. Эрен как раз закончил шутить о чем-то и начал отвечать на вопрос. — Я ответственный, — сказал он. Леви прыснул от смеха, отвернувшись. — Что?! — Эрен улыбнулся и поднял руку. — Слушай дальше… Так, это был первый пункт, да? Я общительный и веселый. — Эрен посмотрел на свои согнутые пальцы и нахмурился. — Так, уже три. Еще два… Хоть всем кажется, что я валяю дурака, но я могу быть серьезным. И я готов на все ради близких. Теперь твоя очередь. — Серьезный, организованный… Ты считаешь? — Ага, — сказал Эрен, любезно загибая для него второй палец. — Не отвлекайся. — Трудолюбивый. Аккуратный и прямолинейный. — Да ты просто трус, Аккерман, — тихо пробормотала Ханджи, подпирая кулаком подбородок, и повернулась к вошедшему с чистой кружкой в руках Армину. — Спасибо, родной. Эрен откинулся назад, положил ладони на край стола и начал покачиваться на стуле взад-перед. В такт его движениям колыхалась вода в бутылке. — Выпьем? Леви наблюдал за тем, как Эрен взял бутылку и начал разливать воду в стаканчики. Видимо, согласие ему было ни к чему. — Что ж… — выдохнул Эрен, протягивая Леви его стаканчик. — Какой там следующий вопрос? — Насколько близки члены твоей семьи? Считаешь ли ты, что твое детство было счастливее, чем у большинства других людей? Что ты думаешь о своих отношениях с матерью? — зачитал Леви, держа карточку в одной руке, а стаканчик в другой. — Мое детство было разным, но, в основном, обычным. Единственным близким человеком была мать, и мы по-прежнему близки. — Он хотел сделать глоток, но Эрен замахал ладонью. — Подожди! Дай мне ответить, — попросил Эрен, чуть привстав на стуле и держа стаканчик в поднятой руке. Несколько капель упали ему на штаны. Он глубоко вздохнул, прогоняя смутное ощущение тревоги, сощурился и ответил: — Мы были не самой дружной семьей, и мне жаль, что это так. Мама всегда обо мне заботилась, беспокоилась за меня, а я злился и огрызался на неё... Та авария и ее последствия очень сблизили нас с отцом. У меня было счастливое детство, не на что жаловаться, но не могу утверждать, что оно было счастливее, чем у большинства других детей. Теперь можем выпить. За семьи и счастливое детство. Эрен потянулся, чтобы чокнуться, и встретился глазами с Леви. Они соприкоснулись стаканчиками и выпили одним глотком. — Составь по три правдивых предложения, начинающихся с «мы». Например, «Мы оба в этой комнате думаем о…», — прочитал Эрен. — Итак… Мы только что выпили по двести миллилитров воды. Верно? Первое предложение есть… — Взгляд заметался по комнате. Мысли путались, наскакивали одна на другую и никак не позволяли сосредоточиться. — Помогай, что ли. Леви отвернулся со странным выражением во взгляде, плотно сжав губы. — Ну же, коротышка, думай! — сказала Ханджи, сдула пар и дважды отхлебнула горячий чай. — Мы вместе соображаем над этой фигней и ничего не можем придумать, — ответил Леви. — Точно! — засмеялся Эрен. — Ладно, на самом деле не так уж сложно… — сказал Леви. — Мы оба мужчины, нас сюда привели друзья, мы отвечаем на одни и те же вопросы, сидим на неудобных стульях и… Эрен расхохотался еще громче. Леви закрыл лицо рукой, сам сотрясаясь от еле сдерживаемого смеха. Перестав смеяться, Эрен прищурился и пристально оглядел его. — Армин! — Ханджи вскочила со стула, но тут же опять уселась, не забыв и на этот раз дернуть Армина за локоть. Глядя на лицо Эрена, Армин осторожно отнял ее руку от своей помятой рубашки и заулыбался. — Продолжи эту фразу: «Мне бы хотелось разделить с кем-нибудь…», — прочитал Леви. — Мою работу с сохранением оплаты. — О-ля-ля, — весело произнес Эрен. — А я бы хотел разделить с кем-нибудь радость и горе. Или вообще все. Он облизал губы и заглянул в карточку. — Что должен знать о тебе партнер, с которым ты хочешь стать близкими друзьями? — Эрен надул щеки и сощурил глаза. — Мой будущий близкий друг должен знать, что я не перевариваю вранье, что я очень эмоционален, люблю рисковать, не ищу одобрения от других и… Еще я люблю внимание, но по чуть-чуть. Не люблю чувствовать себя задушенным. И хочу, чтобы будущий друг знал, что мне нравится простая, но долгосрочная дружба. Эрен подмигнул, улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой. Леви прикрыл глаза и потер рукою лоб. Он вспомнил его слова про друга и любимого человека — или… как там было бы правильнее сказать — и понял, на что намекал пацан. Леви посмотрел на него и лениво моргнул. — Я люблю тишину, не умею прощать, много работаю и не ищу новых друзей. — Еще неплохо бы предупредить, что ты категоричен, — добавил Эрен, устроив локти на стол и подперев голову ладонями. Леви зачитал следующий вопрос: — Расскажи своему партнеру, что тебе больше всего в нем нравится. Старайся быть предельно честным, — он повертел листок в руке и положил перед собой, начиная складывать оригами. Нужно было хоть что-то сказать. И чем быстрее, тем лучше. Ханджи задрала руки и чуть не смахнула со стола кружку. Эрен внимательно следил за ним, не шевелясь и не меняя позы, только переводил взгляд от его рук на лицо и обратно. — У тебя глаза странного цвета. Ты по-дурацки улыбаешься, выражение лица глупое, выглядишь самоуверенным и одеваешься в абы что. — Там написано сказать, что нравится в партнере, а не оскорблять его! — Ханджи потянула себя за волосы на затылке. — Что он творит?! Армин тихо засмеялся, опустив на нее взгляд. Когда Леви поднял голову, Эрен выглядел озадаченным, но секунду спустя его губы растянулись в еще более широкой улыбке, а брови заходили, словно волны. Леви на мгновение растерялся. Поняв для себя одну вещь, Эрен посмотрел в потолок, прикусывая нижнюю губу, и усмехнулся, а затем посмотрел Леви в глаза. — Мне нравится, как ты смеешься и улыбаешься. Особенно когда улыбаешься. И нравится наблюдать за тобой. Все, как ты движешься, смотришь и даже дышишь, вызывает странный интерес. У тебя очень приятный голос. И то, как ты скрещиваешь руки, вот, да, как прямо сейчас — очень мило. Слова Эрена застали Леви врасплох, провоцируя секундный сбой. Эрен сел прямо, прислонившись спиной к спинке стула. — Воды? — предложил он. Леви молча покачал головой и перебросил ему оригами. Эрен взял мордочку белого, предположительно, кота, и мягко улыбнулся. — Читай вопрос, Эрен, — попросил Леви, чувствуя себя неудобно. Бережно спрятав оригами в карман толстовки, Эрен потянулся за карточкой. — Поделись со своим партнером самым неприятным моментом из твоей жизни. Предлагаю пропустить, — сказал Эрен, поворачивая карточку, чтобы Леви тоже мог взглянуть. — Пожалуй, — Леви взял новую. — Вспомни, когда и от чего ты в последний раз плакал. Он поднял взгляд на Эрена и сказал: — Я не помню. — А я на прошлой неделе, кажется… — признался Эрен задумчиво. — Но я был пьян. Леви сжал зубы, чтобы не засмеяться, и потер нижнюю губу. — Получается, я плачу всякий раз, как выпью. — Не завидую, — сказал Леви. Эрен улыбнулся, опустив глаза. — Какой забавный парень, — усмехнулась Ханджи, посмотрев на Армина, и отпила еще чая. Армин кивнул. — Какая вещь тебе кажется настолько серьезной, что шутить о ней — невозможно? — Эрен пожал плечами. — О религии, наверное… Физических недостатках, физиологии… А о сексе, думаю, можно. Самые смешные шутки это шутки про секс. Хочешь, расскажу? — В другой раз. Согнутыми пальцами Леви подцепил край карточки. — Ты не ответил, — напомнил Эрен, накрывая его руку своей. Почувствовав тепло его ладони, Леви опустил взгляд и незаметно перевел дыхание. — Я соглашусь с тобой. Эрен отнял руку, и он смог зачитать следующий, не отличающийся позитивностью, вопрос. — Если бы ты должен был умереть в этот вечер, что важное бы ты хотел сказать и кому? — Я бы сказал отцу, что он не виноват, что мама погибла… Первое время он часто выпивал по вечерам, и я слышал, как он винил себя во всем. Говорил, что лучше бы удар пришелся на него, — Эрен грустно улыбнулся, посмотрев на Леви исподлобья. Кажется, это его проклятье — все время улыбаться. — И сказал бы друзьям, что ценю их, что они самые лучшие, — Эрен повернулся, облокотился локтем на спинку стула и помахал в камеру. Армин, скрестив руки на груди, хмыкнул. — Я бы поблагодарил свою мать, — сказал Леви. — За то, что она не отказалась от меня и вырастила. Может, поблагодарил бы и подругу. — То-то, — прошептала Ханджи. — Твой дом со всем твоим имуществом загорелся. После спасения близких у тебя есть время, чтобы вернуться в дом еще раз и спасти какую-то одну вещь. Что это за вещь и почему ты выбираешь ее? — прочитал Эрен, приглаживая волосы за ухом. — Я спасу свой детский фотоальбом. Леви насмешливо фыркнул, но Эрен это проигнорировал. — Там куча наших совместных с мамой фотографий. Там она такая… молодая, красивая и… живая. Такая, какой я ее запомнил. Альбом — единственное, что у меня осталось в память о ней. Я не могу позволить сгореть доказательствам ее существования. Обдумывая слова Эрена, Леви вспомнил о фотографии, лежавшей в тумбочке около кровати. На ней он и Фарлан с Изабель незадолго до того, как произошла авария, в которой эти двое разбились насмерть. Фотография так и лежала нетронутой под стопкой книг со дня последней панихиды. — Не знаю. Не за чем возвращаться. Все при мне, — едва слышно ответил он, и в его голосе Эрену послышались что-то напоминающее грусть, хотя прикованный к столу взгляд был холодным. Когда Леви посмотрел на него, он мягко улыбнулся, вытянул руки на столе, ладонями вверх. На каждой лежало по леденцу. Леви почувствовал себя снова в детском саду. Правда, конфеты детям предлагали проходящие мимо забора мужики, а не симпатичные ребята. Глядя на протянутые руки Эрена, Леви вдруг вспомнилось, что он уже оказывался однажды в подобной ситуации. Но на этот раз был не против принять предложение. Выбрав леденец в желтой обертке, развернул его и положил в рот. Лимонный. Цитрусовая свежесть приятно покалывала язык. Эрен последовал его примеру. Ханджи сдвинула очки на макушку и сложила ладони у рта. — Вы в порядке? — спросил Армин, замечая, что ее плечи задрожали не то от плача, не то от сиплого смеха. Она закивала. — Cмерть кого из членов твоей семьи задела бы тебя больше всего? Почему? — озвучил вопрос Леви. — Пропускаю. — Ага, — поддержал Эрен, переворачивая следующую карточку. — Поделись личной проблемой и попроси партнера посоветовать, как ее решить, — он чуть смущенно почесал шею и внезапно развеселился. — Я хочу кое-кому понравиться. Леви задумался, обводя взглядом комнату. Или изображал раздумья. Эрен закинул ногу на ногу, сцепив руки в замок на затылке, и внимательно наблюдал за любыми изменениями в его мимике. — А я собирался посоветовать тебе не напиваться до плача, — как-то очень буднично ответил Леви. Это возымело ожидаемый эффект: Эрен захохотал, заулыбался и покраснел. — А я бы посоветовал тебе бросить свою работу и начать помогать людям. У тебя, черт побери, отлично получается, — парировал он сквозь смех. Леви поднял ладонь ко рту и укусил кулак, чтобы самому не засмеяться. Ханджи завизжала от удовольствия, хватая перепуганного еще одним резким телодвижением Армина, и затрясла, как куклу, чтобы привлечь внимание, которое было и так приковано к экрану. — Они сейчас просто взорвутся там! Когда Леви вернул себе положенное хладнокровие, он заметил, что на столе осталось всего две карточки. Перед лицом Эрена защелкали пальцами, Леви достал телефон и разблокировал его со словами: — Ладно, для твоей проблемы тоже есть решение… Смотри, какие глупые картинки с пожеланиями можно отправить… Эрен заинтересованно заглянул в экран и нахмурился — ничего, что Леви делал в телефоне, не было похоже на электронные открытки, о которых шла речь. Леви протянул ему телефон и повернулся к камере. — Моя подруга говорит, они всем нравятся. — Он впервые назвал меня своей подругой, — призналась Ханджи Армину. — Приятно, конечно, но мне кажется, он что-то скрывает. — Что скрывает, профессор? — Не знаю, мне отсюда не видно. Неужели он показывает картинки, которые я ему посылаю?.. Эрен взял телефон Леви и сердце, замершее от увиденного, затрепетало в груди, вызывая волнующий озноб. — Ха-ха, — подыграл он. — Не против, если я передам себе? — Я для этого и дал тебе посмотреть, — ответил Леви, потерев висок и прикрыв глаза, вместе с тем продолжая игнорировать взявшуюся из ниоткуда дрожь. Загадочно улыбнувшись, Эрен перекинул номер Леви в свою телефонную книжку и перепроверил раз пять, прежде чем вернуть телефон обратно владельцу. — Большое спасибо, — он постарался дышать ровнее. Леви дернул щекой и взял предпоследнюю карточку. — Pасскажи о своей первой любви, — он бессильно закатил глаза. Натянул рукава на пальцы. — Может, ты начнешь? — Я впервые по-настоящему влюбился в шестнадцать, а может, пораньше. Это был мой одноклассник. Для меня было непростое время. После смерти мамы я здорово замкнулся, хотя это на меня не похоже. Мы сблизились и… — Эрен задумался, стоит ли говорить об этом дальше. Но ведь все в прошлом, какая теперь разница. — Все было сложно, но взаимно. Выслушав, Леви расслабленно повел плечами. — Сначала делай деньги, потом уже влюбляйся. Эрен чуть снова не покатился со смеха, но Леви продолжил: — Моя первая любовь была невзаимной, — сказал он, скрещивая руки. — Мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас. Он был моим другом, и у него была девушка. — Ты не признался? — спросил Эрен. Он выглядел разочарованным. — Нет. Зачем? Чтобы все испортить? Эрен опешил. Не знал, что ответить, поэтому свернул на другую дорожку. — Когда тебе начали нравиться парни? Твоя мама знает? Леви нахмурился. Эрен умел застать врасплох со своими вопросами. — Не знаю… — Он пожал плечами. — Знает. — Вы говорили об этом? — Нет, просто увидела выходящим из моей комнаты не девушку, а мужчину. И засос у меня на шее. И как-то сама поняла. Эрен перевел взгляд на бутылку и захотел сделать пару больших глотков. — Что насчет тебя? — Ну, мама не застала этот великий момент, только если где-то не существует загробная жизнь и она сейчас не наблюдает за мной… Я рассказал отцу, — сказал Эрен, вытерев влажные губы ладонью. — Немного попозже. Мне повезло. Он выслушал, поцеловал в лоб, сказал, что любит меня, и молчал после еще пару дней. Они переглянулись, одновременно усмехаясь. — Давай, остался еще один вопрос, — сказал Леви и подтолкнул к Эрену последнюю карточку. — Если бы хрустальный шар мог рассказать тебе правду о твоей жизни, о будущем или о чем-нибудь еще, что бы ты хотел узнать? — прочитал Эрен и, отрывисто выдохнув, подровнял стопку листов с отвеченными вопросами. Затем наклонился, почти ложась на стол, и улыбнулся. — Я бы хотел узнать, понравится ли человеку та глупая картинка. — Время покажет, — сказал Леви, опуская взгляд на часы. Почти девять вечера. — Ведь, если не отправишь, мы не узнаем. От улыбки Эрена уже стало перехватывать дыхание, и это начинало раздражать. — А твой ответ? — Мне тоже интересно, чем это обернется, — пробормотал Леви и развернулся к камере. — Что там дальше в течение четырех минут? — Армин, быстрее, включай микрофон! — скомандовала Ханджи, неуклюже вылезая из-за стола. Немного растерявшись, Армин не сразу вспомнил, как его отключил. Он опустился на стул и заговорил: — Теперь сконцентрируйтесь на глазах друг друга и не отводите взгляд в течение четырех минут. — Моргать можно? — тихо спросил Леви, глядя на Эрена. Эрен затрясся от смеха. Почему любое слово Леви его смешило, ему было непонятно. Сколько Армин не рассказывал об этом эксперименте, он до последнего сомневался в его успехе, а теперь его посетила банальная мысль. Недавно они не имели друг о друге никакого представления, а сейчас, глядя Леви в глаза, Эрен чувствовал, будто знает его давным-давно, и потратил бы, пожалуй, целую вечность, чтобы узнать еще лучше. — У меня задница онемела, — совсем тихо прошептал Эрен, забавно наморщив нос. В его глазах что-то блеснуло, и Леви едва заметно улыбнулся. У него в груди возникло странное ощущение — невозможное, к которому он пытался привыкнуть, или хотя бы перестать о нем думать — будто кто-то осторожно, нежно трогал его сердце пальцами. Впервые он позволил себе расслабиться и пустить все на самотек. — Время… — в отдалении послышался голос Ханджи. Сбежать удалось через полчаса, профессор не очень-то хотела их отпускать, а Леви, не жаждая с ней говорить, ушел первым. Так, выслушав поток всяческих пожеланий, Эрен наконец-то смог попрощаться и выбежал во двор университета, на ходу застегивая молнию куртки. Леви стоял, прислонившись к одному из столбов, поддерживающих крышу над широким крыльцом, и смотрел на дорогу. Такой… невысокий. А это даже не подходя вплотную. От мысли, что он его ждал, сердце взволнованно застучало. Эрен стоял в паре метров, комкая в руках шарф, и думал: они были заперты в тесной комнате и изливали друг другу душу, и все казалось нереальным, будто происходило в параллельном мире, а теперь казалось, что Леви сейчас поднимет ворот своего короткого пальто и уйдет, даже не попрощавшись. — Ты долго собираешься там стоять? — его голос вернул Эрена к реальности. В теплом свете фонаря он заметил, как Леви повернулся и смотрел на него. На ватных ногах Эрен двинулся навстречу. — Привет. Кофе? Леви оглянулся, почесал затылок и засунул руки обратно в карманы. Эрен был высоким. Даже выше, чем он ожидал. — Можно. — У тебя бритый затылок? — Эрен хотел было поинтересоваться не напрямую, а шуткой, но не успел толком сообразить. Слова вырвались сами по себе. — Да. Это важно? — спросил Леви, прищурившись. Эрен замотал головой. — Нет. Так что насчет кофе? — Можно, — спокойно повторил Леви и развернулся. Эрен догнал его и остановил за локоть прямо в тот момент, когда он уже практически спустился с крыльца. — Леви, я хочу знать, что происходит в твоей жизни. Буду отвечать на все твои сообщения. Хочу знать тех, с кем ты общаешься. Буду любить тебя, буду честен с тобой, и ты будешь уверен, что я забочусь о тебе… Тебе не понадобится притворяться рядом со мной. Леви втянул шею в плечи, уткнулся носом в шарф и, снова осмотревшись по сторонам, будто кто-то мог на ночь глядя наведаться в университет, спросил: — Встанешь на одно колено? Леви рассчитывал, что Эрен как обычно задорно засмеется, когда до него дойдет, но он сохранял серьезность. — Я хочу тебя поцеловать... Можно? — Леви даже немного растерялся. — Нет... Нельзя, — ответил он, вскинув подбородок и выдохнув пар изо рта. — Вот когда захочешь сильнее, так, чтобы не спрашивать, тогда, может... Эрен не дал ему закончить, положил ладонь на затылок и резко, так же как начинал смеяться, притянул к себе, крепко поцеловав. А Леви, закрыв глаза и стянув перчатку, наконец провел ладонью по его голове, пропуская непослушные волосы между пальцами. Через минуту безумия Леви отошел на шаг, вытер мокрые от слюны губы и обронил тихо: — Ты мне чуть нос не разбил. И смех, по которому он успел соскучиться, зазвучал. До сердца снова дотронулись пальцы, и Леви подумал, что если это пальцы Эрена — настоящего, который, стоя напротив, рассеянно заматывал шею шарфом и качнул головой в сторону выхода — то он мог бы к этому привыкнуть. Мог бы попытаться. Почему бы и нет.