Звёзды

      Кэти устала. Она знала это и повторяла себе как мантру, битый час сидя на поляне под россыпью звёзд.       Кэти устала. Звёзды сияли высоко в небе и Кэти бы посмотрела на них, улыбнулась, нашла бы созвездие Ориона (почему-то оно у неё любимое) и пальчком бы обвела очертание небесного рисунка, но...       Кэти устала. Устала видеть зелёную траву, что так напоминает глаза матери, устала смотреть на звёзды одна, без неё, не слыша её смех, не убирая её волосы, что всегда щекотали и что Кэти не нравилось. Её звёздный мир разрушился и эти звёзды его никогда не заменят. Таких звёзд, как в глазах матери она больше не увидет.       Таких больше нет.       Кэти устала без неё.       Она чувствовала, что отец стоит где-то за спиной. Его взгляд такой же усталый, пропитанный тоской и болью, а ещё она заметила, что он тоже больше не смотрит на звёзды.       Кэти знаёт всё по рассказам отца: Танос, испепеление половины жителей вселенной (она попала в число этих несчастных), пять лет попыток всё изменить, вновь сбор мстителей, машина времени, чёртова планета, название которой даже в мыслях произносить больно, щелчок, битва, потом еще щелчёк и мир спасён. Иронично, что её мир разрушен.       Кэти клонит в сон, это не удивительно: она не спит несколько суток, всё плачет и плачет в обнимку с портретом матери. Ей всё ещё кажется, что так быть не может, что это чьято глупая шутка, максимум её дурной сон. И порой она сама себе верит, закрывает глаза в надежде проснуться от поцелую матери, но просыпается от шипения сбежавшего кофе, о котором папа опять забыл.       Мама всегда караулила кофеварку.       Сон даёт ложные надежды, поэтому Кэти не спит.       Это ведь абсурд чистой воды, который ни как не укладывается в голове и вряд ли когда-нибудь будет воспринят. За дождём всегда идёт радуга, но почему её семью чудо неба обошло стороной? Кажется, что кто-то сверху издевается, ставит ставки на то, сколько девочка ещё выдержит, а она уже не выдерживает: глаза от слёз красные и убтвающее чувство боли никак не покидает. Она сидит в кругу фотографий часами и всё никак не верит, что женщина на них мертва, ушла безвозвратно. Папа говорит, что они справятся хотя он сам не справляется хоть и изо всех сил пытается показать обратное. У Кэти проницательность с рождения, от матери.       В доме стало невероятно пусто: сквозняк поселился в некогда живых бежевых стенах, укрывавших семью от всего мира. Теперь они оттеняют жёлтым, коричневым почти ржавым. Кэти не может находиться там долго, ей невыносимо холодно и пусто. Она будто отторженная частица, которой здесь нет места. Стены давят тоской и воспоминаниями, заставляя убегать прочь. На лужайку, на бледно-зелёную, слегка вялую траву.       Мама всегда говорила, что людям нужны люди. Она спасала людей, спасала любимую дочурку ценой себя. Людям нужны люди и она знала сколько людей вновь обретут счастье. Кэти и папе нужна она. И Кэти уверена, что это не пройдёт: им всегда будет нужна она, им всегда будет её не хватать. Кэти кажется, что она живёт в замкнутом круге и ничто не способно его разорвать. Она никогда такого не испытывала, никогда не теряла кого-то дорогого, родители оберегали дочурку от всего, её мама и папа были лучшим, что у неё было. Лучшее всегда забирают первым.       Мягкая рука отца осторожно прикасается к плечу. Кэти не вздрогнула, не припятствовала, когда он обнял её и поцеловал в рыжую макушку. Она чувствует тепло и нежность и утыкается в широкую грудь отца, тихо-тихо плача. Хрупкие плечи трясутся, и ей становится легче. Папа ничего не говорит, лишь крепче обнимает и ложится вместе с дочуркой на мягкую траву.       Людям нужны люди, как небу -- самые прекрасные звёзды.       И они вместе смотрят на звёзды.