***
Реджина не понимала, что это всё значит. Сначала мать вопящая по среди ночи где-то в доме. Вопящая ещё сильнее после того как Реджина выбегает из комнаты и сталкивается с ней на лестнице. Она кричит, затем плачет, затем снова кричит, толком ничего не может объяснить и выводит всех домочадцев за собой в сад. А там в огромной сугробе, возле голубой ели, в луже крови Реджина видит саму себя. Те же волосы, нос, тот же шрамик на верхней губе, безусловно это Реджина Миллс, умирает возле поместья своих родителей. Реджна не помнит как они занесли её же тело в дом, как водрузили её на кухонный стол и в спешке начали промывать рану. Не помнит как отец зашивал магией рану и как она на спех готовила зелье для восполнения крови. Она очухалась лишь когда Генри со смесью страха и шока на лице спросил: - Что это значит, мама? - Я не знаю, сынок, - она крепко прижала сына к себе, испачкав в крови. - Может, позовём мистера Сайлеса? – Мистер Сайлес занимался частной практикой, дипломированный целитель, лечивший Миллсов уже 20 лет. - Да, - кивнула Реджина, посмотрев на отца, не отпуская от груди Генри. – Лучше будет, если мы позовём его. Генри старший, не сказав не слова, накинул по верх окровавленной пижамы пальто и скрылся за дверью. Не прошло и десяти минут как он вернулся в месте с целителем, полным человеком, в очаровательном ночном колпаке и тапках с бомбошками. Не смотря на весь свой комический вид, целитель выглядел очень серьёзным, в руках у него был саквояж, где он хранил зелья и инструменты. К тому времени Реджина перенесла своего двойника в одну из комнат для гостей, уложила в постели и убрала кровь с одежды и мебели. Возможно, целителя Сайлеса и удивило невероятно сходство пациента с Реджиной, но он ничего не сказал по этому поводу. - Оставьте нас, - сказал он, ставя свой саквояж на прикроватную тумбу. – Не вы, Реджина, вы поможете мне. Целитель осмотрел рану и задал несколько вопросов. Реджина отвечала на все вопросы и выполняла указания. - Вы сделали всё правильно, однако рана была оставлена не заклинанием, а магическим предметом. И посмотрите, - он приподнял края повязки, обнажая вновь кровоточащую рану. – Предмет этот был отравлен, яд попал внутрь, его нужно срочно вывести иначе она не выживет. Спустя пол часа, целитель обессилено рухнул на стул вытирая пот с шеи и лица своим колпаком. - Мы сделали всё что могли. Скажу вам честно, будет чудом, если она доживёт до утра. По крайней мере теперь мы знаем кто перед нами, - мистер Сайлес указал на лицо жертвы. Реджина подняла глаза и что-то внутри неё сжалось. Теперь её двойник не имел с ней ничего общего, былые длинные волосы, тонкие губы, это была Эмма Свон. Глаза предательски защипали, Миллс отвернулась. Сайлес дал Миллс указания и попрощавшись ушёл. Реджина аккуратно присела на край кровати, взяв руку Эммы в свою. Тяжело вздохнув, и вытирая не прощенную слезу, она тихо, но твердо произнесла: - Даже не вздумай умирать, Свон, - не выдержав, она всё же заплакала.***
Босоногая девчушка бежала по протоптанной тропке прочь от родительского дома, быстро перебирая маленькими ножками. В воздухе пахло травами, цветами из материнского сада и океанской солью. Коттедж Лечурка спрятался на небольшом островке земли между скалами на побережье Атлантического океана. И если набраться смелости, прошмыгнуть между досками забора и подойти к обрыву, то внизу можно увидеть долину, где доживала свой век, бог забытая, маггловская деревушка. И вот, когда до обрыва оставалась всего пару шагов, невидимая преграда откинула ребенка и она шлёпнулась на траву. Насупившись и убрав с лица непослушные кудряшки девочка попробовала преодолеть преграду снова, но ничего не вышло, её снова откинула назад. По-детски выругавшись, она предприняла ещё одну попытку прорваться, но снова ничего не вышло. Насупившись и скрестив руки на груди, девчушка решила, что обиделась на этот дурацкий барьер и зло уставилась в пустота, очевидно, надеясь испепелить невидимую стену взглядом, но, к сожалению, ей этого не удалось. - Дура, - почти прошептала запретное ругательство и окончательно потеряв надежду прорваться, она легла на спину, зарывшись в мягкую траву и ленивым взглядом наблюдала за облаками. - Эмма, - позвал издалека знакомый голос, но девочка не шелохнулась, что бы не выдать своё место нахождение и даже закрыла глаза, считая, что таким образом ей лучше удастся спрятаться, ведь если ты никого не видишь, то и тебя никто не должен заметить. - Эмма, - голос позвал совсем близко, а затем послышалось шуршание травы. Эмма совсем чуть-чуточку приоткрыла глаза и увидела фигуру, присевшую рядом на траву, она вновь зажмурилась. - Дурацкая стена, - проговорила она со всей обидой в голосе, на которую была способна. - Стена? – мужчина должно быть смешно нахмурил брови как он это делал всегда, но Эмма не могла этого видеть потому что её глаза всё ещё были закрыты. – Ах, ты об этом. Там ведь обрыв, это вынужденная мера, понимаешь? Можно ведь и упасть. - Но я хочу посмотреть на магглов! – не выдержав, Эмма резко села и сжала кулачок. - Но что бы посмотреть на деревню нужно подойти почти к самому краю, разве ты не боишься? – притворно удивился её отец. - Я ничего не боюсь! - Дорогая моя, ты так ничему и не научилась, - тяжело вздохнул мужчина, его волосы посидели, лицо изрезали морщины и только ясно-голубые глаза остались прежними. Девочка в страхе отшатнулась от старика. – Есть вещи, которых стоит бояться. Эмма протянула руку, что бы прикоснуться к нему, но рука прошла сквозь него, будто он был призраком. - Зачем ты пошла туда, Эмма? Месть затмила твой разум, ты позабыла всё, чему я учил тебя, - старик встал на удивление ловко и легко, на нем была белая мантия. Он подошёл к краю обрыва, защитного барьера больше не было, день сменился ночью и тысячи звезд освещали небо. Эмма Свон встала и подошла к отцу, к ней вернулась её взрослое тело и все её воспоминания о прожитой жизни. Лоб её нахмурился, а взгляд стал серьёзным. - Он победил меня, я не смогла отомстить за тебя, пап, - на глазах у неё навернулись слёзы. - Отомстить за меня? Нет, - грустно улыбнулся он. – За меня не нужно мстить, я уже всех давным-давно простил. Кстати, как и твоя мать. Ты мстишь лишь ради себя, Эмма, пытаясь его смертью заполнить пустоту внутри, но так не бывает, родная моя, и ты это знаешь. – Мужчина повернулся к дочери и посмотрел ей в глаза. – Ты должна простить его и забыть. Эмма хотела возразить, вспылить сказать, что этому не бывать, что она достанет этого подонка, но что-то остановило её. - Если я сделаю это, мы сможем пойти к маме? – тихо спросила она, всматриваясь в зардевшийся горизонт. - Да, мы сможем пойти к ней, - он приобнял её за плечи, на этот раз Эмма почувствовала его руку. – Или, - протянул он. – Ты могла бы вернуться домой. – Свон старший махнул рукой в сторону их коттеджа. - Что мне делать в нашем доме совсем одной? - Одной? – удивленно улыбнулся он. – А по-моему тебя там кто-то ждёт. Эмма обернулась, и действительно в одной из комнат горел свет. - Мы с твоей матерью всегда будем ждать тебя здесь, но прежде чем идти с нами, может, всё же посмотришь, кто там? – Свон крепко обнял дочь и прошептал на ухо. – Не боятся смерти это похвально, но истинные храбрецы не боятся жизни. А ты ведь у меня ничего не боишься, так ведь, Эмма? - Да, папа, - Эмма в последний раз взглянула на отца, зная, что если обернется его уже не будет и, смахивая слёзы, зашагала в сторону дома.***
Эмма очнулась на третий день. Голова жутко трещала. Первое, что она увидела, медленно открыв глаза, чёрные кудри, рассыпанные на одеяле возле её руки. Реджина мирно спала посапывая во сне, уткнувшись головой в Эммино бедро. Эмма хотелось коснуться Реджины, она протянула руку и тут же почувствовала адскую боль во всём теле, она тихо застонала. Миллс проснулась и уставилась на Эмму. Шоколадно-карие глаза последнее, что увидела Свон прежде чем вновь отключится. В следующий раз когда она открыла глаза ей было гораздо лучше, она поняла это потому что могла соображать и события последних дней ринулись в её болевшую голову. Миллс не было в комнате, зато был кто-то другой. - Генри, - хрипло позвала Эмма, смотря на мальчика развалившегося в кресле и читающего книгу. - Профессор! – радостно подскочил он. – Вы очнулись! - Как видишь, - Эмма попыталась сесть и Генри ринулся ей помочь. - Я скажу остальным, - он уже хотел было бежать вниз, но Свон остановила его взяв за руку. - Что произошло? – она оглянулась вокруг, в горле пересохло и жутко хотелось пить. - Ну, - он почесал затылок решая с чего начать. – Несколько дней назад бабушка нашла вас у нас в саду и она так психанула! Всё потому что вы вся были в кровище и выглядели точь-в-точь как мама. Мама клянется, что не знает почему вы так выглядели и запретила мне говорить об этом остальным, - он замолчал, ожидая объяснений, но Эмма молча смотрела на него и потому он продолжил. – Мама с дедушкой начали тебя лечить, а потом мы позвали целителя и он сказал, что буде чудо, если вы доживете до утра, но вы дожили и провалялись без сознания целых три дня. Мама не отходила от вас и даже плакала, - чуть тише добавил он. – А на следующий день пришли мракоборцы, они искали вас и маму. Но дедушка всех прогнал, сказал, что это подождёт пока вы не придёте в себя. - Генри, прошу тебя по медленнее, - голова блондинки раскалывалась, она пыталась собрать воедино все осколки воспоминаний, среди которых был и её отец. – Ты говоришь мракоборцы? - Да, они говорили что-то о мужчине… - Генри, милый, я думаю с мисс Свон хватит новостей, - в дверях стояла Реджина, в руках у неё был поднос с бутыльками, бинтом для перевязки и к огромному счастью Эммы стакан воды. – Оставь нас, - увидев строгий взгляд матери Генри не решился перечить и на последок бросил: - Выздоравливайте профессор. Реджина была пугающе тихой. Чёткими движениями, будто она делала это уже много раз, брюнетка откинула одеяло, бесцеремонно подняла футболку, которая, как отметила Эмма, ей вовсе не принадлежала, и начала менять повязку. От одного взгляда на рану Эмме стало дурно, глубокий порез с обожженными краями, наполненный смесью из тёмной крови и гноя, девушка поспешила прикрыть глаза. Пока Реджина промывала рану, Эмма чувствовала каждое прикосновение, которое отзывалось жгучей болей. Свон ели удержалась от того что бы вскрикнуть, когда несколько капель настойки бадьяна упали на рану. Ограничившись только болезненным вздохом, Эмма подняла глаза на Реджину. - Генри сказал, что я лежу здесь уже три дня, неужели рана настолько серьёзная? – Миллс молчала и даже не удосужилась взглянуть на Эмму, продолжая молча накладывать повязку. - О ком спрашивали мракоборцы? – вновь попыталась заговорить Эмма. - Может, хотя бы скажешь, почему я здесь? Это ведь дом твоих родителей, я права? – выбрала нейтральную тему Свон, но и тут её ждала неудача. Молчаливость Реджины начала порядком бесить Свон. – Чёрт возьми, Реджина, ты что обиделась на меня? - Обиделась на тебя? – возмущенно бросила Миллс. – А ты что давала мне повод? Хм…давай посмотрим, - Миллс встала. – Ты же не делала ничего такого, что могло как-то задеть меня? К примеру, не доводила мою мать до сердечного приступа, обернувшись мною и трансгрессировав чуть ли не к её ногам, в луже крови и в полумертвом состояние. Не приходила за пару дней до этого ко мне якобы для того что бы попросить об услуге, хотя на самом деле крала мои волосы для оборотного зелья. И ты уж точно не встречалась в моём обличие с опасным преступником, подвергая опасности меня и всю мою семью, - Реджина говорила тихо, но она покраснела, дыхание её участилось, создавалось ощущение, что она очень долго кричала. В конце своей тирады она, наконец, взглянула на Свон уничтожающем взглядом. Эмма выдержала взгляд, но ничего ответить не могла. А что она могла сказать? «Прости, Реджина, я этого не планировала. Мне просто нужно было красивое личико, что бы заманить мерзавца». Миллс тяжело дыша, некоторое время выжидающе смотрела на Свон, но та молчала, поэтому она взяла стакан воды и несколько пилюль и протянула Эмме. У Свон на секунду возникла идея спросить «что это?», но одного взгляда на Миллс было достаточно что бы понять, если блондинка спросит об этом ей тут же прилетит стаканом по голове. Девушка молча выпила таблетки и наблюдала за тем, как брюнетка вновь ставит всё на поднос и собирается уйти. - Не волнуйся, Свон, я сделаю всё, что бы ты скорее поправилась и после этого я лично придушу тебя, - Реджина послала ей взгляд полный решимости, обиды и неопознанной Эммой боли. Этот взгляд задел Свон, она чувствовала себя слабой, униженной и глупой.