Левитация

      Хорошее утро, по мнению Теда, начиналось следующим образом. Ты неторопливо поднимаешься с кровати. Потягиваешься, разминаясь. Медленно выползаешь из спальни, спускаешься по лестнице на кухню. Заботливая жена варит кофе в турке. О да, твой любимый. Обязательно крепкий и с сахаром. Парочка сандвичей и хорошая газета. Можно расслабиться на стуле, вытянуть ноги, насладиться бодрящим напитком, бегло прочесть первую страницу номера. А затем притормозить и медленно изучать каждое слово, смаковать строку за строкой. В свете солнечных лучей, пробивающихся сквозь кухонную занавеску, едва заметны летающие пылинки. Тишина и наслаждение. Это утро, как вы понимаете, было не таким. И дело не в отсутствии кофе и любящей жены.       - Доброе утро, Тед. Боже, неужели он снова уснул в детской?       Пастор поморщился. Он ощутил, как сквозь веки его слепило что-то очень яркое. Солнце? Нет, отпадает, здесь всегда мрачно. Свет слишком… нехарактерный. Да и жалюзи опущены. Фонарь? Шестерни в мозге разгонялись с черепашьей скоростью. Господи, дайте еще пять минут. Что за несправедливость. Он спал так мало. Это вообще законно? Мужчина поворчал себе под нос и накрылся подушкой. Но уснуть он уже не смог. Дверь скрипнула.       - Доброе утро, папа, - механический отчужденный голос.       - Доброе… ух ты.       Ух ты? Тед лениво повернулся на другой бок и соизволил открыть один глаз. Этот удивленно-растерянный тон он проигнорировать уже не мог.       - Милая моя, ты..?       Мужчина среагировал раньше, чем понял, что произошло. Он резко подорвался с кровати. Подушки ссыпались на пол.       Бо парила прямо над кроватью. Точнее, она просто зависла наверху, держа в руках игрушечный паровозик. Девочка спокойно созерцала лица необычайно счастливого Пинстрайпа и шокированного Теда. Затем, безразлично отвернувшись, уставилась на игрушку и прочертила ею в воздухе траекторию полета.       От шока у пастора отвисла челюсть. Он сначала подумал было, что это ему мерещится спросонья. Для уверенности Тед потер глаза и ущипнул себя за руку. Ай. Это было больно. Он с опаской снова поднял глаза вверх и пересекся взглядом с новообращенным ребенком. Лучше бы это был сон.       Пинстрайп первым вышел из оцепенения. Он моментально взмыл вверх и очутился напротив своей дочурки. Демон обнял её очень крепко, закружил на своих руках. Девочка мягко улыбнулась.       - Признаться, я думал, что это наступит позже, но… Ты умница! – неподдельный восторг. – Левитация – серьёзный прогресс. Как долго ты уже висишь вот так?       - Я не знаю, как я это сделала, - нотка удивления в неестественном детском голосе, - но я здесь примерно уже… час с половиной? Этот, - она указала на Теда угольным пальцем, - даже не отозвался на мой зов.       Демон презрительно скосил глаза на мужчину. Да что он вообще может понять в тонкой организации потусторонней сущности?       - Бо, сегодня я планировал заняться дополнительными карательными мероприятиями, но ты внесла свои коррективы. Ты сможешь сама спуститься вниз? – спросил Пинстрайп. Ребенок утвердительно кивнул. Тогда руки его разжались, и Бо плавно спланировала на кровать. Раздувающееся платье делало ее похожей на маленькую черную медузу. Пинстрайп отметил, что падение прошло мягко, без резкого перепада скорости и дерганых движений. Как будто этот навык дремал в ней долгое время, и всего за одну ночь ребенок овладел им сполна. Бо талантлива не по годам. Гораздо талантливее ее предшественников.       - Чтобы в совершенстве овладеть полетом, нужно научиться контролировать себя и полностью раскрыть внутренний потенциал. Я постараюсь обучить тебя, - хищный янтарный блеск демонических глаз Тед ощутил лезвием на горле. – Скоро ты поймешь, каково это – быть моей дочерью.       Пастор был искренне рад, что оставался вне всего действия. На минуту его руки и ноги ослабли. Он не мог ни сдвинуться с места, ни даже шевельнуть пальцем. Если бы Пинстрайп захотел его уничтожить прямо сейчас – Тед не смог бы увернуться от атаки. Увиденное обескуражило мужчину. Настолько, что он глубоко погрузился в себя, даже не в состоянии думать, и просто уставился в одну точку.       Еще вчера всё было хорошо. Тед играл с ребенком, слушал её детский лепет, читал сказку на ночь. Перемены в поведении ребенка встревожили пастора. Равнодушный механический голос ввел его в ступор и больно резанул слух. Внутри все опустело, и что-то липкое и мерзкое вытеснило собой все тепло. Кольцо за кольцом его тело обвивал невидимый удав. Сейчас он раскроет свою пасть и проглотит несчастного человека, как маленького кролика.       Тед с ужасом осознавал то, что не хотел. Холодность речи, отсутствие интонации, односложные фразы, безразличие ко всему, кроме ее нового папы. Что-то переменилось, и не в пользу человека. Образ прошлой жизни медленно стирался у Бо из памяти. Если процесс необратим, скоро произойдет становление, и Бо раскроется как полностью сформировавшийся демон. И тогда она забудет его. И тогда разрешит Пинстрайпу уничтожить, как ненужный хлам.       - Пап, кажется, Тед сломался.       - Он просто еще не проснулся, - улыбнулся малышке счастливый Пинстрайп. – Милая моя, завтрак ждет тебя на столе. А после… - демон выдержал короткую паузу, - может, отправишься со мной на облет? Это будет отличная тренировка для тебя. Что скажешь? Только ты и я. Девочка повернулась и задрала голову.       - Да, папа. Конечно. Это будет отличная тренировка для меня.       Пастор с мольбой взглянул на девочку. Но, кроме безразличия, ничего не получил в ответ. Она даже не посмотрела на него. Бо подпрыгнула, цепко схватилась за руку, облаченную в белую перчатку, и скрылась в дверном проёме.       Это как во сне – ты бежишь за чем-то, ускоряешься, отчаянно тянешь руки, но чем быстрее двигаешься, тем дальше от тебя вожделенный объект. Он мерцает где-то вдалеке и исчезает в туманной дымке вместе с надеждой на лучшее, оставляя горькое послевкусие поражения. И чашку, полную скользких червей, на завтрак.

***

      … - Хэй, мужик, не налегай так сильно, ты разоришь меня, - возмутился стоящий за стойкой бармен. – Седьмая уже, у тебя хоть есть, чем платить? Душный бар радостно принимал в свои объятия любого.       - Ба, да это же этот… гык…гонщик! - внезапно раздалось с другого конца барной стойки. – Ха-ха, вот это явление Христа народу! Эй, святой отец, как оно? Я удивлен, что Пинстрайп тебя не прикончил еще. Что ты такого сделал, чтобы вымолить его снисходительность? – неподдельное изумление в голосе. – А хотя, не похрен ли? Ты все равно жалок, - человек прервался и отхлебнул свежего сока из пивной кружки. – Господи, благослови Пинстрайпа! Благослови его светлую душу!       - Аминь, - хором отозвались остальные.       Звон кружек. Присутствующие чокнулись, и на мгновение все замерло. Наслаждаться этим нектаром местные предпочитали в тишине.       - Больше не тянет никого поучать, а, папаня? – снова оживился непрошеный собеседник спустя всего пару минут.       Тед сидел молча, уставившись на полупустой стакан с алкоголем. Он выпил достаточно много, но почему-то его так и не пробрало до конца. Разум оставался кристально ясным. На вкус пойло было отвратительным. То ли этот замес не удался, то ли оно в принципе было гадким. В любом случае, едал и лучше. Живот напоминал раздувшуюся бочку. Тошнило.       Комок мыслей не собирался улетучиваться, а денег на еще одну порцию у пастора просто не было. Да и вряд ли он осилил бы ее. Ползать на четвереньках и извергать из себя нечистоты не входило в его планы. Тед был опустошен, иссушен морально и закрыт для любых бесед. Он молча поглощал кружку за кружкой в надежде на избавление от гнетущей пустоты внутри себя. Но расслабления не наступало. Наверное, это уже иммунитет. Мужчина закрыл глаза и опустил голову на барную стойку. Человек, сидящий справа, начинал его нервировать.       - Молчишь, упырь? – судя по голосу, наглец усмехался. – Такой был павлин, ба-а… Куда делать твоя напыщенность? Ты наконец послушал доброго совета и засунул ее себе поглубже в задницу?       Сзади послышались одобрительные возгласы. Бармен подавился смешком и продолжил натирать стеклянный фужер.       - Или не засунул? Почему ты игнорируешь меня? Считаешь себя выше? Думаешь, ты лучше всех? Правду маменька говорила про таких, как ты: задрался выше небес, а теперь что? Нравится тебе приземление? – человек отставил пустой стакан в сторону и начал медленно приближаться к Теду. Господи, заткнись, пожалуйста, заткнись. Напряжение в комнате возрастало.       - Оставь меня, - выдавил пастор, устало повернувшись к непрошеному гостю.       - Ой, извините меня, ваше бла-ародие, - наигранная вежливость и отрыжка прямо в лицо пастора. Тед скривился и отвернулся от пьяницы. – Мы задели ваши чувства. Ну пр-р-ростите, куда нам, жалким червям, до вашей утонченной натуры!       Комната взорвалась диким хохотом. Повсюду раздавались веселые улюлюканья. Присутствовавшим явно нравился разворачивающийся перфоманс. Кто-то выкрикивал слова одобрения в сторону алкаша, кто-то делал ставки, кто-то просто наблюдал, выжидая развязку. Следующие пятнадцать минут обещали быть веселыми. Грех пропускать такой концерт.       Тед решил, что с него довольно насмешек и оскорблений. Он достал из кармана пальто деньги, небрежно швырнул их на стойку. Затем встал и повернулся в сторону выхода. Но собеседник явно не собирался так просто отпускать его. Он самонадеянно вцепился в пасторскую руку.       - Куда торопишься, папаша? – пристальный хмельной взгляд. Тед дернулся.       - Хватит.       - О-о-о, таки подал голосок! Что-о-о, так быстро покидаешь нашу компанию? Послушай, пить в одиночестве - не лучшая затея! Последствия тяжелее. Хотя, кому, как не тебе, об этом знать! По коже пробежал неприятный холодок.       - Я сказал - хватит, - в голосе Теда зазвучало едва сдерживаемое напряжение. Он снова дернул рукой – и потерпел неудачу.       - Расскажи мне, - с тихой хрипотцой усмехается пьянчуга, - скажи. Скажи нам, я жажду услышать подробности. В этих газетенках никогда не пишут полную картину того, что случилось… Хочется узнать все из первых уст. Она сильно кричала? Что?..       - Должно быть, она страдала. Бедный, ни в чем не повинный ребенок. Замолчи.       - Скорее всего, - снова отрыжка, - малютка не сразу отключилась, да, Тедди-бой? Она еще дышала, когда ты в пьяном бреду разнес машину к чертям собачьим… Заткнись, заткнись, заткнись!       - …и звала на помощь папочку. «Па-а-апочка, па-а-апочка, проснись! Проснись, папочка, мы горим! Папочка, я не хочу умирать!» А где был папочка? Правильно, он уже давно откинул копыта и бросил своего ребенка умирать в огне! Ты убил ее, Тедди! Ты, грязное животное! Внезапно бахвалящийся голос булькнул и затих. Что-то хрустнуло, а затем послышался звук падающего тела. В воздухе запахло кровью.       Воодушевленные наглыми речами, зрители, по всей видимости, не ожидали, что хиляк сможет дать отпор обидчику. Однако что такое - затравленный и загнанный в угол зверь? Десятки пар глаз уставились на Теда. В его глазах полыхала ненависть. Костяшки на правой руке побелели.       Он подошел и поднял за шиворот своего оппонента. Пьянчуга моментально растерял всё своё бахвальство и храбрость, и сейчас уставился на пастора тупым взглядом. Сэк не позволял ему перегруппироваться и защититься, он безнадежно ослаб. Нос был сломан; ручейки текли из обоих ноздрей, пачкали алым и без того замусоленную одежду.       Следующий удар коленом под дых выбил из наглеца остатки воздуха. Избиваемый на секунду забыл, как дышать, прочертил в полете дугу и приземлился спиной на стоящий неподалеку деревянный стул. В зале кто-то тихо охнул.       Ослепленный, пастор и теперь не оставил Сэма в покое. Он сжал кулаки и направился туда, куда улетела его груша для битья. Резкие шаги, раздувающиеся ноздри, широко распахнутые глаза – мужчина не собирался играться в поддавки. Сейчас падаль ответит за свои слова.       - Э-эй, отец, не горячись, - сидевший за столиком широкоплечий мужчина поднялся и заслонил собой избитого собутыльника. – Сэм просто перебрал немного, с кем из нас не быва… - он не успел договорить, потому что Тедова рука схватила его и бесцеремонно швырнула, как котенка, в сторону. Парень поцеловал лицом столик, за которым сидел, и проломил его, рухнув на пол бесполезным мясным мешком.       Только теперь толпа начала осознавать, что дело пахнет жареным. Когда до присутствующих дошло, что Тед не остановится, пока не выбьет из Сэмюэля всю напыщенность, они в спешке начали покидать заведение. Никто не желал проверить на себе силу удара святого отца. Наглядного примера хватило с горлом. Испуганно озираясь, люди массово ломились в двери, особо одаренные пытались пролезть в окно.       Сэм валялся тряпичной куклой на полу и хрипел, заливая половицы кровью. Он уже сорок раз пожалел, что пришел сюда выпить. Парень попытался двинуться, но адская боль, иглой прошившая его через весь позвоночник, заставила отказаться от этой глупой идеи. Парень был обречен изначально, как только затеял этот раздражающий перфоманс.       Теда не интересовали другие посетители. Он даже не обратил внимания на то, что почтенная публика торопливо рассасывалась; сейчас его внимание полностью захватил чересчур языкатый пьяница. Металлический запах крови только сильнее дразнил пастора. Хотелось даже ощутить её вкус. Он приблизился к мужчине и склонился над ним, созерцая. Облизнулся в предвкушении. Черные, как смоль, волосы взмокли и слиплись. По вискам стекали крупные капли пота. Зрачки расширились. Бесцеремонно и безжалостно Тед опустил ногу в тяжелом ботинке на ребра противника. Слышится противный хруст костей. Услада для моих ушей.       Сломанные кости проткнули парню легкие. Широко распахнув глаза от боли, он открыл рот в немом крике и забился в конвульсии. Желудок извергнул потоки выпитого сока обратно, и мужчина начал захлебываться собственной рвотой. На глазах выступили слезы. Тед с наслаждением наблюдал за страданиями этого пресмыкающегося. А затем, желая поскорее завершить спектакль, повторно приложил парня ногой. Сэм перестал дергаться и обмяк, склонив голову вбок. Заблеванный, окровавленный, переломанный. Неживой.       Тед еще секунд десять вглядывался в искаженное лицо. Удовлетворенный своей работой, он осторожно отошел в сторону. Глубоко вздохнул, откидывая голову назад. Так вот что имел в виду Пинстрайп, когда говорил, что его тело будет дрожать от удовольствия.       Аффект постепенно отпускал его, кровавая пелена растворялась, обнажая перед Тедом действительность. Наружу вырывалась паника. Мужчина ощутил себя маленьким и беспомощным. Руки плетьми повисли вдоль туловища. Некогда распрямленный и резкий, пастор внезапно сгорбился и воровато начал оглядываться.       Дверь, висевшая на одной петле, жалобно скрипнула. Теда подбросило от резкого звука. До него только сейчас дошло, что он натворил.       В глазах потемнело. Адреналин ударил по шарам. От осознания произошедшего Тед обхватил голову руками, пригнулся и, взревев, бросился наутек.       Он бежал, не разбирая дороги. На автомате пролетел по многочисленным лестницам. Вихрем промчался мимо стойки регистрации, зацепив ненароком кружку, полную мерзкого пойла. Зажмурившись, пронесся мимо колодца, перепрыгнул через металлическую ограду. Ноги несли пастора быстрее ветра. Виски пульсировали. Хотелось до хруста сдавить их, лишь бы не чувствовать внутренние молоточки. Перед глазами плясали адские огоньки. В ушах стоял невыносимый шум, и в этом шуме мужчина слышал звон стеклянных кружек, шипение алкоголя и чьи-то жуткие предсмертные хрипы. Тед чувствовал себя необычайно легким, словно у него за спиной внезапно отросли крылья. В лицо бил холодный ветер, но пастор без особого труда сопротивлялся ему. Он бежал и бежал, покуда ноги не донесли его до окраины Красного Русла. Тогда силы стремительно покинули его. Мужчина споткнулся о маленький булыжник, запутался ногами в траве, и, пролетев по инерции еще полтора метра, кубарем скатился с обрыва в воду. Раздался громкий всплеск.       На секунду Тед погрузился в реку с головой. Бег истощил его физически. Широко распахнув глаза, мужчина вглядывался в мутную толщу воды. Он вдохнул; попавшая внутрь жидкость огнем обожгла легкие. Адреналин снова ударил в голову. Сопротивляясь из последних сил, Тед выкарабкался на берег, закашлялся и безвольно обмяк, уронив голову на траву.

***

      Пинстрайп как раз завершал облет Красного Русла, когда слух резанула непривычная тишина. Он замер прямо в воздухе и опустил голову. Бар, видневшийся внизу, не гудел, как набитый пчелами улей. В такое время суток это казалось более чем странным.       Девочка парила рядом с папой и не обращала внимания ни на что, кроме как на ощущение собственного полета. Поэтому, когда отец резко затормозил в воздухе, она ненароком врезалась в него.       - Кажется, возникли некоторые сложности, - обернулся Пинстрайп и взглянул на девочку. - Придется задержаться. Дорогая, отправляйся-ка, наверное, домой. Тренировка на сегодня окончена.       Девочка послушно развернулась и направилась в сторону дома, сопровождаемая двумя папиными прислужниками.       Демон раздраженно щелкнул языком. Мало того, что Тед куда-то испарился, так еще и это. Гнусное нарушение закона о распитии. Молча выругавшись, черный человек спланировал на крышу. Ему было откровенно лень выяснять, почему это забегаловка превратилась в склеп. Но делать нечего. Такая работа требовала от Пинстрайпа личного присутствия. Материализовав в воздухе еще тройку прислужников с пропеллерами и приказав им завершить облет над остальной частью Ада, демон спрыгнул вниз и толкнул одной рукой дверь.       Петля не выдержала натиска, и двери ввалились в помещение. Следующая картина повергла Пинстрайпа в откровенный ступор.       В зале царил бардак. Разломанный на две части стол, на котором лежало то, что недавно было завсегдатаем этого заведения. Перевернутые стулья, размолотые в крошево стаканы. Покосившаяся картина на стене. Тут и там на полу и стенах виднелись буро-фиолетовые подтеки. Расточительство.       К запаху Сэка подмешивался еще один, до боли знакомый и щекочущий ноздри. Демон сильнее втянул носом воздух. Кровь.       Удивление вызывал тот факт, что это не было похоже на массовую бойню. Обычно такие драки заканчивались несколько иначе. По крайней мере, избитых было больше, чем два, и валялись они не только в баре, но и по всем окрестностям, поскольку места для всех было бы маловато. Тогда заботливые стражи подбирали безвольные тела и разносили их по камерам. А сейчас картина напоминала скорее организованную и целенаправленную стычку. Будто среди толпы выделился кто-то один и вынес всех посетителей. Судя по разрушениям, борьба была интенсивной и недолгой. На это нельзя так просто закрыть глаза.       Пинстрайп прошелся вдоль рядов, пнул отколовшуюся от кружки ручку. Развернулся, окинул взглядом помещение во второй раз, и заметил наконец около барной стойки ещё одну жертву потасовки.       - Сэмюэль, - осклабился черный человек, но улыбка тут же погасла. Мужчина был неестественно вывернут и придавлен стулом. В мутных безжизненных глазах не отражалось ничего. Грудная клетка казалась слишком плоской.       Присев и брезгливо приподняв левую руку Сэма, демон заметил под ней нечто блестящее. Он поднял неизвестный предмет. Золотой крест. Такой же, как у Теда на пальто.       Выражение лица Пинстрайпа было бесценно. Он вертел в руках крест, рассматривая его. В голове роились сумбурные мысли. Зачем он приходил в бар? Тед же не пьет уже достаточно давно. Неужели старые привычки проснулись? Может, он хотел повидаться с кем-то? Наверняка ему многие помогали добраться до Прихода, вот и сдружился с некоторыми. Да только Тед почти никуда не отлучался без Бо. Он всегда оставался подле нее, как собачонка. Чувствует, червь, что его существование целиком и полностью зависит от этого ребенка. Скоро, скоро она обратится окончательно, и… Хоу. Так может, это именно он устроил тут кавардак?       Демон еще раз взглянул на обезображенное тело Сэма. Затем нехотя потер руки и приложил их к тому месту, где у бедняги когда-то была грудная клетка. Ладони, облаченные в белые перчатки, испустили яркое желтое свечение. Человек дернулся и открыл глаза.       - Что здесь произошло? – спокойный механический голос. Сэм задергался. К нему постепенно возвращалось осознание того, что случилось, обтекаемость тела и острая боль. Дышал бедняга через раз.       - Повторять не буду, - испепеляющий взгляд желтых глаз. Демон терял терпение.        - Кха, - парень медленно повернулся набок и сплюнул кровавый сгусток. – А-а-а, - в голосе мелькнула нотка страдания. – Д... Дрянь…Тедди-бой…Найд-ду – уничтожу, - Сэм был вне себя от ярости. Его уложил одной левой какой-то сопляк с крестом. Чувство собственного достоинства было растоптано тяжелыми пасторскими башмаками.       - Не тебе это делать, - угрожающе понизил голос демон. – Не забывай, кто позволяет тебе жить до сих пор. Так значит, это он тебя так отделал? – Пинстрайп усмехнулся. – Вот уж не ожидал.       - Ранимая нежная натура, - отозвался глухо раненый. Черный человек призвал одного из пропеллерных прислужников.       - Отнесите этого… в камеру. Замуруйте надежно. Ничего, пару столетий посидишь там – оклемаешься. Быстро! – рявкнул демон и сорвался с места. Подлетев над стойкой, он увидел, как за ней прячется смертельно бледный бармен и на листочке подсчитывает убытки. Твердо решив, что разберется с ним позже, Пинстрайп вылетел из окна и направился на поиски горе-священника.

***

Нужно открыть глаза. Срочно. Иначе произойдет что-то очень плохое.       Глубокий вдох, раскрывающий легкие. Алое свечение пробивается сквозь тяжелые веки. Нужно открыть глаза, иначе случится что-то непоправимое. Только что может быть хуже? Ад проникает в твое сознание, Тед. И ты не сможешь долго этому противиться. Открой глаза.       Мужчина с трудом разлепил свинцовые веки. Он лежал там же, где силы покинули его. Сколько уже прошло времени? Пастор свернулся в позу эмбриона и наблюдал за тем, как в темно-зеленой траве копошатся мелкие жучки. Снова эта предательская слабость. Руки-веревки отказывались реагировать на команды. Дышал Тед с трудом. Внутри все горело. Как будто он вдохнул не воду, а добрую порцию Пинстрайповой жижи. Она выжгла легкие, оставив пепел и сумбур.       Тед знал – он сойдет с ума, когда Бо окончательно переродится. Ему не хочется видеть, как в ребенке гаснет последняя искра человечности. Он оставался рядом, лелея мысль, что отрывки воспоминаний из прошлой жизни будут с девочкой навечно. Она узнает папу, вспомнит его доброту и ласку. Тогда эти безумные идеи питали чахнущий разум священника. Сейчас надежда окончательно угасла.       Тед заставил себя глубоко вдохнуть, поморщился. Затем сделал осторожное движение и медленно пополз вдоль речного берега. Вроде бы недалеко отсюда есть мост, там можно будет перебраться и через Писсвард пройти до Эджвуда. Там есть мистер Дикки. Там есть мисс Берди. Там много заброшенных домиков. Можно жить в одном из вагонов поезда. Он не будет одинок. Там он не будет одинок.       А насколько сам пастор остается человечным, находясь в окружении этого безумия? Вечное веселье и пьянство, захлестнувшее еще наверху, продолжило кружить его в алкогольном бреду здесь. Сколько бы Тед не сопротивлялся желанию выпить, когда рядом пролетал пресловутый демон, пастор всегда улавливал носом его аромат. Одеколон и виски. Изумительное сочетание. Сносящее крышу. Заставляющее сердце бешено колотиться. Туманящее, обескураживающее и обнажающее настоящего тебя желание. Тед каждый раз сжимался и удерживал себя от того, чтобы подойти и ткнуться Пинстрайпу носом где-то между лопаток. Истинный демон соблазнов. Лучше любого пойла.       Если что и успокоит теперь воспаленный разум, так это он. Кажется, крышу окончательно сорвало. Тед с ужасом прокручивал в голове момент окончательно дробления ребер пресмыкающегося Сэма. Эй. Тед. Кто ты теперь? Дважды убийца?       Деревья на склоне отбросили на ползущего мужчину длинные черные тени. Эти тени тянулись к нему, загребали пространство крючковатыми пальцами, осуждающе перешептываясь. Монстр. Тедди-монстр. Убийца.       Ведь в сущности этот парень не рассказал тебе ничего нового. Ты и до этого знал степень тяжести своего греха. Только… Все равно это ничего не меняет.       Сейчас бы ни о чем не думать. Просыпаться каждое утро, обнимая любимую жену. Варить себе кофе. Читать свежую газету. Ничего не происходит. Ничего не тревожит. Ни с чем не приходится бороться. Нет страха. Нет боли.       Наконец пастор устал ползти и перевернулся на спину. Измученный взгляд устремился в небо. Внезапно в алом зареве мелькнула черная фигура. Прислужник? Нет, силуэт не такой. Ветер донес слабый запах дорогого парфюма. Щекотливый аромат быстро поднял пастора на ноги. Дыхание сбилось. Мужчина напрягся. Пинстрайп (а это, вне всяких сомнений, был он) медленно спустился вниз и теперь парил в полутора метрах от пастора и с любопытством изучал его.       - Ты нашел меня, - сипло выдавил из себя тот. - Дрянь ты... дрянь, - Тед опустил голову и горько улыбнулся.       Демон потер переносицу, но ничего не ответил. Он бесстрастно наблюдал, как в мужчине пробуждается вихрь эмоций. Кольцо на пальце отливало янтарным блеском. Пастор сделал два шага назад и опустил голову.       - Скажи мне, как скоро? Как скоро она окончательно забудет?       Ах, вот к чему ты клонишь. Желтые глаза Пинстрайпа с интересом следили за движениями Теда. Мужчина не представлял сейчас угрозы. Он подавлен, в таком состоянии вряд ли осмелится напасть первым. А если и нападет, то лишний раз докажет свою тупость. Или безумие. Сейчас нельзя ничего исключать.       - Левитация – один из признаков того, что процесс запущен. Она может перейти на следующую стадию. А может и не перейти, - равнодушно пожала плечами парящая фигура. – Хотя, знаешь, Тед, я почти уверен, что следующего этапа Бо достигнет очень скоро. Пастор шумно выдохнул, раздувая ноздри.       - Зачем ты устроил погром в баре? – резонный уличающий вопрос.       - Тебе-то что, - резкий ответ. – Захотел и устроил. Этот ублюдок сам напросился. Пинстрайпа этот ответ не устроил. Он грозно навис над пастором и нервно оскалился.       - Это моя земля и всё здесь принадлежит мне. Даже эти треклятые души. А значит, мне решать, кому топтать эту землю, а кому отправляться в забвение. Здесь вечное пьянство, но не побоище.       - Одной душой теперь будет меньше, - буркнул Тед.       - В каком смысле - меньше?       - Я... я убил его.       Тед ожидал услышать все, что угодно, но никак не истерический хохот, которым внезапно разразился Пинстрайп. Ничего не понимая, человек поднял голову. А демон сотрясался от хохота; он даже потерял контроль над полетом, и ему пришлось спуститься на землю.       -Ты сделал что? – демон театрально утер слезу платочком. – О силы вечности, вот умора... Нет, я знал, конечно, что ты дурак, но я не думал, что настолько. Ты же пастор, включи мозги! Чему ты можешь научить прихожан, если городишь такую чушь?       Тед опешил. Что не так? Он издевается? Это просто такой способ тонко задеть? Он растерянно смотрел на то, как Пинстрайп сотрясается в немом хохоте. Неужели для него убийство одной души ничего не значит? Или демон думает, что такой щуплый и долговязый парень не способен ввязаться в драку? Внутри поднялась новая волна неистовой злобы. Издевательские фразы эхом звенели в черепной коробке.       - Что смешного? – возмущенно воскликнул пастор и сжал до белых костяшек кулаки. В глазах снова разгорался бешеный огонь.       - Ой, подожди, - демон согнулся в три погибели. – Эту искрометную шутку нужно услышать Светлым, вот потеха-то... А ты точно был пастором, а не комиком? – на мгновение Пинстрайп умолк и закашлялся.       Этого хватило для того, чтобы Тед рывком сорвался с места и набросился на противника. Демон не успел среагировать и оказался сбитым с ног. Пастор вцепился в него с неистовством, и они оба покатились по траве.       - Угомонись! – рычал Пинстрайп. Попытка сбросить с себя назойливого мальчишку оказалась провальной. – Прекрати!       Но на Теда это мало влияло. Он ничего не воспринимал и не слышал. Им двигало лишь желание выжать из самодовольного демона по капле всю напыщенность и разорвать его на мелкие полоски. За Бо. За всё, что он пережил здесь. За каждое язвительное слово. За церемонию. За унижение.       Демон поднапрягся, и в конце концов ему удалось сбросить с себя комок ярости. Он освободил правую руку и заехал пастору прямо в ухо. Тед отлетел, упал, перекатился через бок и взвыл негромко от боли, но даже после такого совершенно не думал сдаваться. Какой огромный внутренний потенциал. Какая сила. Удивительная душа.       - Идиот, - Пинстрайп бросил эту фразу в пустоту, лежа на траве и раскинув руки. Рано расслабляться. У Теда еще оставались силы в запасе.       Тед сбросил с себя мокрое пальто и с разгона снова налетел на демона. Неистово впившись ногтями Пинстрайпу в плечо, он занес кулак. Демон мигом перехватил руку пастора и заблокировал удар.       - Чтоб ты знал… насекомое, - улыбался черный человек, - ты правда глуп. Это Ад. Здесь все уже мертвы. Осознание пришло не сразу. А когда пришло, было уже поздно.       Тед прозрел и на мгновение потерял хватку, и этого мгновения хватило, чтобы Пинстрайп сбросил с себя противника, а затем ловко опрокинул его и придавил всем своим весом к холодной сырой земле. Обескураженный и еще не отошедший от шока, Тед оказался впечатанным во влажную траву. Он попробовал освободиться, но не вышло. Демон угрожающе осклабился, глядя в белое лицо.       - Ты же не думаешь, что тебе твоя выходка сойдет с рук, а?       Рывок. Бесполезно. Пинстрайп только крепче впивался Теду в кисти острыми ногтями. Отличная хватка. В первый раз Тед воспользовался правом неожиданности, но теперь ничего не получится – демон пресекал любые попытки вырваться или ударить. И сейчас победоносно восседал на поверженном противнике, поблескивая идеально круглыми глазами.       Какой дурак. Как же он сразу не подумал о бессмертии души. Другая система координат, конечно. Когда все вокруг ходят, дышат и говорят с тобой, трудно отличить их от живых людей. Видимо, Тед все еще не до конца осознал, что он теперь находится в Аду.       Пинстрайп был так близко, и ноздри улавливали успокаивающий терпкий запах. Желание зародилось в глотке тугим узлом. Тед из последних сил старался не выдавать свою слабость. Это означало подставить себя под удар. Очень медленный вдох. Спокойный выдох.       - Уничтожишь?       - Ты поражаешь меня, - навис над ним демон. Запах стал резче. – Как я могу пойти против желания своего ребенка. А, да, точно.       - Я больше не могу.       - Страдай, умник, - усмехнулся Пинстрайп, но тут же осекся. Тед смотрел на него взглядом, подернутым пеленой. Это было что-то совершенно новое.       Пастор приподнялся, насколько смог, и жадно втянул носом вожделенный аромат. Закрыл глаза, наслаждаясь. По телу пробежали мурашки, а следом все естество накрыла теплая волна. Демон ощутил, как руки пастора ослабли и больше не сопротивлялись его хватке. Теперь к запаху виски подмешалась трава.       Удивленный и сбитый с толку, Пинстрайп осторожно освободил кисти Теда и выпрямился. Янтарные глаза внимательно следили. Тед приподнялся на локтях и шумно выдохнул. Так он всё это время не дышал?       Священник пристыженно закрыл ладонью лицо. Со своими страстями он не мог совладать на Земле. Наверное, не сможет и в Аду.       - Отпусти, - он попытался вытащить ногу из-под демона и встать. – Больно.       - Нет. Многозначительный взгляд. Тебе что, этого мало? - Тебе – да.       Демон умолк и слез наконец с человеческих ног. А затем молча схватил Теда за руку и рванул на себя. Мужчина не удержал равновесие и шлепнулся сверху, зарываясь носом в полосатый пиджак.       Ошарашенный вскрик и попытка вырваться не увенчались успехом. Легкие до отказа заполнились ароматом одеколона и виски. Этим больно дышать. Земля медленно уплывала из-под ног. Нет, так нельзя! Это слишком…слишком близко!       - Будешь дергаться – случайно сломаю тебе шею, - тихий голос прямо над ухом.       Тед обескураженно зажмурился, отказываясь воспринимать происходящее. На тело накатывала волна расслабления, и сопротивляться ей было невозможно. Шанс так близко, он сам плывет в твои руки, в сожженные легкие. Грех не поддаться соблазну.       Снова глубокий вдох, и пастор послушно впускает в себя дурманящий запах. Он чувствует, как длинные пальцы блуждают по его спине, пересчитывая позвонки. Под тонким свитером они ощущаются особенно четко. Тед поджал ноги, скручиваясь в такую привычную позу эмбриона. Пальцы, сминавшие полосатый лацкан, медленно разжимаются, и рука безвольной плетью скользит вниз.       Туманно видение будущего. Размытое прошлое. Неясное настоящее. Мир перестал существовать для пастора. Только он и этот бесконечный дурман, способный дарить легкость и забвение. Он не умеет парить над землей, но сейчас отчетливо чувствует, как истончается его тело, как он становится легче воздуха, и как стремительно отрывается от земли измученный тяготами дух. Выше, выше, к верхушкам деревьев, к зияющему чернотой вечернему небу. Прощай, холодная безжизненная земля, прощайте, маленькие шипастые домики. Теду кажется, что он соприкоснулся с чем-то таинственным и настолько чистым, что по неосторожности мог замарать это нечто одним своим взглядом.       Эйфория. Высшая точка блаженства. Он не хочет, чтобы это прекращалось, никогда. По щекам мужчины заструились слёзы.       Пинстрайп сидел молча, приобняв пастора. У него была своя эйфория и свой клубок черных мыслей. Ему незачем было прерывать такое удивительное зрелище, но оно будило в демоне что-то, с чем он раньше не имел дело. Тед выглядел сейчас таким уязвимым. Демон запустил ему в волосы пятерню и еще сильнее взъерошил воронье гнездо. Весь в траве, в песке. Как мальчишка, упавший с велосипеда и бредущий домой в ожидании, что мама отчитает за сбитые коленки. Вымокшее пальто валялось где-то неподалеку. Судя по тому, как сильно пастор дрожит, он замерз. Пинстрайп все сильнее прижимал Теда к себе. Внутреннее смятение не давало ему покоя. Чем беспомощнее выглядел Тед, тем сильнее хотелось его защитить.       Демон закрыл глаза. Тряхнул головой, и с нее слетела шляпа. Пинстрайп потянулся за ней, отпустив парня, и тот скатился на траву. Черный человек поднялся на ноги, легко оттолкнулся от земли и зависнул в полуметре. Тед лежал, не шевелясь, уставившись широко распахнутыми глазами в алое небо. Он, кажется, совсем не собирался подниматься.       - Ты замерз, - сдержанным голосом напомнил пастору Пинстрайп.       - У, - сдавленный ответ.       - Ты будешь продолжать здесь валяться? – он что, действительно не понимает, чем это чревато? Тед приподнялся на локтях и вытер мокрые от слез глаза.       - Я.. я уже мертв, не заболею. Какой самонадеянный мальчишка Тедди.       - Откуда такая уверенность? Ты пытался, что ли? Давай вставай, - и длинная худощавая рука в белой перчатке ухватила пастора и подняла на ноги. Тед пошатнулся и снова потерял равновесие. Демон немного спланировал вниз и вовремя подхватил мужчину под руки. Он почувствовал, как Тед навалился на него всем весом. Легкая улыбка. Значит, тебе понравилось летать.       Тед затуманенным взглядом скользнул вниз и заметил в кармане полосатого пиджака торчащий уголок своего крестика.       - Что-о-о… - закончить свой вопрос он не успел. Властная рука снова бесцеремонно вжала его в полосатый пиджак. Пастор закашлялся и протестующе уперся руками.       - На-а-адо же, - улыбался Пинстрайп, пресекая любые попытки вырваться. – Признай, что ты в восторге от этого.       - Я задохнусь сейчас! – ожидаемое возмущение.       - Ничего, это не смертельно, все смертельное уже позади, - хриплый хохот. Тед таки отстранился и поднял глаза на демона. Зябко поёжился. То ли от холода, то ли от собственных внутренних коллизий. Дурман улетучился, и груз проблем с утроенной силой рухнул священнику на плечи. Он выдохнул и обнял сам себя. Бо. Жена. Ад. Избиение. Демон. Чертов Пинстрайп. Издевается, прочувствовал Тедову слабость, и теперь издевается вовсю. Эта ухмылка. Этот хищный взгляд желтых глаз. Тед никогда не признается самому себе, насколько сильно он его будоражит.

***

      Следующее утро сопроводило Теда адской головной болью и ломотой в теле. Больно было даже думать, не то что шевелиться. Каждое движение давалось с трудом. Суставы крутило, а мышцы пронизывало тысячей раскаленных игл. Пастора мучила жажда.       Мужчина приподнялся. Осмотрелся. Свисающие шары с алкогольным соком, бледные обои в широкую полоску, красная кровать…       Тед не помнил окончание вчерашнего дня. Только то, что его замутило и он отправился куда-то спать. На этом все воспоминания обрываются.       Хотя нет, погодите. Было еще что-то. Такое… легкое и невесомое. Едва уловимое. Словно стайка белых бабочек. Но сколько не силился, Тедди больше ничего не смог вспомнить. Он раздраженно выдохнул и медленно опустился на подушку. Который час? Здесь есть еще часы, кроме тех, на которых он отмотал однажды время до церемонии? Церемония. Бо.       Тед резко подорвался, но уже в следующую секунду пожалел о своем решении. В глазах побелело, и все жилы неистово напряглись, протестуя. Как. Же. Больно.       Внезапно за дверью послышались голоса, и через минуту в комнату влетела (да, именно влетела) маленькая девчушка. Тед был неописуемо рад её видеть. Он с тревогой всматривался в желтые демонические глаза. Что отыщет он в этом взгляде? Безразличие? Лед? Ожидание нервировало.       - Доброе утро, Тед. Как самочувствие? – звонкий детский голосок развеял тревогу. Пересиливая себя, пастор снова приподнялся на кровати.       - Д-доб… - голос сел до такой степени, что больше ничего мужчина не смог из себя выдавить. Обескураженный, он похлопал себя по горлу, давая девочке понять, почему не поздоровался с ней. Но ребенок был не глуп и сразу все понял.       - Чай. Всего четыре года, а уже такая самостоятельная.       - Теду плохо? Утвердительный кивок.       - Мне позвать папу? Тед отрицательно замахал головой, но лукавый Пинстрайп уже показался в дверном проёме.       - Готовься, дорогая, через десять минут у нас левировка, - он явно был доволен своим неологизмом. - Доброе утро, Тед. - Одного взгляда на мужчину было достаточно, чтобы понять, что утро у него не совсем радужное. Священник старался не смотреть Пинстрайпу в глаза. Слишком ярко они горят. Черные уголки губ поползли вверх. Это триумф.       - А я предупреждал, - растягивая гласные, пропел демон. – Нечего было вчера устраивать заплывы и валяться на сырой земле. Чай не лето.       Теду сейчас было явно наплевать на то, кто и когда его предупреждал. Голова гудела, как церковный колокол. Тело жутко ломило, словно он находился на пыточном приспособлении прямиком из Средневековья. Глаза покраснели и слезились.       - Только не реви, - сочувственно-издевательски произнес Пинстрайп. Он одарил Теда пронзительным изучающим взглядом. Чем слабее, тем уязвимее. Чем беспомощнее, тем… Тем что? Слово застряло у Пинстрайпа в горле. Он осекся и сманеврировал вниз. Глупые люди.       Тед не успел заметить, как на прикроватной тумбочке появилась маленькая рюмка, а в ней – янтарная мутная жидкость. Пинстрайп легким движением подцепил ее и протянул болеющему. Пахнуло травами и терпкой сладостью.       - Пей. Тед недоверчиво покосился на рюмку.       - Не бойся, стопроцентная отрава. Как только хлебнешь – гарантированно отправишься в забвение. Это вызвало у пастора улыбку. Он хрипло хохотнул. Нет, что-то ему подсказывало, что это было шуткой. Демон скосил на него удивленный взгляд.       - Нет, ты правда можешь. В Аду нельзя умереть второй раз. Но только если убийца – рядовая душа. Оу. Вот оно как. Тед почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок, а на щеках расцвел румянец. Стыд ли? Страх? Или просто жар?       Наблюдать за человеком - сплошное удовольствие. Иногда демону казалось, что он оставит его в живых только ради того, чтоб вечно любоваться этими потрясающими эмоциями. Демон снова протянул рюмку Теду. На этот раз настойчивее.       - Эй. Я не из самых терпеливых.       Тишина, прерывающаяся только громким глотком. Пастор отставил рюмку обратно на тумбочку. Пинстрайп выжидал.       - Легче?       Не то чтобы прямо сразу… Тед прокашлялся. Странные волны пробегали раз за разом по его изможденному телу. Головная боль отступила. Стало легче дышать. Но тело всё еще ломило. Мужчина принял позу лотоса и оперся на подушку.       - Что… что это было?       - Я же говорю – чистейший яд, - медленно произнес Пинстрайп, снова взмывая в воздух. – Как оклемаешься, присоединяйся к тренировке. Бо рада будет продемонстрировать, чему научилась за вчера в компании моих пропеллеров.       Тед утвердительно кивнул. Лекарство достаточно мощное, судя по его действию на головную боль и горло. Наверное, где-то через полчасика…       Что-то черное разрезало собой воздух. Сильный толчок в грудь – и мужчина оказывается вжат в мягкий матрас. Крепкая рука обхватывает его голову сзади и вдавливает в полосатый пиджак. Снова?!       - Черт, больно, - прохрипел пастор, делая тщетные попытки освободиться. – Отпусти, сейчас не надо! – он безуспешно упирается в довольного демона обеими ладонями и с силой пытается оттолкнуть его от себя.       - Только сейчас не надо? – желтые глаза в десяти сантиметрах от его собственных. Тед растерялся.       Демон зашелся низким бархатным хохотом и нехотя отпустил священника. Новый фокус явно пришелся ему по душе. Он снова взмыл в воздух, поправляя на себе полосатый костюм. Ладно, так уж и быть, сегодня побудет милосердным. Прокашлявшись и наигранно утерев умильную слезу, Пинстрайп вылетел из комнаты.       - Часики тикают, Тед, - дверь захлопнулась. Пастор украдкой улыбнулся и вздохнул полной грудью. Хоть он и человек, но тоже способен оторваться от земли.