***
Эмин расплывшись в улыбке мягко плюхается на диван, держа в руках бокал превосходного бурбона, который ему подарил отец. Дома так пусто, так тихо, что он слышит биение собственного сердца, спокойное и размеренное. Алёна уехала к родителям четыре дня назад. Всё это время музыкант пил, курил кальян, занимался фитнесом, потом снова пил, ему казалось, что он сходит с ума, но иногда так приятно побыть одному, просто необходимо. — Добрый день, — набрав номер клининговой компании Эмин поприветствовал очень вежливую девушку ответившую ему. — Это Эмин Агаларов, я бы хотел заказать детальную уборку всего дома. — Да, конечно, господин Агаларов, — девушка на том конце провода внимательно выслушала все его пожелания. — У нас очень тщательный и детальный клининг, вы останетесь довольны. — - Надеюсь на это, — прошептал мужчина вешая трубку, на секунду закрыв глаза, он поудобнее устроился на мягком диване.***
Звонок показался ему слишком громким, он с неохотой поднялся, чуть пошатываясь музыкант направился в сторону двери. Эмин застыл в недоумении, когда открыв дверь смог разглядеть представшую перед ним картину. Молодая особа в белом переднике чёрном платье под ним, в непозволительно коротком, кстати, внимательно смотрела в его медового цвета глаза. Девушка слегка улыбнулась и что-то пробубнила, Эмин не понял, но учтиво отступил в сторону впуская её. В руках девчонки были предметы уборки, немного пройдясь и оглядевшись она направилась дальше, вглубь шикарной гостиной. Эмин вернулся на диван, попутно наливая себе ещё порцию горячительного напитка. Девушка что-то напевала себе под нос, порхая из одного угла дома, в другой. Огненно рыжие волосы прилипли ко лбу, то и дело она сдувала их или убирала пальчиками за ушко. Крохотная и с виду беззащитная. Личико миловидной девушки покрывала россыпь ярких веснушек, про таких говорят, что солнышком целованные. Невероятно большие изумрудные глаза, такая редкость, подумал музыкант. Его лицо тронула тёплая улыбка и он начал внимательней разглядывать эту пташку, что попала в его клетку. Розовые губки она то и дело прикусывала, нежная, длинная шея, ключицы и пышную грудь скрывала чёрная ткань платья, да ещё и этот белоснежный передник. Эмин недовольно фыркнул и одним глотком осушил бокал. Он неохотно поднялся, когда девчушка пропала из виду, хотелось любоваться ей постоянно, она так увлечена, что даже не замечает того, с каким вожделением он рассматривает её. Опершись о дверной проём Эмин смотрит на неё не отводя глаз, дыхание замирает, когда девушка наклоняется. Его взору открывается кружево чёрных чулок, её аппетитная попка так завораживает. — Сладкая, — шепчет мужчина. Она на секунду оборачивается, смотрит прямо в глаза и тут же отводит взгляд, лицо покрывается алой краской. Эмин неохотно скрывается за поворотом, и обходит комнату с другой стороны. Её прекрасное лицо, залитое откровенным стыдом вызывает в нём всплеск тепла, сердце бешено колотится, готовое выпрыгнуть наружу. Только сейчас он понимает, что очень возбуждён, в штанах очень тесно, настолько, что каждое его движение приносит боль и сладкую истому. Внизу живота приятно тянет и кажется его боксеры можно выжимать. Как же сильно она возбудила его мысли, он не знает даже, что сказать или сделать, чтобы привлечь её внимание, она так сосредоточена на своём занятии. Эмин слегка хмурится, такое с ним впервые, обычно девушки не дают ему прохода, сами кидаются на него, а эта просто молча делает свою работу. Он даже не припоминает случая, чтобы сам подходил к девушке. Шаг, ещё один и вот он оказывается прямо напротив девушки, которая натирает дубовый пол уксусом, для пущего блеска. Она замирает, смотрит на него снизу, видит, как самодовольно он улыбается. Девушка откладывает тряпку, вытирая руки о передник, и легко поднимается на колени, расстёгивая ширинку его штанов, высвобождая из плена нечто восхитительно прекрасное. — Боже, какой же ахуенный, — облизываясь произносит она, снова глядя Эмину в глаза, покрытые пеленой желания. Почти невесомым прикосновением язычка девушка слизывает смазку с головки члена, вызывая судорожный вдох. Мучительно медленно её губки скользят по возбуждённому члену, но Эмин не смеет мешать ей и прерывать эту сладкую пытку. Он касается её волос, поглаживая, чуть надавливает на затылок и его член оказывается глубоко во рту красавицы. Девушка помогает себе рукой, лаская его возбуждённый орган, она облизывает его яички, от чего в глазах музыканта темнеет, сотни искр будто вот-вот посыпятся из глаз, не выдерживая, Эмин резко ставит девушку на ноги и нежно целует во влажные губы. Подхватывая за попку сильно сжимает её, выдыхая ей в рот, шепчет что-то непристойные, опрокидывая трепещущее тело своей пташки на рояль стоящий рядом. Прохладная поверхность касается её оголённой кожи, она сжимает руки на его широких, прекрасных плечах, и тихо стонет, пока Эмин пытается справиться с мелкими раздражающими пуговичками платья. — Сука, — зло цедит он сквозь зубы. — Какой мудак придумал такие дебильные пуговицы? Девушка заливается звонким смехом. — Они не дебильные, господин Агаларов, — смеётся она. — Это просто у вас вместо нормальных пальцев сосиски. Как вы вообще ими на рояле играете? Тяжело наверно, жмёте на одну клавишу, а нажимаются две. Эмин издаёт смешок и резко дёргает платье, звук осыпавшихся ненавистных пуговиц заполняет комнату. — - Сейчас я покажу тебе, засранка, насколько восхитительны мои пальцы, — отодвигая кружева красного белья музыкант вводит сначала один палец в её мокрую тугую плоть, за ним следует второй и вот уже третий. Девушка задыхается в протяжном крике, распаляя его и без того раздутое самодовольство. Он трахает её рукой, пока девушка не начинает умолять, переходя на визг, чтобы он срочно, сейчас же, вошёл в неё. — Я хочу почувствовать ваш член внутри, — скулит девчонка, так нахально распластавшаяся перед ним- Трахните меня, господин Агаларов, умоляю. Просить дважды не надо, он резким движением входит в неё. Руки сжимают её талию с такой силой, что на нежной девичьей коже остаются красные отметины, но сейчас это никого не беспокоит, он просто с огромным удовольствием вколачивается в податливое тело, пока его пташка срывается на крик и просит не останавливаться, даже если огонь будет падать с небес. На секунду она смолкает, выгибаясь всем телом, ротик раскрыт в немом крике, ей не хватает воздуха. Девушка чувствует собственную пульсацию внутри, мир рассыпается на тысячи красочных осколков, ручки сжимают его запяться, она ощущает его в себе полностью, каждый сантиметр его восхитительного члена, пока он настойчиво продолжает втрахивать её в прохладную поверхность рояля. Найдя в себе силы, девушка встаёт и усаживает Эмина на стоящую рядом табуретку, попутно опускаясь на колени. Её лицо покрыто испариной, волосы прилипают к лицу, дрожащей рукой пташка убирает мешающиеся волосы и немедля ни секунды вбирает в себя влажную плоть, покрытую её собственными соками. Мужчина упирается руками о табурет, не желая мешать девчушке так сладко отсасывающей ему. Он закрывает глаза и откидывает голову назад, тихо постанывая сквозь стиснутые зубы. Её сладкий ротик с невероятной скоростью скользит по его члену, сильней и сильней она вбирает его внутрь. Головка упирается в её горло, судорожно пытаясь заглотить его, она издаёт гортанный стон от которого мужчине сносит крышу. Словно сотни фейерверков взрываются вокруг, как на фестивале. Тело мужчины содрогается в сладких муках оргазма, ноги сводит, он с такой силой сжимает табурет, что костяшки пальцев белееют. Девушка с довольной ухмылкой поднимается слизывая с губ остатки его семени и нежно целует его в губы. — Ты невероятная, — шепчет он. — Ахуительно восхитительная. Он отвечает на поцелуй, настойчиво проникая языком в ротик, который минуту назад принёс ему столько удовольствия, сколько он не получал казалось за всю жизнь. — Да, действительно детальный клининг, — рассмеялся Эмин. — Господин Агаларов, господин Агаларов, — повторяет девичий голосок. — Господин Агаларов, я закончила уборку. Эмин недовольно хмыкая открывает глаза. Перед ним стоит девушка, чуть склонившись смотрит на него, прикрывая рот рукой. В её глазах пляшут смешинки. Мужчина переводит взгляд вниз, где на его штанах красуется мокрое пятно. — Ну блять, ну как так то, ну ёб твою мать.