Два года назад
Питер
Питер попытался открыть глаза, что первоначально было плохой затеей. Он очнулся некоторое время назад, но не решался двинуться, пытаясь прочувствовать свое тело и понять в каком оно состоянии. Теперь же, резкий, ослепительно белый свет резал по глазам просто невыносимо. Питер поморгал какое-то время потом начал медленно открывать и закрывать глаза в попытке примириться к освещению. Немного свыкнувшись он осмотрелся.
В больничной палате датчики с приборами противно пищали отсчитывая пульс и другие медицинские показатели. Палата была одноместная и довольно-таки уютная. На стене напротив кровати висел широкоформатный плазменный телевизор, который в данный момент был отключён. С права от кровати было огромное окно завешанное жалюзи, через которое пробивались солнечные лучи, но больше всего Питера привлёк подоконник, а точнее то, что на нём стояло. Пышный букет алых крупных роз перевязанных лентой, ярко контрастировал на фоне белесой атмосферы палаты, быстро привлекая к себе внимание.
Питер поморщился, он не любил розы, ему не нравился запах. Терпко и неприятно, будто легкие разрывает на кусочки от наполняемой горечи. Он понимал, что это за горечь, по прошествии стольких лет все ещё ощущал её на кончике языка каждый раз при виде этих цветов, которые Питер держал в руках на похоронах родителей, будучи ещё совсем мальчиком.
От грустных размышлений, вызванных букетом, его отвлёк шум отъезжающей двери. В палату вошла медсестра.
— Вы очнулись, ну наконец-то, — тепло улыбнулась пожилая женщина, голос которой был с хрипотцой, но при этом звучал с заботой и радушием свойственным пристарелым людям. Питер подумал что ей, определенно, приносит удовольствие работа.
— Ну наконец-то, а то уж ваш альфа совсем извёлся, — продолжила она, подходя к кровати и проверяя приборы, — бегал тут по всему отделению, кричал, ругался, всех медсестёр извёл...
— Мой альфа? — перебил Питер, глупо вытаращившись на пожелую женщину.
— Ну не мой же, — усмехнулась она, — хотя будь я на лет десять моложе... — хитро улыбнувшись, омега подмигнула Питеру, попутно заканчивая возиться с приборами.
Он улыбнулся в ответ веселью старушки, и уже хотел сказать, что у него нет альфы и вообще каких-либо близких отношений, но в этот момент послышалось шуршание и входная дверь снова отъехала, впуская в палату симпатичного мужчину лет тридцати-тридцати пяти. Питер сразу узнал его, и вместе с этим узнаванием пришли воспоминания. Экзамен, дорога, туман в голове, бархатный голос и голубые глаза, которые в данный момент смотрели на Питера.
— Привет, — сказал он, — эм.. ты как? — спросил, переменаясь с ноги на ногу у входа.
— Привет, только очнулся, — улыбнулся Питер.
— Ну чего встал там и топчешься как петух перед курицей, заходи давай, я уже ухожу, — сказала пожилая медсестра и посеменила к выходу из палаты. Питер видел как мужчина пытался скрыть улыбку, пропуская женщину к выходу.
— Сейчас позову вашего лечащего, молодой человек, — обернулась она перед выходом, и тихонько задвинула дверь.
В палате повисло молчание и только сейчас Питер смог как следует рассмотреть гостя. Кожаная чёрная куртка поверх черной рубашки, чёрные брюки и чёрные кроссовки. Волосы мужчины находились в растрепанном состоянии, а голубые глаза смотрели с тревогой и беспокойством. Альфа был симпатичный, очень даже, но в тоже время что-то упорно не давало покоя. Какое-то странное чувство, возникшее в присутствии альфы, никак не проходило. Омега внутри упорно молчала по этому поводу, но зато бурно реагировала на противоположный пол в его палате.
Питер с подросткового возраста привык доверять своей интуиции, некоторые люди называли это эмпатия, но он по простому, именовал эту свою особенность — чуйка. К примеру, он мог точно отличить настоящие эмоции человека и его поведение от наигранных и фальшивых. Не сказать, что это всегда было чём-то приятным, люди есть люди, но зато Паркер никогда не сомневался в выборе друзей.
Сейчас же, смотря на мужчину, Питер чувствовал, что беспокойство в его глазах было настоящее и искренние, но также он не мог отделаться от чувства, которое сначала он принял за страх, но потом быстро осознал, что это ощущение можно в целом назвать опасность. Да именно так, от мужчины веяло опасностью, что вкупе с симпатичной внешностью просто завораживало и настораживало одновременно. Омега внутри пришла в восторг.
От этих мыслей и переживаний Питер смутился и опустил голову, осознав, что он откровенно пялился, а на губах мужчины уже играла довольная ухмылка какое-то время.
— Меня Эдди зовут, нарушил тишину альфа, — вообще я представлялся уже, но учитывая твоё тогдашнее состояние, - он взял стул и уселся сбоку от кровати. — Ну и напугал ты меня Питер, почти сутки в отключке провалялся.
— Почти сутки?! — в изумлении Пит дернулся, пытаясь приподняться с кровати но Эдди поднял ладони вверх, в предупреждающем жесте.
— Эй, потише, не так резко, ты только очнулся.
— У меня же экзамен! И стажировка! Господи, Гарри меня придушит! — тараторил Паркер, пропуская ладонь через волосы и сжимая их.
— Мне очень жаль, правда, это моя вина, — сказал Эдди, — если хочешь я сам поговорю с этим Гарри, он твой работодатель?
— Нет, не стоит, я сам с ним поговорю. Он мой лучший друг, — вздохнул Пит, и поднял голову, выпустив волосы из пальцев, — просто его отец предложил подработку и вчера должен был быть мой первый день.
— Слушай Питти, — начал Брок, и Питер поморщился. Несмотря на то, что Паркер не мог оторвать взгляда от этих сапфиров напротив, внутренне он вздрогнул, «Питти» прозвучало как кличка для пса.
— Пожалуйста, не называй меня так, — добродушно попросил Паркер, — лучше Пит или Питер. Кстати, откуда ты узнал мое имя?
— Ну так доктора сказали, — встрепенулся Эдди, — они по прибытию в больницу, твой рюкзак обшарили на предмет паспорта или ещё каких документов, а я потом от них и узнал. — Питер чувствовал, что-то не так в повествование Эдди, но что конкретно определить не мог. Он начал подозревать лживость в рассказе, или скорей в рассказчике, эмоции не сходились с мимикой, но Питер сослал это на волнение собеседника в сложившихся обстоятельствах.
Эдди спросил:
— Как тебе цветы? — он поднялся с кресла и начал неловко потирать одной рукой шею, а другой указал на подоконник, — я подумал яркое пятно должно освежить этот меловой интерьер и сгонял с утра в магазин, — он резко опустил руку с шеи и сжал обе ладони вместе, улыбнувшись. И тут Питер понял — Эдди просто смущён, а то что он принял за лживость, было лишь попыткой понравиться. Омега внутри заурчала.
— Благодарю, они действительно улучшили атмосферу в палате, — нашёлся Пит, про себя подумал, что он сморозил бред, но лучше уж так чем откровенно сказать о неприязни к этому виду цветов. Омега поймал себя на том что действительно хочет понравиться этому альфе, и пытается найти оправдание его дерганному поведению.
— Слушай Питти, — Брок осекся когда увидел как Питер поморщился, — Пит, слушай, — исправился он, — ты меня извини, правда, это все моя вина, ты тут сутки провалялся, да ещё и лечение, так что это, ну в смысле, если страховка что-то не покроет я все оплачу, — переминаясь с ноги на ногу, он добавил, — я хотел как-то загладить это вот все и, ну, это... — мялся он, — может сходим куда нибудь? Посидим, поболтаем, я угощаю. Естественно как выздоровеешь.
Во время всего монолога Питер улыбался самой, наверное наиглупейший улыбкой из всех возможных. Естественно он ответил согласием, и они обменялись в тот день телефонами
***
В общей сложности Питер провёл три дня в больнице, так как его лечащий врач волновался о его состоянии, и оставил его больше для профилактики, чем по мидицинским показаьтелям, хвала страховка все покрыла, так что он смог хорошенько отлежаться. Друзья навещали его каждый день. Первые, после его звонка, примчались Гарри и Мери-Джейн, подняв ту ещё шумиху в приёмном отделение. Гарри решил лично удостовериться в качестве мед-обслуживания для Питера, и устроил кипишь на ресепшене, но когда узнал что все устроено по высшему классу для его друга, и даже палата отдельная, да ещё и с цветами, что не укрылось от проницательного взгляда Мэри Джейн, только тогда успокоился, а медперсонал наконец-то дружно выдохнул.
Питер хотел познакомить Эдди со своими друзьями, но он сославшись на срочные дела отбыл ещё до их приезда. Гарри в тот день очень подробно о нем расспрашивал, особенно после того, как узнал имя виновника положения в котором оказался его лучший друг, ну как же, подумал Пит тогда, Гарри не мог оставить такое без внимания, и поэтому Паркер очень долго уверял Гарри в том что это больше его вина, чем Брока, ведь это он перебегал дорогу на красный. Мэри Джейн все это время просто сидела, склонив голову набок и тепло улыбалась, смотря на все оправдания и заверения Питера относительно нового знакомого.
Питер очень волновался из-за пропущенной стажировки, даже сначала хотел выписаться пораньше из больницы, ведь экзамен он мог легко пересдать просто предоставив справку, а вот с новой работой было, как казалось тогда Питу, не так просто, но Гарри его уверил, что все в порядке и он начнёт стажировку как только поправиться.
Несколько недель назад в Озкорп проходила выставка и Гарри пригласил Питера. Там же Гарри представил Пита своему отцу, Норману Озборну.
— Питер, приятно наконец-то познакомится, и добро пожаловать в семью, — удивил Пита глава корпорации, — да, да не удивляйтесь, — продолжил Норман, — Гарри столько о тебе рассказывал, что ты уже как родной стал, — улыбнулся он.
Они очень долго общались на выставке, обсуждая новые разработки и методы кодирования чипов, на чем собственно и специализировался Питер. Норман Озборн оказался внимательным слушателем и интересным рассказчиком, сразу было видно, что он радеет за своё детище. Кодирование микрочипов было страстью Пита, и хоть он только на третьем курсе физ-факультета, он уже точно знал, что жизнь его и профессия будет связанна с кодами. Ему нравилось создавать и программировать, несмотря на то, что профессия эта была очень тяжелой, для него это казалось увлекательной игрой для интеллекта, ведь от его кодировки будет зависеть защита целого механизма, механизма в который встроят чип в дальнейшем. Подобные чипы в современном мире были практически везде, от персонального смартфона до самонаводящийся ракеты.
— Он капитально съехал на кодировках, — вмешался в их разговор тогда Гарри, по дружиски обняв омегу за плечо, и обращаясь к отцу, — ты просто помешанный, - добавил он, улыбнувшись Питеру.
— Ну раз так, Паркер, может пойдёшь к нам? — спросил глава Озкорп. — Конечно пока в качестве стажера, посмотришь, освоишься и опыта наберёшься, а уже по окончанию университета, если понравится останешься. Уверен с твоими талантами в будущем ты станешь ведущим специалистом, а нам такие люди всегда нужны.
Счастью Питера тогда не было предела. На третьем курсе и уже официальная стажировка в Озкорп. Поэтому когда Гарри сказал, что все в порядке и стажировка просто начнётся для него попозже, «Сначала отлежись Питер!», он вздохнул с облегчение, и со спокойным сердцем провалялся ещё два дня в больничной кровати.
Тем же вечером к нему наведывался Нед. После обсуждения всех новостей и происшествий они сели смотреть вместе фильм, слава богам, плазме и отдельной палате. Линдс притащил попкорн и мягкое кресло из холла, удобно развалившись на нем рядом с кроватью Питера. Нед так и вырубился в нем, засыпав крошками подлокотники и собственную футболку. Питер не стал будить друга и просто улыбнувшись, продолжил смотреть Звездные войны.
***
После выписки прошла уже неделя. Питер в приподнятом настроении возвращался домой, после первой стажировки в Озкорп. Он стоял на том же перекрёстке, что и в день экзамена, но теперь его маршрут пролегал в обратную сторону, к его дому. Светофор уже загорелся желтым и Питер приготовился переходить, как вдруг к тротуару, где он стоял, подъехал чёрный мотоцикл и его водитель, сняв шлем, обратился к нему.
— Я кажется обещал ужин, ну или как минимум совместный перекус, — улыбнулся ему Эдди, — ну что завис, Паркер, запрыгивай давай.
Что же, жизнь начала действительно налаживаться, подумал Питер, надев шлем и тут же почувствовал как его омега реагирует на запах нового знакомого. Он еле успел обхватить своего перевозчика за талию, как Эдди крутанул ручку газа, и мотоцикл помчалась по вечерним улицам.
