Особое отклонение

Когда думаешь о Куроко, первое, что приходит на ум, — это его глаза. Огромные, светло-голубые глазищи с тёмно-синими ободками вокруг зрачков и бледно-серыми по краю радужки. Когда Куроко моргает, тоненькие бледные реснички мажут друг об друга, словно на контрасте показывая, какие они мелкие и невразумительные по сравнению с глазами. Сколько раз Кагами забывал, что хотел сказать, когда Куроко вот так на него смотрел. Открыто, доверчиво, с интересом, без тени сомнений. Как ребёнок, чистое невинное дитя. Иногда Тайга даже чувствовал себя злобным маньяком, посмевшим не так посмотреть на мальчика. Очень не так. И не важно, что мальчика в полутораметровом угловатом парне видел только он один. Когда Куроко ведёт мяч, и крупные капли влаги стекают по светлой, мягкой даже на вид, коже, не смотреть «не так» на него невозможно. Когда задирает край футболки, чтобы вытереть лицо, и виден плоский подтянутый живот с маленьким аккуратным пупком, как можно отвести взгляд? Когда Куроко подходит совсем близко и смотрит снизу вверх своими невозможными глазищами, как можно оставаться спокойным и не мечтать завалить его прямо там, где стоит? Кагами и сам не знал, как ему удавалось держаться. А судьба, как назло, подкидывала испытания его выдержке, одно за другим. Каждый раз, когда Тайга оказывался в раздевалке, там обязательно был Куроко. Возникал, словно из ниоткуда, и бесконечно медленно стаскивал майку, позволяя насладиться зрелищем, когда ткань скользит по телу, очерчивая мышцы и зацепляясь за маленькие розовые соски. Когда Тецуя брался за резинку шорт, Кагами приходилось срочно бежать в душ. Но на этом злоключения не заканчивались. Буквально каждый раз, выходя из душевой кабинки, Тайга сталкивался с Куроко. С совсем уже голым Куроко, прикрытым только маленьким полотенцем, наверняка удерживающемся на худых бёдрах одной силой мысли. Однажды Кагами позволил себе обернуться и понаблюдать. Куроко стянул полотенце, и Тайга как идиот пялился на ровную, словно притягивающую ладони спину. И на задницу. Маленькую, крепкую задницу. И на стройные, такие все хрупкие, хоть и мускулистые, ноги. И на неправдоподобно тонкие, словно прозрачные, лодыжки. Думал ли когда-нибудь Кагами, что будет так пялиться на мужские лодыжки? Определённо нет. Когда всё это началось, Тайга не знал. Как избавиться от этого — не знал тем более. Просто однажды он посмотрел на Куроко и понял, что хочет его. Причём сразу до ломоты во всём теле, до скрюченных пальцев, до сведённых челюстей. Хочет так сильно, как никогда и никого прежде. Была ли это внезапная любовь? Но тогда почему так неожиданно, ведь минуту назад он и не думал о таком? А Куроко, словно почувствовав состояние товарища по команде, в одночасье стал ещё притягательнее, ещё сексуальнее, ещё соблазнительней. — Кагами-кун, останься сегодня, потренируемся в бросках, — просил Тецу, и Кагами, конечно же, оставался. Чтобы снова наблюдать, как при прыжке задирается футболка, дразня полоской притягательной кожи, и как напрягаются мышцы на ногах. — Кагами-кун, помоги мне потренировать опеку, — просил Куроко, и не находилось ни одной причины, чтобы отказаться. А потом весь вечер Тайга вспоминал в салфетку, как хрупкий Куроко жался к нему всем телом, сосредоточенно хмурил брови и, как будто специально, то и дело вжимался в него бедром, а пару раз даже пахом. — Кагами-кун, разомни мне плечи, пожалуйста, — наивный Куроко подставлял голую спину, чуть горбился и опускал голову. Тайга смотрел пару секунд, машинально пересчитывая выступающие под кожей позвонки, сдавленно извинялся и смывался в туалет. «Я педик», — обречённо думал он, надрачивая на светлый образ своей Тени. «Это ещё не доказано, — возражал внутренний голос. — Ты посмотри, понаблюдай. Может, у тебя на одного Куроко только и стоит». «А если и так, не будет ли это означать, что я просто разборчивый педик?» — резонно спрашивал Кагами, но внутренний голос только загадочно молчал в ответ. — Ещё раз так на меня посмотришь — я тебя стукну, — пообещал Хьюга, вырывая Кагами из раздумий о тонкостях гомосексуальной ориентации. — Что случилось? — тут же подтянулся вездесущий Теппей. — У Кагами спроси, — буркнул Хьюга. — Что случилось, Кагами? — послушно спросил Теппей. — Вам не кажется, что Куроко в последнее время ведёт себя странно? — встречным вопросом ответил Кагами, озвучив крутящуюся в голове мысль. Удивлённые семпаи перевели взгляд на площадку, где Куроко тренировался вести мяч, стоя на месте. Кагами же всеми силами старался не смотреть туда. И так в памяти горела странная стойка товарища: полусогнутые ноги, отставленная задница, соблазнительно изогнутая спина и приоткрытый рот. — По-моему, всё как обычно, — пожал плечами капитан. — За исключением того, что сейчас он чуть заметнее обычного. — Да, — подтвердил Киёши, — я тоже не вижу ничего стран… Кагами, зачем ты так на меня смотришь? — Вот видишь! Я же говорил, что у него какой-то странный взгляд! — Действительно, — усмехнулся Теппей. — Это ты в последнее время ведёшь себя странно, Кагами, а вот с Куроко всё в порядке. «Странный, странный, очень странный», — нараспев вторил внутренний голос. «Зато на них у меня точно не стоит», — огрызался Кагами, мысленно раздев товарищей по команде и не отыскав в них ничего привлекательного. На исходе третьей недели этой пытки Кагами уже готов был рвать на себе волосы. Он метался между желанием изнасиловать Куроко и перевестись из Сейрин. Или вообще уехать обратно в Америку. В голове прокручивалась одна и та же картинка, увиденная пару дней назад в Макдаке: Куроко пил молочный коктейль. Вот он медленно обхватывает тонкую трубочку губами, проталкивает её в рот, втягивает, на его щеках образуются ямочки. Разжав губы, Куроко выпускает трубочку изо рта с чмокающим звуком и напоследок касается её кончиком языка. В уголке губ у него остаётся влажно поблескивающая бледно-белая капля. Кагами никогда раньше не думал, что его может так взбудоражить созерцание товарища по команде, когда тот ест. Ну, или пьёт. Он вообще много о чём не думал до встречи с этим самым товарищем. О том, как Куроко поведёт себя, если вместо трубочки у него во рту будет член, например. Он вообще никогда раньше не думал так сосредоточенно о парнях и членах. Тайга как раз в очередной раз мечтал о всякой всячине, сидя в раздевалке в одних трусах и рассматривая открытый шкафчик, словно он был восьмым чудом света, когда рядом материализовался предмет его мечтаний. — Кагами-кун, — тихо позвал Куроко, и того подбросило на скамье от неожиданности. Тайга инстинктивно отполз чуть подальше, проехавшись по доскам задницей и внезапно поняв, что у него опять стоит. «Да что ж за блядство?!» — мысленно возопил он. — Извини, Куроко, давай попозже! — выкрикнул Кагами и ринулся в сторону душевых. Восхваляя всех богов за кабинки с дверьми, Тайга быстро разделся, включил воду, выдавил на ладонь первый попавшийся гель и обхватил ноющий уже член. — Кагами-кун, — послышался за дверью голос Куроко, — извини, я вхожу. — Нет, не входи! — воскликнул Тайга, разворачиваясь, но было уже поздно. Тецуя, в своём неизменном маленьком полотенце, проскользнул внутрь и захлопнул за собой дверь. И наверняка упёрся бы прямиком в стояк Кагами, если бы тот стыдливо не прикрылся мочалкой. — Извини, я, похоже, не вовремя, — с непроницаемым выражением лица сказал Куроко. — Я только хотел попросить у тебя шампунь. — Попроси у кого-нибудь другого, — выдавил Кагами, чувствуя, как от пристального взгляда светло-голубых глаз вся кровь из организма — и особенно из мозга — прилила к паху. — А никого больше нет. Мы тут с тобой вдвоём, — пожал плечами Куроко. «Отлично! — возликовал внутренний голос. — Можно трахнуть его, и никто не узнает!» Кагами отмахнулся от него, всунул в руки Куроко шампунь и толкнул к двери. — Иди уже, — взмолился он, сдерживаясь уже из последних сил. Тецу подёргал дверь, попинал её коленом и вздохнул: — Кажется, заело. Кагами закрыл глаза и досчитал до десяти, пытаясь взять себя в руки. Попытка провалилась. Медленно, как во сне, он протянул руку, сжал плечо Куроко и притянул его к себе. — Кагами-кун? — Куроко, — прорычал Тайга, сдёргивая с него чёртово полотенце и приплавляя ладонь к его маленьким упругим ягодицам. «А-а-а! У него тоже стоит, смотри, смотри же!» — орал внутренний голос, но Кагами уже не слышал даже его. В его объятиях Куроко казался ещё меньше, чем обычно. У него и впрямь стояло, и дышал он тяжело, прерывисто и жарко. Кагами замялся на пару секунд, не решаясь на что-то ещё. Куроко слабо охнул, откидывая голову в сторону, так, что в нос ударил пьянящий запах кожи на шее. И всё. Прорвало. Кагами накинулся на него, жадно обнимая, лапая, вцепляясь руками в податливое тело. Целовал, кусал, облизывал везде, куда дотягивался. Упал на колени, прижимаясь щекой к тёмным волоскам в паху. — Кагами-кун, подожди, — всхлипнул Куроко. Куда там. Тайга даже не понял, что это к нему обращаются. Он так мечтал об этом, столько раз фантазировал, что это произойдёт наяву! Кагами обхватил губами мошонку, лаская во рту языком. Кайфанул от того, как крепко сжались на плечах пальцы Куроко, и одним быстрым движением засунул член в рот, насколько глубины хватило. Это было непередаваемо. Мягкая тонкая кожа, нежная, пряная, скользкая от естественной смазки. Всё именно так, как он себе представлял. Только Куроко стонал куда соблазнительнее, чем в самых смелых мечтах. И гладил тонкими пальцами спину, цеплялся за волосы, царапая плечи и приговаривая исступлённо: — Ещё, Кагами-кун, пожалуйста, ещё-ещё-ещё. Тайга потянул его на себя, уложил на мокрый холодный пол. Взгляд у Куроко был мутный, с поволокой. Он протянул руки, обхватил локтями шею Кагами, уронил на себя, что-то шепча в ухо, но ни черта не слышно. Кагами целовал и покусывал плечи Куроко, лихорадочно шаря по его бёдрам и животу, не зная, за что хвататься, и очень жалея, что у людей от природы всего две руки. Куроко сам помог, изнывая от желания кончить. Просунул руку вниз, обхватил член Кагами и свой, начал двигать ладонью, низко, хрипло постанывая. Тайга накрыл его пальцы своими, наращивая темп. В голове — ни одной мысли, только пульсирует «как же охуенно». Куроко изогнулся всем телом, вздрогнул и кончил парой секунд раньше Кагами. Потом они лежали, обнявшись, и Тайга снова жалел, что у него всего две руки, что нельзя обнять Куроко целиком. А ещё о том, что всё слишком быстро кончилось. В его долгих вечерних фантазиях они извивались часа два, не меньше, при этом сам он ласкал и дразнил Куроко, а не кончал от одного вида его возбуждённого члена. — Наконец-то ты решился, Кагами-кун, — первым нарушил молчание Тецуя. — Ещё немного, и я бы сдался. — Что? — затупил Тайга, ещё не придя в себя после потрясного оргазма. — Ты мне нравишься уже очень давно, — пояснил Куроко. — Но я не решался сказать тебе об этом, потому что не был уверен, как ты можешь отреагировать на такое. Поэтому я создал новую технику отклонения. Когда я её использую, меня особенно замечает только тот, кто заинтересован во мне. И понимает, что я на всё согласен. По крайней мере, так я задумывал. — Что ты сказал? — продолжил тупить Тайга. Хотя, скорее, можно было сказать, что он просто не верил своим ушам. — В конечном итоге ты почти не реагировал, а потом совсем стал меня избегать, — закончил Куроко. — Я начал сомневаться в успехе этой техники, поэтому решился на отчаянную попытку. Подкараулил момент, когда мы останемся одни, направил твоё внимание на ту кабинку, в которой был сломан замок, и зашёл следом. Если бы ты не отреагировал и на этот раз, я бы сдался. Кагами смотрел на него, приоткрыв рот от удивления. — Ты не мог просто сказать, что я тебе нравлюсь? — спросил он тоном «ты совсем дурак?» — Нет, я же объяснил, — снова начал Куроко, но Кагами приложил пальцы к его губам. — Ладно-ладно, я понял. Давай только в следующий раз ты попытаешься традиционным методом мне что-то важное сказать, хорошо? Куроко кивнул. — Я хочу ещё заняться с тобой сексом. Это что-то важное? — решил он сразу уточнить. Кагами усмехнулся. Им определённо предстоял долгий путь, но теперь Тайга, по крайней мере, будет знать, что даже Куроко иногда делает глупости. «Я скромно напоминаю, что Куроко сломал замок, чтобы тебя совратить окончательно, так что пора бы думать не о романтической фигне, а о том, как выбираться», — не смог не испортить настроение внутренний голос.