Окажи мне услугу

Толпа людей в гнетущем молчании ожидала услышать последнее имя. Однако жрец не торопился с ответом. Он медленно и беспристрастно скользил затуманенным взглядом от одного взволнованного лица к другому и, что греха таить, упивался своей властью над этой ведомой толпой. Глупые люди настолько боятся божьей кары, что готовы по первому же слову убить любого, чье имя он озвучит — это будоражило и возбуждало. Пройдясь шершавым языком по высохшим губам, жрец поднял руку и тут ж ощутил, как воздух буквально накалился до предела, а некоторых даже нервно передернуло. — Я сделал выбор, — сиплым голосом проговорил он и повел рукой в сторону, сгибая все пальцы кроме указательного, — Сегодня мы принесем в жертву богам это дитя. Вся толпа мгновенно сконцентрировала внимание на хрупкой юной девушке, впавшей в оцепенение после слов верховного. Тонкие худые конечности едва заметно тряслись, а легкая одежда развивалась от сильных порывов ветра, придавая ей довольно бесформенный вид. Девушка рвано вдохнула. Внутренности бедняги скрутило от страха и тошноты от накативших воспоминаний. Жрец исказил губы в хищной ухмылке. Из всей плеяды, собравшейся на площади только они двое знали, почему он сделал именно такой выбор. Перед богами он поклялся отомстить ей за вечер, в который получил жестокий отказ, и наконец исполнит свою клятву. Рот наполнился стальным привкусом крови, будто бы горло его жертвы уже вскрыли и ему поднесли чашу с чистой девичьей кровью. О нет, это подношение отнюдь не всевышним языческим богам, не стремление спасти от голода и невзгод поселение, не священный обряд, это его личная месть. Но никто ведь никогда об этом не узнает, даже если в криках отчаяния эта полоумная начнет в чем-то его обвинять. Никто не поверит ей, не ополчится против могущественного жреца. Не пойдет против природы их веры и тайного сватовства. Несколько крепких мужчин из толпы двинулись в сторону Фриды. К девушке наконец вернулось понимание происходящего, а потому, собрав последние силы, она уже было дернулась в сторону. — Не сопротивляйся, дитя, тебе оказана великая честь, твоя смерть принесет благо и процветание всем нам, всем, кого ты знаешь, разве это недостаточный повод достойно принять неизбежное? — заметив ее движение, обратился к Фриде жрец и поправил спавший с головы капюшон из волчьей шкуры с еще торчащими ушами. — Ничтожество! — в сердцах воскликнула девушка, когда чьи-то сильные пальцы окольцевали ее запястья, — Не слушайте его. Он безумен! Он сам — самое неистовое зло, заслуживающее божьей кары, он чудовище. Нет! Мужчина хрипло рассмеялся. — Да простит тебе отец наш Один твою клевету, неразумная женщина. Уведите ее. Проведем обряд на закате, а пока прошу каждого из вас подготовить подношения. Боги должны видеть нашу щедрость и готовность отдать им самое ценное. Несчастную поволокли к стойлу со скотом. Из последних сил Фрида пыталась сопротивляться и отбиваться от оставляющих синяки на ее теле рук, но после того, как грубые пальцы сдавили тонкую шею, весьма недвусмысленно намекая, что за неповиновение смерть может наступить гораздо раньше наступления сумерек, девушка сдалась на милость судьбы. Через несколько минут резким движением она была брошена в центр небольшого стада домашнего скота, также отобранного для проведения ритуала, от чего совсем еще маленький ягненок, который был задет ее падением, издал недовольный звук и отскочил в сторону. Фрида потерла ушибленную руку и прошлась взглядом по наливающимся синякам. Уму непостижимо, насколько люди порой бывают жестоки по отношению к другим в погоне за собственным сомнительным счастьем. Еще мгновение и вот ее лодыжка закована в цепи, предотвращающие всякие попытки к спасению и бегству. — Да будут боги милостивы к тебе, — дежурно, но так мерзко выплюнул сделавший это мужчина и ушел прочь, оставляя ее наедине с животными дожидаться своей трагичной участи. — Будут. Боги просто не могут быть столь же жестоки, как вы, — бросила в пустоту Фрида и обняла колени, опустив на них голову. На плечи моментально лег, казалось бы, весь жизненный груз этого мира. Голову одна за другой стали посещать черные, удручающие мысли, а в сердце зарождалась неутолимая ненависть к мужчине, позволившему лишить ее жизни из-за ее отказа в утолении его низменных потребностей. Снова рваный вздох. Под боком закопошились несколько коз. Одна из них неуверенно и опасливо стала приближаться к Фриде, точно так же шумно дыша. Девушка слабо усмехнулась. — Тебе тоже страшно, да? — немного повернув к животному голову, тихо спросила она, коза замерла и во все глаза уставилась на нее, — Сегодня все закончится. Думаю, долго больно не будет. Животное дернулось, будто бы и правда поняло произнесенное, но больше подходить не стало. Зато время от времени начали подходить люди. Каждый из них оставлял недалеко от Фриды корзину с подношениями, некоторые даже одаривали девушку сочувствующими взглядами, но никто не проронил ни слова. К полудню порывы ветра стали невыносимо сильными и количество людей на улицах резко сократилось. В попытках хоть как-то согреться Фрида обняла себя руками и стала медленно растирать продрогшее тело. Длинные черные волосы обмотались вокруг шеи, создав подобие удавки, а губы приобрели неестественный синий оттенок, окончательно придав несчастной вид живого трупа. Козы, ягнята и пара гусей сбились в небольшую кучку в углу хлева, поддерживая теплом друг друга. Бросив на них короткий взгляд, Фрида привалилась спиной к какому-то старому деревянному столбу и прикрыла глаза. — Когда солнца шар в черные воды с небес упадет, исчезнет луна и стихнут ветра навсегда, тогда небо проявит к нам милость, врагов заберет, и разверзнутся рая пред нами златые врата. Когда воины бросят мечи, направляясь в чертог, а жрецов пламя синее с треском и жаром сожрет, в тропу к свету сольются воедино десятки дорог, где меня тоже счастье и благо всеобщее ждет, — шепотом начала повторять она, пока слова не перетекли в грустную песню отчаяния, от которой сильнее сжималось сердце, — О великий Один, прости мне все мои согрешения и не отдай после смерти душу мою на растерзание Хель, прошу… Рядом снова началось какое-то шевеление, а следом тихий лай, что заставило Фриду приоткрыть глаза и задержать дыхание. Прямо напротив стояла огромная черная собака с горящими желтыми глазами и внимательно наблюдала за девушкой. Было в ней что-то до одури пугающее: из пасти торчали кривые клыки, чересчур большие для простых собачьих, а массивный хвост метался из стороны в сторону, поднимая в воздух небольшие облачка пыли. Поддавшись какому-то необъяснимому порыву, Фрида, не открывая взгляда от пса, учтиво склонила голову. Спустя несколько секунд собака повторила ее действие и сделала в сторону девушки несколько уверенных тяжелых шагов, став будто бы еще больше в размерах. И тут Фриду будто молнией пронзила страшная догадка. -…Ты…смерть, да? — тут же зачем-то вслух озвучила ее девушка, будто действительно рассчитывала на ответ, — Значит я отправлюсь в Хельхейм? Пес издал странный фыркающий звук. Он несколько раз обошел вокруг Фриды, после снова остановившись напротив и немного склонив голову на бок и еле уловимо взвыв. Девушка вновь запела. Тихо, так, чтоб не спугнуть своего случайного слушателя, хотя, стоит признать, ее он пугал гораздо больше. — Там великаньи горы, а в них суровый волк, там демонские воды, а в них великий змей. Когда они сойдутся, исполнить чтоб свой долг, мир станется пустым, ни зверя, ни людей. Сойдутся в честной схватке две стороны судьбы, и как монета ляжет, так боги поведут, мои они услышат вдруг тихие мольбы, а ты… Фрида замолкла и снова затаила дыхание. Пес оскалился, но в этом оскале не было ничего агрессивного, напротив девушке показалось, будто собака…улыбается? И может даже Фрида попыталась бы улыбнуться в ответ, но тут произошло то, чего она ну никак не могла ожидать: вдруг в густой черной шерсти пса показалась еще одна пара маленьких желтых глаз, точно так же уставившихся вперед. Сердце пропустило удар. — Гарм. значит я была права… — с горечью заключила Фрида и протянула к собаке ладонь. Животное поддалось. Девушке показалось, что ничего более мягкого и шелковистого, чем его шерсть в мире не существует. Это все-таки заставило ее улыбнуться. По телу разлилась волна необъяснимого, но вязкого спокойствия. — Приходи за мной в сумерки, — неожиданно даже для самой себя взмолилась Фрида, а пес лишь коротко кивнул. Ветер вокруг стих. — Эй, поднимайся, кому говорят, — стрелой врезалось в помутненное сознание. Девушка поморщилась от резкого звука. Кажется, она уснула, пока сама себе напевала колыбель. Теперь ясно, откуда взялись четырехглазые собаки — больные игры подсознания. Щелчок и вот с ноги упала тяжелая цепь, оставившая после себя уродливый красный след. Впрочем кому какое до него будет дело, если совсем скоро ее грудь проткнет острый кинжал, а тело будет и вовсе сожжено без тени сожалений. С трудом поднявшись, Фрида осмотрелась. Дружной колонной со всеми дарами в руках люди вокруг начали движение в сторону святых земель. Один из мужчин ткнул ей в спину чем-то острым, заставляя девушку следовать за всеми остальными. Ничего другого не оставалось. Возглавлял все это шествие жнец, несущий в руках зажженный факел, освещающий дорогу людям. Кто-то тихо переговаривался, другие сохраняли молчания, где-то рядом блеял ягненок. Солнце уже село и темнота вокруг начала медленно сгущаться. будто специально, дабы сильнее накалить обстановку, над головой заметались небольшие летучие мыши, а где-то вдали в лесу голоса подавали дикие звери. Движение остановилось у большой отвесной скалы, огражденной деревянными кольями. Жрец обернулся к людям. — Братья, сегодня мы приносим богам священную жертву, чтоб этот год стал для нас легким и плодородным. Чтоб семье без потомства наконец обрели детей, больнее излечились, а во всех ремеслах и новых делах нас ожидала удача. Сегодня мы дарим нашим отцам и матерям души, как добровольно пожертвованные, так и отданные без согласия. Мне было видение. Боги пришли ко мне во сне и взяли обещание, что женщина не будет убита сразу. Ей положено вырезать на спине рунические символы и оставить здесь до утра. На рассвете Хель придет за ней, а после разделит все ее прожитые годы меж теми, кто сейчас при смерти, даруя им еще немного земного времени. Толпа одобрительно зашумело. У Фриды из-под ног ушла земля. Несколько крупных мужчин начали рыть неглубокие ямы и возводить столбы. Жрец разжег высокий костер. Повязав девушку по рукам и ногам тугими веревками, ее поставили на колени и оставили дожидаться своей участи. Глаза наполнились горячими слезами. — Да покарает тебя Один за твою жестокость! — твердо произнесла она, с ненавистью глядя на мужчину. Первыми жизни лишили гусей. Следом ягнят, так беспомощно глядевших на людей своими огромными глазами, а дальше и коз. Фрида бездумным взглядом уставилась на одну из отрезанных голов, время от времени подавляя в себе рвотные позывы. В пустых глазах теперь отражались лишь звезды, и сейчас девушка молилась всем, кого знала, лишь бы ее скорее уже настигла та же участь. -…Согласен ли ты отдать сердце за своих собратьев? — обратился жрец к юноше, стоявшем перед ним на коленях и гордо взиравшем на него снизу вверх. — Согласен, — громко произнес тот, жрец сильнее сжал в руке кинжал. Шепотом монотонно повторяя давно заученные слова, мужчина измазал лицо парня смесью из каких-то трав, а следом, выдержав небольшую паузу, по самую рукоять вонзил кинжал в оголенную грудь. Юноша успел лишь глубоко вдохнуть, прежде чем его тело навсегда покинула жизнь. — Слава великому Одину. Слава сыновьям его и братьям. Слава нашим покровителям, — во всеуслышание крикнул жрец и люди стали повторять за ним. Наконец пришел ее черед. Она слышала эти шаркающие шаги позади себя, но даже не подумала обернуться. — А ведь все могло быть иначе, — пронесся шепот над ухом, заставив кожу покрыться неприятными мурашками, — Ты могла бы жить долго и ни в чем себе не отказывать… — Лучше целовать Хель, чем тебя, — резко ответила Фрида, дернувшись вперед. Жреца такая дерзость лишь сильнее разозлила. — Хоть раз вскрикнешь и душа твоя будет разорвана в клочья огненными чудовищами, — сквозь зубы процедил он и разорвал платье в районе спину девушки. Фрида зажмурилась и как можно сильнее стиснула зубы. Спину пронзила острая боль. Настолько долго, насколько это только возможно, мужчина издевался над ней, упиваясь ее страданиями. Одна за другой на хрупком теле появлялись кровавые руны, а пласты белой кожи отбрасывались куда-то в высокую траву. Фриде казалось, будто она вот-вот сойдет с ума. Каждая рана прижигалась раскаленным скребком. — Повесьте ее на столб, — наконец покончив с обрядом, приказал жрец и испил из кровавой чаши. Приказ был тотчас исполнен и тело девушки безвольной тушей повисло на двух толстых веревках. Эта ночь обещала быть столь же бесконечной, сколь и ее муки. Она даже не заметила, в какой момент люди начали расходиться. Каждый попросил богов о чем-то своем за принесенные подношения и поплелся обратно в сторону поселения. Последним остался жрец. — Бесславная кончина, дитя. Даже не добровольная жертва. Боги не благосклонны к тебе. И мужчина исчез, оставив Фриду на скале совсем одну. На небе зажигались все новые и новые звезды. Шелест травы танцевал в пыльном воздухе вместе с нарастающим гулом ночных лесных охотников. Смерть и вечный покой шаг за шагом медленно подбирались к обессиленному телу. -…Как ты думаешь, может стоит как-то дать людям знать, что никаких богов уже давно нет? — Сакса неспешной походкой вышагивала рядом с братом, любуясь ночными фьордами, — Ну серьезно, мы их сожрали уже черт знает когда, а люди так наивны, что до сих пор верят. Девушка усмехнулась и поправилась подол длинного темно-синего платья. — Не гони коней, дорогая сестра. Узнай люди это, они ополчатся на нас и вместо даров будут пытаться изгнать. Воевать с муравьями конечно весело, но дай мне прочувствовать свое величие в полной мере. — Ты всегда был ужасно тщеславен, Фьер. — Как и ты. С такими родителями, как у нас, мы бы и не смогли стать примером скромности и порядочности, а впрочем меня все устраивает. Странная пара молодых людей медленно поднялась на скалу. Окинув взглядом все, что на ней осталось, девушка ближе подошла к еще тлеющему костру и пододвинула к себе несколько туш домашнего скота. Фьер же подошел к телу убитого парня. — - Интересно, чем люди руководствуются в этот момент? — он кончиками пальцев коснулся щеки юноши, а после ладонью осторожно закрыл его глаза. — Что может быть ценнее, чем твоя собственная жизнь? — Совершенно ничего, — ответила блондинка, проглотившая секунду назад целую тушку гуся, — Просто люди глупые и так утоляют свою жажду крови или геройства. Поэтому они и живут так мало. — Мне хоть что-то оставь. И родителям, — бросив взгляд на сестру, улыбнулся шатен и прошел ко второму столбу, — Мать моя… Сакса, посмотри, эта девушка еще жива! Они даже не принесли ее в жертву, просто оставив умирать. Сакса смахнула с тонких рук капли крови, поднялась и подошла к брату. Глаза его были устремлены на изрезанное тело, висящее на столбе и подающее еле заметные признаки жизни. — Людская жестокость настолько уродлива. Думаю, ее стоит добить, мы окажем ей этим услугу, — справедливо заметила блондинка и уже готовилась свернуть бедняжке Фриде шею, как вдруг Фьер остановил ее жестом руки. — Нет… Давай поиграем…Давай дадим людям то, в чем они так нуждаются. Давай дадим людям бога. Сакса с непонимание уставилась на брата. — Что ты имеешь ввиду? — Ты права в своих словах. Даже Видар не настолько амбициозен в своей мании крови. А я хочу ей помочь, — юноша хищно улыбнулся. — Серьезно? Спасти ее? Нашу еду? — Твоя еда — ни в чем неповинные воробьи, дорогая сестра, — парировал Фьер и легким движением разорвал тугие веревки. Фрида тотчас упала на землю и издала слабый, наполненный болью стон. Фьер опустился рядом с ней. — Ты окажешь нам услугу, милая девочка. Люди возненавидят богов и снова восхвалят титанов, — медленно поглаживая девушку по спутавшимся волосам, мягко проговорил юноша и подхватил ее на руки.