***
Дэннис думал, что на этот раз реально убьет Мака. Если не Мака, так кого-нибудь, это точно. Ярость ослепительно бурлила красным туманом перед глазами, сужая поле зрения до единой точки. Все заебало вкрай: кретины, не дающие спокойно добраться до работы, адски дружелюбный сосед и его пресная, пустая болтовня и главное Мак со своей пассивно-агрессивной галиматьей. Дэннис каждый день с превеликим трудом тащился на работу, чтобы зарабатывать чертовы деньги, пока этот мудень, по всей видимости, не делал ровным счетом ничего: не починил ничего в доме, убил собаку, а единственное, что действительно умел готовить, оказалось херней из банки. И ныл еще. Будто ему тут хуже всех. Дэннис уже в полусознанке схватился за кочергу, но звонок в дверь отвлек его внимание от Мака на восхитительные мысли о том, как приятно будет размозжить ей самодовольный ебальник Уолли. Как тебе такая жара, уебок? Вид стоящей на пороге шайки с шампанским и поздравлениями от неожиданности слегка рассеял яростный туман. Этого было достаточно, чтобы заметить в глазах Фрэнка удовлетворение и понять, что все шло по плану ублюдка. Внезапно победа в споре потеряла всякую важность: он скорее будет целый год спать в одной кровати с сестрой и рандомным мужиком, если это будет означать конец этого кошмара. Мысль о еще одном дне в этом жутком месте была невыносимой, что уж говорить о целом годе. Ровно за секунду до официального окончания спора они с Маком отреклись от него. По ощущениям это было лучшим, что случалось с ними за последний месяц.***
Дэннис младший перестал требовать еду, да и вообще что-либо делать, и, возможно, Маку потребовалось больше времени, чем оно того стоило, чтобы понять, почему. Единственное, что обратило его внимание на пса, было то, что странный запах, исходивший из одного из кухонных шкафчиков, стал настолько сильным, что больше не перекрывался освежителем воздуха, и, когда его руки все же дошли до него, оказалось, что пес, по всей видимости, забрался туда, чтобы сдохнуть. Его маленькая тушка печальным клубком покоилась в углу. Маку было жаль пса, но не то, чтобы это была его вина. Он представления не имел, как ухаживать за питомцем: Поппинс всегда сам о себе заботился, но, видимо, не все собаки имели фичу двадцать лет выживать на том дерьме, что сподобились насобирать в округе. Он винил Дэнниса за то, что тот повесил на него дополнительную ответственность. Будто и без того напрягов не хватало. Ярость Дэнниса была бы вполне ожидаемой — ведь собака была его подарком, — но его полнейшее безразличие при виде свежей могилы у дома было почему-то в разы хуже. Последний гвоздь в крышку гроба здравого рассудка. Чуть позднее тем же вечером, пока Дэннис старший был в душе, Мак выкапывал Дэнниса младшего, насвистывая и раздумывая о новом ингредиенте в сегодняшнем мак-энд-чизе. Он покажет Дэннису, почему не стоит принимать его как должное.***
Дэннис чувствовал, как теряет связь с реальностью; будто пол уходит из-под ног, и вот-вот он окажется в свободном падении. Мак до сих пор не починил фильтр в бассейне, хотя раз за разом обещал это сделать, и как следствие Дэннис не мог даже вспомнить, когда в последний раз спал целую ночь. Он на последнем издыхании плелся по избитому графику будней, и дни стали сливаться в бесконечную карусель из пробок, работы и макарон на ужин. Даже ежедневные несколько часов в Пэдди не были передышкой. Ди до пизды раздражала с тех пор, как сунула свой нос в их пари, а у Фрэнка и Чарли была своя всратая атмосфера с шапками-ушанками. Без Мака баланс сил в шайке неумолимо съехал не в пользу Дэнниса: Чарли теперь не чаще корешился с ним в унижении Ди, чем вставал на ее сторону, а Фрэнк, как всегда, в первую очередь пекся о собственных заботах. Не то, чтобы Дэннису не приходило в голову позвать Мака с собой на работу (даже мысль о часовом плэйлисте Creed не выглядела так ужасающе, как три недели назад), нет, просто он не хотел сдаваться первым. Да и не то, чтобы Мак предлагал. Он разпиздяйствовал настолько, что иногда даже не одевался и не расчесывался, и, по всей видимости, чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы ныть о своем положении, не подняв и руки, чтобы как-то его исправить. Что ж, в эту игру можно играть вдвоем. Он стал спать в городе, в машине, когда перепадала возможность. Говорил Маку, что развлекался с девками, когда тот неумолимо задавал вопросы (в первую очередь, потому что Дэннис знал, как это выбесит того). В те вечера, когда он все же возвращался домой, они трахались зло и грубо, не глядя друг на друга, пока не настал день, после которого они не выносили даже прикасаться друг к другу. Дэннис фантазировал о том, как наконец сорвется на очередного ушлепка в пробке или поддастся соблазну распотрошить злоебучего соседа. Иногда он подумывал о том, как убьет Мака. Задушит его. Будет сжимать его горло до тех пор, пока тот наконец не завалит хлебальник. Бессонница доконала, и это было проблемой: его беспечные фантазии изливались в кошмары и галлюцинации, и он видел то, чего не было, и больше не знал, что реально, а что — нет. В те ночи, когда удалось урвать пару часов тревожного сна, он непременно просыпался в холодном поту и соображал, не пересек ли критическую черту. Он спешил по коридору к комнате Мака, останавливался у двери и слушал, как тот ворочается в постели, пока паника не оседала в груди. На следующий день все повторялось. Намылить, смыть, повторить.***
Не то, чтобы Мак нарочно игнорировал список обязанностей, который дал ему Дэннис. Даже если он и ворчал немного… окей, не немного — о том, что был заперт в четырех стенах как какая-нибудь чертова домохозяйка, он не отрицал, что в доме полно работы. Дом надо было обжить, если они собирались выиграть это пари, и чем раньше он это сделает, тем быстрее выйдет на работу. Он знал это. Просто… было так много всего. Иногда даже принятие душа и натягивание на себя одежды высасывало все силы, и никакой энергии не оставалось ни на вынос мусора, ни на чертов фильтр. Он скучал по работе… не по работе самой, конечно — по пабу и хуепинанию с шайкой. Он скучал по Чарли и Фрэнку и даже Ди, медленно маринуясь в собственном соку в компании одного только Дэнниса младшего. Он не хотел чувствовать себя неблагодарной мразью — подарить ему щенка было очень мило со стороны Дэнниса, плюс зверек был до пизды милым — но вот разговоры с ним уж больно были односторонними. В придачу он срал на пол, а постоянно выпытывать из животного, чего ему надо, порядком заебало. Однажды Мак попытался выгулять его, рассудив, что свежий воздух не повредит обоим, но до того чувствовал себя не в своей тарелке, сталкиваясь с соседями, механически машущими ему и добывающими дежурными вопросами о погоде (почему, сука, именно погода?), что поспешно бросил затею. Он задумался, стали бы эти люди с вылизанными газонами и примерными детьми так же охотно трепаться с ним, если бы узнали о его криминальном прошлом или отце-зэке. Это был чужой мир, как бы он ни пытался тут играть в семью. Самым ебанутым было то, что он реально скучал по Дэннису, что не имело ни малейшего смысла, учитывая тот факт, что Дэннис был одной из причин, почему ему было так хреново. Но он скучал по прежнему Дэннису и тому, что у них было до этого всего безобразия с гробовым молчанием за ужином и избеганий любых разговоров. Они до сих пор трахались иногда, но место страсти занял гнев, и секс был таким, каким Мак его представлял у женатых пар, которые до тошноты уже заебали друг друга. Дэннис даже не смотрел на него, а после всегда сразу уходил в душ. Иногда он даже не приходил домой, отмахивался тем, что ему перепало, чему Мак ни на секунду не верил, потому что наверняка знал, что Дэннис не ходил на свидания уже несколько месяцев. И все же неизвестность доканывала его, и в конце концов он набрал Чарли, чтобы попросить одного из его ребят, приглядывающих за официанткой, проследить, куда отчаливает Дэннис после работы. — Ты в порядке, чел? У тебя странный голос, — сказал Чарли, и в его голосе было такое искреннее беспокойство, что Маку пришлось стиснуть зубы и сосчитать до десяти, чтобы не вывалить всю горькую правду или не дай бог не разрыдаться. Собрав волю в кулак, он заверил Чарли, что все хорошо, они оба в порядке, и, несколько раз напомнив ни в коем случае не говорить ни слова Фрэнку, поспешно повесил трубку.***
Дэннис купил собаку как своего рода символ примирения, как только стало ясно, что Фрэнк на все сто процентов принимал спор всерьез, и угроза спать в одной кровати со старым мужиком нависла грозовой тучей. Маку, очевидно, было одиноко в большом, пустом доме, и Дэннис разумел, что если у него будет какая-никакая компания, он все же поднимет жопу с дивана. Он сам всегда был больше по кошкам, но ему ведь не придется видеть собаку, пока он будет на работе? А если она осчастливит Мака, то Дэннис избавится от одной из многочисленных заноз в мозгу. В итоге, оказалось, что один только взгляд на лицо Мака при виде сюрприза стоил всего. И, смотря на то, как тот радостно возится с псом с этой идиотской улыбкой и торчащими во все стороны волосами, Дэннис впервые за несколько недель почувствовал к нему что-то, отдаленно напоминающее нежность. Он убедился, что оно того стоило, когда Мак с энтузиазмом демонстрировал свою благодарность влажным и жадным минетом прямо в гостиной с распахнутыми шторами. Одна мысль о том, что Уолли или другой случайный сосед могли застукать их в любой момент, заводила его еще больше, заставляя вцепляться в волосы Мака, едва сдерживаясь при мысли о том, как охуеет случайный свидетель. Впервые с того дня, как они заехали, он почувствовал прилив оптимизма. Будто они и вправду могли пережить это. Оставалось лишь продержаться пару недель, и они будут жить в роскоши, оплаченной неким Фрэнком Рейнольсом.***
После полуночного совещания в коридоре Дэннис направился за Маком в его спальню и нырнул в его кровать, будто это было самой обычной вещью. — Тут фильтр не так слышно, — как бы между делом оправдался он. — Ага, зато ебаный писк громче. Мак чуть не сболтнул, что Дэннису стоит всегда спать в его кровати, если тут ему спится лучше, но это было бы слишком странно. Слишком... по-домашнему. За пределами их договоренности. Они не говорили о том, что было между ними. Мак даже не помнил, как это началось: просто как-то само вытекло со временем, а теперь казалось, так было всегда. Иногда они месяцами обходились не больше, чем пьяными дрочками, а потом вдруг будто дамба ломалась, и они трахались каждый день; затем все утихало и снова прекращалось. Это не по-гейски, потому что они не встречаются и не пара, ничего такого. Просто лучшие друзья и соседи по комнате, которые иногда спят друг с другом, и, пока Мак не думал об этом больше, чем надо, он был весьма удовлетворен. Сегодня им не хватило сил на большее, чем ленивую дрочку. Мак обожал Дэнниса с этим отчаянным, просящим выражением лица, издающего тихие стоны и цепляющегося пальцами за его плечи. А особенно кончающего с его именем на губах. После, Дэннис вырубился почти мгновенно, прямо в кровати Мака, не заморочившись даже на то, чтобы вытереться. Мак некоторое время смотрел на него: на то, как мерно поднималась и опускалась его грудь, на его темные ресницы. Пригородная жизнь не сгладила его углы, но во сне он всегда казался мягче, уязвимее и даже моложе. Какая-то острая, но сладкая боль кольнула в груди при мысли о том, что если бы они были другими людьми, а этот дом не был бы чертовым адским котлом, ему бы пришлась по душе такая жизнь с Дэннисом. В реальности же, он сомневался, что хоть кто-то из них продержится этот месяц, не проводив свой рассудок с фанфарами. Завтра они пригласят шайку на ужин и попытаются выторговать из этого пари свою прежнюю жизнь. Сегодня же, он лежал рядом с Дэннисом и позволял себе притвориться, что это — то, что могло бы у них быть.***
— Где Мак? — спросила Ди, когда Дэннис впервые явился в паб один. — Ты не ебанулся и не грохнул его там? Мы тут уже делаем ставки, как долго ты продержишься. Дэннис был уже на грани после бессонной ночи и адской дороги и ни капли не хотел иметь дело с чепухой сестры. — Нет, Ди, я не убил его. Мак в порядке, просто взял отгул. — Хорошо, — возник Фрэнк, чем сразу же напряг Дэнниса, — надо сразу дать понять, кто в доме хозяин. Он должен знать свое место, а то обнаглеет и будет просить помощи с домашними делами. — Фу, Фрэнк, почему ты вечно делаешь самые отвратительные выводы? — вздохнул Дэннис. — В доме надо кое-что починить, и Мак и я как взрослые люди пришли к разумному выводу, что так будет лучше. И почему ты говоришь так, будто он моя жена? — Вот-вот, я-то думал, что если кто и будет женой, так это ты, Дэннис, — встрял Чарли, — ты же весь такой типа, женственный и утонченный. — Утонченный? Ну-ну, Чарли, спасибо за комплимент, но ты не улавливаешь суть вопроса. Никто из нас не был бы женой, потому что мы оба мужчины. И мы не женаты! — Ага, — сказала Ди, чересчур иронично на вкус Дэнниса. А затем поспешила добавить: — вообще, круто вы придумали с пригородом! Живете мечтой, да? Дэннис был бы благодарен за поддержку, если бы не знал, что единственное, о чем она печется, это держать их подальше от своей квартиры. После этого день тянулся мучительно долго. Фрэнк и Чарли заварили новую муть с шапками-ушанками, которую они трижды пытались донести до него, но в итоге сдались, поняв, что ему невдомек. Он скучал по Маку больше, чем был в состоянии признать, и это было крайне странно, учитывая, что прошло только несколько часов с тех пор, как он попрощался с ним утром. Он невольно возвращался к воспоминаниям о том, что Ди сказала много лет назад. Не была ли она отчасти права, говоря, что они женатики и чертовски созависимы? А затем грубо прервал себя, поймав себя на том, что лыбится как идиот, читая сообщение от Мака во время ланча. — Дорогой, я дома! — крикнул он, придя вечером домой. Будто если он сделает из этого шутку, ситуация станет менее стремной. И все же, вернуться домой и вправду было здорово, настолько, что он поприветствовал Мака, поцеловав его так, как тому всегда нравилось: глубоко и грязно, с языком и даже зубами. Они едва ли целовались вообще, если только это не было прелюдией к сексу (но даже тогда Дэннис от этого не фанател), и Мак был более, чем слегка ошеломлен, когда тот наконец отстранился. — Что это было? — А тебе нужна причина? — пожал плечами Дэннис. Ему снова стало не по себе. Такие закидоны опасно далеко заходили за рамки того, что нормальные люди считают дружбой. Он мысленно пнул себя за то, что позволил насмешкам шайки доебаться до его мозгов. Они могли бы построить нечто прекрасное здесь, если удастся сгладить пару углов, и он не позволит Фрэнку или Ди или кому-либо еще испортить это все.***
Мак откровенно охренел от громадных габаритов дома. Он всегда считал, что им повезло с квартирой, но это… совершенно новый уровень. Он никогда в жизни не представлял, что когда-нибудь будет жить в таком дворце, и едва справлялся с головокружением, кидаясь из комнаты в комнату и дивясь просторам. Дэннису чуть лучше удавалось сдерживать свои эмоции, но Мак знал, что тот втайне также взволнован, но пытается держать себя в руках. Кажется, энтузиазм Мака его забавлял, и он с улыбкой на губах следовал за ним по комнатам. Самое пиздатое — дом был полностью меблированный, будто все это время он услужливо дожидался их заезда. Долго распаковывать барахло не пришлось: после пожара и перекантовки в доме Ди у них осталось не много вещей; и, когда они с этим покончили, Дэннис повернулся к Маку с нарочито задумчивым выражением лица, пробегая пальцами по обивке дивана. — Так что, не против покрушить мебель? — промурлыкал он, выразительно вскидывая бровь. Он не иначе как хотел выглядеть соблазнительно, однако вышло скорее нелепо, и Мак не сдержал смеха. Дэннис явно был в хорошем настроении: он только прикинулся обиженным на пару секунд и тут же, закатив глаза, невинно улыбнулся. В конце концов Мак трахнул его, нагнув над подлокотником дивана, упиваясь долгожданной свободой. Пока они жили у Ди, у них едва ли была возможность этим заниматься. Приходилось ограничиваться взаимной дрочкой и перепихонами в ванной. И наконец, когда появилась хуева туча времени и возможностей наверстать упущенное, Дэннис подгонял Мака, прося «быстрее» и «жестче», а Мак впивался пальцами в его худые бедра и пытался не потерять голову с концами. С таким темпом они долго не продержались; сдулись слишком рано и грохнулись на диван. Дэннис уткнулся лицом в шею Мака, а тот бездумно водил рукой по спине Дэнниса. Но они не обнимались, нет, Мак определенно слишком суров для такого. А уж обниматься с Дэннисом обычно не многим лучше, чем с кактусом. Они просто… отдыхали. Взгляд Дэнниса был теплым и нежным как никогда, когда тот, все еще всклокоченный и раскрасневшийся, поднял голову, чтобы самодовольно улыбнуться Маку. — За первый день остатка наших жизней. «Да, — подумал Мак, — мы разъебем Фрэнка в этом пари».